и весь его двор погибли при захвате дворца, потомков
или наследников у короля не было. Кроме того, было ясно,
что повстанцы не отдадут трон родственникам тирана. А
имея на своей стороне Последнюю Гвардию, они могли не опасаться,
что какой-нибудь претендент выдвинет свою кандидатуру
на престол.

Старая эпоха деспотии и коррупции миновала. В Кордаве и
во всем Зингаране отныне был установлен новый порядок.

Это был не просто дворцовый переворот, когда один мерзавец
сменяет другого, как любил указывать Сантиддио, это было
установление нового общественного порядка. Белая Роза должна
была разработать новую конституцию, которая бы предусматривала
права народа в управлении государством, содержала бы
новые законы, дарующие всем равные права.

Разумеется, осуществление таких радикальных реформ требовало
много сил и времени. Нужно было сформировать комитеты,
избрать представителей, обсудить проект реформы. На этом подготовительном
этапе революционный комитет Белой Розы должен
был временно исполнять функции правительства.

Тем не менее это был опасный этап в установлении нового
порядка в стране. Несомненно, Последняя Гвардия надежно охраняла
Кордаву от покусительства контрреволюционных сил, но
Зингара была большой страной, и ей угрожали, как внутренние
враги, стремившиеся вернуть былое величие, так и внешние, которые
видели в новом порядке угрозу своему правлению. Это
создало необходимость наделить кого-то из членов революционного
комитета диктаторскими функциями с тем, чтобы он мог сосредоточить
в своих руках абсолютную власть и использовать
ее для отпора интервентам. Этот человек должен быть популярен
в народе и обладать военными талантами. Его власть, конечно,
была временной до введения конституции и избрания народных
представителей.

Мордерми был вынужден признать, что ситуация действительно
требует крайних мер, и он единственный, кто обладает всеми
перечисленными качествами. Тем не менее принять корону
Зингары, когда труп свергнутого короля еще не остыл, он отказался.

Аввинти, вернувшийся после успешного выполнения своей
миссии, чему в немалой степени способствовали слухи о победе
повстанцев, заявил, что в этот переходный период зингаранская
аристократия, поддержка которой чрезвычайно важна, охотнее
присягнет новому королю, нежели одному из членов революционного
комитета. Для них очень важны традиции и святость королевского
престола.

Мордерми отнекивался, но, в конце концов, был вынужден уступить.

Конана постоянно удивляло, что прежде чем признать очевидное,
его друзья до хрипоты изводили себя в бесконечных
спорах. Когда они занялись очередным непонятным для него
ритуалом, он покинул их чрезвычайно интеллектуальное общество.

А ритуал заключался в формировании временного правительства
Зингары. Мордерми был избран королем, в революционный
комитет вошел триумвират лидеров Белой Розы: Сантиддио, Аввинти
и Карико, а Каллидиос, сумевший доказать, что его политическое
чутье не уступает колдовскому искусству, получил
должность премьер-министра. Конан, чье мужество и отвага, проявленные
в бою с солдатами Корста, сделали его национальным
героем, должен был занять пост главнокомандующего зингаранской
революционной армии.

- От простого наемника до главнокомандующего всей королевской
армией за один месяц, - сокрушался Конан во время коронации Мордерми. 

- Довольно быстро, не правда ли? - засмеялся Мордерми, жестом
приказывая слуге принести еще вина.- Но от короля воров
до короля Зингары еще быстрей!

Он опять рассмеялся своей шутке.

- Ты знаешь, Конан, - продолжал он уже более серьезным тоном.
- Мне нужен друг. Настоящий друг, которому я бы мог доверять.
Ты молод, Конан, но большую часть жизни ты провел сражаясь
и знаешь о военном искусстве больше, чем любой из моих
помощников или высокомудрых членов комитета. Я не могу доверить
армию никому из старых офицеров Корста или новоявленных
друзей Аввинти - знатных лордов. Ты мой друг, Конан, единственный,
кому я могу доверять полностью.

- Если это так,- осторожно произнес Конан.- последуй моему
совету: избавься от Каллидиоса.

- Киммерийцы - упрямый народ. Мне нужен Каллидиос. На
преобразование армии уйдут недели, месяцы. Все это время мы
будем уязвимы для какого-нибудь лорда со своей армией или
одного из этих ублюдков королевской крови. Нам нужна Гвардия
для защиты от наших завоевателей. Каллидиос знает, как
управлять ею, а я нет.

- Дай мне время, и я создам из революционной армии нечто
большее, нежели толпу, ревущую лозунги Сантиддио. Тогда тебе
не понадобятся каменные дьяволы,- пообещал Конан.

- Вот тогда и приходи со своим советом,- в тон ему ответил
Мордерми.

- Как? Вы тут вдвоем, и трезвые? - раздался знакомый голос,
и в комнату ввалился Сантиддио, удерживавший равновесие
только благодаря стараниям своей сестры.- Чума возьми твою
корону, Мордерми, если из-за нее ты трезв в день собственной
коронации!

- Мы с Конаном обсуждали вопрос о создании новой армии.
И вообще, будь почтителен, когда беседуешь с королем и его генералом. 

Сантиддио неприлично выругался, что было странным для
столь высокообразованного человека. 

- Аввинти считает, что тебе следует заручиться поддержкой
барона Мановры и графа Перизи, которые явились сегодня на коронацию
нового наследника престола. Поговори с ними.

- Конечно,- Мордерми поклонился Сандокадзи.- Вашу руку,
миледи. Ты будешь ослеплять их своей красотой, а я тем временем
склоню их на свою сторону.

Конан глядел вслед удаляющейся паре и вспоминал их первую
встречу. Мордерми был великолепен - в горностаевой мантии
и золотой короне. Сантиддио в своем лучшем костюме походил
на подвыпившего школяра. Но эффектней всех выглядела
Сандокадзи - в роскошном шелковом платье с глубоким вырезом,
туго затянутой талией и в свободной юбке. Конан оглядел свой
не первой свежести костюм и подумал, что королевскому генералу,
возможно, следовало бы в день коронации одеться поприличнее.

Дворец Риманендо, теперь принадлежавший Мордерми, был подвергнут
некоторому ремонту с момента его захвата и грабежа,
и теперь имел мало-мальски приличный вид. Народ Кордавы
приветствовал Мордерми ликующими криками - главарь воров
всегда слыл в их глазах героем, а сейчас он выступал в качестве
их освободителя, не изменяя, тем не менее, своей основной
профессии.

- Пусть народ скажет, согласен ли он иметь меня своим королем,
- сказал Мордерми,- и этого будет достаточно для коронации.

Аввинти настаивал на полном соблюдении ритуала, напомнив,
что не только Кордава, но и вся Зингара должны были присягнуть
на верность новому правителю.

Итак, в полуразрушенном дворце, захваченном повстанцами,
началась церемония коронации, проводившаяся по всем правилам
этого монархического государства. Как бы в оправдание этого
Мордерми пригласил на коронацию всю Кордаву. Площадь перед
дворцом, очищенная от трупов и мусора, была сплошь заполнена
простым людом, собравшимся сюда на великий праздник, и теперь
уже не кровь, а вино полилось рекой.

Конан осушил свой кубок, удивляясь, почему он не разделяет
общего веселья. Его друзья одержали блестящую победу, он
сам получил высокий пост! Этот день должен был стать днем
свершения его самых несбыточных желаний.

Но перед глазами киммерийца по-прежнему стояло лицо
умирающего Корста, а его предсмертные слова не выходили у него
из головы. Была ли это только горечь поражения, или в минуту
смерти Корсту открылось будущее? Такое случалось в его
племени: чувствуя приближение смерти некоторые люди становились
ясновидящими.

Конан помолился, бросив взгляд на богато разодетую знать,
заполнившую зал. Ему были ближе по духу те,
кто остался за
стенами дворца - простые люди, распивающие вино и горланящие
песни в честь нового короля-освободителя. С ними можно выпить
и утопить в вине воспоминание о насмешливой улыбке на
лице умирающего Корста. Он найдет себе веселую подружку, которая
будет с ним ласкова и нежна. А если у кого-то появится
охота спеть или подраться, Конан с удовольствием составит
ему компанию.

Конан бродил по залу, испытывая чувство отвращения к тому,
что происходило вокруг. Черт побери! Мордерми еще не успел
как следует примерить корону, как его дворец превратился в
королевский двор!

* * *

14. КОНАН НАЧИНАЕТ СРАЖЕНИЕ.

В последующие недели молодой генерал развил бурную деятельность.
Новая должность пришлась киммерийцу не совсем
по нраву, и он не переставал клясть себя за то, что согласился
на нее. Несмотря на свое довольно высокое положение, Конан
быстро понял, что участие в сражениях - это только одна
и не самая главная из многочисленных нудных обязанностей,
накладываемых генеральским чином. Конан терпеть не мог проводить
смотры войск вместо того, чтобы резаться с солдатами в
кости в казармах, просматривать поздно вечером рапорта вместо
веселой пьянки в каком-нибудь ночном кабачке Кордавы, или
разбирать ссоры между офицерами, когда его главным желанием
было размозжить чей-нибудь череп. 

Но Мордерми поручил ему эту работу, и Конан делал ее,
стиснув зубы.

Несмотря на всю неприязнь, которую варвар испытывал к Последней
Гвардии, он был вынужден признаться себе, что без ее
помощи он вряд ли сумел бы чего-то добиться. В первые дни
правления Мордерми способность Революционной зингаранской
армии защитить Кордаву от внешнего нападения представлялась
весьма сомнительной. Среди знатных лордов, имеющих под своим
началом сильные армии, ходили разговоры, что нельзя допустить,
чтобы трон узурпировал какой-то бандит и грабитель. Правители
соседних Гиборианских стран также подумывали о вторжении
в Зингару и установлении там своего марионеточного правительства.

Однако слухи о кровавой резне, учиненной Последней Гвардией
при свержении Риманендо, удерживали их от практических
шагов. Какой смысл открыто нападать на государство, которое
охраняют черные силы колдовства? Лучше выждать и выяснить, где
таится слабинка в обороне противника, чтобы в нужный момент
ударить и сокрушить его. И пока шакалы выли в ожидании, Мордерми
старался закрепиться у власти. 

Задача Конана была достаточно сложной и необычной - у
победившей партии не было армии! Повстанческие силы, наспех
сколоченные из бандитов Мордерми и сторонников Белой Розы,
не были армией в полном смысле этого слова. Ядро восставших
погибло во время жестокой схватки в Преисподней, а те, кто
присоединился позже, не имели военных навыков и боевого опыта.

- Это не солдаты, а мясо для топора,- ворчал Конан.- Они
даже не знают, каким концом одевать шлем. Может, в уличной
драке они хороши, но в битве совершенно не годятся.

- Чего же ты хочешь? - спросил Мордерми.

- Мне нужны настоящие солдаты. Объяви амнистию бывшим королевским
гвардейцам и пусть они принесут тебе присягу в верности.
Я знаю многих наемников, которые разбежались во время
резни. Но если обещать им прощение и золото, они вернуться.

- Золото не проблема, но сможем ли мы на них рассчитывать?

- Наемники продают свое оружие тем, кто им платит. Все
приверженцы Риманендо погибли в последней битве. Если бы после
Риманендо остался наследник, тогда другое дело. А так, получив
прощение, наемники с радостью поступят на службу к новому королю.

- Некоторые высокопоставленные друзья Аввинти предлагают
укрепить Революционную армию за счет офицеров своих войск,
которых они согласны передать нам.

- Я думаю, Аввинти не следует доверять,- осторожно заметил
Конан.

- А я и не доверяю,- ласково отозвался Мордерми.- Но я
не доверяю и Карико с его тупоголовой политикой - я заметил,
что в Революционную армию записалось очень много его сторонников. 

Конан решил не ввязываться в мелочные распри своих одержимых
друзей - есть дела более неотложные. Ему предстояло
создать Революционную армию, с которой он как генерал мог бы
спокойно идти в бой. И это ему удалось. Амнистия вывела из
убежищ многих гвардейцев королевской армии, золото Мордерми
привлекло в ряды революционных войск еще больше наемников.
Конан сколотил из наиболее опытных в военном отношении солдат
офицерский корпус с тем, чтобы переложить на их плечи
всю нудную организационную работу. Это решение далось ему
нелегко: будучи индивидуалистом по натуре, киммериец неохотно
доверял другим важные дела.

Золото, как сказал Мордерми, не было проблемой для нового
монарха. После захвата сокровищницы Риманендо его было больше,
чем медных колец в сумке нищего торговца. Но и это богатство
меркло перед тем, что было сокрыто в гробнице Калениуса.

В последние недели Каллидиоса видели нечасто. То ли он
погружался в пучины Черной магии, то ли блаженствовал в испарениях
желтого лотоса. Конан подозревал последнее и был
рад этому обстоятельству, зная по опыту, что нюхатели лотоса
долго не задерживаются на этом свете. Но долгие уединенные
разговоры Мордерми с колдуном очень беспокоили киммерийца.
Конан надеялся, что Мордерми использует всю свою хитрость и
природную смекалку, чтобы выведать у Каллидиоса секрет управления
Последней Гвардией.

На одной из таких встреч было решено опустошить гробницу
Калениуса. То, что Каллидиос может использовать каменных
дьяволов для ограбления могилы, которую они охраняли, поразило
Конана больше, чем резня на улицах Кордавы. Более близкое
знакомство с планом операции показало, что он вполне логичен.
Кому проще всего ограбить гробницу? Тем, кто ее охраняет. Тем
более, что каменных истуканов не могли остановить ни глубина
моря, ни заваленные ходы, ни потайные ловушки. Конан был
глубоко уязвлен низостью происходящего - низким предательством
чести покойного монарха, тем более отвратительным, что
его совершали те, кто добровольно предпочел живую смерть на
долгие века, чтобы стоять на страже могилы своего любимого
повелителя.

Как сказал Мордерми, Калениусу это золото уже не понадобится.
Конан был слишком практичен, чтобы оспаривать этот
тезис. К тому же и он был не в силах устоять перед перспективой
овладеть такими сокровищами, которые, он был уверен, теперь
и так не долго будут скрыты от грабителей могил.

Это было жуткое зрелище. Последняя Гвардия погружалась
в море и возвращалась обратно, неся запечатанные сундуки и
кофры с золотыми слитками. Тысячелетия прошли с тех пор, как
король Калениус воздвиг свой дворец. Многие украшения и большая
часть богатого убранства превратились в пыль, которую
поглотило море. Но если экзотические меха, непревзойденные картины
и гобелены, мебель стали черной слизью на полу из голубого
ляписа, то время пощадило драгоценные камни и благородные
металлы. Морская вода истончила железо и бронзу, но золото,
но вечные звезды алмазов, рубинов, изумрудов, извлеченные
из подводного мрака могильного склепа, весело сияли на солнце,
презрев безжалостные века.

Кошмарные обсидиановые демоны выходили из моря с золотыми
сундуками, каждый из которых стоил целого государства. Только
Последняя Гвардия могла сохранить в неприкосновенности
от бесчисленных поколений грабителей такие сокровища. 3а
несколько часов Мордерми стал самым богатым человеком на
Гиборианском континенте. 

Сначала Каллидиос подарил ему власть, затем богатство...
- Каким же будет третий его подарок? -думал Конан.- Какую
сделку они заключили между собой?

Конан гордился мыслью, что, как только формирование Революционной
армии будет завершено, Каллидиос перестанет быть
нужным Мордерми. Последняя Гвардия окажется не у дел. Каллидиос,
если он к тому времени не свихнется от паров желтого
лотоса, будет удален от двора, и государство смоет с себя позорное
пятно колдовства. Для того, чтобы приблизить этот день,
Конан работал не покладая рук.

Положение за стенами Кордавы продолжало оставаться напряженным.
Последняя Гвардия оберегала город от любого нападения,
но на остальной территории государства власть Мордерми
была пустым звуком. Могущественные лорды, располагавшие
сильными вооруженными отрядами и неприступными крепостями,
могли признавать или не признавать нового короля. Хотя
в стране не было силы равной, Последней Гвардии, Мордерми
не мог использовать ее для усмирения всех вассальных земель.
Он не мог оставлять столицу без защиты.

Поэтому Мордерми была просто необходима новая армия и как
можно скорей, прежде чем остальные провинции поймут, что нет
нужды выполнять приказы узурпатора из Кордавы. Присутствие
Последней Гвардии обеспечило Мордерми поддержку соседних
княжеств, а щедро раздаваемое золото еще больше увеличило
число его сторонников. И все же армия была ему необходима.

Между тем угроза новому правлению становилась все более
ощутимой. Ободренный отказом Мордерми вывести Последнюю
Гвардию за пределы Кордавы, граф Дисендо, владеющий
огромными землями на дальних восточных границах, соседних
с Кордавой, объявил, что отныне перестает быть вассалом короля.
Посланные ему на помощь из соседнего Аргоса войска перешли реку
Хоротас. Взамен Дисендо обещал отдать некоторые земли, ранее
принадлежавшие его давнему сопернику барону Лукабосу.

- Мы должны нанести быстрый и решительный удар,- сказал
Мордерми, обрисовав Конану положение дел.- Иначе каждый
вассал Зингары захочет обрести независимость.

- Армия готова к борьбе,- ответил Конан с уверенностью,
которую сам не разделял._ Мы выступим сегодня же.

- Отлично,- кивнул Мордерми.- Желаю тебе скорой победы.
Будь беспощаден к врагам. Мы должны преподать урок всем, кто
пока не спешит признавать мою власть. Есть сведения, что на
Севере зреет заговор, во главе которого стоит какой-то идиот,
провозгласивший себя незаконнорожденным сыном Риманендо.
Это противоречит всем законам природы - ты ведь помнишь извращенные
вкусы покойного короля. Черт возьми, измена находит
себе уголок в каждой части моего королевства!

- Можешь на меня положиться,- сказал Конан.

- Я знаю,- Мордерми пожал ему руку.- Ах, если бы у меня
была сотня таких молодцов!...

В тот же день зингаранская Революционная армия покинула
Кордаву. Молодой генерал, ведущий войска в свою первую кампанию,
привстал на стременах и оглянулся. На фоне серого неба
вырисовывались темные силуэты каменных воинов. Взгляд молодого
генерала был тревожен, но не предстоящие сражения были
тому виной.

* * *

15. КОСА.

Конан ушел из Кордавы летом, а вернулся только осенью.
Сухая летняя жара сменилась приятной прохладой. - "Я достаточно
пожил в Кордаве,- думал киммериец,- пришла пора прощаться
с друзьями, обратить приятельские отношения с Мордерми
в хорошего коня да мешок с золотом и вернуться в родную
Киммерию". Быть генералом до конца своих дней он не желал.

В горах, на востоке Зингары, армии Конана пришлось провести
трудную кампанию, прежде чем крепость Дисендо пала, а мятежный
граф был повешен на разрушенных стенах. В это время
Лукабос, чьи земли Дисендо обещал Аргосу в обмен на помощь,
отбивался от многочисленного противника и просил покровительства
у нового короля. Конан обратил аргосцев в бегство
и преследовал их до самой реки Хоротас, но затем получил приказ
вернуться: во дворце опасались, что нарушение границы
может быть расценено как военный акт. Как разъяснили Мордерми
эмиссары короля Аргоса, вторжение его солдат не территорию
Зингары не было санкционировано Его Величеством, и
виновные, несомненно, понесут самое суровое наказание.

Гораздо более серьезная угроза возникла на севере страны.
Поитанский авантюрист по имени Капеллас объявил себя
незаконнорожденным сыном Риманендо и аквилонской дворянки,
с которой зингаранский король флиртовал во время своего
визита в Поитан. Чтобы как-то удостоверить истинность своих
притязаний, Капеллас представил фальшивые документы, а поскольку
было точно известно, что Риманендо действительно некогда
проезжал через Поитан, все роялисты с радостью подхватили
весть о том, что законный наследник найден. При поддержке
кучки могущественных дворян, бежавших из Кордавы в Аквилонию,
Капеллас форсировал реку Алиман и вторгся в Зингару.
Здесь он соединился с войсками лордов северных провинций, не
пожелавших пр