он задумал? -  прошептал  Юстас  Эдмунду.  -  У  него  какие-то
странные глаза.
     - Я думаю, что все мы, наверное, выглядим также, - ответил Эдмунд.
     И они присоединились к Каспиану на  корме.  Вскоре  внизу  у  лесенки
столпилась вся команда, чтобы выслушать речь Короля.
     - Друзья мои, - сказал Каспиан,  -  теперь  мы  исполнили  то,  зачем
отправились в путешествие. Мы обнаружили  всех  лордов,  и,  так  как  сэр
Рипичип поклялся никогда не возвращаться обратно, вы, несомненно, увидите,
когда достигните Острова Раманду, что Лорды Ревилиен,  Аргоз  и  Мавроморн
пробудились ото сна.  Вам,  милорд  Дриниэн,  доверяю  я  этот  корабль  и
приказываю на всех парусах плыть назад в Нарнию и  ни  в  коем  случае  не
высаживаться на Острове Мертвой Воды. И  передайте  моему  регенту,  Гному
Трампкину, чтобы он раздал всем моим  товарищам  по  кораблю  те  награды,
которые я обещал им. Они их заслужили. И если я не вернусь,  то  воля  моя
такова, чтобы Регент, Доктор Корнелиус, Барсук Траффлхантер и Лорд Дриниэн
выбрали нового Короля Нарнии с согласия...
     - Но, Ваше Величество, - прервал его Дриниэн, - вы  что,  отрекаетесь
от престола?
     - Я отправляюсь с Рипичипом на Край Света, - заявил Каспиан.
     Встревоженный ропот прокатился по рядам матросов.
     - Мы возьмем шлюпку, - продолжал Каспиан. - вам она не понадобится  в
этих тихих морях, а  на  острове  Раманду  вы  сможете  сделать  новую.  А
теперь...
     - Каспиан,  -  вдруг  строго  сказал  Эдмунд,  -  ты  не  можешь  так
поступить.
     - Естественно, - присоединился к нему Рипичип, - это  невозможно  для
Вашего Величества.
     - Конечно, нет, - сказал Дриниэн.
     - Не могу? - грозно вскричал  Каспиан,  сделавшись  в  это  мгновение
похожим на своего дядю Мираза.
     - Простите, Ваше Величество, - послышался с палубы голос Райнелфа,  -
но, если бы кто-нибудь из  нас  вздумал  такое  сделать,  это  назвали  бы
дезертирством.
     - Вы слишком много на себя берете, Райнелф! - предупредил Каспиан.
     - Нет, Сир! Он совершенно прав! - воскликнул Дриниэн.
     - Клянусь Гривой Аслана! - вскричал Каспиан. -  Я-то  думал,  что  вы
здесь все мои подданные, а не учителя,
     - Я не твой подданный, - сказал Эдмунд, - и я говорю тебе, что ты  не
можешь этого сделать.
     - Ну вот, опять, - пробормотал Каспиан. - Что ты имеешь в виду?
     - Если Вашему Величеству угодно, мы имеем в виду, что  Вы  не  должны
этого делать, - объяснил Рипичип, поклонившись очень низко. - Вы являетесь
Королем Нарнии. Если Вы не вернетесь, Вы предадите всех своих подданных, и
в  первую  очередь  -  Трампкина.  Вы   не   имеете   права   развлекаться
приключениями, словно обычный человек. И если Ваше Величество не  пожелает
прислушаться к голосу рассудка, то  верноподданнический  долг  каждого  на
борту будет заключаться в том, чтобы помочь мне разоружить Вас, связать  и
так и держать, пока Вы не придете в чувство.
     - Совершенно верно, - поддержал Эдмунд. - Так и поступили с  Улиссом,
когда тот хотел подплыть поближе к Сиренам.
     Рука Каспиана уже опустилась на рукоять меча, когда Люси напомнила:
     - Ты ведь обещал дочери Раманду, что вернешься.
     Каспиан остановился.
     - Ну, да. Это так. - сказал он. Он постоял минуту в  нерешительности,
а затем крикнул, обращаясь ко всем на корабле:
     -  Хорошо,  пусть  будет  по-вашему!  Путешествие  окончено!  Мы  все
возвращаемся обратно! Поднимите шлюпку!
     - Мир! - воскликнул Рипичип, - мы возвращаемся, но не все. Я, как уже
объяснял ранее...
     - Тихо! - взорвался Каспиан. -  Я  получил  урок,  но  я  не  позволю
издеваться над собой. Неужели никто не заткнет пасть этой Мыши?
     - Ваше Величество обещало, - напомнил Рипичип, - быть добрым сеньором
для Говорящих Зверей Нарнии.
     - Да, для Говорящих Зверей! - воскликнул Каспиан. - Но  я  ничего  не
обещал зверям, которые все время говорят без остановки.
     И он в гневе спустился по лесенке и вошел в каюту, хлопнув  за  собой
дверью.
     Но, когда чуть позже остальные пришли к  нему,  они  обнаружили,  что
настроение его изменилось. Он был бледен, и на глазах у него были слезы.
     - Все бесполезно! - воскликнул он. - Я должен был вести себя прилично
- от моего чванства и гнева нет никакого толку. Аслан говорил со мной. Нет
- я не хочу сказать, что он на  самом  деле  был  здесь.  Он  бы  даже  не
поместился в этой каюте. Но эта золотая  львиная  голова  на  стене  вдруг
ожила и обратилась ко мне. Его глаза были ужасны. Не то,  чтобы  он  грубо
обошелся со мной, - лишь немного строго вначале. Но  это  все  равно  было
ужасно! И он сказал... он сказал... о, я  не  могу  вынести  этого.  Самое
худшее из того, что он мог сказать. Вы должны плыть дальше - Рип, Эдмунд с
Люси и Юстас, а я должен повернуть назад. Один. И немедленно. Но зачем  же
тогда все?
     - Каспиан, дорогой мой, - сказала Люси, - ты ведь знал, что рано  или
поздно мы должны будем вернуться в наш собственный мир.
     - Да, - всхлипывая, ответил Каспиан, - но это произошло раньше, чем я
ожидал.
     -  Когда  ты  вернешься  на  Остров  Раманду,  тебе  будет  лучше,  -
попыталась утешить его Люси.
     Позже  Каспиан  немного  повеселел,  но  для  всех  расставание  было
все-таки очень горестным и тяжелым, и я не буду останавливаться на этом.
     Примерно в два часа шлюпка, загруженная съестными припасами и  водой,
хотя они подозревали, что еда и питье им  не  понадобятся,  взяв  на  борт
плетеную  лодочку  Рипичипа,  отошла  от  "Рассветного  Путника",  и  дети
двинулись через  бесконечный  ковер  из  лилий.  На  "Рассветном  Путнике"
подняли все флаги и вывесили на борт все щиты в честь их отплытия.  Снизу,
из лодки корабль казался таким высоким,  большим  и  домашним.  А  повсюду
вокруг них были одни лилии. Прежде, чем они потеряли корабль из виду,  они
увидели, как он развернулся и медленно пошел на веслах на запад.  И,  хотя
Люси  и  пролила  несколько  слезинок,  она  не  так  сильно  страдала  от
расставания,  как  можно  было  ожидать.  Свет,  тишина,   пряный   аромат
Серебряного Моря, и даже непонятно, почему само одиночество - все это было
слишком здорово, чтобы грустить.
     Не было необходимости  грести  -  течение  непреклонно  несло  их  на
восток. Никто их них не спал и не ел. Всю ночь и весь следующий  день  они
скользили прямо на восток, и когда на третий день взошло  солнце  -  такое
яркое, что мы с вами не могли бы вынести его сияния даже в  темных  очках,
впереди они увидели чудо.  Между  ними  и  небом  была  как  будто  стена,
серо-зеленая, дрожащая, мерцающая стена. Затем взошло солнце. Вначале  они
увидели его сквозь эту стену, она засияла всеми цветами радуги. Тогда  они
поняли, что на самом деле - это высокая волна, бесконечная волна, как край
водопада, застывшая на одном месте. Казалось, что она выше тридцати футов.
Течение быстро несло путешественников прямо к ней.
     Вы можете предположить, что они подумали об опасности, ожидавшей  их.
Но нет. Они и не задумались об этом. Я полагаю, на их месте никто не  смог
бы думать об этом, ведь теперь они видели не только  сквозь  волну,  но  и
сквозь солнце. Они не смогли бы даже просто взглянуть на это солнце,  если
бы вода Последнего Моря не укрепила их глаза.  Однако,  теперь  они  могли
смотреть на восходящее солнце и ясно видеть то, что скрывалось за ним.  На
востоке, за солнечным диском, они заметили  горную  цепь.  Эти  горы  были
очень высоки: путешественники не видели их вершин,  по  крайней  мере  они
ничего не могли сказать об этом. Никто из них не помнит, было  ли  небо  в
том направлении. И эти горы,  должно  быть,  действительно  находились  за
пределами мира. Ибо любые горы, высотой даже в четверть или  даже  в  одну
двадцатую от них, были бы покрыты снегом  и  льдом.  Но,  куда  бы  вы  не
бросили взгляд, на любой высоте эти  горы  оставались  зелеными,  теплыми,
поросшими лесом, в котором виднелись водопады. Внезапно с востока  налетел
легкий ветер, накинувший шапку пены на гребень волны и взъерошивший  тихие
лилии вокруг лодки. Это дуновение длилось лишь секунду или около того,  но
дети никогда не смогут забыть то, что они ощутили в это мгновение. Ветерок
донес до них аромат и звук, звук музыки.  Эдмунд  с  Юстасом  впоследствии
отказывались говорить об этом, а Люси могла лишь вымолвить:
     - Этот звук разрывал сердце.
     - Почему? - спросил я, - разве он был настолько печальным?
     - Печальным? Нет, - ответила Люси.
     Никто из сидевших в лодке не  сомневался,  что  они  глядят  за  Край
Света, в страну Аслана.
     В этот момент лодка с треском села на мель. Теперь даже для нее стало
слишком мелко.
     - Отсюда, - сказал Рипичип, - я поплыву один.
     Они  даже  не  пытались  помешать  ему,  так  как  теперь  все,   что
происходило, казалось предначертанным судьбой  или  произошедшим  когда-то
раньше. Дети помогли Рипичипу спустить на воду маленькую лодочку. Затем он
снял свою шпажку "Она мне больше не понадобится", - пояснил он и отшвырнул
ее далеко в сторону в заросли лилий. Она втолкнулась  в  дно  вертикально,
так  что  рукоять  ее  осталась  над  поверхностью  воды.  Затем   Рипичип
попрощался с детьми, стараясь выглядеть печальным ради них:  на  самом  же
деле он дрожал от счастья. Люси в первый и последний раз в жизни взяла его
на руки и погладила. А затем он торопливо  уселся  в  свою  лодочку,  взял
весло, и течение подхватило его и понесло прочь, превращая в черную  точку
на фоне лилий. Но на волне не  росло  никаких  лилий  -  это  был  ровный,
зеленый склон. Лодочку  относило  все  быстрее  и  быстрее,  и  вдруг  она
взлетела на гребень волны. Лишь одно мгновение видели  дети  ее  силуэт  и
Рипичипа на самой вершине. Затем они пропали из виду, и с тех  пор  больше
никто на свете  не  встречал  доблестного  Рипичипа.  Однако,  мое  мнение
таково, что он добрался невредимым до страны Аслана и живет там и  по  сей
день.
     Как  только  встало  солнце,  очертания   гор   за   пределами   мира
растворились в нем. Осталась только волна, да синее небо за ней.
     Дети вышли из лодки и побрели по мелководью - не к волне,  а  на  юг,
оставляя волну слева от себя. Они не смогли бы объяснить вам,  отчего  они
так сделали: это была судьба. На "Рассветном Путнике"  они  чувствовали  и
вели себя совсем,  как  взрослые.  Но  теперь  они  испытывали  совершенно
противоположное чувство и предпочли  взяться  за  руки,  пробираясь  через
лилии. Они  не  ощущали  усталости.  Вода  была  теплой.  С  каждым  шагом
становилось все мельче и мельче. Наконец они выбрались на  сухой  песок  а
потом и на  траву.  Во  все  стороны,  куда  ни  глянь,  почти  вровень  с
Серебряным Морем простиралась огромная равнина, поросшая тонкой  невысокой
травой. Она была удивительно ровной: нигде не было даже кротовой норки.
     И, конечно же, им казалось, что впереди небо  встречается  с  землей,
как всегда бывает на абсолютно ровном месте, где нет деревьев. Однако, чем
дальше они шли, тем сильнее становилось чрезвычайно странное ощущение, что
здесь и впрямь небо наконец встретится с землей, что оно лишь синяя стена,
очень яркая, но вполне реальная, и сделана из какого-то твердого вещества.
Больше всего это походило на стекло. Вскоре они были совершенно уверены  в
этом. Они подошли совсем близко.
     Но между ними и краем неба на зеленой траве лежало  что-то  настолько
белое, что даже их сильные глаза  едва  могли  вынести  эту  ослепительную
белизну. Они подошли ближе и увидели, что это Ягненок.
     - Подойдите, позавтракайте, - произнес Ягненок. Голос его был сладок,
как молоко.
     Только тогда они заметили,  что  в  траве  горел  костер,  а  на  нем
жарилась рыба. Они уселись на траву и съели  рыбу,  почувствовав  голод  в
первый раз за много дней. Эта рыба показалась им вкуснее  всего,  что  они
когда-либо пробовали.
     - Пожалуйста, Ягненок, скажите нам, -  попросила  Люси,  -  здесь  ли
лежит путь в страну Аслана?
     - Не для вас, - ответил Ягненок. - Для  вас  дверь  в  страну  Аслана
открывается лишь из вашего мира.
     - Как! - удивился Эдмунд. - Разве из нашего мира  тоже  есть  путь  в
страну Аслана?
     - В мою страну ведут дороги из всех  миров,  -  ответил  Ягненок,  и,
когда он сказал это, его белоснежная шерстка превратилась в  рыже-золотую,
он увеличился в размерах и оказался  самим  Асланом.  Лев  возвышался  над
детьми, грива его излучала сияние.
     - О, Аслан! - воскликнула Люси, - ты расскажешь нам,  как  попасть  в
твою страну из нашего мира?
     - Я постоянно буду вам рассказывать это, - ответил Аслан. - Но  я  не
скажу вам, долог или короток этот путь: скажу лишь,  что  он  лежит  через
реку. Но не бойтесь этого, потому что я  -  Великий  Строитель  Мостов.  А
теперь пойдемте: Я открою дверь в небе и отправлю вас  в  ваш  собственный
мир.
     - Аслан, прошу тебя! - взмолилась Люси, - прежде, чем  мы  уйдем,  не
мог бы ты нам сказать, когда мы снова попадем в Нарнию? Пожалуйста,  скажи
нам это. И я очень прошу тебя, сделай так, чтобы это произошло скорее.
     - Дорогая моя, - очень мягко ответил Аслан, - ты и твой брат  никогда
больше не вернетесь в Нарнию.
     - Ах, Аслан! - хором вскричали в отчаянии Эдмунд и Люси.
     - Дети, вы стали уже слишком взрослыми, - объяснил Аслан. - Вы должны
теперь начинать приближаться к вашему собственному миру.
     - Но, понимаешь, дело не в Нарнии, - всхлипывала Люси. - Дело в тебе.
Ведь там мы не сможем встретиться с тобой. И как же мы будем жить, никогда
не видя тебя?
     - Но ты встретишь меня там, дорогая моя, - ответил Аслан.
     - Разве... разве Вы есть и там, сэр? - спросил Эдмунд.
     - Я есть повсюду, - ответил Аслан. - Но там я  ношу  другое  имя.  Вы
должны узнать меня под этим именем.  Именно  для  этого  вам  и  позволили
посетить Нарнию, чтобы, немножко узнав  меня  здесь,  вам  было  бы  легче
узнать меня там.
     - А Юстас тоже никогда больше не вернется сюда? - спросила Люси.
     - Дитя мое, - промолвил Аслан, - зачем тебе знать о  том?  Пойдем,  я
открываю дверь в небе.
     Затем все произошло в одно  мгновение:  синяя  стена  разошлась,  как
рвущаяся занавеска, откуда-то с неба полился ужасающий  белый  свет,  дети
почувствовали прикосновение гривы Аслана и поцелуй Льва на  своем  лбу,  а
затем они вдруг  очутились  в  задней  спальне  в  доме  тети  Альберты  в
Кембридже.
     Остается добавить еще только две вещи. Во-первых, Каспиан и  все  его
товарищи  благополучно  добрались  до   Острова   Раманду.   Трое   Лордов
пробудились ото сна. Каспиан женился на дочери Раманду, и в  конце  концов
все приплыли в Нарнию, где она стала Великой Королевой, давшей род  многим
Великим Королям. Во-вторых, в нашем  собственном  мире  вскоре  все  стали
говорить о том, насколько Юстас изменился к лучшему:  "Да  его  просто  не
узнать, это совершенно другой мальчик" Все - кроме тети Альберты,  которая
сказала, что он стал очень надоедливым и вульгарным,  и  что  это,  должно
быть, дурное влияние этих Пэвенси.