помощью?
     - Больше не к кому. Поверь мне, если бы был... Уитни вскочила на ноги.
     - Если он то, что ты о нем сказал, его не проведешь ни хорошим вином, ни едой, ни разговорами.
     - Нет, - тон Дж. Т. был ледяным. - Естественно, не проведешь. Но его нужно отвлечь. Я в этом уверен. Ведь это его предложение, в конце концов.
     - Его предложение? - Брови Уитни взлетели от удивления. - О чем ты говоришь?
     - Он специально просил, чтобы ты приехала сюда. - Ноздри отца затрепетали от негодования. - У меня нe оставалось выбора, мне пришлось уверить его, что ты будешь.
     Она уставилась на него, совершенно сбитая с толку.
     - Почему он об этом попросил? - сказала она. - Этот человек - как, ты сказал, его имя?
     - Александр Барон. - Дж. Т. выплюнул это имя, как отраву.
     Уитни провела кончиком языка по верхней губке.
     - Александр Барон, - тихо повторила она. - Да, мне кажется... я слышала о нем где-то. Он не с материка? Что-то связанное с владением корпорацией и какими-то спекуляциями с капиталом?
     Дж. Т. кивнул.
     - Из Сан-Франциско. Да, это он. - Посмотрев на золотой ?Ролекс?, блестевший на запястье, он нахмурился. - И он должен быть тут меньше чем через час, о Господи! Живее, Уитни! Нам нужно переодеться к обеду.
     В замешательстве она покачала головой.
     - Я не привезла с собой вечернего платья. Я не ожидала...
     - Твоя одежда по-прежнему в стенном шкафу. Найди там что-нибудь, что тебе подойдет. Я велел положить жемчуга твоей матери в твою шкатулку с драгоценностями. Надень их - это будет нелишне.
     - Но почему Барон настаивал на встрече со мной?
     Отец остановился в дверях. Он сощурил глаза и внимательно посмотрел ей в лицо.
     - Он знает тебя, Уитни. - Он откашлялся, и она заметила необычное выражение неловкости на его аристократическом лице. - Вы с ним встречались раньше.
     Уитни рассмеялась и с сомнением пожала плечами.
     - Может быть, мой бизнес и процветает, отец, но я никоим образом не была связана со спекуляцией капиталом.
     - Барон провел свою юность, путешествуя по миру, - продолжал Дж. Т., не замечая ее возражений. - ?Учась всему в путешествиях?, - как пишет ?Тайм?. Шлялся с места на место, живя за счет щедрости других людей, если быть более точным.
     -Да. Но...
     Взгляд Дж. Т. задержался на ее лице.
     - Он путешествовал на юг Тихого океана. Из Австралии к Новой Зеландии, потом - на Таити. А потом - на Гавайи.
     ?Отец наблюдает за мной, как кот за мышкой?, - неожиданно поняла она, и по ее позвоночнику поползли мурашки.
     - И все же не понимаю... Отец вздохнул.
     - Он называл себя ?Энди?, когда мы были знакомы с ним, дорогая моя.
     Уитни в ужасе уставилась на него. ?Нет, нет, это невозможно. Этого не может быть?, - пронеслось у нее в голове.
     Но мрачное выражение на лице отца не оставляло сомнений.
     - Это ведь только на один вечер, - поспешно добавил он. - Я знаю, что многого от тебя прошу, но...
     Уитни отшатнулась.
     - Нет, - отрезала она. - Об этом не может быть и речи.
     Отец быстро подошел к ней и крепко обнял за плечи.
     - Негодяй хочет свести с нами счеты, - процедил он. - Но, Уитни, мы покажем ему, что ни за какие деньги он не сможет купить положения, которое принадлежит Тернерам от рожденья.
     Уитни замотала головой.
     - Это невозможно, - прошептала она. Его пальцы больно впились в ее плечи.
     - Мы что, должны все потерять из-за твоей глупой гордости?
     - Папочка, - со вздохом попросила она, - пожалуйста...
     Отец разжал пальцы.
     - Я буду ждать тебя в библиотеке через сорок пять минут, - бросил он, решительно направляясь к двери.
     - Отец!..
     - Через сорок пять минут, - жестко повторил он, и, прежде чем она успела ответить, дверь за ним затворилась.
     Уитни упала на постель. Это невозможно. Неужели Александр Барон и юноша, который забрал ее любовь и оставил взамен только ненависть, такую черную, что она сломала всю ее жизнь, - один и тот же человек?
     Это было похоже на шутку - только никто не смеялся.

ГЛАВА ВТОРАЯ

     В то давно минувшее лето, когда ей было шестнадцать, она единственная из девочек в классе Академии мисс Портер действительно ждала летних каникул.
     Они все были в том возрасте, когда перспектива провести каникулы с родителями кажется наихудшим наказанием.
     Элли собиралась с родителями в Европу.
     - Можете себе представить, - говорила она, закатывая глаза к потолку, - целых два месяца таращиться на музеи и церкви! Я умру! Я просто уверена, что не переживу этого!
     Предки Джанет брали ее в поездку на континент.
     - Сперва я сойду с ума, - пообещала она. - Мой отец распланировал весь маршрут заранее - мы собираемся проехать миллион миль. Как я все это вынесу?
     Айрис должна была провести лето в круизе по югу Тихого океана на яхте отца.
     - Он говорит, что это будет полезное времяпрепровождение, - стонала она. - И он купил мне глобус - только представьте - глобус!
     Все глаза обратились к Уитни.
     - Тебе повезло, - проворчала Айрис, подводя итог общим чувствам. - Твой отец обращается с тобой как со взрослой. Ведь он никогда не тащит тебя с собой, если ты предпочитаешь заняться чем-нибудь еще, не так ли?
     Уитни улыбнулась в ответ:
     - Нет, не тащит. - Она не добавила, что отец вообще не брал ее с собой никуда. И не потому, что мало путешествовал. Он ездил, и много. Но все его поездки были связаны с бизнесом, и ей не было в них места.
     Иногда в минуты уныния она сомневалась, думал ли он вообще когда-нибудь о ней, но потом напоминала себе, что у ее отца целая империя, которой нужно управлять.
     В начале того лета, в первые дни каникул, Дж. Т. подвернул лодыжку. Ничего серьезного, но это привязало его к дому на пару недель - достаточно долго, чтобы мечты Уитни стали реальностью.
     Возможно, тогда впервые отец обратил на нее внимание.
     Но ее радость длилась не долго. Очень скоро отец понял, что ему вовсе не по душе то, что он увидел.
     По его мнению, Уитни теперь стала почти взрослой, но совсем не той леди, какой должна быть дочь Тернера. Она слишком похожа на мальчишку-сорванца: одета не так и, конечно, не умеет себя вести подобающим образом.
     Лето, которого так ждала Уитни, превратилось в тюрьму из правил, установленных для нее Дж. Т.
     Ей запрещалось шататься по конюшням. Общаясь с работниками на ранчо, она не должна забывать, что она - Тернер. Безусловно, требовалось снять мерки для портного, чтобы заменить джинсы и майки, которые, она всегда носила на ранчо. Ей также следовало появляться на официальных обедах, которые давал Тернер время от времени, и научиться быть хозяйкой для его гостей.
     Короче говоря, ей надо было соответствовать положению дочери своего отца.
     К середине лета Уитни была окончательно и бесповоротно несчастна. Она ненавидела свое новое существование, но ее вырастили послушной дочерью. Оставалось только надеяться, что все переменится, как только Дж. Т. снова будет на ногах. Как только он возьмет в руки вожжи своей жизни снова, он позабудет о ней, как это случалось в прошлом.
     Именно так и произошло. Однажды утром она проснулась и обнаружила, что он уехал. Эмма, последняя в бесконечной процессии сменяющихся домоправительниц, сообщила, что Дж. Т. вылетел на вертолете сразу после восхода, вызванный куда-то по срочным делам. Он позвонит по телефону или телеграфирует, его адвокаты будуг знать, как с ним связаться в случае необходимости, он увидится с Уитни через несколько недель...
     ?Вздор, вздор, вздор?, - радовалась Уитни, делая вид, что огорчена.
     Впервые черствость отца не принесла ей боли. Вместо этого она радовалась, как будто вырвалась из клетки.
     За считанные секунды она сбросила сшитый по моде костюм и натянула вылинявшие джинсы и майку. Потом заторопилась в конюшню, чтобы почистить маленькую чалую кобылку, которую ей подарили к десятому дню рождения. Она не была здесь все лето.
     - Твое дело - ездить на ней, - сказал Дж. Т. - Я плачу рабочим, чтобы они ухаживали за лошадьми.
     Если работники и удивились, увидев ее, то не показали виду. Ее приветствовали, как и раньше, добрыми улыбками, и через несколько минут она почувствовала себя как дома.
     Ей придется стать ?мисс Уитни?, когда через несколько недель вернется отец. Но сейчас с грязью на носу и соломой в волосах она была такой же молоденькой барышней, как и всегда.
     Так она и выглядела в тот день, когда познакомилась с Алексом Бароном. Правда, тогда он не называл себя этим именем. Его звали Энди - именно так он представился.
     Она была одна в конюшне, убирала навоз из стойла кобылки, стоя по колено в сене, когда дверь распахнулась настежь. Уитни повернулась, щурясь от ослепительно яркого света. В проеме дверей стояла фигура - мужчины или мальчика, она не могла разглядеть.
     - Эй, есть кто? - спросил он. - Где хозяин? Уитни выпрямилась, все еще держа вилы в руке.
     - Старший конюх? Его контора - позади конюшни.
     - Я туда заходил, - ответил он, сделав несколько шагов вперед. - Там никого нет.
     Теперь, когда он заслонил собою свет, она увидела молодого человека в выцветших джинсах и хлопковой майке со словом ?Тернер?, такой же, как и у нее. Но рукава майки были оторваны, обнажая сильные загорелые руки.
     - Где еще он может быть? - спросил он. - Ты не знаешь?
     - Нет, - сказала она. - Я... я...
     Слова замерли на губах, когда ее взгляд упал на него. Раньше она никогда не встречала никого с такой внешностью. Он был... он был очень мужественный, несмотря на то что его выгоревшие на солнце волосы доставали почти до плеч. Ее отец нахмурился бы и сказал, что он выглядит бездельником, но... но это было бы неправдой. Он выглядел как... он был похож...
     Уитни почувствовала, как по коже пробежали странные мурашки. И тут же с ужасом вспомнила, что щеки у нее грязные, а в волосах застряли клочки соломы.
     Это ощущение было новым для девочки, которая никогда раньше не заботилась о своей внешности, если только не появлялась по приказу Дж. Т. за обеденным столом. Она почему-то смутилась. Их глаза встретились, и ей показалось, что в его взгляде она уловила искорки смеха.
     Уитни ужасно разволновалась, но впервые в жизни она сумела скрыть свое волнение, спрятавшись за высокомерной манерой поведения одного из Тернеров.
     - Возможно, я смогу вам помочь, - произнесла она, выпрямляясь и одаривая его холодной полуулыбкой.
     Он усмехнулся.
     - Сомневаюсь.
     Она почувствовала, что краснеет.
     - Я полагаю, что вам лучше рассказать мне, что вы хотите.
     Ее саму покоробило от этих слов. Что с ней происходит? Это ее отец так разговаривает с людьми, а не она. Уитни сделала шаг вперед, но, прежде чем она успела извиниться, паренек снял с головы воображаемую шляпу и отвесил ей низкий поклон.
     - Конечно, миледи. Не будет ли миледи так добра сказать, где разгрузить грузовик с кулями корма?
     Он смеялся над ней, это было совершенно очевидно. Уитни вспыхнула, воткнула вилы в сено и уперла руки в бока.
     - У тебя есть представление о том, кто я такая? - нарочито надменно спросила она.
     - Угу. - Его лицо приняло бесстрастное выражение, и он окинул ее взглядом с головы до ног. - Вы - леди, испачканная в навозе от макушки до пяток.
     Уитни насупилась и взглянула на него исподлобья. Но он улыбался, и его улыбка была такой заразительной, что через несколько секунд она и сама рассмеялась.
     В конце концов, он - просто мальчишка, заставший ее врасплох, поэтому она и вела себя так странно. Ужасно глупо.
     - Значит, так, - сказали она, вытирая руки о свои плотно обтянутые джинсовкой ягодицы, - подожди минутку, я закончу тут и найду место, где разгрузить твои мешки.
     - Заметано, - сказал он. - Но только ты сначала позволишь помочь тебе?
     Уитни пожала плечами.
     - Почему бы нет?
     Они работали, понимая друг друга без слов, пока стойло не стало чистым, затем наполнили его свежим сеном, и только тогда Уитни вышла следок за парнем наружу, к груженому автомобилю с надписью ?Тернер?.
     - Ты можешь разгрузить его вон там у стены, - распорядилась она. - Я помогу тебе.
     - Мешки тяжелые, - предупредил он, но Уитни замотала головой.
     - Ох уж это мне мужское высокомерие, - заметила она. - Я сильнее, чем ты думаешь.
     Она почти, зашаталась под тяжестью первого мешка, но не показала виду, хотя, когда они разгрузили машину, у нее ныли спина и руки. Самое главное - ей было хорошо. У незнакомца отличное чувство юмора, он постоянно заставлял ее смеяться, и время пролетело незаметно.
     Когда они закончили, он вытер руку о джинсы и протянул ей.
     - Большое спасибо. - Он замолчал, и мальчишеская усмешка растянула уголки его губ. - Мы даже не представились друг другу. Я - Энди.
     - Уитни, - сказала она, вкладывая свою руку в его.
     Несколько месяцев спустя она припоминала, что в этот момент что-то промелькнуло у него в глазах.
     - Уитни Тернер?
     - Да, - ответила она и, возможно, из-за того, что отец этим летом постоянно внушал ей, кем она была, подняла подбородок почти вызывающе. - Это имеет значение?
     - Нет, - ответил он тотчас же, - никакого. Последовало молчание, а потом Энди опустил свою руку.
     - Ну, - сказал он, - еще раз спасибо.
     Когда он повернулся, чтобы уйти, Уитни неожиданно сделала шаг вперед.
     - Ты не хочешь... не хочешь ли ты лимонада? Он улыбнулся ей ослепительной улыбкой.
     - Конечно. Очень хочется пить.
     С этого началась их дружба. Тот первый день они провели вместе, разговаривая обо всем и ни о чем, пока наконец Энди не сказал, что, если он не вернется к своей работе, он может ее потереть.
     Во второй раз в жизни Уитни говорила как один из Тернеров.
     - Я не позволю им уволить тебя. Улыбка Энди стала холодной.
     - Почему ты думаешь, что я разрешу тебе вмешиваться? Обойдусь без твоей помощи!
     Чем больше узнавала она Энди, тем больше он ей нравился. Он был независимым и привык полагаться только на самого себя. Это придавало ему стойкость, выгодно отличающую его от других парней, которых она знала. Сыновья друзей ее отца или братья ее школьных подружек - все они не выдерживали сравнения с Энди.
     Он зарабатывал себе на жизнь, скитаясь по Тихому океану, выполнял различную работу, и хотя она понимала, что нет ничего романтического или увлекательного в упаковке бананов или в загрузке фрахтовых судов, в его рассказах все это становилось почти интригующим. Он крепко стоял на своих ногах - во всяком случае, он никогда не вспоминал о своей семье. Ему было только двадцать лет, но он уже увидел и попробовал все. И именно это заставило Уитни соврать ему о своем возрасте. Она сказала, что ей - восемнадцать, боясь, что Энди может счесть ее ребенком, если узнает правду.
     Но это была единственная ложь, которую она позволила себе. Она была открыта и честна с ним во всем остальном. Он был ее первым настоящим другом, первым человеком, с которым она чувствовала себя свободно, - и тогда, в августе, их дружба пробудила к жизни нечто другое...
     День выдался горячий, знойный, какие редки на островах. Энди был свободен до обеда, и они сидели в тени огайи, за конюшней, с трудом перенося влажную духоту.
     Жара стояла невыносимая. Уитни было решила предложить ему искупаться в бассейне за домом. Но в тот день ее отец должен был вернуться, и она понимала, что не стоит афишировать их знакомство с Энди. И вообще с возвращением Дж. Т. возможность встречаться с новым другом становилась весьма проблематичной.
     Но должно же быть на свете какое-то прохладное место, куда они могли бы пойти вместе, подумала Уитни, и сразу же ей на ум пришло название.
     - Кахуна Джордж, - сказала она счастливо. - Как я раньше не догадалась?
     Энди посмотрел на нее.
     - Кахуна Джордж? Что это?
     - Рай с аэркондишн. Как ты смотришь на то, чтобы отправиться туда?
     - Размечталась... На этом острове нет аэркондишн нигде, кроме больших отелей. - Он вытер пот со лба тыльной стороной руки. - Разве ты не читала, что заявила Торговая палата? Вам на Гавайях не нужен аэркондишн. Уитни поднялась.
     - Ну что ж, они правы. Все, что нужно, - это знать, как избавиться от солнца. - Она одарила его довольной улыбкой. - Я раздобуду термос чая со льдом, а ты пока оседлай лошадей.
     - У барышни галлюцинации, - застонал Энди, поднимаясь на нога и направляясь к конюшне.
     Спустя час они были в Кахуне Джордж.
     Уитни оказалась права, там было гораздо прохладнее. Там всегда с моря дул бриз, а густые деревья, растущие по краям лощины, давали тень, защищая от самых пронзительных солнечных лучей.
     Они растянулись на сочной траве, жуя крекеры и фрукты, передавая друг другу термос и весело болтая. Неожиданно небо потемнело. Уитни, знакомая с капризами погоды, схватила Энди за руку и потащила к деревьям, но было слишком поздно. Небеса разверзлись, хлынул холодный ливень, и за какие-то секунды они промокли до нитки.
     Дождь кончился так же неожиданно, как и начался, но к тому времени Уитни дрожала от холода.
     - С тобой все в порядке? - спросил Энди.
     - О-о-отлично, - кивнула она, хотя зубы ее исполняли танец с кастаньетами.
     Энди обнял ее и прижал к себе. До этого он никогда не касался ее, разве что случайно, и теперь на нее нахлынули тысячи ощущений. Она чувствовала твердость обнимающей ее руки, влажность рубашки, запах его кожи, нагретой солнцем.
     Дрожь пробежала по ней, дрожь, которую Энди понял неправильно. По крайней мере так она думала тогда. Позднее Уитни догадалась, что он намеренно вел себя так, как будто не понимал, что с ней.
     - Ты замерзла, - шепнул он, и не успела она запротестовать, как он снял свою рубашку и набросил ей на плечи.
     Eе сердце замерло, когда его руки коснулись ее.
     - Энди...
     - Не возражай, - сказал он. - Ты простудишься.
     - Нет. И тебе самому нужна рубашка. Без нее...
     Без нее он был полуобнаженным. Она проглотила слова, а краска залила ей щеки, пока она не отрываясь смотрела на него. Кожа у Энди была золотого цвета, как летняя трава на северном лугу, а на груди росли густые волосы, и в них капли блестели как бриллианты.
     Она почувствовала ком в горле.
     - Энди, - начала она, и в этот момент он протянул руку и начал застегивать пуговицы рубашки, накинутой на нее.
     У нее перехватило дыхание, когда его рука слегка дотронулась до ее груди. Она почувствовала, как все ее тело устремилось навстречу ему, а с губ сорвался не то всхлип, не то стон.
     Рука Энди замерла.
     - Уитни? - позвал он тихо.
     Она прошептала его имя, и они оказались в объятиях друг друга, целуясь с такой страстью, какую по своей невинности она и представить не могла.
     Даже сейчас, девять лет спустя, Уитни помнила жар этого первого объятия. Стоя в своей бело-розовой спальне, она закрыла глаза и вспоминала ощущение скользкой от дождя кожи Энди под ее дрожащими пальцами, запах его тела, когда он увлек ее вниз на мягкую траву, вкус его губ.
     Уитни закрыла лицо руками. Негодяй, он все распланировал, вплоть до последнего момента. Она еще долго удивлялась, почему он не овладел ею в тот день. Видит Бог, он вполне мог это сделать, потому что, когда он перестал ее целовать, у нее голова кружилась от желания.
     Теперь-то она не сомневалась: он не был готов к тому, чтобы в тот поддень их отношения зашли так далеко. Ему нужны были лучшие декорации и определенная аудитория для следующего этапа мерзкого плана.
     А тогда он осторожно, как будто она была такой хрупкой, что могла рассыпаться в его руках, отодвинул ее от себя. И так было каждый раз в течение следующих двух недель, пока наконец Уитни до боли не захотела, чтобы он овладел ею.
     Со всей невинностью своих шестнадцати лет она думала, что любит его и что он тоже ее любит. Возможно, именно эта уверенность сделала тот последний день особенно унизительным и болезненным.
     День начался плохо. Разнеслась весть, что ее отец, который все еще был в от