л первый труп, действуя  вынутым  из  глазницы  сломанным
лезвием. Ничего. Инплантов под кожей в нужных местах не  было...  Только
кровь, еще не загустевшая, щедро окрасила пол. Обследовать третий и чет-
вертый трупы не было необходимости, второй нес, прямо в запястьи,  грубо
зашитый детектор ДНК. Причем старый и довоенный. Детекторы ДНК  применя-
лись очень редко. Только при особо важных  операциях  патрулем  или  при
особо денежных операциях наемных убийц всех классов. Его  действие  было
возможно только как инпланта и при использовании детектора его  носитель
невероятно быстро изнашивал собственную нервную систему. Парня, что  ле-
жал на пороге, это явно не интересовало. Ему  ночами  снились  деньги  и
чистое северное море. Курорт. Алекс пошатываясь  вышел  на  крышу  дома.
Пыльный воздух пощекотал незащищенные ноздри. Если Алекс не  ошибся,  то
эти парни были прелюдией, пушечным мясом пущенным для некоторого упроще-
ния ситуации. А значит скоро можно ждать новых гостей.
   Ночь была тихой. Впрочем какой еще может быть ночь  в  центре  трущоб
гигантского мегаполиса? Кому-то скучно? Можно включить музыку  погромче.
И бутылка со старой смесью топлива и мыла, влетевшая в ваше окно, приба-
вит вашей вечеринке огонька. Где-то вдалеке пылало зарево реклам,  выве-
сок, фонарей... Это зарево бросало вызов небу, плевалось в него искорка-
ми несуществующего пламени. Все равно, что плевать  на  мертвую  собаку.
Черное небо, без звезд, какое ему дело до большой разноцветной погремуш-
ки, раскинувшейся на земле под ним... Небо слилось с трущобами,  трущобы
слились с небом, вместе игнорируя цветную круговерть престижных районов,
дорогих женщин, чистых воротничков и кричащей пустой жажды в глазах  до-
рогих женщин и носителей чистых воротничков.
   Глядя на город с грязной крыши Алекс вдруг подумал, что одинаково ра-
ботает и в трущобах и в дорогих районах. Какая разница, где  ловить  ус-
кользающую жизнь? Хотя в дорогих районах она лучше пахнет.
   Где-то выше висел вертолет. Стрекотание его винтов едва слышалось  на
самой границе слуха. Алекс повернулся на звук, и где-то далеко, в зареве
голографической рекламы, узрел маленькую точку и едва различимый сверка-
ющий нимб вращающихся лопастей над ней. Словно некий  забытый  святой  с
грустью смотрел на землю...
   - Ты японец? - спросил Алекс в пыльный воздух.
   - Да, - ответили за его спиной. - Небольшие пластические операции,  и
я стал походить на варвара, который пытается спрятать свою скотскую сущ-
ность за личиной благородного сына Ямато.
   - Никогда не любил японцев... - произнес Алекс, поворачиваясь.
   Отщепенец стоял на другой стороне крыши.
   - Если по правде, мне наплевать, на кого я похож. Я даже не вижу осо-
бенной разницы между японцем и русским. Кроме цвета кожи, конечно. - От-
щепенец наклонил голову влево. - Но с другой стороны  варвары  не  могут
быть выше благороднорожденного. Алекс молча слушал, даже не  двигаясь  с
места.
   - Отдай мне диск, варвар. - Отщепенец наклонил голову вправо  и  про-
должил. - Или заплати за него его стоимость. Мне все  равно,  кто  будет
владеть этим секретом, кто больше заплатит... Твоей стране это будет вы-
годно.
   Его лицо менялось следом за словами, которые произносили его губы. Он
был одновременно гордым и заносчивым воином,  сыном  великого  народа  и
вдруг становился живым отражением улиц, города вокруг него  -  бесполым,
бесцветным торговцем, готовым продать все, что по случайности  попало  в
его жадные маленькие ручонки, от секретов своей  родины  до  собственной
рубахи. Квази уже почти совсем выжгла Отщепенцу мозги.
   - Итак? Что ты выбираешь? - Отщепенец выжидающе и настороженно, слов-
но птица, наклонил голову. - Ты будешь продавать диск  или  отдашь  его?
Или я возьму его у тебя силой... Я даже не  знаю,  что  мне  выгодней...
Ведь ты не продашь его? Да?
   - Нет, - ответил Алекс, ощутив невероятную усталость и поняв,  почему
часть клана якудза поднялась против разработки проекта "квази-солдат"  -
Не продам. И не отдам. Я даже не знаю, зачем он мне нужен...
   - Он тебе не нужен, - произнес Отщепенец и перестал сдерживаться.
   Он словно исчез в один миг на той стороне крыши и возник рядом, Алекс
еще успел заметить ту самую усмешку, которую он видел в оптику  прицела.
Потом все вокруг взорвалось, и крыша вдруг оказалась под  щекой.  Мелкие
камешки вдавились в плоть, разрывая ее...
   - Тогда где он? - спросил голос на ухо, и боль в спине  отзвалась  на
эти слова ослепительными вспышками.
   Алекс ударил на звук, промахнулся и ударил снова в  неясную  тень,  в
которую превратился Отщепенец. Рука ощутила  только  прикосновение  тка-
ни... Отщепенец стоял в трех метрах впереди и с птичьим интересом наблю-
дал за Алексом, который лихорадочно обыскивал карманы.  Что-то  упало  с
глухим стуком. Алекс краем глаза увидел, что это его пистолет валяется у
ног Отщепенца. По спине прошла ледяная дрожь... Неужели не найдет.. Сей-
час, именно сейчас, когда она так нужна!!! В  нагрудном  кармане  что-то
лежало. Что-то округлое, продолговатое... В синей облаточке.
   Го-рь-ко...
   Мир расцветился яркими красками, все стало одновременно четким и раз-
мытым. Все черное стало Черным,  все  белое  стало  Белым.  Пыль  обрела
обьем. Даже стали видны следы от лопастей вертолета, который  висел  те-
перь гораздо ближе... Но самое главное, что Отщепенец  перестал  быть  в
движении тенью. Шансы уравнялись, пусть не надолго, но  для  задуманного
хватит.
   Две тени метались по крыше. Два человека наносили друг  другу  удары,
стремясь не убить, но обездвижить противника.  Оба  находясь  в  эйфории
наркотического опьянения, получали удовольствие от  боя,  получали  удо-
вольствие от боли, от ярких красок, от крови на губах... Бить и получать
удары, вот и все, что осталось от желаний. Время неслось в своей  повоз-
ке, погоняя впряженную в нее полуразложившуюся клячу...  Быстрее,  быст-
рее!!! Еще!
   Только когда наконец через очень большой или очень  малый  промежуток
времени одна из теней вдруг осела и вывалилась из невидимой глазу круго-
верти ударов, а вторая вновь стала человеком, время вернулось в  привыч-
ный ритм и поползло по старой колее...
   - Где диск? - спросил Отщепенец, стоя над Алексом. Его лицо  подерги-
валось, разбитая скула сильно кровоточила, один  глаз  был  безвозвратно
потерян.
   Руки Алекса судорожно дернулись, поползли по груди, нырнули под одеж-
ду. Он скривился и сквозь кровавую пену  донесся  стон.  На  руке  лежал
диск. "Вечный" диск, разрушить информацию на котором возможно только на-
неся физические повреждения покрытию. Отщепенец взял его, словно  драго-
ценность, прижал к окровавленной щеке... И завыл. Тонко и жалобно.  Ощу-
щая на ладони мертвый кусок металла. С трещиной по диаметру. Алекс  тихо
стонал, пытаясь сесть и припоминая, что самым трудным было н  е  париро-
вать удары Отщепенца, направленные в область тела, к которой был прикле-
ен диск на стальной пластине с  бугорками.  Сильные  удары...  Наверняка
раздроблены кости. Отщепенец все так же рыдал над собственноручно  унич-
тоженным диском. Рыдал, потому что действие квази,  которым  он  питался
уже столько времени, наконец кончилось. Мир стал серым, темным и слишком
быстрым. В тело вернулась прежняя слабость и боль. И страх. Он  даже  не
дернулся, когда несколько серых теней подняли его под локти и отнесли  к
вертолету, который опустился на крышу. Когда? Алекс не знал. Не  помнил.
Как-то не до него было. Чья-то фигура заслонила светлеющее небо.  Сквозь
кровавую бурду Алекс увидел одетого в дорогой костюм японца. Не старого,
но и не молодого. Японец встретился взглядом с Алексом и  замер,  словно
изваяние. Ничего не делал, просто стоял и смотрел. И Алекс смотрел в эти
глаза, пытаясь рассмотреть в них приговор, обещание забыть о его сущест-
вовании, отсрочку или даже приказ прыгнуть с крыши.  Пытался  и  не  мог
увидеть ничего. Только пристальное внимание, изучение. Так себя чувству-
ет клетка, маленькая растительная клетка, когда ее подкрасят  красным  и
положат на стеклышко микроскопа. Большого сложного микроскопа.  Наверное
ее тоже одолевает такой же религиозный трепет от того понимания, что  на
нее сейчас смотрит несравнимо с ней более сложный организм, для которого
смерть или жизнь одной клеточки не имеет никакого значения.  Или  имеет?
Чего ты хочешь, клеточка? Кем ты будешь, клеточка? В чьем  теле  ты  бу-
дешь, клеточка, когда все свободные клеточки пропадут и будут втянуты  в
тела сложных организмов?
   Алекс отвернулся. Он не любил  слишком  долго  вглядываться  в  глаза
смерти.
   Донеслась отрывистая речь. Возле вертолета что-то  коротко  свистнула
остро отточенная сталь и донесся звук проливаемой жидкости. Такой  плот-
ной и чуть тягучей жидкости, которой у каждого человека около пяти  лит-
ров. Потом раздался тупой стук. Голова Отщепенца откатилась недалеко  от
его тела. Алекс даже не посмотрел туда... Он поднял голову только тогда,
когда его обдало ветром работающего винта и смрадом выхлопных газов.  На
крыше он был один. Один живой. Почему-то хотелось смеяться. Но это  было
слишком больно. Ничего, пройдет... Алекс дополз до края крыши и  посмот-
рел вниз. На город. В голове было гулко и  больно.  Вертелся  совершенно
нелепый для этого мира вопрос: "А что дальше?" На город бесшумно  падала
серая слепая пыль.



   Виктор Косенков (мл.) 25/02/1999 г



   Безрассудство.

   "Богу все равно!" К. Воннегут

   Туман белесым одеялом облегает тело. Мелкие капли, словно  медитируя,
висят в воздухе, а одежда промокла и противно липнет к телу. Плащ, слов-
но мертвый, тяжело давит на плечи. Положение хуже не придумаешь.
   Тир, тяжело дыша рассеянной в воздухе влагой и выставив  вперед  меч,
бесшумно, или почти бесшумно, пробирался вперед сквозь заросли  и  осто-
рожно обходил возникающие словно из небытия деревья. Воспалившаяся ступ-
ня напоминала о себе при каждом шаге. Тир всхлипнул и остановился  пере-
вести дыхание. Позади были почти два часа беспрестанного бега,  и  Тиру,
непривыкшему к подобным испытаниям, постоянно казалось, что  его  сейчас
просто вывернет наизнанку и он оставит свои горящие легкие под каким-ни-
будь кустом. Прохлада тумана, в который Тир угодил по чистой  случайнос-
ти, немного выручала, но сердце до сих  пор  с  удручающим  постоянством
содрогалось в районе кадыка. Уже около получаса Тир блуждал в белых  по-
темках не в силах успокоить дыхание. Ему уже начало казаться,  что  весь
мир состоит теперь из однородной массы висящих в воздухе капель. Понево-
ле становилось страшно. Впрочем страх этот был сродни облегчению,  кото-
рое даруется неведением. Хотелось верить, что кроме Тира и тумана в мире
нет никого и ничего, нет Воинов Единого Бога, что гнали Тира, как  волки
зайца, нет лесных бродяг, которым Тир обязан своим спасением, но от  ко-
торых он был вынужден бежать, чтобы избежать чести  быть  разорванным  о
жертвенное дерево, нет магов, нет воинов, нет мерзавцев, нет духов,  до-
мовых, оборотней и суккубов. Никого нет! Кроме Тира и тумана.
   Не верилось. Почему? Потому что разодранный бок  только-только  начал
зарубцовываться, потому что левая рука, вывернутая  на  дыбе,  двигается
медленно словно во сне, потому что на спине, под плащом, выжжено  клеймо
приговоренного к смерти в день Летнего Возвращения Единого,  потому  что
молчит всегда говорливый Рассудок... Да полно, было ли это?  Рассудок  -
вечно недовольная душа человека, полюбившего суккуба и  проданная  своим
же сыном в рабство, был ли он? Наверное, был... А значит был побег,  по-
гоня и муки... Тир остановился и осторожно опустился на землю. Его  била
нервная дрожь, а память медленно, словно смакующий свои ощущения садист,
начала возвращаться назад, к началу...

   ...серый плащ развевался от невидимого ветра за плечами Тира.
   - Отец...- прохрипел Ранк.
   - Привет, сынок, - невозмутимо произнес Рассудок.
   Теперь Тир мог только следить за событиями со стороны. Он видел, гла-
зами Рассудка, как пересекались потоки энергии, направляемые рукой  про-
фессионала, как плелись в воздухе заклинания и как  сталкивались  Слова.
Видя все это, видя, как уверенно Рассудок ведет наступление и как  легко
оперирует с реальностью, Тир не мог не восхититься его искуством и уров-
нем мастерства. Тир был восхищен. Но  он  был  и  напуган.  Напуган  той
мощью, которая таилась в нем и вдруг, в единочасье взяла власть над  его
собственным телом. Страх пришел словно извне. Ведь до этого момента  Тир
абсолютно доверял Рассудку и, даже почувствовав внутренние изменения, не
испугался. Но сейчас... Сейчас все было иначе.
   - Жалкий бастард, - процедил сквозь стиснутые зубы Рассудок. - Ты ум-
решь и даже не узнаешь почему.
   - Скотина... - голос Ранка звучал, как сквозь слой ваты - Все на  что
ты способен - это заниматься развратом с нечистью. Потому  что  ни  одна
нормальная женщина не согласилась бы делить свое ложе с тобой.
   Вместо ответа Рассудок залил всю комнату огнем. Ранк ушел в  глубокую
оборону. Его контратаки становились все  более  слабыми,  казалось,  что
вот-вот и он падет на пол заливаяя его своей кровью. Рассудок перешел  в
откровенное наступление. А в это время  Тир  скорчившись  дрожал  где-то
внутри сознания Рассудка. Однако страх не лишал его возможности мыслить.
И на грани перепуганого сознания Тира зарождалась мысль... Словно обезу-
мевшая птица билась она в клетке разума Тира. "Ударь! Ударь! Напади, за-
гони его на прежнее место, пока он занят этой битвой!" Жить  в  качестве
подчиненной души в теле другого мага после всего... Тиру такая  перспек-
тива совершенно не улыбалась. И он сделал единственное, что подсказывало
ему собственное испуганное сознание, - Тир напал на Рассудок, выбрав для
этого момент, когда Ранку пришло подкрепление в лице его сестры.  Подни-
маясь из глубин чужого сознания, Тир заново ощутил,  как  слушаются  его
руки, как рот, произносящий заклинания, становится его ртом. И этот вос-
торг, что приходит во время битвы стал его восторгом...
   - Ду-ра-чок! - по слогам произнес голос из глубины Тира. А затем  мир
вокруг качнулся, ярко вспыхнул с каким-то глубоким  гулом,  и  наступила
тишина. Тишина и пустота. Внутри.
   Впрочем, тишина длилась недолго. Ее нарушил странный, икающий звук. С
некоторым трудом оглушенный Тир припомнил, что могут означать такие зву-
ки - это смеялся Ранк.
   - Ха-ха-ха... Какой дурак... Глупец....Ха-ха-ха... Я и  не  надеялся,
что ты можешь оказаться таким идиотом! Последняя надежда... И  надо  же!
Это же лотерея! Я определенно счастливчик. - Ранк бессильно соскальзывал
с трона, держаться на ногах ему явно было трудно. - Ты что, в самом деле
так боялся моего папашу? А? Боялся, что он тебе тело  не  отдаст?  Оой..
Только ты мог додуматься до такого! Неужели ты не уловил внешнего источ-
ника твоих страхов?
   Тир шевелил омертвевшими губами. В неподвижном воздухе зала обозначи-
лось легкое воздушное течение.
   Ранк продолжал:
   - Моему папаше, после его недолгой связи с суккубом, то есть  с  моей
милой матушкой, настолько опротивели все телесные дела, что я  весьма  и
весьма был удивлен, когда обнаружил его в твоей телесной оболочке. Види-
мо я прижал тебя довольно сильно. Да, сюрприз был что надо! Я даже  стал
опасаться за собственную жизнь... Кстати, как так вышло, что он оказался
в твоем теле? А?
   - Я купил его на рынке душ. У какого-то старика. -  Тир  снова  начал
шевелить губами. Воздушное течение стало сильнее.
   - Вот мерзавцы. Я же предупреждал их, чтобы они не  выносили  его  на
общий рынок! Нет, ну вот же мерзавцы! В наше время даже Прозрачным  Тор-
говцам доверия нет... Да, мы же с тобой не закончили. Ты что-то  сказал?
- Ранк обеспокоенно протянул руку вперед и почувствовал  поток  воздуха,
ветер - Э. Да ты видать совсем... не самый мудрый  способ  самоубийства.
Проще кинуться на кинжал или залезть в клетку  с  драконом!  Остановись,
кретин!!!
   Но ветер уже умер. Из его агонизирующего тела вышел  ураган.  Плотная
воздушная воронка с ревом носилась по залу, засасывая в себя все  мелкие
незакрепленные предметы. Посреди этого разрушения стоял Тир, опустив го-
лову и сжав кулаки. Ранк держался за свой трон, свято веря в то, что ни-
какие силы во вселенной не способны сдвинуть тот с  места.  Взбесившийся
воздух рвал ему волосы и бил по лицу. Применять какие-либо заклинания не
имело смысла. Во-первых, Ранк был сильно измотан, а во-вторых, то закли-
нание, что вызвал Тир, остановить было невозможно.
   Вскоре смерч стал менять свою структуру. Из мутно-серого он становил-
ся все более и более прозрачным, а затем еще утратил свой хвост  и  стал
походить на прозрачное кольцо, двигающееся с немыслимой  скоростью.  Вот
оно нависло над Тиром и резко, без предисловий, опустилось вниз,  рассы-
паясь мелкими биссеринками по изумрудному полу.
   Ранк остался один в зале.
   Устало и с явным трудом отдирая свои собственные руки от  подлокотни-
ков трона, он произнес сквозь зубы только одну фразу :
   - Вариант Кольца... Не ожидал... - непонятно к кому обращаясь, сказал
Ранк.


   Другое время. Другая земля. Возможно, другой мир. Лес.  Огромные  де-
ревья упираются кронами в луну и цепко держат ее в своих объятиях. Чело-
век в плаще со свисающими с  запястьев  разорванными  цепями  лежит  под
елью. Давно уже лежит. Маленький зверек с блестящими глазами уже облюбо-
вал кусок его плаща и теперь с остервенением пытался оторвать  уголок  в
каких-то своих, неведомых людям целях.
   Луна, осторожно освободившаяся наконец из древесного плена,  отползла
подальше от верхушек великанов растительного мира и с любопытством  пос-
мотрела на лежащего человека. Посмотрела, посмотрела и пошла себе дальше
по небосклону... Лежит, ну и пусть лежит, своих дел и без него навалом.
   Но столь пристальное внимание к своей персоне не прошло для  лежащего
под деревом человека даром. Он разлепил закрытые глаза и осторожно, пре-
рывисто вздохнул. Затем, превозмогая боль в суставах, сел и с  некоторым
удивлением уставился на остолбеневшего от ужаса лесного зверька, у кото-
рого зубы застряли в плотной поверхности плаща и теперь никак не  желали
выбираться наружу. Знакомство было недолгим, зверек напряг все свои  си-
лы, раздался звук рвущейся ткани и громкий торжествующий писк,  замираю-
щий в зарослях.
   - Живой, - апатия вставшего на ноги человека потихоньку перерастала в
радость, а радость в торжество - ЖИВОЙ!!!
   И собрав все силы, Тир громко закричал, вбирая  в  себя  всю  энергию
этого места, всю, до которой только мог дотянуться. А собрав, он  изверг
энергию обратно, в ураганном вальсе разнося многолетние деревья в щепы и
заставляя небо расцветать многочисленными россыпями огней.
   Потом, стоя посреди уже погасшей поляны и ощущая непривычную  пустоту
внутри, Тир вспомнил, что случилось непоправимое, и торжество в его душе
сменилось стыдом и горечью. А эта горечь, очень осторожно найдя себе до-
рожки, потекла по лицу. Стало холодно.


   Путь заклинания Выбор Кольца извилист. Это  единственное  заклинание,
которое нельзя остановить, дав ему ход. Оно  обязательно  выполнит  свое
предназначение и увлечет вызывавшего мага в место, выбор которого Кольцо
сделает само. Может быть, в соседнее здание, может быть, в соседний мир,
может быть, в стену соседнего здания или под толщу океанских вод, а мог-
ло и просто бросить между мирами в месте, "которого не  может  быть".  В
общем - Выбор Колеса был лотереей, где большая  часть  конечных  пунктов
означала смерть. Тиру выпал шанс один на сотню. Он попал в другой  насе-
ленный мир, в котором явно действовали маги, и магическая  энергия  была
обильна. Невероятная удача!
   А совесть... Совесть она, как рана, зарубцуется и  все,  лишь  бы  не
потревожить.

   К утру Тир выбрался к близлежащему населенному пункту. По дороге  его
дважды пытались ограбить, но благодаря его искуству