ы войны!
                   Ешь, Птица Смерти, ешь!
                   На пиру, устроенном нами, тебе терзать!"

     Флейта внесла свой рефрен в эту песню,  в  то  время,  как  маленький
барабан отбивал жестокое "ешь!", "ешь!". Это был дикий ритм,  заставлявший
кровь слушателя быстрее мчаться по жилам. Форс ощутил  его  мощь,  он  был
словно ударяющее в голову вино. Его народ  был  молчаливым.  Горы,  должно
быть, вытянули из них  все  стремление  к  музыке,  пение  было  оставлено
женщинам, иногда мурлыкавшим себе под нос за работой. Он знал только  Гимн
Совета, который тоже был полон мрачной мощи. Жители Айри никогда не ходили
в бой с песней.
     - Эти воины поют! - Шепот Эрскина откликнулся на его мысли. - Так они
приветствуют своего Верховного Вождя!
     Но если они приветствовали Верховного Вождя, то тот не  проявил  пока
никакого интереса к пленникам.  Шли  часы  ожидания.  Когда  стало  совсем
темно, вдоль главной дороги на равном расстоянии друг  от  друга  зажглись
костры. Вскоре после этого в палатку к пленникам вошли двое, освободили их
от веревок и встали настороже, пока те растирали затекшие руки. Перед ними
поставили  чаши  с  тушеным  мясом.  Содержимое   чаш   было   великолепно
приготовлено, а пленники очень проголодались, и они уделили  все  внимание
содержимому. Слизнув последний кусочек, Форс напряг губы, чтобы произнести
речь степняков, которой он научился у своего отца.
     - Хо! Хорошей вам скачки,  рожденные  в  степях.  Теперь,  оседлавшие
ветер, нам следует поговорить с Верховным Вождем этого племени...
     Глаза охранников расширились. Было ясно, что меньше всего они ожидали
услышать  формальное  церемониальное  приветствие  от  этого  грязного   и
оборванного пленника. Немного опомнившись, один из охранников  рассмеялся,
а его товарищ подхватил смех:
     - Тебя отведут к Верховному довольно скоро, лесная  падаль!  И  когда
тебя приведут, эта встреча не доставит тебе никакого удовольствия!
     Им снова связали руки и оставили их в покое. Форс подождал, пока, как
ему казалось, охранники не увлеклись шуточками с двумя другими. Он подполз
поближе к Эрскину.
     - Накормив нас, они совершили ошибку. У всех  степняков  есть  законы
гостеприимства. Если чужак поест мяса, сваренного на их кострах  и  выпьет
воды из их запасов, они не должны трогать его день, ночь и еще  день.  Они
дали нам поесть вареного мяса и воды. Храни молчание, когда нас выведут, и
я потребую защиты по их же собственным законам...
     Ответный шепот Эрскина был совсем слаб.
     - Наверное, тогда они считают нас невежественными в их обычаях...
     - Либо это так, либо кто-то в лагере дал  нам  шанс  и  теперь  хочет
посмотреть, хватит ли у нас ума ухватиться за него. Если охранник повторит
приветствие, тогда, несомненно, этот неизвестный поймет,  что  мы  готовы.
Степняки часто посещают то одно, то  другое  племя.  Здесь  сейчас,  может
быть, находится один или несколько человек, которые знают Айри, и они дают
нам шанс спастись.
     Может, это произошло потому, что  охранник  рассказал  о  приветствии
Форса другим. В любом случае, прошло очень немного времени. Сторожа  снова
вернулись в палатку, и, подняв пленников на ноги,  погнали  их  меж  рядов
вооруженных воинов в высокую палатку со стенами из  шкур  в  центре  этого
"города". Должно быть, погибли сотни  оленей  и  коров,  чтобы  обеспечить
шкурами это помещение Совета. В нем так плотно, что между ними нельзя было
просунуть и меча, сидели вожди кланов, воины и мудрецы всего племени.
     Форса и Эрскина толкнули по открытому  проходу,  который  тянулся  от
двери палатки к ее центру. Там горел церемониальный костер, когда  в  него
подбрасывали сушеные растения и кедровые поленья, по шатру плыл  ароматный
дым.
     У костра стояли трое. Один, в длинном белом плаще,  накинутом  поверх
боевой одежды, был знахарем и занимался  врачеванием.  Это  был  тот,  кто
заботился о здоровье племени.  Его  товарищ,  носивший  черный  плащ,  был
Хранителем Анналов - помнящим законы и обычаи прошлого. Между  ними  стоял
Верховный Вождь.
     Когда пленники вышли вперед, Вокар  поднялся  и  отдал  честь  Вождю,
приложив обе ладони ко лбу.
     - Капитан Воинов, Вождь племени Ветра,  Кормитель  Птиц  Смерти,  эти
двое - те, кого мы взяли в честном бою, когда по твоему приказу находились
в разведке на востоке. Теперь мы, из клана Бешеного Быка, отдаем их в твои
руки, чтобы ты мог сделать с ними то, что пожелаешь. Я, Вокар, сказал.
     Верховный Вождь принял это с коротким  кивком.  Он  смерил  пленников
внимательным взглядом, не упустив ничего. Форс столь же  смело  глянул  на
него в ответ.
     Он увидел человека среднего возраста, стройного и жилистого, с прядью
седых волос, тянувшихся через его гриву, словно гребень из перьев.  Старые
шрамы от многочисленных боевых ран виднелись  под  тяжелым  церемониальным
воротником,  ниспадавшим  до   половины   груди.   Он,   безусловно,   был
прославленным воином.
     Но чтобы быть Верховным Вождем племени, он должен  был  быть  больше,
чем простым бойцом. Он должен  был  также  обладать  умом  и  способностью
править. Только очень сильная и очень мудрая рука могла управлять огромной
массой степного народа, обладавшего весьма буйным нравом.
     - Ты, - обратился Вождь сначала  к  Эрскину,  -  из  тех  темнокожих,
которые сейчас затевают войну на юге...
     Единственный открытый  взгляд  Эрскина  встретил,  не  мигая,  взгляд
Вождя.
     - Мой народ выходит на поле  боя  только  тогда,  когда  его  вынудят
воевать. Вчера я обнаружил моего соплеменника, скормленного Птицам Смерти,
и в теле торчала пика степняков...
     - А ты? Какое племя породило такого, как ты?



                           13. ОГНЕННОЕ КОЛЬЦО

     - Я - Форс из клана Пумы из племени Айри  в  Горах,  что  Дымятся.  -
Из-за того, что руки его  были  связаны,  он  не  отдал  честь  свободного
человека командиру всех этих палаток. Но он не повесил голову  и  показал,
что считает себя абсолютно равным любому на этом собрании.
     - Я об  этом  Айри  никогда  не  слыхал.  И  только  далеко  скачущие
разведчики видели когда-нибудь горы, что дымятся. Если ты не одной крови с
темнокожим, то почему ты идешь с одним из них?
     - Мы боевые товарищи - он и я. Мы вместе дрались с Чудищами и  вместе
пересекли Землю Взрыва...
     При  этих  словах  на  лицах  у  всех   троих   появилось   выражение
недоверчивости, а тот, который был в белом плаще, рассмеялся. На его  смех
мгновение  спустя  откликнулся  и  Верховный  Вождь,  а  затем  этот  смех
подхватили все, и по всей палатке загрохотал насмешливый хохот.
     - Теперь мы знаем, что язык, находящийся в твоем  рту,  крив.  Потому
что на памяти людей - наших отцов и отцов наших отцов, и их отцов до  них,
никто не пересек  Землю  Взрыва  и  не  дожил  до  того  мгновения,  чтобы
похвастаться этим. Та территория проклята, и страшная  смерть  ждет  того,
кто рискнет сунься туда. Теперь говори правду, лесной бродяга, или  же  мы
будем считать тебя столь же отвратительным, как Чудище,  и  годным  только
для того, чтобы выпустить твою жизнь острием пики - и говори быстрее!
     Форс зажал свой мятежный язык между зубами и держал его так, пока  не
спала горячка первого гнева. Потом он взял себя  в  руки  и  ровным  тоном
ответил:
     - Называй меня, как тебе угодно, Вождь. Но,  каким  бы  богам  вы  не
поклонялись, я поклянусь ими говорить только правду.  Наверное,  за  годы,
прошедшие с тех пор, как отцы отцов наших отцов заходили на Землю Взрыва и
гибли там, произошло уменьшение заражения и...
     - Ты назвал себя горцем, - перебил его Белый Плащ. - Я слышал о людях
с гор, что забираются  в  пустые  земли,  чтобы  вновь  обрести  утерянные
знания. Эти говорят правду и не рассказывают сказок. Если бы ты был из  их
породы, тогда ты должен показать звезду, которую они носят  при  себе  как
знак их признания. Тогда бы  мы  с  радостью  приняли  тебя  по  обычаю  и
закону...
     - Я с гор, - мрачно повторил Форс. - Но я не Звездный Человек.
     - Только отверженные и скверно живущие забредают так далеко от  своих
собратьев по клану, - эти слова произнес Черный Плащ.
     - И они находятся вне защиты закона  и  являются  мясом  для  боевого
топора любого человека. На этих людей не стоит зря тратить время...
     "Сейчас... сейчас он должен испробовать свой единственный  аргумент".
Форс посмотрел на вождя в упор и перебил его древней-предревней  формулой,
которой научил его отец много лет тому назад.
     - По праву огня, воды, мяса и палатки, мы притязаем теперь на убежище
под знаменем этого клана - мы ели ваше мясо и утолили жажду здесь  в  этот
час!
     В  огромном  шатре  воцарилась   внезапная   тишина.   Все   гудение,
перешептывание замерло, и когда один из часовых переступил с ноги на  ногу
так, что рукоять его меча ударилась о рукоять другого. Этот звук прозвучал
громом.
     Верховный Вождь засунул большие пальцы за свой широкий пояс, и теперь
барабанил по коже кончиками пальцев, выбивая дробь нетерпения. Черный Плащ
неохотно сделал шаг вперед и сделал знак часовому. Сверкнул нож, и кожаные
ремни упали с их онемевших рук. Форс растер запястья.  Он  выиграл  первый
раунд, но...
     - С того часа, как в эту ночь разожгут костры и до  надлежащего  часа
вы - гости. - Вождь повторил эти слова так, словно они вызывали горечь,  и
его рот искривился. - Против обычая мы не идем, но, - заверил он, -  когда
кончится время милости, мы сведем с вами счеты...
     Теперь Форс осмелился улыбнуться:
     - Мы просим только того, что наше по праву обычая,  Вождь  и  Капитан
многих палаток, - и он, как положено, отдал честь обеими руками.
     Глаза Верховного  Вождя  сузились,  и  он  махнул  рукой  двум  своим
сородичам.
     - По обычаю эти двое будут вашими опекунами, чужаки. Этой ночью они о
вас позаботятся.
     Таким образом, они вышли из шатра Совета  свободными,  пройдя  сквозь
толпу к другому, меньшего размера помещению со стенами из шкур. На  темных
шкурах, из которых был сделан шатер, были нарисованы разные символы.  Форс
в свете костров смог разглядеть их. Некоторые из них он хорошо  знал.  Две
змеи, обвившиеся вокруг посоха - это был знак целителя. А эти весы  -  они
обозначали правосудие, равное для  всех.  Жители  Айри  тоже  пользовались
этими эмблемами. Округлый шар  с  цветком  пламени,  вырывающимся  из  его
вершины, был новым  символом,  но  Эрскин  издал  удивленное  восклицание,
остановившись и показав  на  пару  раскинувшихся  крыльев,  поддерживающих
заостренный предмет между ними.
     - Это... это же знак Древних, которые были летающими людьми. Это знак
вождя моего родного клана!
     При этих словах степняк в черном плаще быстро обернулся и с некоторой
яростью спросил:
     - Что ты знаешь о летающих людях, ты, ползающий в грязи?
     Но Эрскин улыбался, его избитое лицо просветлело, и он  гордо  поднял
голову.
     - Мое племя пошло от летающих людей, пришедших  отдохнуть  в  пустыни
юга после великой битвы,  сразившей  большинство  их  машин  в  воздухе  и
спалившей на земле поле, с которого они взлетели. Это наш знак, - он почти
любовно коснулся кончика вытянутого  крыла.  -  Сейчас  Нат  Аль-Сал,  наш
Верховный Вождь, все  еще  носит  на  шее  такой  же  знак,  сделанный  из
сверкающего металла Древних, каким он перешел из рук его отца и  отца  его
отца и так далее, вплоть до первого и самого великого из  Летающих  Людей,
вышедших из чрева мертвой машины в день, когда они нашли убежище в  долине
нашей маленькой речки!
     В то время, как он говорил, ярость  исчезла  с  лица  Черного  Плаща.
Теперь это был печальный и озадаченный человек.
     - Вот так достаются новые знания - кусочками и обрывками, -  медленно
проговорил он. - Входите.
     Но Форсу показалось, что Хранитель  Анналов  степняков  стал  гораздо
приветливее. Он даже придерживал  руками  откидную  дверь,  словно  они  и
впрямь были почетными гостями, а не пленниками, получившими лишь временную
передышку.
     Оказавшись внутри шатра, они с  любопытством  огляделись  вокруг.  По
центру  тянулся  длинный  стол,  сделанный   из   полированных   досок   и
установленный на вбитых в землю кольях, а на  нем  упорядоченными  кучками
лежали вещи, которые Форс видел во время своих редких посещений  Звездного
Зала. Выдолбленный камень для хранения и растирания растений, используемых
для приготовления лекарств. Поперек этого камня лежал пестик. Ряды  ящиков
и кувшинов - это были вещи целителя.  Сушеные  пучки  листьев  и  прутьев,
ровными рядами свисавшие со шнура, натянутого вдоль опорного  шеста,  тоже
принадлежали ему.
     Но книги из пергамента с защитными обложками из твердого дерева,  рог
с чернилами и ручки, лежавшие наготове, - это были вещи Хранителя Анналов.
Он хранил Анналы Племени, там была  история  племени  и  все  его  обычаи.
Каждая книга носила знак клана, вырезанный  на  ее  обложке,  каждая  была
хранилищем сведений об этой семье.
     Эрскин ткнул пальцем в кусок разглаженной  кожи,  туго  натянутой  на
деревянную рамку.
     - Широкая река?
     - Да. Ты тоже знаешь о ней? - Хранитель Анналов оттолкнул  в  сторону
кучу книг, и перенес кожу под висящую лампу, в которой, давая свет, горела
пропитанная маслом пакля.
     - Вот эту часть я видел  собственными  глазами,  -  южанин  проследил
неровную ленту голубой краски, извивавшуюся через весь лист. -  Мое  племя
перешло через реку вот  здесь.  Нам  потребовалось  четыре  недели,  чтобы
построить плоты. И два из них были унесены течением, так  что  мы  никогда
больше не видели вновь тех, кто был на них. Мы  также  потеряли  в  потоке
двадцать барабанов. Но здесь... мой брат  вел  разведку  на  севере  и  он
обнаружил еще один изгиб, вот такой... - Эрскин поправил линию пальцем.  -
А также когда горы нашей земли извергли огонь и сотрясали все вокруг себя,
горькие воды моря пришли вот сюда  и  сюда,  и  нет  здесь  теперь  больше
никакой земли, только вода...
     Хранитель Анналов нахмурился над картой.
     - Так. Ну, мы прожили здесь десять раз  по  десять  лет,  вдоль  этой
великой реки, и знаем о ее водах - она много раз меняет свое русло и течет
так, как ей заблагорассудится. Во многих местах вдоль нее есть следы работ
Древних - они, должно быть, пытались удержать ее в  одном  русле.  Но  эту
тайну мы утратили вместе с множеством других.
     - Если вы ехали от берегов великой реки, то вы зашли очень далеко,  -
заметил Форс. - Что же привело ваше племя в эти восточные земли?
     - А что вообще ведет степняков на восток или на  запад?  В  нас  есть
врожденное желание увидеть новые места. На север и на юг мы  ходили  -  от
опушек великих лесов,  где  снега  образуют  капкан,  ловящий  ноги  наших
лошадей, и только дикие звери могут прожить зимой сытыми, - до  болотистой
местности, где в реках прячутся чешуйчатые чудовища, которые могут утащить
в воду неосторожного, вошедшего в воду.  Мы  повидали  много  земель.  Два
сезона назад умер наш Верховный Вождь, и его пика перешла в руку Кантрула,
который всегда был искателем необжитых земель.  Так  что  теперь  мы  идем
новыми тропами и открываем мир на удивление нашим детям. Подержи...
     Он снял лампу с державшего ее шнура и увлек Форса за собой  в  другой
конец шатра. Там были карты, карты и картины, такие живые,  что  заставили
горца ахнуть от удивления. Они заключали в себе ту самую магию, при помощи
которой Древние делали мир друг для друга живым.
     - Вот эта была сделана на севере - зимой, когда человек должен ходить
с кожаной  паутиной  на  ногах,  чтобы  не  утонуть  в  снегу  и  не  бить
поглощенным им, как зыбучими песками. А  вот,  посмотри,  это  -  один  из
лесных людей, они раскрашивают себе лица и носят звериные  шкуры,  но  они
ходят гордо и говорят, что они очень древний народ, который некогда владел
всей  этой  землей.  А  вот  и  вот...  -  Он   перелистывал   обрамленные
пергаментные квадраты, на которых яркими чернилами  были  сделаны  записи,
рассказывающие об их странствиях.
     - Это... - Форс глубоко вздохнул. - Это сокровище даже  больше  того,
что содержится в Звездном Доме. Если бы Ярл и все остальные Звездные  Люди
могли бы взглянуть на это!
     Хранитель Анналов провел пальцем  по  гладкой  рамке  карты,  которую
держал.
     - Во всем нашем племени, наверное, лишь с десяток юношей  смотрят  на
это, и в их сердцах и умах что-то шевелится. Остальные - они нисколько  не
заботятся о записях, о том, чтобы составить карту пути, который мы  прошли
за тот день. Брать да воевать, скакать да охотиться, да еще вырастить сына
вроде себя самого, который делал бы то же самое - вот и все желания  этого
племени. Но всегда есть те  немногие,  которые  еще  стремятся  пройти  по
древним  дорогам,  пытаются  вновь  найти  то,  что  было  утеряно  в  дни
катастрофы. Мы находим клочки и обрывки, нить здесь и рваный клок  там,  и
пытаемся создать из них целое.
     - Если бы Мэрфи сейчас  сказал  всю  правду,  -  вмешался  в  монолог
Хранителя Анналов голос Целителя, - он бы сказал, что  он  родился  только
для того, чтобы искать знания. Все это, - он махнул рукой  на  разложенные
богатства, - снова существует. Именно он начал собирать их и он  уже  учит
тех, кто схож с ним умом и может видеть и записывать то,  что  он  увидел.
Все это началось с тех пор, как он стал Хранителем Анналов.
     Хранитель Анналов смутился, а затем чуть-чуть робко улыбнулся.
     - Разве я не сказал, что у нас в крови стремление вечно охотиться  за
тем, что находится за горизонтом? Во мне это приняло такую форму. В  тебе,
Фаньер, это тоже есть, ведь ты приготовляешь свои смеси из листьев и травы
и, если бы ты посмел, то ты разрезал бы нас  на  куски  просто  для  того,
чтобы посмотреть, что там находится у нас внутри.
     - Наверное, это так. Мне очень  хотелось  бы  узнать,  что  находится
внутри у этих двух, что пересекли Землю  Взрыва  и  все  же  не  проявляют
никаких признаков горячки...
     - Я думал, что вы не поверили в эту историю, - быстро ответил Эрскин.
     Фаньер посмотрел на него  сузившимися  глазами,  почти  так,  подумал
Форс, как будто он уже вскрыл южанина для изучения.
     - Это так... может быть, я в нее и не верю. Но если это правда, тогда
это величайшее чудо, о котором я когда-либо слышал. Расскажи мне, как  это
произошло...
     - Ладно, - рассмеялся Эрскин. - Мы расскажем вам нашу историю.  И  мы
клянемся, что все это чистая правда. Но каждому из  нас  принадлежит  лишь
половина этой истории, и поэтому мы расскажем вам ее вместе.
     Масляная лампа шипела над их головами. Степняки и пленные  сидели  на
круглых  подушках.  Пленные  говорили,  а  степняки  слушали.  Когда  Форс
закончил, Мэрфи потянулся, встряхнулся, словно вынырнув из глубокой реки.
     - Я думаю, это правда, - спокойно произнес он. - И  это  мужественная
история, годная для того, чтобы переделать ее в песню, которую можно  петь
у ночных костров.
     - Скажи мне, - Фаньер внезапно повернулся к  Форсу,  -  ты,  которого
учили умению поиска, что больше всего поразило тебя в твоих странствиях?
     Форсу даже не надо было обдумывать свой ответ.
     - Что Чудища рискуют покидать  свои  города  и  выходить  в  открытую
местность. Потому что, по всем нашим  наблюдениям,  они  не  делали  этого
раньше на памяти людей. И это может означать надвигающуюся опасность!
     Мэрфи посмотрел на Фаньера, и их взгляды встретились. Затем  Целитель
поднялся на ноги и быстро вышел наружу, в ночь. Короткое молчание  нарушил
своим вопросом уже Эрскин:
     - Записывающий прошлое, почему ваши юноши охотятся на нас? Почему  вы
идете войной против нашего народа? Что произошло между  нашими  племенами,
что вышло не так?
     Мэрфи прочистил горло. Казалось, ему хотелось выиграть время.
     - Почему? Даже Древние так никогда и не ответили на этот  вопрос.  Ты
сам