я все еще жива и будет жить вечно... Я выживу, чтобы сказать Джеймсу, как сильно я его люблю!"

***

     - Джеймс Стерлинг? - с удивлением переспросил Ален, когда ему доложили, кто дожидается в мраморном вестибюле ответа на свою просьбу поговорить с принцем. - Да, конечно, я приму его. Пожалуйста, проводите.
     Аленом овладели страх и тревога. Существовала только одна причин", по которой Джеймс мог здесь появиться, - Кэтрин. Может быть, он приехал сказать Кэтрин, что все еще любит ее? А если так, то не уйдет ли она с Джеймсом?
     "Нет, - уверенно ответил себе Ален. - Кэтрин меня не оставит".
     - Здравствуйте, Ален.
     - Здравствуйте, Джеймс.
     - Я пришел пригласить Кэтрин и, разумеется, вас поужинать сегодня вечером в гостинице со мной и матерью Кэтрин.
     - Джейн здесь? В гостинице? Я не понимаю.
     - Не Джейн, а... Изабелла. - Джеймс увидел в глазах принца удивление, но не смущение, а потому продолжил с едва сдерживаемым гневом:
     - Вы знали. Какой же вы негодяй!
     - Да, Джеймс, я знал, - сдержанно ответил хозяин острова, но в голосе его звучала не ярость, а грусть.
     - И вы утаили правду от Кэт, не так ли?
     - Я хотел рассказать ей обо всем сегодня вечером, Джеймс.
     - Какое поразительное совпадение! Я, разумеется, вам ни на йоту не верю, но это не имеет значения. Теперь мне известна правда, и будьте уверены, что Кэтрин тоже ее узнает.
     - Вы не знаете правды, Джеймс.
     - В самом деле? Хотите, Ален, я скажу вам, что я знаю? Вы с Кэтрин - двоюродные брат и сестра. Я знаю, что она - законная правительница Иля. И я знаю, что вы - самозванец.
     - Отчасти вы правы, Джеймс, а отчасти - нет, - вздохнул Ален, понимая, что должен сказать Джеймсу все - это был единственно возможный путь убедить его уйти. - Кэтрин действительно законная правительница острова, а я действительно самозванец. Но в чем вы заблуждаетесь, так это в том, что мы с Кэтрин - брат и сестра. Это не так. Кэтрин - дочь Александра, но я не сын Жан-Люка. Я не из рода Кастиль. Я даже не дальний родственник Кэтрин.
     - А кто же вы?
     - Сам не знаю. Я только знаю факты. У меня группа крови "АВ". У моей матери кровь была группы "В", а это значит, что у моего отца должна быть группа "А" или "АВ". И у Жан-Люка, и у Александра группа крови "О". Я самый настоящий принц-самозванец, Джеймс, но это не имеет никакого отношения к моей любви и любви Кэтрин. Я уверен, что она будет меня любить и согласится выйти за меня замуж даже после того, как узнает правду.
     "Да, - подумал Джеймс, - великодушная Кэтрин способна услышать правду и простить вас всех".
     Но есть еще и другая правда, которую она должна услышать.
     - Мне кажется, вы не понимаете, Джеймс, способность Кэтрин любить, - в ответ на помрачневшее выражение лица Джеймса спокойно продолжал Ален. - Когда-то она очень сильно вас любила, но вы не поверили в ее любовь, как поверил я. Вы очень обидели Кэтрин, гораздо больше, чем вы сами себе представляете.
     - Я знаю, что обидел ее. Я сделал это во имя любви, но теперь понимаю, до чего глупо это было. И я все еще люблю ее. Я все еще хочу вернуть нашу любовь. Кэтрин об этом еще не знает, но, после того как вы расскажете ей правду о себе, я хочу, чтобы она услышала и мое признание.
     - Да будет так, - ответил Ален. - Выбор... остается за Кэтрин.
     - И я выбираю Алена, - объявила Кэтрин, входя в музыкальную залу.
     Кратчайший путь из ее комнаты к воротам дворца лежал через коридор, в который выходила музыкальная зала. Кэтрин могла проскочить быстро и незаметно для Алена, но ее бесшумный, легкий бег резко оборвался, как только она услышала голос Джеймса. Последнюю свою фразу он произносил, когда Кэтрин уже входила в комнату: "Я все еще люблю ее. Я все еще хочу вернуть нашу любовь. Кэтрин об этом не знает..."
     "А теперь я знаю, Джеймс, и я тоже этого хочу. Но сейчас я должна притвориться, будто наша любовь ничего для меня не значит", - решила Кэтрин.
     - Я выбираю Алена, - тихо повторила она, глядя в карие глаза безумца и не решаясь взглянуть в голубые глаза человека, которого любила, и боясь, что он поймет тайну ее сердца.
     Подходя к Алену, Кэтрин увидела на его лице не безумие, а любовь. Любовь, надежду и тихую грусть. С такой же тихой грустью Кэтрин подумала: "Знает ли Ален о своем безумии?" И поняла, что знает. Это выше его сил - демон, с которым Ален не мог совладать, и, возможно, как предположила Натали, он просто хочет положить конец своим страданиям.
     "Они почти закончились, - молча пообещала Кэтрин, ласково улыбаясь Алену. - Они почти закончились".
     - Ален, я думаю, нам с Джеймсом нужно несколько минут. Я хотела бы объяснить ему наедине, какие чувства мы питаем друг к другу. Ты не подождешь здесь, пока мы пройдемся до бухты и обратно?
     - Прошу тебя, Кэтрин, не уходи с Джеймсом, - прошептал Ален с таким отчаянием, что сердце Кэтрин сжалось от боли.
     - Только до бухты и обратно, Ален.
     - Кэтрин, я должен тебе что-то сказать.
     - Да, я знаю. Я очень скоро вернусь и выслушаю тебя.
     - Ты должна услышать это от меня, Кэтрин, пожалуйста, пусть Джеймс сейчас уйдет. Ты встретишься с ним позже, если тебе это так необходимо.
     Кэтрин увидела в глазах Алена внезапное волнение и испугалась, что провоцирует его на какой-нибудь бредовый поступок.
     - Хорошо, Ален. Я останусь. - "Джеймс сейчас уйдет, - решила Кэт, ? а позже, когда мы с Натали поможем тебе, я объяснюсь с ним". - Я останусь.
     - Нет, Кэтрин, ты уйдешь. - Спокойный, но категоричный приказ принадлежал Натали. - Вы с Джеймсом возьмете катер и сейчас же уедете.
     Натали стояла в дверях музыкальной залы. Она успела переодеться в длинное белое платье и украсить свои пышные каштановые волосы белыми цветами.
     "Совсем как невеста, - подумалось Кэтрин. - Это она, наверное, создала успокаивающий, умиротворяющий образ для Алена".
     Но, как и на прекрасном портрете, было в этом прекрасном образе что-то тревожащее, какой-то неожиданный ужас. Это "что-то" оказалось пистолетом, который чернел у Натали в изящной белой маленькой ручке. Красота и насилие... полувоин-полуневеста.
     - Джеймс может сейчас уйти, Натали, - тихо ответила Кэтрин. - Я останусь с тобой, чтобы помочь Алену.
     - Помочь мне? - удивился Ален, переводя обеспокоенный взгляд с мощного полуавтоматического пистолета на Кэтрин. - В какой помощи я нуждаюсь, дорогая?
     - Ален, я знаю, что ты сделал, - ласково ответила Кэтрин. - Натали все мне рассказала. Ты не виноват. Это все безумие, которое ты унаследовал от Жан-Люка. Ты так сильно любишь Иль... Я все знаю, Ален, и я все понимаю.
     - Что ты знаешь, Кэтрин?
     - Знает, что она потерянная принцесса, - спокойно пояснила Натали.
     - Я понятия не имел, что тебе известно о ее существовании, Натали. - Ален снова перевел взгляд на сестру и ее пистолет.
     - Конечно же, я знала! Я сотни раз слышала историю, которую рассказывал тебе Жан-Люк.
     - В таком случае, разве не замечательно, Натали, что мы нашли свою двоюродную сестру? - мягко спросил Ален, подходя к Натали - всего на несколько шагов, достаточных для того, чтобы встать между пистолетом и Кэтрин.
     Пистолет из арсенала Жан-Люка, догадался Ален; значит, Натали спрятала его перед тем, как Ален распорядился уничтожить все оружие, находившееся на острове. Что еще Натали спасла из отцовской империи террора? Другие пистолеты? Гранаты? Пластиковые бомбы?
     - Замечательно? О нет, Ален, это вовсе не замечательно. Иль - твой! Я отдала тебе его, потому что знала, как ты его любишь. Кэтрин не может владеть островом, и она не может владеть тобой.
     - Ты отдала мне Иль, Натали? Каким образом?
     - Избавив тебя от Жан-Люка.
     Натали сделала свое заявление с детской гордостью, в ее сумасшедших глазах неожиданно появилось выражение наивное и просящее - как у ребенка, ожидающего заслуженной награды в ответ на подарок, сделанный им. Но награды за убийство собственного отца от Алена не последовало, и Натали пояснила, пользуясь простой и страшной логикой сумасшедшего человека:
     - Я понимала, что, пока жив Жан-Люк, ты будешь оставаться вдали от Иля и от меня. Это я подарила тебе остров, Ален, и хотела бы подарить себя, но понимала, что, поскольку у нас один отец, ты никогда не притронешься ко мне. Хотя и без этого все было прекрасно! - Голос разочарованного ребенка состарился, мгновенно превратившись в голос кокетливой любовницы, и в глазах Натали вспыхнул злобный огонь ревности. - Почему этого было недостаточно для тебя? Зачем ты влюбился в Монику?
     - Ах Натали! - прошептал Ален, наконец поняв, насколько был слеп, не видя безумия Натали, стоившего жизни женщине, которую он так сильно любил.
     Ален совершенно не замечал фатальную одержимость Натали, а ведь должен был это понять! В детстве он сам был постоянным свидетелем одержимости, которую испытывал Жан-Люк к Изабелле. Господи, Натали унаследовала от Жан-Люка его коварство и шарм, так же как и безумие, но он, Ален, этого не видел.
     - Моника должна была умереть, - заявила Натали просто и без тени раскаяния, но с легким раздражением на то, что Ален удивляется смерти, которая была столь очевидно необходима. - Помнишь, как после ее смерти все стало хорошо? Мы снова были вместе, и никто не вторгался в наше уединение.
     - Я помню, - спокойно ответил Ален: он действительно не забыл, как бесконечно долго длилось его безмерное горе, с трудом поддаваясь лечению даже волшебными целительными силами острова.
     - Но этим не кончилось. Ты был неугомонен. Тебе нужны были поездки, чтобы снова слушать свою драгоценную музыку, и ты даже начал приглашать в наш дом гостей. - Натали тихо вздохнула, словно давно отвергнутая жена, и ее глаза превратились в щелочки, когда она сварливо заметила:
     - Да, да, тебе не следовало приглашать Стерлингов к нам на Рождество.
     - О Боже! - выдохнул Ален.
     Он хотел повернуться к Джеймсу, но не решился отвести взгляд от Натали или повернуться спиной к ней, ведь ее палец впился в спусковой крючок смертельного оружия. Ален не сводил глаз с Натали, которая теперь торжествующе улыбалась, вспоминая, как ловко она предотвратила рождественский визит Артура и Марион Стерлинг. Ален лишь прошептал Джеймсу голосом, полным горечи и вины, словно был виноват в безумии Натали:
     - Мне очень жаль.
     - Ален. - Теперь Натали умоляла, как отчаявшаяся влюбленная. - Я люблю тебя. Все, что я сделала, - ради тебя. Разве ты не понимаешь?
     - Да, Натали, я понимаю.
     - Тогда пусть Джеймс и Кэтрин уедут. Пусть они возьмут катер и оставят нас здесь. Одних. Прошу тебя, Ален!
     - Хорошо, - согласился он и затем, почти мгновенно передумав, ласково предложил:
     - Но у меня есть идея получше, cherie. Почему бы нам с тобой не взять катер?
     - О да! Почему не нам, Ален? - порывисто откликнулась Натали. - Ключи у Кэтрин.
     Ален взял у Кэтрин ключи. С языка чуть не сорвались слова, очень важные слова, которые он должен был сказать, но произносить их вслух было слишком опасно, а потому Ален лишь взглядом выразил Кэтрин всю свою любовь.
     "Я люблю тебя, принцесса. Ты всегда должна этому верить. Будь счастлива, моя бесценная любовь".
     Он улыбнулся дрожащими губами, навсегда прощаясь с любимой. Затем посмотрел на Джеймса, готового прикрыть собой Кэтрин в случае, если сумасшествие Натали толкнет ее на непоправимый шаг, и попросил:
     - Будь добр, расскажи Кэтрин о том, что я тебе сказал. Все это правда, Джеймс, каждое слово, и я хочу, чтобы она знала.
     - Да, Ален, я расскажу, - твердо пообещал Джеймс.
     - Спасибо тебе, - поблагодарил Ален и направился к Натали.
     Подойдя к ней, Ален протянул руки навстречу, надеясь, что Натали отдаст ему смертельное оружие, но та лишь схватила Алена под локоть, продолжая крепко держать пистолет в правой руке. Ален подумал было, не удастся ли ему выхватить у Натали оружие, но тут же решил, что это слишком опасно. Да это и не столь уж важно. Главное - увести Натали от любимой Кэтрин... навсегда.
     Они вышли через балконную дверь в парк, и скоро их можно было увидеть в окно, на мраморной дорожке, ведущей к бухте. Когда Джеймс убедился, что они отошли на достаточное расстояние, его страх, что Натали все еще может причинить вред Кэтрин, растаял, но тут же возникла новая неясная тревога. Что происходит? Какая-то бессмыслица! Конечно, Джеймс не верит в их бегство, хотя катер быстроходный, с мощным двигателем, по последнему слову техники, но что-то здесь было не так...
     И тут Джеймс понял! Катер унесет Натали и Алена туда, где скорость не имеет никакого значения, куда Натали намеревалась отправить Кэтрин... куда Натали и сама, по своему безумию, так стремилась, потому что там ее возлюбленный Ален будет с ней... вечно.
     - О Боже!
     - Что, Джеймс?
     - Я должен их остановить.
     Времени на объяснения не было. Джеймс стремительно выскочил и побежал по мраморной дорожке парка. Кэтрин бросилась было за ним, но в дверях застыла, остановленная шумом, который произвела ворвавшаяся в комнату группа вооруженных до зубов людей во главе с Элиотом Арчером.
     - Элиот! Это - Натали! Она...
     - Знаю. Я только что получил сообщение: в прошлую среду она была в Вашингтоне. Где она?
     - Внизу, в бухте. Ален убедил ее пойти с ним, но там что-то еще...
     Джеймс это только что понял и побежал.
     - Катер заминирован, - прошептал Элиот.
     - О нет!..

***

     - Ален, не надо! - крикнул Джеймс, добежав до причала.
     - Ничего не поделаешь, Джеймс. Позволь нам уйти. Прошу тебя.
     Джеймс мгновенно просчитал, что у него нет выбора. Натали все еще не убрала пистолет, в глазах ее вспыхнула ярость на досадное вмешательство Джеймса. Он замер на месте. Натали решительно бросилась к тому, что, как думал Джеймс, несло в себе смерть.
     Она вставила ключ зажигания и повернула его; но это движение не повлекло за собой взрыв. Мина была присоединена к чему-то еще, понял Джеймс, как и на катере, на котором плыли его родители. Взрыв вызывает нечто, что срабатывает во время движения. Возможно, рычаг переключения скоростей?
     Ален отвязал канаты и посмотрел на Натали. Она стояла, протянув к нему руки: изящное приглашение невесты слиться с ней в вечной любви, теперь сверкающий взгляд Натали был полон абсолютного безумия. Ален двинулся к ней с королевским величием - монарх, принимающий на себя всю вину, готовый пожертвовать собственной жизнью ради того, чтобы положить конец сумасшедшей одержимости Натали.
     Как только катер отчалил, Джеймс прыгнул на корму. Ален обернулся, взглянув на него с грустным удивлением. Натали же смотрела на Алена в совершенном восторге, но как только он попробовал столкнуть Джеймса в воду, Натали схватилась за рычаг скоростей и двинула его вперед - еще ближе к вечности.
     Катер дернулся от внезапного ускорения и... взорвался, вспыхнув огромным костром над бирюзовым морем. Красно-оранжевые языки взметнулись в небо, а над пламенем, подобно грозовым тучам - предвестникам появления радуг над островом, взметнулись клубы пепла и дыма.
     В море и в небе царил огненный хаос. Появились радуги.
     Они тысячами вспыхивали и гасли в волнах, отравленных бензином, окружая место взрыва... страшные радуги острова, принадлежащего династии Кастиль.

Глава 32

     Задыхаясь, Джеймс вынырнул на поверхность, но нестерпимо болевшие легкие вдохнули вместо свежего морского воздуха лишь гарь и горячий дым. Как только его глаза стали различать предметы, возникло жуткое видение: невеста, плывущая среди бензиновых радуг и обгоревших цветов, прежде украшавших ее прекрасные каштановые волосы. Джеймс сразу понял, что безумная Натали мертва. Выражение ее лица теперь было такое невинное, такое умиротворенное, словно Натали наконец обрела покой, навсегда избавившись от своей кошмарной одержимости.
     Джеймс не видел Алена, и тот не отвечал на его отчаянные призывы. Стерлинг, разумеется, слышал голоса, доносившиеся с причала, но он хотел услышать только один голос - человека, решившего отдать свою жизнь ради спасения любимой Кэтрин. И который отдал свою жизнь, как с горечью решил Джеймс, но продолжал звать и звать Алена.
     Потом Джеймс увидел это - красное пятно, гораздо более темное, чем плавающие радуги; темное-темное красное пятно распадалось на небольшие бусины в жирном блеске разлившегося бензина. Кровь. Чья? Натали? Или Алена?
     Джеймс нырнул с горячей, удушливой поверхности в прохладную голубую глубину моря. Вода окрасилась кровью, хлеставшей из раны Алена. Джеймс обхватил его бесчувственное тело, потащил наверх и вдруг услышал судорожное биение молодого сердца. Сердце Алена билось неровно, но продолжало бороться за жизнь; и все-таки каждый его удар оставлял все меньше и меньше надежды на спасение, поскольку с каждым таким ударом Ален терял все больше крови, поглощаемой морской водой.
     Джеймс вынырнул на поверхность и сильные, тренированные руки тут же приняли у него Алена. Спасатели несли Алена сквозь маслянистые радуги к берегу, а Джеймс медленно плыл за ними. Следом, на мрачном расстоянии, другие парни несли в воде тело невесты в белом атласном наряде.

***

     Элиот прибыл во дворец с командой спецназа и вызвал дублирующую медицинскую группу, как только понял, что катер заминирован. Королевский врач, доктора и медсестры из клиники, расположенной рядом с гостиницей, уже ждали на причале и занялись Аленом сразу, как только его вытащили из воды. Врач встретил и подоспевшего Джеймса.
     - Я в порядке, - быстро заверил его Джеймс и очень удивился, проследив за обеспокоенным взглядом доктора, что и сам не на шутку ранен.
     Некоторые из многочисленных порезов были достаточно глубокими, кроме того, на теле имелись и ожоги. Джеймс наконец-то почувствовал, что раны болят, и болят нестерпимо, от попавшего в них бензина и соленой морской воды. И тем не менее он повторил:
     - Я в порядке.
     - О да, разумеется, вы будете в порядке, - согласился доктор, - но только после того, как я тщательно промою и забинтую ваши раны, иначе бензин будет разъедать открытую ткань. Я хочу немедленно доставить вас в клинику.
     - Хорошо. Благодарю вас. Дайте мне одну минутку.
     Джеймс должен был поговорить с Кэтрин. Она стояла рядом с Элиотом, и Джеймс подошел к ним.
     - Я в полном порядке, - заверил он их и быстро оглянулся, не помешает ли ему кто-нибудь говорить открыто. Все на причале были сейчас заняты тем, что отчаянно пытались спасти жизнь принцу. - Со мной все хорошо, Кэтрин, но Ален очень серьезно ранен. Ему нужна твоя помощь. - И, заметив в глазах Кэтрин смятение, добавил:
     - Послушай меня. Ален не собирался тебя обманывать. Он не твой двоюродный брат. Он вообще не твой родственник.
     - Не родственник?
     - Нет. Его отец не Жан-Люк. Сегодня вечером Ален собирался тебе обо всем рассказать. Он боялся этого разговора, но опасения его диктовались страхом потерять тебя, а не остров. - Джеймс замолчал, увидев, что его слова только усилили смущение и смятение Кэтрин; тогда он сказал ей правду, которую Кэтрин уже знала:
     - Ален очень любит тебя. Кэтрин?
     - Что?
     - Как только Ален понял, что катер заминирован, он не дал нам с тобой сесть в катер, а пошел сам, зная, что погибнет, но ты будешь спасена. Для него это было самым главным. Ты понимаешь, Кэтрин? Ты понимаешь, что он сделал?
     - Да, Джеймс, - тихо ответила Кэтрин человеку, который, казалось, совершенно забыл о своем героизме. - Я понимаю, что оба вы сделали.
     Взгляд Кэтрин, открытый, любящий, встретил взгляд Джеймса, и на какой-то чудесный миг он снова позволил себе потеряться в этом дивном сиянии любви, но...
     - Ты нужна Алену, - прошептал Джеймс, разбивая волшебную магию чар. - Он любит тебя и, быть может, умирает. Ему нужна твоя любовь.
     - Да, - спокойно ответила Кэтрин.
     Она все понимала, но хотела знать, осознает ли Джеймс смысл собственных слов и помнит ли, что было время, когда погибали его сердце и душа, но он отказался от Кэтрин, хотя так отчаянно нуждался