дохлой
Пробке
Присохла
Вонь.
И, как в ушах водолаза,
B рослых водах  балласт
Грузимых гулов; фраза
Зыби: музыка, муза
Не даст. Не предаст. Не даст.
Тускнеет, трескаясь,
Рыбья икра.

            - 352 -

День был резкий,
Марбург, жара,
По вечерам, как перья дрофе,
Городу шли озаренья кафе,
И низко, жар-птицей, пожар в погреба
Бросая, летела судьба,
Струей раскаленного никеля
Слепящий кофе стекал.
А в зарослях парковых глаз хоть выколи,
Но парк бокал озарял
Луной, леденевшей в бокале,
И клумбы в шарах умолкали.
. . . . . . . . . . . . . .
<1917>

            * * *

Уже в архив печали сдан
Последний вечер новожила.
Окно ему на чемодан
Ярлык кровавый наложило.

Перед отъездом страшный знак
Был самых сборов неминучей
Паденье зеркала с бумаг,
Сползавших на пол грязной кучей.

Заря ж и на полу стекло,
Как на столе пред этим, лижет.
О счастье: зеркало  цело,
Я им напутствуем  не выжит.
<1917>

    Драматические отрывки

              1

В Париже.  На квартире Леба.  B комнате окна
стоят настежь. Летний день. B отдалении гром.
Время  действия  между  10  и  20  мессидора
(29 июня - 8 июля) 1794 г.

          Сен-Жюст

Таков Париж. Но не всегда таков,
Он был и будет. Этот день, что светит
Кустам и зданьям на пути к моей
Душе, как освещают путь в подвалы,
Не вечно будет бурным фонарем,
Бросающим все вещи в жар порядка,
Но век пройдет, и этот теплый луч
Как уголь почернеет, и в архивах
Пытливость поднесет свечу к тому,
Что нынче нас слепит, живит и греет,
И то, что нынче ясность мудреца,
Потомству станет бредом сумасшедших.

            - 353 -

Он станет мраком, он сойдет с ума,
Он этот день, и бог, и свет, и разум.
Века бегут, боятся оглянуться,
И для чего?  Чтоб оглянуть себя.
Наводят ночь, чтоб полдни стали книгой,
И гасят годы, чтоб читать во тьме.
Но тот, в душе кого селится слава,
Глядит судьбою: он наводит ночь
На дни свои, чтоб полдни стали книгой,
Чтоб в эту книгу славу записать.
(К Генриетте, занятой шитьем, живее и проще)
Кто им сказал, что для того, чтоб жить,
Достаточно родиться?  Кто докажет,
Что этот мир  как постоялый двор.
Плати простой и спи в тепле и в воле.
Как людям втолковать, что человек
Дамоклов меч творца, капкан вселенной,
Что духу человека негде жить,
Когда не в мире, созданном вторично,
Они же проживают в городах,
В бордо, в париже, в нанте и в лионе,
Как тигры в тростниках, как крабы в море,
А надо резать разумом стекло,
И раздирать досуги, и трудами...

          Генриетта
Ты говоришь...

          Сен-Жюст
    (продолжает рассеянно)
Я говорю, что труд
Есть миг восторга, превращенный в годы.

          Генриетта
Зачем ты едешь?

          Сен-Жюст
Вскрыть гнойник тоски.

          Генриетта
Когда вернешься?

          Сен-Жюст
К пуску грязной крови.

          генретта
Мне непонятно.

            - 354 -

          Сен-Жюст
Не во все часы
В париже рукоплещут липы грому,
И гневаются тучи, и, прозрев,
Моргает небо молньями и ливнем.
Здесь не всегда гроза. Здесь тишь и сон.
Здесь ты не всякий час со мной.

          Генриетта
         (удивленно)

Не всякий?
А там?

          Сен-Жюст
А там во все часы атаки.

          Генриетта
Но там ведь нет...

          Сен-Жюст
Тебя?

          Генриетта
Меня.

          Сен-Жюст
Но там,
Там, дай сказать: но там ты  постоянно.
Дай мне сказать. Моя ли или нет
И равная в любви или слабее,
Но это ты, и пахнут города,
И воздух битв  тобой, и он доступен
Моей душе, и никому не встать
Между тобою в облаке и грудью
Расширенной моей, между моим
Волненьем по бессоннице и небом.
Там дело духа стережет дракон
Посредственности и Сен-Жюст георгий,
А здесь дракон грознее во сто крат,
Но здесь георгий во сто крат слабее.

          Генриетта
Кто там прорвет нарыв тебе?

          Сен-Жюст
Мой долг.
Живой напор души моих приказов.
Я так привык сгорать и оставлять
На людях след моих самосожжений!
Я полюбил, как голубой глинтвейн,
Бездымный пламень опоенных силой
Зажженных нервов, погруженных в мысль
Концом свободным, как светильня в масло.
Покою нет и ночью. Ты лежишь
Одетый.

            - 355 -

           Генриетта
Как покойник!

          Сен-Жюст
Нет покоя
И ночью. Нет ночей. Затем, что дни
Тусклее настоящих и тоскливей,
Как будто солнце дышит на стекло
И пальцами часы по нем выводит,
Шатаясь от жары. Затем, что день
Больнее дня и ночь волшебней ночи.
Пылится зной по жнивьям. Зыбь лучей
Натянута, как кожа барабанов
Идущих мимо войск . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .

          Генриетта
Как это близко мне! Как мне сродни
Bсе эти мысли. Bерно, верно, верно.
И все ж я сплю; и все ж я ем и пью,
И все же я в уме и в здравых чувствах,
И белою не видится мне ночь,
И солнце мне не кажется лиловым.

          Сен-Жюст
Как спать, когда родится новый мир,
И дум твоих безмолвие бушует,
То говорят народы меж собой
И в голову твою, как в мяч, играют,
Как спать, когда безмолвье дум твоих
Бросает в трепет тишь, бурьян и звезды
И птицам не дает уснуть. Bсю ночь
Стоит с зари бессонный гомон чащи.
И ночи нет. Не убранный стоит
Забытый день, и стынет и не сходит
Единый, вечный, долгий, долгий день.

              2

Из ночной сцены с 9 на 10 термидора 1794 г.

Внутренность парижской ратуши. За сценой
признаки приготовлений к осаде, грохот стя-
гиваемых орудий, шум и т. п. Коффингаль
прочел декрет конвента, прибавив к объяв-
ленным вне закона и публику в ложах. Зал
Ратуши  мгновенно  пустеет.  Хаотическая
гулкость безлюдья. Признаки рассвета на
капителях колонн. Остальное  погружено
во мрак. Широкий канцелярский стол посре-
ди изразцовой площадки. На столе  свеча.
Анрио лежит на одной из лавок вестибюля.

            - 356 -

Коффингаль, Леба, Кутон, Огюстен, Робес-
пьер и др. B глубине сцены, расхаживают,
говорят  промеж себя,  подходят к Анрио.
Этих в продолжении  начальной  сцены  не
слышно.  Авансцена.  У стола  со свечой:
Сент-Жюст  и Максимилиан Робеспьер.  Сен-
Жюст расхаживает. Робеспьер сидит за сто-
лом, оба молчат. Тревога и одуренье.

          Робеспьер
Оставь. Прошу тебя. Мелькнула мысль.
Оставь шагать.

          Сен-Жюст
А! Я тебе мешаю?

      долгое молчанье.

          Робеспьер
Ты здесь, Сен-Жюст?  Где это было все?
Бастилия, версаль, октябрь и август?

Сен-жюст останавливается, смотрит с удивленьем
На Робеспьера.

          Робеспьер
Они идут?

          Сен-Жюст
Не слышу.

          Робеспьер
Перестань.
Ведь я просил тебя. Мне надо вспомнить.
Не знаешь: Огюстен предупредил
Дюпле?

          Сен-Жюст
Не знаю.

          Робеспьер
Ты не знаешь.
Не задавай вопросов. Не могу
Собраться с мыслью. Сколько било?   Тише.
Есть план. Зачем ты здесь?   Иди, ступай!
Я чувствую тебя, как близость мыши,
И забываю думать. Может быть,
Еще не поздно. Bпрочем, оставайся.
Сейчас. Найду. Осеклось!  Да. Сейчас.
Не уходи. Ты нужен мне. О, дьявол!
Но это ж пытка! У кого спросить,
О чем я думал только?   Как припомнить!

  Молчанье. Сен-Жюст расхаживает.


            - 357 -

          Робеспьер
Они услышат. Тише. Дай платок.

          Сен-Жюст
Платок?

          Робеспьер
Ну да. Ты нужен мне. О, дьявол!
Иди, ступай! Погибли! Не могу!
Ни мысли  вихрь. Я разучился мыслить!

    (Хрипло, хлопнув себя по лбу)
Дальнейшие слова относятся к голове Робеспьера.
В последний миг, о дура! Bедь кого,
Себя спасать; кобылою уперлась!
Творила чудеса! Достань вина.
Зови девиц!  Насмешка!  "Неподкупный"
Своей святою предан головой
И с головой убийцам ею выдан!
Я посвящал ей все, что посвятить
Иной спешил часам и мигам страсти.
Дантон не понимал меня. Простак,
Ему не снилось даже, что на свете
Есть разума твердыни, есть дела
Рассудка, есть понятий баррикады
И мятежи мечтаний, и восторг
Возвышенных восстаний чистой мысли.
Он был преступен, скажем; суть не в том.
Но не тебе ль, не в честь твою ли в жертву
Я именно его принес. Тебе.
Ты, только ты была моим ваалом.

          Сен-Жюст
B чем дело, Робеспьер?

          Робеспьер
Я возмущен
Растерянностью этой подлой твари!
Пытался. Не могу. Холодный пот,
Сухой туман  вот вся ее работа.
Пересыхает в горле. Пустота,
И лом в кости, и ни единой мысли.
Нет, мысли есть, но как мне передать
Их мелкую, крысиную побежку!
Вот будто мысль. Погнался. Нет. Опять
Bот будто. Нет. Bот будто. Хлопнул. Пусто!
Имей вторую я! И головы
Распутной не сносить бы Робеспьеру!

          Сен-Жюст
Оставь терзать себя. Пускай ее
Распутничает. Пусть ее блуждает
В последний раз.

            - 358 -

          Робеспьер
Нет, в первый! Отчего
И негодую я. Нашла минуту!
Нашла когда! Довольно. Остается
Проклясть ее и сдаться. Я сдаюсь.

          Сен-Жюст
Пускай ее блуждает. Ты спросил,
Где это было все: октябрь и август,
Второе июня.

          Робеспьер
     (вперебой, о своем)

Вспомнил!

          Сен-Жюст
Брось. И я
Об этом думал.

          Робеспьер
            (свое)

Вспомнил. На мгновенье!
Минуту!

          Сен-Жюст
Брось. Не стоит. Между тем
Я тоже думал. Как могло случиться.

          Робеспьер
           (желчно)

Ведь я прошу!  За этим преньем слов...
Ну так и есть.

Пауза, в течение которой коффингаль, леба
И другие уходят, и задний  план  пустеет,
Исключая анрио, который спит и не в счет.

          Робеспьер
     (хрипло, в отчаяньи)

Когда б не ты. Довольно
Я слушаю. Ну что ж ты?   Продолжай,
Пропало все. Bедь я сказал, что сдался.
Ну  добивай. Прости. Я сам не свой.

          Сен-Жюст
А это так естественно. Ты с мышью
Сравнил меня и с крысой  мысль твою.
Да, это так. Да, мечутся как крысы
В горящем доме  мысли. Да, они
Одарены чутьем и пред пожаром
Приподымают морды, и кишит

            - 359 -

Не мозг  не он один, но царства мира,
Охваченные мозгом  беготней
Подкуренных душком ужасной смерти
Зверьков проворных: мерзких, мерзких дум.
Не мы одни, нет, все прошли чрез это
Ужасное познанье, и у всех
Был предпоследний час и день последний,
Но побеждали многие содом
Наглеющих подполий и всходили
С улыбкою на плаху. И была
История республики собраньем
Предсмертных дней. Быть может, никого
Не посетила не предупредивши
И не была естественною смерть.

          Робеспьер
         (рассеянно)
Где Огюстен?

          Сен-Жюст
С Кутоном.

          Робеспьер
Где?

          Сен-Жюст

С Кутоном.

          Робеспьер

Но это не ответ. А где Кутон?

          Сен-жюст
Пошли наверх. Bсе в верхнем зале. Слушай.
Во Франции не стали говорить:
"Не знаю, что сулит мне день грядущий",
Не стало тайн. Но каждый, проходя
По площади - музею явных таинств,
По выставке кончин, мог лицезреть
Свою судьбу в бездействии и в деле.

          Робеспьер
Ты каешься?

            - 360 -

           Сен-Жюст

          далек от мысли. Нет.
Но летопись республики есть повесть
Величия предсмертных дней. Сама
Страна как бы вела дневник загробный,
И не чередование ночей
С восходами бросало пестрый отблеск
На Францию; но оборот миров,
Закат вселенной, черный запад смерти
Стерег ее и нас подстерегал...
<1917>


        Любовь Фауста

Все фонари, всех лавок скарлатина,
Всех кленов коленкор
С недавних пор
Одно окно стянули паутиной.

Клеенки всех столовых. Bесь масштаб
Шкапов и гипсов мысли. Bсе казармы.
Весь шабаш безошибочной мечты.
С недавних пор
К violette de parme. (*)

Весь душный деготь магий. Доктора
И доги. Bсе гремучие загрузки
Рожков, кружащих полночь - со вчера
К несчастной блузке.

------------------------------
(*) к пармской фиалке (франц.)

Зола всех июлей, зелень всех калений,
Олифа лбов; сползающий компресс
Небес лечебных. Bсе, что о галене
Гортанно и арабски клегчет бес
       и шепчет гений.

Все масло всех портретов; все береты,
Все жженой пробкой, чертом, от руки,
Чулком в известку втертые
             поэты.
          и чудаки.
       С недавних пор.
1917?


         Голос души

Все в шкафу раскинь,
И все теплое
Собери, - в куски
Рвут вопли его.

            - 361 -

Прочь, не трать труда,
Держишь, - вытащу,
Разорвешь - беда ль:
Станет ниток сшить.
Человек! Не страх?
Делать нечего.
Я - душа. Bо прах
Опрометчивый!
Мне ли прок в тесьме,
Мне ли в платьице.
Человек, ты смел?
Так поплатишься!
Поражу глаза
Дикой мыслью я -
- это я сказал!
- нет, мои слова.
Головой твоей
Ваших выше я,
Не бывавшая
И не бывшая.
1918

            Голод

              1

Bо сне ты бредила, жена,
И если сон твой впрямь был страшен,
То он был там, где, шпатом пашен
Стуча, шагает тишина.
То ты за тридцать царств отсель,
Где дантов ад стал обитаем,
Где царство мертвых стало краем,
Стонала, раскидав постель.

              2

Страшись меня как крыжака,
Держись как чумного монгола,
Я ночью краем пиджака
Касался этих строк про голод.
Я утром платья не сменил,
Карболкой не сплеснул глаголов,
Я в дверь не вышвырнул чернил,
Которыми писал про голод.
Что этим мукам нет имен,
Я должен был бы знать заране,
Но я искал их, и клеймен
Позором этого старанья.
1922

            - 362 -

         Gleisdreieck

               Надежде Александровне Залшупиной

Чем в жизни пробавляется чудак,
Что каждый день за небольшую плату
Сдает над ревом пропасти чердак
Из потсдама спешащему закату?

Он выставляет розу с резедой
В клубящуюся на версты корзину,
Где семафоры спорят красотой
Со снежной далью, пахнущей бензином.

В руках у крыш, у труб, у недотрог
Не сумерки, - карандаши для грима.
Туда из мрака вырвавшись, метро
Комком гримас летит на крыльях дыма.
30 января 1923
Берлин


            1 мая

О город! О сборник задач без ответов,
О ширь без решенья и шифр без ключа!
О крыши! Отварного ветра отведав,
Кыш в траву и марш, тротуар горяча!

Тем солнцем в то утро, в то первое мая
Умаяв дома до упаду с утра,
Сотрите травою до первых трамваев
Грибок трупоедских пиров и утрат.

Пусть взапуски с зябкостью запертых лавок
Бежит, в рубежах дребезжа, синева
И, бредя исчезнувшим снегом, вдобавок
Разносит над грязью без связи слова.

О том, что не быть за сословьем четвертым,
Ни к пятому спуска, ни отступа вспять,
Что счастье, коль правда, что новым нетвердым
Плетням и межам меж дюдьми не бывать,

Что ты не отчасти и не между прочим
Сегодня с рабочим, - что всею гурьбой
Мы в боги свое человечество прочим.
То будет последний решительный бой.
1923

        Морской штиль

Палящим полднем вне времен
В одной из лучших экономий
Я вижу движущийся сон, -
Историю в сплошной истоме.

            - 363 -

Прохладой заряжен револьвер
Подвалов, и густой салют
Селитрой своды отдают
Гостям при входе в полдень с воли.
В окно ж из комнат в этом доме
Не видно ни с каких сторон
Следов знакомой жизни, кроме
Воды и неба вне времен.
Хватясь искомого приволья,
Я рвусь из низких комнат вон.
Напрасно! За лиловый фольварк,
Под слуховые окна служб
Bерст на сто в черное безмолвье
Уходит белой лентой глушь.
Верст на сто путь на запад занят
Клубничной пеной, и янтарь
Той пены за собою тянет
Глубокой ложкой вал винта.
А там, с обмылками в обнимку,
С бурлящего песками дна,
Как кверху всплывшая клубника,
Круглится цельная волна.
1923

        Стихотворенье

Стихотворенье?  - Малыши!
Известны ль вам его оттенки,
Когда во всех концах души
Не спят его корреспондентки?
И пишут вам: "Среда. Кивач.
Встаю, разбуженная гулом,
Рассвет кидается кивать
И хлопает холстиной стула.
Как глаз усталых ни таращь,
Террасу оглушает гомон,
Сырой картон кортомных чащ,
Как лапой, грохотом проломан.
И где-то выпав из корыт,
Катясь с лопаты на лопату,
Озерный округ сплошь покрыт
Холодным потом водопада".
1923

            - 364 -

             * * *

Трепещет даль. Ей нет препон.
Еще оконницы крепятся.
Когда же сдернут с них кретон,
Зима заплещет без препятствий.

Зачертыхались сучья рощ,
Трепещет даль, и плещут шири.
Под всеми чертежами ночь
Подписывается в четыре.

Внизу толпится гольтепа,
Пыхтит ноябрь в седой попоне.
При первой пробе фортепьян
Все это я тебе напомню.

Едва распущенный шопен
Опять не сдержит обещаний,
И кончит бешенством, взамен
Баллады самообладанья.
<1924>


            Осень

Ты распугал моих товарок,
Октябрь, ты страху задал им,
Не стало астр на тротуарах,
И страшно ставней мостовым.

Со снегом в кулачке, чахотка
Рукой хватается за грудь.
Ей надо, видишь ли,находку
В обрывок легких завернуть.

А ты глядишь?  Беги, преследуй,
Держи ее - и не добром,
Так силой - отыми браслеты,
Завещанные сентябрем.
<1924>


           Перелет

А над обрывом, стих, твоя опешит
Зарвавшаяся страстность муравья,
Когда поймешь, чем море отмель крешет,
Поскальзываясь, шаркая, ревя.

Обязанность одна на урагане:
Перебивать за поворотом грусть
И сразу перехватывать дыханье,
И кажется, ее нетрудно блюсть.

            - 365 -

Беги же вниз, как этот спуск ни скользо(
Где дачницыно щелкает белье,
И ты поймешь, как мало было пользы
B преследованьи рифмой форм ее.
Не осмотрясь и времени не выбрав
И поглощенный полностью собой,
Нечаянно, но с фырканьем всех фибров
Летит в обьятья женщины прибой.
Где грудь, где руки брызгавшейся рыбки?
До лодок доплеснулся жидкий лед.
Прибой и землю обдал по ошибке...
Такому счастью имя - перелет.



 С т и х и   д л я   д е т е й

          Карусель

Листья кленов шелестели,
Был чудесный летний день.
Летним утром из постели
Никому вставать не лень.
Бутербродов насовали,
Яблок, хлеба каравай.
Только станцию назвали,
Сразу тронулся трамвай.
У заставы пересели
Bсей ватагой на другой.
В отдаленьи карусели
Забелели за рекой.
И душистой повиликой,
Выше пояса в коврах,
Все от мала до велика
Сыпем кубарем в овраг.
За оврагом на площадке
Флаги, игры для ребят,
Деревянные лошадки
Скачут, пыли не клубят.
Черногривых, длиннохвостых
Челки, гривы и хвосты
С полу подняло на воздух,
Опускает с высоты.
С каждым кругом тише, тише,
Тише, тише, тише, стоп.
Эти вихри скрыты в крыше,
Посредине крыши - столб.

            - 366 -

Круг из прутьев растопыря,
Гнется карусель от гирь.
Карусели в тягость гири,
Парусину тянет вширь.

Точно вышли из токарни,
Под пинками детворы
Кони щелкают шикарней,
Чем крокетные шары.

За машиной на полянке
Лущит семечки толпа.
На мужчине при шарманке
Колокольчатый колпак.

Он трясет, как дождик банный,
Побрякушек бахромой,
Колотушкой барабанной,
Ручкой, ножкою хромой.

Как пойдет колодкой дергать,
Щиколоткою греметь,
Лопается от восторга,
Со смеху трясется медь.

Он, как лошадь на пристяжке,
Изогнувшись в три дуги,
Бьет в ладоши и костяшки,
Мнется на ногу с ноги.

Погружая в день бездонный
Кудри, гривы, кружева,
Тонут кони, и фестоны,
И колясок кузова.

И навстречу каруселям
Мчатся, на руки берут
Зараженные весельем
Слева роща, справа пруд.

С перепутья к этим прутьям
Поворот довольно крут,
Детям радость, встретим - крутим,
Слева - роща, справа - пруд.

Пропадут - и снова целы,
Пронесутся - снова тут,
То и дело, то и дело
Слева роща, справа пруд.

Эти вихри скрыты в крыше,
Посредине крыши - столб.
С каждым кругом тише, тише,
Тише, тише, тише, стоп!
1924

            - 367 -

           Зверинец

Зверинец расположен в парке.
Протягиваем контрамарки.
Входную арку окружа,
Стоят у кассы сторожа.
Но вот ворота в форме грота.
Показываясь с поворота
Из-за известняковых груд,
Под ветром серебрится пруд.
Он пробран весь насквозь особым
Неосязаемым ознобом.
Далекое рычанье пум
Сливается в нестройный шум.
Рычанье катится по парку,
И небу делается жарко,
Но нет ни облачка в виду
В зоологичм саду.
Как добродушные соседи,
С детьми беседуют медведи,
И плиты гулкие глушат
Босые пятки медвежат.
Бегом по изразцовым сходням
Спускаются в одном исподнем
Медведи белые втроем
В один семейный водоем.
Они ревут, плещась и м