и  в  последний  раз  отчаянно
вскрикнула Наташка, и вместе  с  криком  этим  лопнул  странный  пузырь  и
разметал клочья  раскаленного  воздуха,  и  пропала  нестерпимая  жара,  и
откуда-то прилетел к Мозли прохладный ветерок  и  игриво  схватил  его  за
рыжие патлы.


     Когда они уложили Наташку, Иван спросил:
     - А где же твоя семья?
     Мозли пожал плечами.
     У Наташки была явная горячка.  Щеки  девушки  пылали,  она  бормотала
что-то бессвязное и металась по лежанке, на которую они ее положили.  Иван
прикоснулся рукой к ее горячему лбу, и Наташка вдруг открыла  глаза.  Иван
наклонился  к  ней,  но  она  его  не  видела.  Взгляд  ее  был  устремлен
далеко-далеко, сквозь потолок.
     - Я так не хочу, - громко и отчетливо сказала она по-русски. - Это же
несправедливо!
     - Что она говорит? - спросил Мозли.
     - Она бредит, - ответил Иван.
     Мозли ничего не сказал и полез к очагу. Поковырялся там  с  минуту  и
принес два куска вареного мяса. Жестом пригласил к столу. Долго упрашивать
Ивана не пришлось, он был так голоден, что даже не обратил внимания на то,
какой у мяса был вкус. Только с сожалением отметил про себя, что кусок мог
бы быть и побольше. Потом они попили воды из глиняного  кувшина,  и  Мозли
сказал:
     - Да ты не волнуйся... Пока девчонка в обмороке, я ее в обиду  никому
не дам! А потом она и сама справится...
     Иван быстро взглянул на него.
     - С чего ты взял? - спросил он.
     Мозли усмехнулся.
     - Не надо, парень! -  сказал  он.  -  Рыжий,  конечно,  всего-навсего
простой охотник, всю жизнь среди зверья... Однако и он кое-что понимает...
Я, конечно, не знаю, каким образом, но ведь это же она нас  спасла!  Разве
не так?
     Иван промолчал. Конечно же так, думал он. Ай да Рыжий!..  Я,  правда,
сначала и не видел ничего, кроме проклятого Креста, еще  удивился,  почему
это до сих пор жив, и, лишь когда он взорвался, я, прежде чем хлопнуться в
обморок, успел понять, что все мы под  защитой  какого-то  силового  поля.
Только не сообразил я в  тот  момент,  что  это  Наташка...  А  Рыжий  вот
сообразил. Молодец мужик, другой бы на его месте помер со страху...
     Громкий крик прервал его размышления. Иван обернулся. У двери стояла,
прислонившись спиной к стене, незнакомая пожилая женщина. Волосы  ее  были
растрепаны, левую часть залитого слезами лица украшал большой кровоподтек.
     - Жив! - простонала она. - Господи, жив!.. Мэдж!..
     Мозли вскочил из-за стола и бросился к ней.
     - Ты откуда, Мэри?.. Что Мэдж?
     Иван понял, что это жена Мозли.  Она  опустилась  на  пол  и  закрыла
руками лицо. Рыдания сотрясали ее тело. Охотник, стоя на коленях,  теребил
жену за плечо.
     - Что, Мэри? Что?.. Где Мэдж?
     - Там, - проговорила Мэри сквозь рыдания. -  У  Гранта...  Когда  они
вернулись от Огненного Столба, Грант пришел сюда и забрал ее. Говорил, что
убьет нас обоих, если она не согласится, отправит к Столбу... Ударил  меня
ногой в лицо... Ах, Джон, как хорошо, что ты жив!
     Мозли поднялся с колен. Он был страшен. Ничего не говоря,  он  сорвал
со стены копье и скрылся за дверью. Иван тоже вскочил. На  лежанке  что-то
забормотала Наташка. Он бросился к ней, потом остановился,  не  зная,  что
предпринять. Взгляд его упал на лайтинг, лежащий на скамейке у стены.  Все
получалось  совсем  не  так,  как  он  ожидал.  Конечно,   без   конфликта
возвращение охотника в поселок не обошлось бы, но зря этот Грант  поступил
таким паскудным образом. Ох, зря!..
     Когда  Иван  выскочил  наружу,  Мозли  уже  и  след   простыл.   Иван
остановился, не зная, куда двинуться, закрутил головой. Откуда-то  донесся
громкий вопль. Иван замер. Вопль повторился. Иван определил направление  и
побежал в  ту  сторону.  Пробежав  метров  четыреста,  он  услышал  чьи-то
возмущенные голоса. Иван понесся вперед, не обращая внимания  на  хлещущие
по плечам ветви деревьев. Голоса  становились  все  громче  и  громче,  и,
наконец, он увидел между стволами человеческие фигуры.
     Иван  остановился.  Перед  ним  открылась  поляна,  на  которой  было
полным-полно лесных людей. Стоял такой шум, что ничего нельзя было понять.
Ивана не замечали.  На  противоположном  краю  поляны  он  увидел  Гранта,
пришпиленного копьем к вековому дубу. Любитель жертвоприношений был мертв.
Тут же четверо дюжих парней держали за плечи Мозли. Рыжий стоял спокойно и
смотрел поверх голов.
     Толпа вдруг перестала шуметь, и в  воцарившейся  тишине  стал  слышен
чей-то плач. Кто плакал, Иван увидеть не мог: заслоняла толпа. А потом  на
поляне появился Отец Мюррей в своем нелепом драном мундире.  Белой  каски,
правда, у него сегодня не было. Подошли и остальные старцы. Иван осторожно
отступил в густые заросли какого-то кустарника.  Отсюда  ему  было  хорошо
видно, что делается на другом краю поляны.  Слов,  к  сожалению,  было  не
разобрать, но это его уже совершенно не беспокоило. В любом случае  он  не
позволит, чтобы Мозли нанесли какой-нибудь вред.
     Видит Бог, я этого не хотел, сказал себе  Иван.  Он  пристроил  ствол
лайтинга  среди  ветвей  и  сквозь  листья  стал  наблюдать  за  тем,  что
происходит на поляне. По всему было  видно,  что  там  разыгрывается  суд.
Откуда-то  привели  высокую  белокурую  девицу.   Безучастный   ко   всему
происходящему Рыжий встрепенулся, и Иван понял, что это и  есть  неведомая
Мэдж. Труп Гранта унесли, потом увели Мэдж,  а  к  Отцу  Мюррею  стали  по
одному подходить лесные бородачи. Видимо, они были  свидетелями  убийства.
Размахивая руками, бородачи что-то объясняли Мюррею.  Тот  выслушивал  их,
кивая головой. Потом он воздел к небу руки и  сам  начал  говорить.  Толпа
вдруг завыла и заревела. Какой-то  волосатый  тип,  похожий  на  противную
обезьяну, быстро вскарабкался на дуб и, усевшись на толстой нижней  ветке,
стал что-то там делать. Иван смотрел на эту картину,  ничего  не  понимая.
Все походило на глупый сон. И только, когда дюжие молодцы потащили  Рыжего
к дубу, Иван сообразил, что суд закончен, и понял, чем занимался на дереве
волосатый.
     - Ах, сволочи! - выругался он вслух.
     Он переступил с ноги на ногу, выбирая наиболее удобную  позу,  слегка
наклонился вперед, поймал в прицел веревочную петлю, под которую поставили
Рыжего. Потом он снова выругался, переключил предохранитель  на  одиночную
стрельбу и стал аккуратно опускать ствол  лайтинга  до  тех  пор,  пока  в
прицеле не появился драный мундир Отца Мюррея.  Старик  стоял,  равнодушно
глядя на Мозли, и любовно поглаживал свою козлиную бороду.
     Иван положил палец на кнопку и вдруг понял,  что  выстрелить  в  Отца
Мюррея не сможет. Он представил себе, как вспыхнет на старике его  нелепый
мундир, и у него задрожали руки.
     Слюнтяй проклятый, сказал он себе. Что же ты делаешь? Ведь они  убьют
его!.. Хоть пугани их, что ли!..
     И тут что-то вокруг изменилось. Вместо восторженного  рева  с  поляны
донеслись вопли ужаса. Иван опустил лайтинг и  увидел,  как  Отец  Мюррей,
оттопырив толстый зад, на карачках убегает  в  сторону.  Толпу  разметало,
словно выскочил на поляну дикий зверь, жаждущий человеческой крови.
     Наташка, подумал Иван с благодарностью.
     Какой-то лохматый детина с по-детски испуганным лицом,  ломая  ветки,
влетел в кусты, натолкнулся на Ивана  и  на  мгновение  застыл.  Лицо  его
перекосилось, он крепко зажмурился и, взвыв,  бросился  направо.  Впрочем,
вой тут же оборвался, потому что детина с  разбегу  врезался  в  ближайшую
сосну, упал и больше не шевелился.
     Нет, не Наташка, подумал Иван с беспокойством.
     Через полминуты на поляне  никого  не  было,  только  под  веревочной
петлей стоял Мозли, удивленно хлопая глазами, да у его ног лежала  невесть
откуда взявшаяся перепуганная  Мэдж.  Тогда  Иван  выбрался  из  кустов  и
подошел к ним.
     - Видал, что делается? - сказал Мозли. - Второй  раз  за  сегодняшний
день от смерти ухожу.
     Иван кивнул головой, глядя на Мэдж.
     - Чудеса да и только! - бормотал Мозли. - Это ты их, что ли?
     - С чего ты взял? - сказал Иван.
     Вот оно как, подумал он. Легко и просто...  И  никаких  лайтингов  не
нужно!  Только  немного  ненависти...  Совсем  немного,   самую   малость,
чуть-чуть!
     Мэдж  подняла  голову,  взглянула  на  Ивана  и  тут  же  потупилась,
отвернулась к отцу.
     А она и вправду славная девочка, подумал Иван. Мозли  перехватил  его
взгляд и, кивнув в сторону дочери, прищелкнул языком  и  по-заговорщически
подмигнул.
     - Успел-таки!  -  сказал  он  удовлетворенно  и  засмеялся,  легко  и
радостно.
     Потом он поднял Мэдж с травы и любовно погладил ее по голове.  Словно
маленького ребенка.
     - Ну что ты? - еще больше засмущалась  Мэдж.  И  вдруг  содрогнулась,
проговорила, ни к кому не обращаясь: - Как страшно!
     - Пошли домой! - сказал ей Мозли. - А то  мать  там  с  ума  от  горя
сойдет!..
     Он обнял дочь за плечи, и они двинулись в глубь леса. Иван шел следом
за ними и думал о том, что Рыжий прав и  девчонка  действительно  красива.
Гораздо красивее Наташки и, самое главное, не родственница. И если  бы  он
увидел ее вчера вечером, все было бы ночью совершенно иначе и не  было  бы
потом никакого стыда... А Рыжий-то, судя по всему, не прочь ее отдать. Вон
опять оглянулся и подмигнул. Насколько же лесовики здоровее  нас,  подумал
он. Кровь с молоком! Вот она, еще одна печать  Приюта.  Надо  выходить  из
подземелья, а не то совсем в червей превратимся.  И  никакая  медицина  не
поможет!..
     Едва они вошли в хижину, обрадованная мать с плачем утащила  Мэдж  за
занавеску, сплетенную из каких-то прутьев.
     - Пусть поворкуют, - добродушно проворчал Рыжий. - Ну, а как тут наша
спасительница?
     Иван подошел к Наташке. Лицо ее по-прежнему походило на маску. На лбу
лежал пучок мокрой травы, а рядом стояла деревянная миска с водой.
     - Я поставила ей компресс, - сказала из-за занавески Мэри.
     Что же мне делать, подумал Иван. И идти надо, и оставлять ее здесь не
хочется...
     - А я проголодался, - сказал вдруг Мозли, ходивший из угла в угол.  -
Уже вечереет... Мать! - заорал он. - Есть хочется! Ты кормить нас думаешь?
     - Сейчас, - отозвалась жена.
     Женщины вышли из-за занавески, взялись за посуду.
     - Да готовить-то на улицу идите, - сказал Рыжий. - Нечего тут дымить!
     Лицо его смягчилось, он широко улыбнулся, подошел к Мэри и с  размаху
хлопнул ее ниже спины.
     - Не трусь, старушка! - сказал он. - Все самое страшное уже позади.
     Женщины ушли, вскоре с улицы потянуло дымом. Мозли сел за стол.
     - Эх, грехи наши тяжкие! - проговорил он. - Что делать-то будем?  Как
думаешь?
     Иван сел напротив.
     - Когда она придет в сознание, - он кивнул на Наташку, -  вам  ничего
не будет грозить.
     - Это я уже понял, - сказал Мозли.
     - А потом вам надо будет уходить отсюда, - сказал Иван. - Теперь  это
не опасно. Все дороги открыты...
     - Нет, - оборвал его Рыжий. - Уходить отсюда ни к чему. У меня дела и
здесь найдутся!
     Бедный драный мундир, подумал Иван. Придется тебе  в  скором  времени
менять хозяина.
     - Я вот о чем думаю, - сказал Мозли.  -  Почему  бы  тебе  у  нас  не
остаться? Ты бы здорово помог.
     И в самом деле, почему бы, подумал Иван.
     Вошла Мэдж, поставила на стол котелок с горячей  похлебкой  и  вышла,
стрельнув в сторону Ивана черными глазками.
     - Чем не жена тебе? - спросил Мозли.
     И в самом деле, чем не жена, подумал Иван. И краса,  и  стать,  и  за
генофонд беспокоиться не надо.
     - А мне еще рано жениться! - сказал он.
     - Жениться никогда не рано, -  сказал  Рыжий.  -  Особенно  на  такой
девушке. Было бы можно, сам бы на ней женился. - Он рассмеялся. -  Или  ты
уже женат? - Он кивнул в сторону Наташки. - Так это не страшно. Почему  бы
не быть двум женам?
     - Ревностью друг друга замучают, - сказал Иван. - Впрочем, она мне не
жена.
     - Ну что же. - Мозли облегченно вздохнул. - Найдем и ей парня. У  нас
есть отличные ребята, женятся за милую душу... Она, правда, худенькая,  но
ничего: мы ее подкормим.
     И до чего же упорный мужчина, подумал Иван. Ишь  всех  нахваливает...
Только не хочется мне, Рыжий, у тебя оставаться. Ведь то, чего ты вчера от
меня хотел, вчера же и получил. И потому есть у меня,  Рыжий,  подозрение,
что сегодня я нужен тебе далеко уже не как отец твоих внуков... А  оружием
я ни в чьих руках быть не собираюсь! И в твоих тоже. Я не лайтинг!
     Снова вошла Мэдж  с  какой-то  посудиной  в  руках,  наклонилась  над
столом. Звериная шкура, в которую она была  одета,  оттопырилась,  и  Иван
увидел под ней тяжелые круглые груди. Мэдж, перехватив его  взгляд,  резко
выпрямилась и, густо покраснев, исчезла за дверью.
     Ивана бросило в жар.
     Вот так штука, подумал он. Кажется, совсем не дочку Рыжего целовал  я
сегодня ночью... Или то был сон?.. Ничего себе шуточки: говорят об  одной,
приводят другую!
     - Что ты говоришь? - спросил  он,  сообразив  вдруг,  что  Мозли  уже
несколько раз произнес одну и ту же фразу.
     - Я спрашиваю: что это с тобой? - сказал Рыжий. - Словно  ты  Мэдж  в
первый раз увидел!
     - В первый раз? - пробормотал Иван. - В первый раз...
     Он встал, подошел к Наташке, снял с ее лба теплый компресс, намочил в
миске и снова накрыл им пылающий Наташкин лоб. Взгляд его  упал  на  мерно
вздымающуюся грудь девушки, и он закрыл глаза.
     Она, понял он. Сумасшедшая... Как она решилась?.. И что теперь будет?
     - Почему ты еще здесь? - спросила вдруг Наташка по-русски.
     Иван  вздрогнул.  Лицо  Наташки  было  абсолютно  неподвижно,   глаза
закрыты, и только губы шевелились, чуть-чуть, едва заметно.
     - А где же мне еще быть? - спросил Иван.
     - Тебя ведь ждут в Приюте!
     - Откуда ты знаешь?
     - Знаю!.. А за меня не беспокойся: все будет  в  порядке.  И  ребенок
будет здоровый...
     Ивана тронули за плечо. Он обернулся. Сзади стоял Мозли  и  изумленно
смотрел на него.
     - Ты чего это, парень, сам с собой разговариваешь? - спросил он. - Да
еще на тарабарском языке...
     Иван мотнул головой.
     - Идти мне надо, - прошептал он. - Ждут меня.
     - Куда ты пойдешь на ночь глядя? - сказал Мозли.
     - Идти мне надо, - повторил Иван.
     Мозли выразительно постучал пальцем по лбу.
     - Ненормальный! - сказал он.
     Наваждение  прошло.  Иван  снова  взглянул  на  Наташку.  Она  лежала
спокойно. Жена  и  дочь  Мозли  оживленно  говорили  о  чем-то  на  улице.
Наверное, обсуждали достоинства Ивана как мужа и зятя. Сам  Рыжий  смотрел
на него, и в глазах его плескался страх. Как днем, у Огненного Столба.
     - Ну уж нет! - сказал Иван, улыбнулся Мозли и сел обратно за стол.
     - Черт вас знает, что вы за люди, - пробормотал Рыжий.
     - Хорошо, - сказал Иван, глядя на Наташку. - Я остаюсь до утра.  Идти
на ночь глядя, действительно, глупо... Только я тебя попрошу. Положи нас с
Мэдж где-нибудь... э-э... отдельно от всех  остальных.  У  тебя  есть  еще
какое-нибудь помещение?
     - Найдется, - сказал Мозли обрадованно.
     - Да, - сказал Иван. - Вот так!.. А утром я уйду. Так вот.
     - А как же все остальное? - спросил Рыжий.
     - А с остальным, - сказал Иван, продолжая смотреть на Наташку,  -  мы
разберемся потом. Когда я вернусь...
     - А ты вернешься? - недоверчиво спросил Мозли.
     Иван коротко взглянул на него, и Рыжий опустил глаза.



                          14. ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ

     Конечно же, Приют ничуть не изменился. Все так же колобродили в узких
коридорах малыши, заглушая своим писком вечный гул вентиляции. Все так  же
спешили к местам аварий ремонтные бригады. Все так же пялились  с  зеленых
стен слепые глаза телекамер. Как позавчера. Как в прошлый понедельник. Как
сто лет назад. Словно по-прежнему проносится над Землей всевидящий  Черный
Крест, грозя неосторожным мгновенной смертью в лазерном  костре...  Креста
не было, но ведь Слепые этого пока еще не знали, и потому  их  можно  было
простить. И Иван их простил. Как нашаливших детей.
     Он шел по коридорам, перешагивая через  копошащихся  на  полу  детей,
неспешно спускался по лестницам, придерживаясь правой рукой за  перила,  а
левой успокаивая мотающийся на груди  лайтинг.  Словно  возвращался  домой
после долгой и тяжелой смены, прошедшей  в  борьбе  с  медленно  умирающим
вентилятором. И поражался, в какой тесноте живут Слепые в Приюте,  который
еще неделю назад казался ему таким огромным и светлым.
     Ивана узнавали, кидали любопытные взгляды на лайтинг.
     - Привет, - говорили Слепые.
     - Хэлло, Айвэн! Ты где пропадал?
     - Здорово, Иван! Что это тебя уже два дня не видно?.. Ты, случаем, не
заболел?
     А когда Иван спустился с третьего  этажа  на  четвертый,  из-за  угла
вывернулась Жанетта. Девчонка вскрикнула  от  неожиданности  и  повисла  у
Ивана на шее.
     - Здравствуй! - сказала она. -  А  мы-то  думали:  куда  ты  исчез?..
Был-был - и нету!.. А ты - вот он - тут как тут... Ой, а что это у тебя? -
Она схватилась за ствол лайтинга.
     Иван быстро перебросил оружие за спину.
     - Подумаешь! - не обиделась Жанетта и снова защебетала: - А твоя мама
вчера была у нас, плакала, говорила, что  ты,  наверное,  попался  Черному
Кресту. И тетя Рита плакала... Да, ты же не знаешь: Наталья пропала. - Она
вдруг замолкла и пристально посмотрела Ивану прямо в  глаза.  -  Она  тебе
случайно не говорила, чего собирается делать?
     - Нет, - буркнул Иван. - "Чего?" - не говорила.
     - Странно, правда? - сказала Жанетта. - Может, она забралась в камеру
Доктора?.. Так ведь Зрячий Мэт поставил там охрану - всех гоняют... Как ты
думаешь?
     - Отстань! - сказал Иван и щелкнул соплячку по носу.
     Девчонка передернула плечами и гордо  удалилась,  потряхивая  жидкими
рыжими косичками. Ивану вдруг совершенно расхотелось идти домой. Уж  лучше
было бы сходить в камеру Доктора (и надо сказать,  что  туда  тянуло),  но
ведь там стояла какая-то охрана, с которой добром вряд  ли  поговоришь.  А
по-другому говорить еще рано!.. И вообще не пройдет и получаса, как об его
возвращении станет известно Зрячему Мэту.  Да  и  не  к  лицу  ему  теперь
пробираться в родном доме по-воровски,  остерегаясь  и  оглядываясь.  Иван
пожал плечами, повернулся и отправился прямо к старику.
     Он шел по коридору, по-прежнему кивая головой встречным и отвечая  на
рукопожатия, и думал о том, что не так он представлял себе  возвращение  в
Приют. Ему казалось, что встречать его будут  толпы  плачущих  от  счастья
сограждан, что героя понесут на руках, а девушки будут бросать ему  охапки
полевых цветов, добытых на безопасных отныне лугах...
     Иван сплюнул. Пожалуй!.. Сначала в лепешку расшибешься, пока докажешь
им, что снаружи  нет  никакой  угрозы,  что  с  проклятым  Крестом  отныне
покончено навсегда. Вот тогда, может быть, и понесут... Может быть...  Ну,
ничего: докажем! И  начинать  надо  с  самого  Мэта.  С  остальными  будет
проще...
     А что, думал Иван. Люди мы великодушные. Назначим ему  пенсию,  пусть
доживает в тишине и спокойствии, пусть даже по привычке  сидит  на  холме,
слепо обозревая безмятежное  небо.  Как  крот  на  куче...  Что  еще  надо
старику?..
     Мэт был у себя дома. Камера его была ярко освещена. В  дальней  стене
зияла открытым ртом распахнутая настежь дверь в Сердце Приюта.
     - А-а? - прошипел Мэт вместо приветствия. - Явился?
     Он вскочил из кресла и, потрясая сухими кулаками, подскочил к Ивану.
     - Ну и где тебя носило, паршивец? - взвизгнул он. - Уже сто раз можно
было вернуться. Мать, понимаете ли, слезы проливает, а он...
     - Задержался слегка, - сказал Иван. Надо же, какая отеческая  забота,
подумал он.
     - А где мои часы?
     - Дал поносить... Проверьте-ка лучше связь с базой!
     Старика словно ударили. Он замер, глаза его округлились,  и  он  стал
похож на белую сову. Потом он резк