ко часов до смерти? Эльфы дерутся из последних сил, и этих сил им не хватит.
     Но тролли знали только одно: корабли из-за пролива или с востока приносили вести, и эти вести были раз от раза хуже. В конце концов Вальгард запретил своим войскам свободно общаться с корабельными командами. Тролли чувствовали: бродячие эльфы, которыми верховодили Огненное Копье и Фламм, ночь от ночи становились все более дерзкими, никто не мог чувствовать себя в безопасности от их стрел, летящих из засады, их быстрых набегов то верхом, то по морю. Тролли понимали: ирландские сиды готовятся к войне. Троллями овладела апатия, отчаянье и злоба, искусно подогреваемая лицемерным кокетством эльфийских женщин.
     Вальгард без устали бродил по замку, от высоких башен, где гнездились галки и кобчики, до глубочайших подземелий, где прятались пауки да жабы, бродил и в приступах слепой ярости бранил, а иногда бил и даже убивал своих воинов. Он чувствовал, что попал в ловушку, что его обложили со всех сторон эти туманные голубоватые стены, эти бродячие шайки по всей стране, растущие день ото дня силы Короля Эльфов, его собственная судьба. И от этого некуда было деться.
     Не имело смысла водить войска на вылазки, с таким же успехом можно было сражаться с тенями. Из тылы в спины троллей летели копья, петли затягивались на их шеях, ямы с острыми кольями разверзались под копытами их коней. Даже садясь за стол, никто не был уверен, что встанет из-за нею живым; то и дело кто-нибудь умирал от яда, кто знает кем подложенного, быть может это один тролль из мести отравил другого, Эльфы были хитры и осторожны, они обратили в силу свою слабость, терпеливо ждали своего часа. Тролли так и не сумели понять этот народ и постепенно начали бояться тех, кого считали побежденвыми.
     "А теперь они побеждают нас", - холодно думал Вальгард.
     Эти свои мысли он как мог скрывал от своих воинов, но все же был не в силах пресечь слухи и пересуды.
     Ему ничего не оставалось кроме как, сидя на высоком троне Имрика, опрокидывать чашу за чашей крепкого вина. Лиа заботилась о том, чтобы его кубок никогда не был пуст. Он тихо оседал, глаза стекленели, и в конце концов он падал на пол.
     Часто, однако, если он был не настолько пьян, чтобы свалиться под стол, он пошатываясь выходил из палаты, где, упившись, валялись в лужах вина и блевотины вожди троллей, и, взяв факел, спускался по грубо вытесанной каменной лестнице. Держась за холодную скользкую стену, он добирался до одной из дверей подземелья и входил в нее.
     Белое тело Имрика, все в подтеках запекшейся крови, выхватывал из мрака свет углей, тлевших под его ногами. Ярл был подвешен за большие пальцы рук, так висел он без еды и питья, а злой дух поддерживал под ним неугасаюший огонь. Живот ярла запал, кожа натянулась на ребрах, язык почернел, но ведь он был эльф, и всего этого было мало, чтобы заставить его умереть.
     Голова Имрика свесилась набок, но на Вальгарда глядели туманные голубые глаза. Берсерк не понимал, что значит этот взгляд, но каждый раз от этого пристального взгляда у него замирало сердце. Он попытался спрятать за усмешкой свой страх.
     - Ты догадался, зачем я пришел? - спросил, покачиваясь, Вальгард хриплым голосом.
     Имрик молчал. Вальгард ударил его кулаком по лицу. Удар громко отозвался в тишине подземелья, тело узника закачалось на цепях. Злой дух задрожал, его глаза и клыки поблескивали во мраке.
     - Ты знаешь, зачем я пришел, если только твои мозги еще не спеклись в черепе, - продолжал Вальгард. - Я уже приходил. И еще приду.
     Он снял со стены бич, пропустил жало между пальцев. Его глаза вспыхнули, он вытер губы.
     - Я ненавижу тебя. - Вальгард, гримасничая, придвинулся вплотную к Имрику. - Я ненавижу тебя за то, что ты родил меня. Я ненавижу тебя за то, что ты украл мое наследие. Я ненавижу тебя за то, кем я не стал и уже не стану, проклятый эльф! Я ненавижу тебя за то, что твой воцпитанник все еще не у меня в руках, и ты мне сейчас за него ответишь!
     Вальгард поднял бич. Злой дух забился в угол. Имрик не пошевелился, не издал ни зкука.
     Когда одна рука у Вальгарда устала, он переложил бич в другую. Потом, когда и та ослабела, кинул его и ушел.
     Вино подействовало на него. Только озноб и головная боль напоминали ему, где он был только что. Подойдя к окну, Вальгард услышал шум дождя.
     Лето, которое он надеялся провести на зеленой травке у журчащих рек, а провел то в беспокойных вылазках и стычках с эльфами, то запертый как в клетке в стенах этого замка, это проклятое лето кончалось. И вместе с летом умирал Тролльхейм. Из Валланда перестали приходить вести после той, последней о поле битвы, заваленном трупами.
     Неужели дождь никогда не кончится? Из окна потянуло сыростью так, что Вальгард вздрогнул. Вспыхнула молния, грохот грома пронзил его до костей.
     Он поднялся в свои покои. Пьяная стража спала на полу - неужели все они пьяницы и убийцы? С кем среди этого вопящего, вечно бранящегося сброда мог он поговорить по душам?
     Вальгард вошел в спальню и застыл, ссутулившись в дверях. На ложе сидела Лиа.
     "Она, - тупо подумал Вальгард, - не такая сука, как другие эльфийские бабы, только она дарит мне покой, когда мне невмоготу с самим собой".
     Снова сверкнула молния. Пол дрогнул от грома. Порыв ветра застучал дождем по стеклу, взвились занавески, замигали свечи.
     Вальгард тяжело опустился на край постели. Лиа обвила его шею руками.
     Ее взгляд был холодней лунного света, ее улыбка, шелковистая кожа, ее запах - все в ней притягивало его, хотя и не согревало душу. Ласково прозвучал сквозь шум бури голос Лиа:
     - Что ты делал, мой повелитель?
     - Сама знаешь, - проворчал Вальгард. - И странно мне, что ты ни разу не попробовала удержать меня.
     - Сильный поступает со слабым по своей воле.
     Ее руки, лаская, скользнули к нему под одежду, но он будто не заметил этого.
     - Да, - сказал он, осклабившись. - Этот закон хорош, пока ты силен. Но тролли теперь разбиты. Скафлок, а судя по всему - это Скафлок, вернулся с оружием, которое сокрушает все на его пути. Как быть теперь с твоим законом? - Он мрачно взглянул на Лиа. - Последние вести, что дошли до меня: главные твердыни пали. Даже если эльфы побеждают в поле, такие стены казалось бы должны остановить их. Мы в свое время захватили часть из этих крепостей с величайшим трудом, другие взяли измором, третьи, вроде этой, сдались без боя. Мы разместили в них сильные гарнизоны, вооружили их до зубов, и вот теперь они пали одна за другой, едва войско Короля Эльфов подступило к ним. - Он покачал своей нечесаной головой. - Почему? - А потом, сжав своими лапищами тонкие плечи Лиа, добавил:
     - Эльфийский Утес никогда не падет.
     Никогда! Я удержу его, даже если сами боги выступят против меня. Да, я жажду битвы, ничто так не желанно как битва для меня и моих измученных воинов. Мы разобьем их, ты слышишь? Мы уничтожим их, и я насажу голову Скафлока на копье и выставлю ее на этой стене.
     - Конечно, мой повелитель, - промурлыкала Лиа, улыбаясь про себя.
     - Я силен, - захрипел Вальгард. - Еще когда я был викингом, я убивал людей голыми руками. Я не знаю, что такое страх, я стал еще сильней. Я одержал немало побед, но одержу еще больше.
     Его руки опустились без сил, в глазах потемнело.
     - Но что мне с того? - прошептал вдруг Вальгард. - Почему я есть?
     Потому что таким сотворил меня Имрик. Он отлил меня по образу Скафлока, и только поэтому я живу, все: сила, и облик, и мозг - все Скафлока.
     Он с трудом встал и, шаря перед собой точно слепой, пронзительно закричал:
     - Неужели я только тень Скафлока? Молнии били одна за другой, точно адский огонь горел в небесах. Гремел гром. Выл ветер. Дождь рекой стекал по окнам. Сквозняк задул свечи.
     Вальгард, шатаясь, побрел на ощупь во мраке, разрываемом вспышками молний.
     - Я убью его, - бормотал он. - Я похороню его на дне морском. Я убью Имрика, и Фреду, и тебя, Лиа - всякого, кто знает, что я не человек, что я дух, по воле колдовства облаченный в плоть по образу человеческому, в холодную плоть, ах, холодны мои руки...
     Громовая колесница грохотала по небу. Вальгард завыл:
     - Эй ты, швыряй свой молот сколько хочешь! Греми изо всех сил! Я упру мои холодные руки в столбы, подпирающие покои богов, и обрушу их. Я швырну мир к моим ногам. Я спущу на мир бурю и тьму, по моей воле ледники поползут с севера. За мной по пятам будет кружиться только прах. Я - смерть!
     Кто-то сильно постучал в дверь, но стук был едва слышен за шумом бури.
     Вальгард с ревом распахнул дверь. Он схватил за шею тролля, который стоял перед ним, утомленный и вымокший в долгом пути.
     - Вот с тебя-то я и начну!, - закричал Вальгард. Пена выступила у него на губах. Гонец попробовал отбиваться, но и троллиных сил не достало, чтоб разжать эту хватку.
     Едва бездыханное тело гонца рухнуло на пол, как неистовство берсерка покинуло Вальгарда. Обессиленный, дрожащий, он оперся о дверной косяк.
     - Глупо я поступил, - вздохнул он.
     - Может, с ним был еще кто-то, - сказала Лиа.
     Она вышла на лестницу и позвала:
     - Эй, там, внизу! Ярл желает говорить с тем, кто шел следом.
     Второй тролль, такой же изможденный как первый, пошатываясь, с кровавым рубцом на щеке, выступил вперед Не поднимаясь по лестнице, он крикнул:
     - Нас было пятнадцать, А уцелели только Хру и я. Разбойники всю дорогу гнались за нами по пятам!
     - Что за вести ты принес? - спросил Вальгард.
     - Эльфы высадились в Англии, повелитель. А еще мы слышали, что ирландские сиды, а ведет их сам Луг Долгорукий, уже в Шотландии.
     Вальгард мрачно склонил голову.

26.

     Под покровом осенних штормов Скафлок повел лучших эльфийских воинов через пролив. Он был назначен вождем этой дружины, а Король Эльфов с остальным войском должен был окончательно очистить от троллей материковую часть Альфхейма. Король полагал, что захват Британии - нелегкое дело, если бы троллям удалась отразить высадку, то Англия стала бы для них местом сбора сил для новых нападений.
     Скафлок ухмыльнулся:
     - Мой меч приносит победу.
     Король, прежде чем ответить, задумчиво посмотрел на него.
     - Будь осторожен с этим оружием. Оно сослужило нам добрую службу. Но не забывай - оно коварно. Рано или поздно этот меч обрушится на своего хозяина, быть может, именно тогда, когда он будет нужней всего.
     Скафлок не признал значения этим словам. Не то чтобы он бесповоротно решил погибнуть, в конце концов, в этом мире оставалось немало хорошего, но кто же знает, сколько лет еще ему суждено прожить. Во всяком случае, он не собирался расставаться с этим мечом. Ничто на свете не могло дать ему то, что давал этот меч, Действительно, неистовствуя в битвах, он в то же время не становился берсерком, напротив того, его чувства еще никогда не были так остры, его разум - так быстр и точен. Действуя мечом, он чувствовал себя как бы преображенным, как будто он, его оружие и его деяния составляли одно целое. Он ощущал себя всесильным. Такое же, хотя и по-другому, довелось ему испытать, когда с ним была Фреда.
     В укромной бухте на побережье Бретани Скафлок собрал суда, воинов и лошадей. Он послал весть вождям эльфов в Англии, что пора собирать и поднимать эльфов. И вот в одну из ночей, когда буря шумела над всем Севером, он повел свой флот через пролив.
     С черного неба, время от времени раскалываемого молниями, шел мокрый снег, вскоре все вокруг побелело. Громовые раскаты то и дело разносились в грозовом воздухе. Волны, набегавшие с запада, закипели, побелели от пены и с яростным ревом бросились на побережье. Дождь и брызги били в лицо, одежда промокла насквозь. Голубые огни вспыхивали на концах весел и на драконьих головах, украшавших корабельные штевни.
     Из тьмы стали постелено проступать берега Англии. Эльфы гребли против ветра изо всех сил, так что мышцы чуть не лопались от напряжения.
     Ветер налетел на корабли, стараясь столкнуть их друг с другом, швырнуть на береговые скалы. Скафлок, усмехаясь, громко сказал такую вису:

     Хладны ласки
     и лобзанья
     те, что дочки
     Ран нам дарят.
     Белокуры,
     белогруды
     в кудрях пены
     вы кружитесь.

     Стоя на носу своего боевого корабля, Скафлок наконец увидел мыс, который был целью плавания, и в тот же миг почувствовал, как страсть снова пробудилась в его душе. Он сказал такую вису:

     Ветер с громким воем
     ведет меня к дому.
     Скоро я пристану
     к скалам английским.
     Буруны у брега.
     Беда мне - за ними
     дева, о которой
     душа истомилась.

     И далее, уже ни на что не отвлекаясь, Скафлок сосредоточил все внимание на том, как ему обогнуть мыс.
     Когда вся его флотилия выполнила этот маневр, за мысом открылась тихая бухта, где можно было пристать, а на ее берегу их ждал небольшой отряд эльфов, который пришел им на подмогу. Корабли причалили, их, вытащив на берег, закрепили.
     Команды стали спешно вооружаться. Один из капитанов спросил Скафлока:
     - Кто останется здесь охранять корабли?
     - Никто. Там, в глубине страны, потребуются все воины.
     - Но ведь тролли могут найти наши корабли и сжечь их. Тогда путь к отступлению будет отрезан.
     Скафлок оглядел побережье, освещаемое вспышками молний.
     - Для меня, - сказал он, - назад пути нет. Я не покину Англию, ни живой, ни мертвый, до тех пор, пока не будет изгнан последний тролль.
     Эльфы посмотрели на него не без страха. Он казался уже не смертным человеком, а демоном: высокий, закованный в железную броню, с роковым мечом у бедра. В глубине его холодных голубых глаз вспыхивали волчьи зеленые искры. Эльфы подумали, что Скалфок обречен гибели.
     Он вскочил в седло своего великанского коня и крикнул, покрывая голосом ветер:
     - Трубите в рога! Охота началась.
     Войско выступило в поход. Только треть из эльфов была на конях.
     Остальные надеялись вскоре добыть себе лошадей. Подобно французам и норманнам, и в отличие от англичан и датчан, эльфы предпочитали сражаться верхом. Дождь хлестал по ним, мокрые палые листья шуршали под ногами, молнии вспыхивали в небе, пронзительный ветер нес холодное дыхание наступающей зимы.
     Через некоторое время эльфы заслышали вдалеке медный рев боевых рогов троллей. Они обнажили оружие, в неверном свете молний было видно, что бойцы улыбаются. Отряд сдвинул мокрые щиты и затрубил в трубы.
     Скафлок ехал во главе строя. На душе у него было невесело. Он устал от кровопролития, но, зная, что все равно придется вытащить меч из ножен, с нетерпением ждал битвы.
     Впереди, точно черная громада, с холма двинулись тролли. Должно быть, они почувствовали приближение неприятеля и выступили навстречу из замка Эльфийский Холм. Их было немало, хотя и меньше, чем эльфов.
     Половина троллей сидела на конях, и Скафлок услышал, как кто-то из его воинов весело сказал:
     - Кажется, дальше я смогу двигаться на четырех ногах, а не на своих двоих.
     Командир правого фланга эльфов был настроен не так весело.
     - Нас больше, - сказал он, - но не настолько, чтобы смять их одним ударом. Бывало ведь, и не раз, что храбрым воинам удавалось разбить численно превосходящего противника.
     - Я не боюсь, что они победят нас, - ответил Скафлок, - но плохо то, что мы можем потерять много бойцов, и тогда следующий бой действительно окажется для нас последним. - Он нахмурился. - Проклятье, где же основные силы английских эльфов? Они должны были встретить нас. Быть может, гонцов перехватили?..
     Троллиный рог протрубил к бою. Скафлок выхватил меч и потряс им над головой. Сталь, отразив молнию, вспыхнула ослепительным голубым огнем.
     - Вперед!
     Скафлок пришпорил коня. Удаль битвы вспыхнула в его душе.
     Стрелы и копья, невидимые во мраке бури, понеслись над головой.
     Порывистый ветер мешал целиться, так что скоро началась рукопашная.
     Скафлок рубил врагов, привстав в стременах. Тролль бросился на него.
     Скафлок один ударом отсек ему обе руки. Следующий попытался замахнуться секирой, но меч снес ему голову. Вражеский пехотинец взмахнул пикой, Скафлок подставил меч, разрубил древко, а конь затоптал неприятеля в грязь.
     Секира и меч! Лязг и искры! Рассеченный металл, разрубленная плоть, воины, валящиеся на землю, дьявольский танец молний!
     Скафлок прорубал свой путь в грохоте битвы. Его удары крушили доспехи и кости, отдаваясь в его мече. Вражьи клинки бушевали вокруг, но он отбивал. их щитом и мечом. Свист его меча перекрывал свист ветра и грохот грома. Никто не мог устоять перед ним, он прошел насквозь строй троллей, развернулся и напал на них с тыла.
     Тем не менее тролли дрались упорно. Они перестроились и, заняв круговую оборону, принялись обстреливать непрятеля. Боевые кони метались, утыканные стрелами. Эльфы падали, сражение секирами и палицами. А подмога все не шла и не шла!
     Но тут, точно в ответ, где-то затрубили рога, потом еще, потом еще и еще, потом послышался боевой клич, потом стрелы, камни, копья посыпались градом на врага, и вот уже из мрака сотня за сотней стали появляться бродяги в лохмотьях!
     С криком "Альфхейм, Альфхейм!" впереди скакал Огненное Копье. С его пики кровь сбегала так же обильно, как дождь с его шлема. Лицо светилось весельем. Рядом е ним мчался с окровавленной секирой Флам Оркнейский. И другие вожди эльфов были там, вставшие точно из-под земли, они шли, чтоб очистить эту землю от захватчиков.
     Теперь разбить врага не составляло труда, и к рассвету на поле битвы остались только мертвые тролли. Скафлок.не покидая, седла, начал военный совет с Огненным Копьем, Фламом и другими вождями.
     - Мы торопились как могли, - объяснил Огненное Копье. - Пришлось задержаться у Рунного Утеса и закрепить его за нами. Когда мы подъехали к нему, ворота были уже открыты, а тролли перерезаны.
     Женщины отлично поработали! Я думаю, увидев, что большая часть защитников Эльфийского Утеса пала, они расправятся с остальными к нашему подходу.
     - Добро, - кивнул Скафлок.
     Битва кончилась, меч был убран в ножны, и Скафлок снова почувствовал, как он устал. Буря замирала с жалобным воем, вот уже и ветер утих, и только дождь продолжал лить со светлеющего неба.
     - Сиды Эриу тоже вступили в войну, - сказал Флам. - Луг высадился в Шотландии, Мананнан очищает от троллей острова и побережья северных морей.
     - Да, он сдержал слово, - Скафлок повеселел. - Настоящий друг, этот Мананнан, и единственный из богов, кому я доверяю.
     - А все потому, что он - полубог, лишившийся большей части своего могущества и низведенный до обитателя Волшебной страны, - пробормотал Огненное Копье. - Безумие связываться что с богами, что с великанами.
     - Пора в путь, чтобы попасть под крышу до зари, - сказал Флам. - Сегодня мы спим в Эльфийском Утесе. О, давненько я не спал на эльфийском ложе подле эльфийской дамы.
     Скафлок скривил губы, но промолчал.

***

     Хотя осень началась с небывалой бури, но вскоре установилась мягкая, необычная для этого времени югода, и установилась надолго. Казалось, земля приветствует возвращение своих старых возлюбленных. Кое-кто из них лег в ее объятия навеки, и клены помянули их алой листвой.
     Остальные деревья украсили туманные холмы, раскинувшиеся под задумчивыми небесами, всеми оттенками золота и бронзы. Белки торопливо делали на зиму запасы; олени трубили и трясли ветвистыми рогами; с неба вместе с листьями несся крик диких гусей, улетавших на юг. По ночам на небе высыпало столько звезд, что казалось, их можно собирать руками с черного купола тверди.
     Удача сопутствовала эльфам. На севере и на юге, на западе и на востоке - везде они одолевали врагов без больших потерь. У них не только появились союзники - теперь эльфы были лучше воружены, а когда Король Эльфов очистил от троллей материк, то пришли и подкрепления, и они начили с легкостью захватывать замок за замком. Тролли же, напротив, оказались отрезанными от главных сил, так как Мананна