прошептал он.
     Лавим отрицательно покачал головой:
     -  Тьорл, я не думаю, что ты...
     -  Пожалуйста, помоги мне, Лавим.
     -   Нет, Тьорл. Ты должен подождать Кема. -  Голос кендера дрожал. - 
Он поможет тебе, Тьорл, ты увидишь. Ты сам увидишь, Тьорл, что Кем поможет
тебе...
     Тьорл  прислонился  лицом  к  каменной  стене.  Даже попытка говорить
усиливала  холод  во всем его теле. Он провел ладонью по флейте Музыканта,
висевшей у него на поясе.
     Лавим как-то говорил, что Музыкант может читать его мысли. Тьорл сжал
флейту.
     "Музыкант, -  стал думать он, -  скажи кендеру, чтобы он помог мне. Я
могу убить этого дракона, если только он поможет мне. Музыкант..."
     Лавим, делай то, что он просит. Делай так, как он говорит.
     Кендер  протестующе  закачал  головой;  пальцы Тьорла вцепились в его
плечо.
     -  Пожалуйста, Лавим.
     И  всетаки,  даже  вкладывая  арбалет  в руки Тьорла, Лавим продолжал
твердить:
     -   Тьорл,  тебе следует остаться здесь. Ты должен подождать Кема. Он
сейчас с Кельдой, но...
     -  Кельда, -  прошептал Тьорл. -  Лавим, она жива?
     Лавим быстро-быстро закивал головой:
     -   Она  чувствует себя прекрасно. Так сказал Кем. Пожалуйста, Тьорл,
пожалуйста,  разреши  мне помочь тебе сесть. И подожди, когда придет Кем и
перевяжет тебя.
     Тьорл рукой сжал плечо Лавима:
     -  Помоги мне там, на уступе.
     -  Нет, Тьорл!
     Боль,   которая  должна  была  сверлить  его  изнутри,  пока  еще  не
чувствовалась,   но  он  понимал,  что  она  подкрадывается  к  нему,  как
безжалостный волк.
     -  Музыкант, скажи ему.
     Тьорл  увидел,  как  кендер, вскинув голову, слушает безмолвные слова
Музыканта.
     Лавим,  так  уже  было,  когда  ты должен был помочь Кельде выправить
пальцы.  Станаха. Я знаю, что ты не хочешь слушаться Тьорла, но ты должен.
У нас нет времени для споров. Делай как он скажет.
     -  Но зачем нам туда идти? Он должен дождаться Кема! Музыкант!..
     Голос  кендера постепенно затухал, сливался с завыванием ветра. Тьорл
плохо  представлял  себе,  как  ему  удастся  выйти  на уступ. Руки Лавима
тряслись,  но  он  все  же поддерживал Тьорла, и они медленно-медленно, но
пошли.
     Холод  на  уступе показался эльфу пустяком по сравнению с заполняющим
его тело холодом.
     Где-то  рядом, хоть и казалось, что далеко, -  звенела сталь о сталь.
Темнота  накрывала уступ могильным саваном. В глубине души проснулся страх
высоты  и  тихонько  зашептал  что-то Тьорлу. Но только зашептал. И совсем
тихо. Как исчез страх перед драконом, так пропала и боязнь высоты.
     -  Лавим, натяни тетиву.
     Он  слышал,  как Лавим, поставив арбалет на землю и натягивая тетиву,
ворчал.  Слышал,  как с воем, заглушающим шум ветра, черный дракон набирал
высоту и разворачивался, чтобы снова спикировать на уступ.
     Хриплый голос Хаука кричал:
     -  Станах! Он сражается вслепую!
     Почувствовав в своих руках арбалет, Тьорл открыл глаза.
     -   Музыкант  видит вместо тебя, -  прошептал Лавим. -  Все будет как
ты задумал.
     -  Направляй мою руку!
     -  Он будет...
     -  Ты правильно наложил стрелу?
     -  Ну конечно, Тьорл!
     Эльф  вдохнул  воздуха,  и тут боль всей тяжестью навалилась на него.
Ветер  со свистом ворвался в темноту. Дракон пикировал на уступ, завывая с
дикой и свирепой радостью...
     Только  что  Тьорл  не мог приподнять рук, и вдруг они стали легкими.
Тьорл  поднял  арбалет  и,  мысленно  воззвав  к  Музыканту,  приготовился
стрелять в дракона, которого он не мог видеть.
     Заклинание  страха,  произнесенное  драконом, тяжким грузом лежало на
сердце Станаха. Хорнфел был в магической темноте слеп, но каким-то образом
он  находил  возможность  сражаться  и со страхом, что вызвал дракон, и со
своим  злейшим  врагом  -   Рилгаром. Слепота против Меча Бури и убийцы, в
чьих  руках  находился  Меч!  Слепота  на уступе, под которым тысяча футов
пустоты!
     Но   прежде  чем  кузнец  вспомнил,  что  не  может  двигаться  из-за
парализующего  его действия страха, он уже вырвался из рук Хаука и побежал
из караулки.
     Ошеломленный, с мучительной головной болью. Станах, выбежав на уступ,
остановился.  Он  мог  видеть даже в кромешной тьме, но сейчас он не видел
ничего.
     Вдыхая дымный холодный воздух, Станах старался взять себя в руки. Это
ему  удалось, он понял, что может определить место боя по хриплому дыханию
сражающихся и звону стали.
     С  ледяных  небес  пикировал  на  уступ  дракон.  На  людей  и гномов
накатывались  волны страха. Вслушиваясь в звуки боя, Станах медленно пошел
вперед,  молясь,  чтобы  он  смог правильно определить, кто из сражающихся
Хорнфел и кто -  Рилгар.
     Сталь клинков звенела в магической темноте. Медленно подходя к танам,
Станах вслушивался в шаги и в тяжелое дыхание сражающихся.
     И  тут Станах неожиданно для себя услышал жужжание летящей арбалетной
стрелы.
     Они  были  ничего  себе  -   эти  эльф  и кендер. Скажем, кое-что для
возбуждения аппетита. Досыта ими не наешься, конечно, но все же.
     Дракон просто рассмеялся, когда он увидел арбалет в руках эльфа.
     Интересно,  что  же  это  хилое  создание  собирается делать со своей
жалкой игрушкой?!
     Темная  Ночь  отвел крылья назад, вытянул передние лапы; метнувшись к
уступу, он засмеялся во весь голос.
     Он  услышал звон спущенной тетивы, ощутил, как едва заметно вздрогнул
воздух.  Серебром  сверкнул стальной наконечник стрелы. И вонзился точно в
левый глаз чудовища. И его смех тут же превратился в предсмертный вопль.
     Дракон успел еще удивиться и испугаться: почему он не может взмахнуть
крыльями? Почему онемели лапы? И еще прежде, чем сознание покинуло его, он
почувствовал боль. Жуткую боль.
     И успел понять, что наступает смерть.
     Темная  Ночь падал в горящую долину, обгоняя эхо своего предсмертного
крика.
     Словно  луч  света во тьме, вопль дракона, отражаясь бесконечным эхом
на склонах горы, разорвал слепоту Станаха.
     Словно  лед  под  лучами  солнца, таял страх драконьего заклинания, и
темнота, вызванная им, исчезала, как дым на ветру.
     Черный Дракон был мертв!
     Станах огляделся, отыскивая Хорнфела.
     Тревожно  вскрикнул  Хаук.  Звякнула  о  камни сталь, и Станах увидел
Хорнфела,  стоящего без оружия спиной к горящей долине. В развевающемся на
ветру  черном  плаще, с безумно горящими глазами, перед ним стоял Рилгар с
Мечом Бури в руке.
     -  Огонь или меч? -  прошептал он. -  Пламя или сталь?
     Лицо  Хорнфела  было  смертельно  бледным,  но страха в его глазах не
было.
     -   Сталь,  -   сказал  он  Рилгару  и  насмешливо поманил его к себе
пальцем. -  Посмотри мне в глаза, если можешь.
     Рилгар  сжал  рукоять  Королевского  Меча и выставил его перед собой,
целясь прямо в горло Хорнфела.
     Станах  прыгнул  на  тана  Тейвара  в ту самую секунду, когда Хорнфел
бросился  ему  в  ноги.  Маг  упал  на землю, Станах ударил его в плечо, а
Хорнфел -  по ногам.
     Но,  падая,  Рилгар с силой ударил Станаха локтем в подбородок, и тот
тоже  упал.  Он  попытался сразу же подняться на ноги, но не смог. Рилгар,
держа  Меч  в руке, боролся с Хорнфелом. Тан Тейвара лягнул ногой и ударил
Станаха  по голове каблуком сапога. К счастью, две сильные руки подхватили
кузнеца и поставили его на ноги. Это пришел ему на помощь Хаук.
     -  Здесь нет места, чтобы нам ввязаться в бой, -  сказал Хаук, крепко
обхватив Станаха.
     Рилгар   всетаки   сумел   вырваться   из  рук  Хорнфела.  Размахивая
Королевским  Мечом,  как  боевым  топором,  он  бросился  на тана Хайлара:
Хорнфел  мгновенно  перекатился  к  скале. Сталь с силой ударила о камень.
Рилгара  отбросило к краю уступа. Хорнфел что-то прорычал, затем выкрикнул
яростное   проклятие.  И  поднялся  на  ноги  раньше,  чем  его  проклятие
отразилось эхом от скалы.
     Стоя  на краю уступа, держа Меч Бури в правой руке, Рилгар зашатался.
Станах увидел, как страх смерти сверкнул в глазах мага дерро, когда из-под
его ноги выскользнул камень.
     Задыхаясь  от  напряжения, Хорнфел рванулся к Рилгару и обеими руками
схватил его за руку, держащую Меч, а потом, упав на колени, потащил его от
края уступа.
     -  Отпусти его! -  крикнул Хаук.
     Хорнфел,  стиснув  зубы,  отполз  вместе  с  Рилгаром  еще  дальше от
пропасти.
     -  Отпусти его, -  прошептал и Станах.
     Но Хорнфел не отпускал мага.
     Вот  пальцы  тана Хайлара коснулись рукояти Королевского Меча. Рилгар
запрокинул  голову  назад  и  завопил;  Хорнфел  вырвал  у  него  Меч.  На
мгновенье, отражая последний свет сумерек, сверкнула сталь клинка.
     Маг отшатнулся. И упал с обрыва.
     Станах  закрыл  глаза,  что-то  мучительно  царапало  у него в горле.
Какое-то  бесконечно  долгое  мгновение он даже не знал, забьется ли снова
его сердце.
     К  Станаху  подошел Лавим. Хаук передал кузнеца в руки кендера, а сам
бросился к Хорнфелу.
     Станах  открыл  глаза  и  огляделся. Лавим что-то говорил ему, но что
именно -  Станах не мог разобрать.
     -  Медленнее, -  хрипло прошептал гном, -  Лавим, говори медленнее.
     Лавим взял Станаха за левую руку.
     -   Идем  со  мной, Станах, -  сказал он. -  Сейчас ты должен идти со
мной.
     Гном ничего не ответил -  просто послушно пошел с кендером.
     Он услышал печальный голос Кельды и затем увидел ее.
     Она  стояла на коленях, поддерживая голову лежащего Тьорла. Одежда на
ней  была  разорвана, виднелись бинты. Она что-то сказала Лавиму, кендер с
побелевшим лицом пошел к воротам и закричал:
     -  Кембал!
     Станах  видел  печальное  лицо Кельды, ее дрожащие руки. Она положила
пальцы  на  горло Тьорла, надеясь почувствовать биение жизни... О, слишком
много крови было на охотничьем костюме эльфа!..
     Услышав голос Хаука, Станах обернулся. Хаук пристально смотрел на Меч
Бури, который держал в своей руке Хорнфел, и что-то говорил.
     Тан Хайлара подошел к Тьорлу и медленно положил Королевский Меч рядом
с  ним.  Когда,  выпрямившись, Хорнфел посмотрел на Королевский Меч, в его
глазах  мелькнуло  странное отвращение, мгновенно исчезнувшее, но успевшее
холодком задеть сердце Станаха.
     Меч   лежал   рядом  с  умирающим  Тьорлом,  и  огонь  горна  Реоркса
пульсировал в клинке.
     Хаук встал на колени и положил свою дрожащую руку на руку Тьорла. Его
губы  беззвучно  шептали  имя  друга.  Друга,  пришедшего  спасти  его  от
рилгаровских  пыток... Печальнее глаз, чем сейчас у Хаука, Станах не видел
никогда в жизни. Кузнец мягко коснулся плеча Кельды:
     -  Лит хваер.
     Он сел позади нее.
     -  Я послала Лавима за Кембалом. -  Печаль звучала в ее голосе. -  Но
Кембал уже не поможет... Тьорл умирает, Станах.
     Кельда прижалась к плечу Станаха, уткнулась лицом в его густую черную
бороду.  Он  погладил ее по руке и посмотрел на Хаука. Было видно: Хаук не
желает смириться с мыслью о том, что его друга нельзя спасти.
     Неожиданно Тьорл вздрогнул. Его губы шевелились, как если бы он хотел
что-то  сказать.  Его  ладонь,  лежащая в ладони Кельды, дрогнула, девушка
отвернулась, и в ее зеленых глазах замерцали слезы.
     Очень   осторожно,   чтобы  не  причинить  ему  лишнюю  боль,  Кельда
наклонилась и поцеловала Тьорла.
     -   О,  -   прошептал  Тьорл,  -   однажды ты уже поцеловала меня: на
счастье и на прощание. В Старой Горе. -  Он поднял руку, коснулся ее лица.
-  Кельда.
     Рука его бессильно упала.
     Кельда всхлипнула, а сердце Станаха наполнилось невыносимой печалью.
     Меч Бури принес Тьорлу смерть.


     Глава 32


     Меч Бури.
     Королевский Меч, сотворенный из осколков сумерек и полуночной звезды.
Меч  принадлежал  Хорнфелу, и Меч был теперь в Торбардине. Но Хорнфел даже
не притрагивался к нему.
     Гномы  Торбардина  признали  тана  Хайлара  Королем-регентом, одни - 
радостно,  другие  -   угрюмо, однако официально церемония могла произойти
только  по  истечении  семи  ночей;  до  этого носить Королевский Меч было
нельзя.
     Хорнфел  поднял крышку сундука, в котором хранился Меч Бури. Покрытый
бархатом  цвета  дыма  и  атласом  цвета  огненного  сердца стали, которой
коснулся  Реоркс,  этот сундук хранил в разное время Королевские Мечи всех
Верховных Королей.
     Теперь  он  хранит  Меч  Короля-регента.  В  Зале  Танов  около  него
поставлена  надежная  стража,  но  все,  кто  желает,  могут  видеть  его,
удивляться ему, восхищаться им.
     И  гномы приходят сюда, словно верующие, -  в храм. Зал Танов никогда
не  охранялся  так  тщательно,  как  в эти дни. Все шесть, танств выделяли
стражей -  те дежурили круглосуточно: и днем, и ночью.
     Хорнфел  отступил назад от сундука, от длинного ларца, который теперь
каждый  раз,  когда  он  его  видел, все более и более напоминал ему гроб.
Разве  еще какой-либо Королевский Меч обошелся такой же дорогой ценой, как
последний?!
     Когда тейварцы, сражавшиеся у города Клара, узнали, что их тан мертв,
они сразу же побросали оружие и в панике бежали с поля боя.
     Хорнфел с грустью думал, что теперь кровь прольется в самом Тейваре и
будет литься до тех пор, пока тейварцы не выберут нового тана.
     Ране  повел свою армию в район, где поселились люди, но отряды Таниса
действовали  быстро  и  решительно:  рыцарь Таран стойко держал оборону на
юге, а Красавец в это время нанес по армии Ранса удар с севера.
     План Рилгара провалился.
     На  Совете  Танов  Ранс  заявил:  он  всего  лишь хотел защитить свои
владения,  потому  что  полагал,  что люди Таниса -  в союзе с Тейваром, и
что,  если бы Рилгар захватил власть, им было бы позволено мародерствовать
в  Торбардине.  Никто  не  смог,  к сожалению, доказать, что на самой деле
именно он, Ранс, был союзником Рилгара.
     Хорнфел вздрогнул, осознав, что стоит неподвижно, уставившись на Меч.
Украшенная  серебром,  золотом  и  сапфирами  рукоять и огненный клинок из
великолепной стали... это цена стольких жизней!
     Он  устал  до  глубины души, а главное, он не знал, что ему делать со
своим  регентством.  С  регентством,  доставшимся  ему  ценой  смерти  его
родственников, друзей и даже людей-пришельцев, которые умерли ради него.
     Тан  Хайлара  услышал  шаги и резко обернулся, почему-то подумав, что
это  -   Музыкант. Он уже чуть было не воскликнул: "Музыкант!", но вовремя
спохватился -  это был кендер Лавим Попрыгунчик.
     Хорнфел удивленно посмотрел на кендера. Получается, Лавим прошел мимо
двадцати четырех вооруженных воинов и ни один из них его не заметил!
     Кендер, как всегда бодрый и благожелательный, ответил на немой вопрос
Хорнфела с явным удовольствием.
     -  Ты знаешь, тан, они ведь смотрят только на тебя и больше ничего не
видят.  Ну  да ладно, стоит ли об этом говорить? Поговорим о другом. Скоро
зайдет солнце, и кое-кто ждет тебя в Долине Танов. Думаю, что тебе было бы
не  лишне  там  побывать,  поэтому  я и пришел за тобой. Ну и, кроме того,
признаюсь, я хотел еще разок посмотреть на Меч Бури. -  Он показал пальцем
на  Королевский  Меч.  -   Я, конечно, видел эту вещь много раз. Но должен
тебе сказать, что здесь этот Меч выглядит как-то иначе.
     Хорнфел улыбнулся:
     -  Что значит иначе?
     -  Ну, иначе. Он мне кажется больше, что ли...
     Желая лучше рассмотреть Меч, Лавим подошел к сундуку поближе. Хорнфел
стоял  рядом с ним. Лавим, конечно, забавный и бесхитростный, но все же он
кендер -  и ухо с ним надо держать востро.
     -   Нет,  не  больше,  -   высказал Лавим результаты своего обозрения
Меча. -  Просто, я думаю, он сейчас уже не похож на Меч Кельды. Или Хаука.
Или  кого-либо еще. -  Лавим пожал плечами, а потом задумчиво поднял глаза
к потолку. Глаза его сузились. -  Правильно. Его.
     Хорнфел почему-то вздрогнул.
     -   Лавим,  -   медленно  и  осторожно  сказал он, -  с кем ты сейчас
говорил?
     Морщинистое лицо Лавима просияло:
     -  С Музыкантом, конечно.
     Музыкант! Еще три дня назад, в караулке, Лавим, захлебываясь словами,
торопливо  рассказывал  ему,  Хорнфелу,  почему  он  столь  ловко прошел к
Северным  воротам по уступу шириной в пять футов. Кендер тогда заявил, что
он  постоянно  советовался  с  призраком  Музыканта. Финн, помнится, тогда
нехотя подтвердил слова кендера. Хорнфел не знал, что и подумать...
     Лавим  вскинул  голову,  слушая  какой-то  голос, которого Хорнфел не
слышал.
     -   О,  -   сказал  он, будто что-то вспомнив, -  правильно. Я совсем
забыл.
     Он засунул обе руки в карманы своего старого черного плаща, пошарил в
них.  То,  что  он  наконец  извлек из кармана, вызвало у Хорнфела улыбку:
кендер держал в руке столь хорошо знакомую Хорнфелу флейту Музыканта.
     -   Тебе  ведь  знакома  эта  вещь,  да?  Это  флейта  Музыканта. Она
магическая,  я  точно  это  знаю, я пользовался ею дважды. Один раз, когда
спасал Станаха от этих...
     -  От тейварцев.
     -   Верно. И еще один раз, когда она перенесла меня, Финна, Кема и...
-   Лавим  чуть пригорюнился, глаза его потемнели, -  и Тьорла из Кровавых
Холмов,  через  болота,  сюда. Ее должен был принести тебе Станах -  ведь,
как он сказал, ты и Музыкант были близкими друзьями.
     -  Близкими друзьями... Именно так Станах и сказал?
     -   Вообще-то  нет.  Это  я так сказал. Но Станах, конечно, сказал бы
именно так, если бы он об этом подумал.
     Хорнфел нежно погладил флейту пальцами.
     -  Музыкант действительно говорит с тобой, Лавим?
     Кендер  быстро-быстро  закивал  головой,  его  белая  коса  запрыгала
вверх-вниз, вверх-вниз.
     -   Ну конечно. Он рассказывал мне, как ты спас его от темницы, когда
он  оказался  в Торбардине, и как свет поступает в Торбардин с поверхности
земли,  и  о садах, и о фермах. -  Глаза Лавима засверкали. -  И он сказал
мне  еще  кое-что... он сказал... Ну, в общем, я не могу сейчас рассказать
тебе  об этом. -  Лавим вздохнул. -  Но не переживай, скоро ты узнаешь обо
всем.  Да, да... Но есть одна вещь, о которой я могу тебе рассказать прямо
сейчас.
     Хорнфел   снисходительно   улыбнулся.   Настроение   у   него  начало
улучшаться.
     -  О чем же?
     Лавим сунул флейту обратно в карман и произнес торжественным тоном:
     -   Он  сказал, что ты должен принести Меч Бури в Долину Танов, когда
ты пойдешь туда для... ну, в общем, когда ты туда пойдешь...
     "Для  похорон  Тьорла", -  подумал Хорнфел. Да, здесь в ближайшие дни
будет  много  похорон...  Хорнфел  должен  будет  ходить  на все, на какие
сможет.  Но  похороны  Тьорла... Похороны Тьорла должны быть -  по крайней
мере,  для Хорнфела -  также и похоронами Музыканта. И Киана. Эльф, гном и
человек -  все они умерли за Меч Бури. И за него, Хорнфела.
     Разумеется, следовало принести Королевский Меч на похороны Тьорла, но
ведь до официальной церемонии введения в сан Хорнфел не имеет права носить
Меч. Даже для похорон Тьорла.
     Хорнфел покачал головой:
     -   Я  не  могу сделать этого, Лавим. Пока я еще не имею права носить
Меч Бури. Поэтому и не могу принести его в Долину Танов.
     -   Ммммм.  Действительно не можешь? Это что: будет невежливо, или ты
нарушишь закон?
     -  И то, и другое.
     Какое-то -  совсем короткое время Лавим то ли думал, то ли слушал.
     -   Так,  ну  что  же, тогда и не носи его, не пристегивай к поясу - 
просто доставь его туда.
     -  Лавим, я думаю, что...
     -   Ну,  тогда  смотри,  -   серьезно  сказал  Лавим и, не переставая
говорить,  подошел  к  сундуку. -  Это ведь только кажется всем проблемой.
Все  говорят,  что  я  никогда  не  думаю,  и  все  считают что вот они-то
действительно  думают. Не всегда хорошо, когда долго думают да размышляют.
Это может привести только к нерешительности.
     Быстро-быстро -  так снует форель в ручье - 
     Лавим взял из сундука Королевский Меч и сунул
     его в руки Хорнфелу.
     -    Ну  вот?  Если  мы  и  нарушаем  какой-то  закон  или  п