.
Оказалось, зря. Потому что за  дверью  было  пусто.  Степь  серебрилась  и
переливалась темно-зеленым, на востоке начинало светлеть. До утра еще было
долго.
     - Кто здесь?
     Молчание. Но куст у калитки слегка примят. Кто там:  друг  или  враг?
Неважно. Скорее всего, несчастный бродяга, бегущий в степь.
     Тоббо раздвинул кусты.
     И увидел.
     Они лежали кучкой, аккуратно сложенные.
     Круглый щит с золотым колосом. Меч. Латы.
     Все - багряное, точно отблеск заката.
     И поверх всего - глухой шлем с узкими прорезями для глаз,  увенчанный
глубоко насаженной короной, сплетенной из колосьев.
     На глазах Тоббо плавилось все  это  и  текло  в  пламени  костра  под
утробный вой, несущийся из-под расплывающегося шлема.  Потом  почернело  и
стало похоже не на латы, а на громадный нарост  на  боку  старого  дерева.
Умерла в огне колдовская сталь.
     Но вот же - лежат. Багряные, гладкие, словно только что из кузни...
     Тоббо поднял шлем. Он был странно легким. И таким же - панцирь. И  не
тяжелее - щит. И меч тоже -  легкий  и  тупой.  Так  вот  почему  Багряный
никогда не обнажал его... С поддельным мечом шел. Крови  лишней,  выходит,
не хотел. Жалел мразей. А они его пожалели?
     Лицо пастуха стало страшным. Прав был отец Ллан. Вот только больно уж
мягок был...
     Тоббо повертел бесполезную  двуручную  игрушку.  Зашвырнул  далеко  в
траву. Вернулся в хижину. Жена, сидя на  лежанке,  глядела  испуганно.  Не
умеет иначе, хотя Тоббо  давно  уж  не  бьет  ее:  слишком  ясно  помнятся
ласковые  руки,  вытирающие  горящие  клейма  влажной  тряпицей,  пахнущей
травами. Тогда, встав на ноги, он впервые поцеловал жену.
     - Собери поесть. Да побольше.
     Жена негромко охнула.
     - Тихо!
     Затвердевший голос мужа сорвал женщину с  места,  она  засуетилась  у
печи. Мясо, сыр, пряные травы. Тоббо опустился на колени и, подсунув нож в
щель, оттянул присыпанную землей доску.
     Меч. Настоящий. Тяжелый, с простой рукоятью.
     С месяц назад неведомый бедолага так и  не  смог  отбиться  от  стаи.
Наутро Тоббо закопал останки и прихватил то, что не погрызло зверье.  Взял
и меч, хотя за такую штуку  по  нынешним  временам  не  поздоровится  даже
бычьему пастуху.
     Зачем взял? Так. Степь все же.
     А оно вот как обернулось.
     С котомкой в одной руку и мечом в другой,  он  оглянулся.  Захотелось
сказать что-то хорошее, но Тоббо не знал особенных слов и  поэтому  сказал
только:
     - Не плачь...
     А она,  уловив  в  голосе  непривычное,  всхлипнула  чуть  громче.  И
попросила:
     - Не уходи...
     Тоббо потоптался на месте. Распахнул дверь.
     - Не могу. Нужно.
     Помолчал. И, уже шагнув за порог, добавил:
     - Вернулся король.