можно, и еще что-то. Инстинкт
колдовства, наверное. Особая направленность. С таким складом
ума во всем мире наберется лишь горсточка людей.
   - А как насчет вас?
   Она покачала головой.
   - Женщины редко могут заниматься колдовством. Не тот
склад ума, наверное. Мозг мужчины, возможно, сформирован и
наведен чуточку в другом направлении, чем женский. Я, конечно,
старалась, и они позволяли мне это, потому что они хоть и
выгнали Вольферта, но питали глубокое уважение к нему. Он был
самым знающим колдуном среди них. Я ухватывала некоторые концепции,
могла выполнять кое-какую мелкую магию, комбинировать
простые манипуляции, но я не создана для колдовства. Они мне
этого не говорили. Со временем сказали бы, но я поняла и сама,
без их слов, что никогда не пойду дальше жалкой ученицы.
А для несостоявшихся учеников во всем мире нет крова.
   - Но вы живете в колдовском замке.
   - Из милости. Из искренной и сердечной милости. Потому
что я из рода Вольферта. Когда мои родители умерли от чумы,
пролетевшей по сельской местности, Кутберт в первый и единственный
раз вышел из замка и взял меня как потомка своего лучшего
друга, которого, как я теперь знаю, в то время уже не
было в живых. Все это мне потом рассказал Кутберт, потому что
тогда я была слишком мала, чтобы что-нибудь помнить. Он привез
меня сюда. Я любила их всех и пыталась научиться их мастерству,
но не смогла. Они не только взяли меня сюда и заботились
обо мне, но и отдали мне старого Хуберта, грифона, который
принадлежал Вольферту. Мой прадед оставил его здесь,
поскольку не мог взять с собой.
   - Настанет день, когда Кутберт умрет, - тихо сказал Дункан. - Что
будет тогда с вами? Вы так и останетесь здесь?
   - Не знаю. Я стараюсь не думать об этом. Без Кутберта
мне здесь будет очень одиноко. Не знаю, что я буду делать.
Для меня нет места в мире, я не привыкла к миру и не знаю,
что мне в нем делать. И я не смогу долго скрывать, что во мне
кровь колдунов, и боюсь, что внешний мир не будет дружелюбен
ко мне, когда узнает, кто я.
   - Да, мир бывает жестоким, - согласился Дункан. - Хотел
бы я сказать обратное, но не могу.
   Она наклонилась к нему и быстро поцеловала его в щеку.
   - Мир может быть и добрым. Вот вы были добры ко mне. Вы
с таким чувством говорили о моих проблемах.
   - Спасибо, миледи, - серьезно сказал Дункан, - за ваши
слова и за поцелуй. Он был очень милым.
   - Вы смеетесь надо мной!
   - Ничуть, Диана. Искренняя благодарность за то, чего я
вовсе не заслужил.
   - Кутберт выразил желание увидеть вас, - сказала она,
переводя разговор в другое русло.
   - Только поскорее. Мы слишком задержались здесь. Нам надо
продолжать путь.
   Она почему-то заволновалась.
   - Зачем так скоро? Отдохните несколько дней. У вас были
нелегкие минуты, вам нужен отдых.
   - Нас и так задерживали многие неприятности, а мы должны
добраться до Оксенфорда.
   - Оксенфорд подождет.
   - Простите, миледи, но я думаю иначе.
   Она быстро встала.
   - Надо посмотреть, как там Кутберт. Его нельзя надолго
оставлять одного.
   - Я пойду с вами. Вы говорили, что он хотел меня видеть.
   - Не сейчас. Я позову вас, когда он будет готов встретиться
с вами.
 ГЛАВА 23

   Когда Дункан шел по большому холлу, его окликнул Скрач.
   - Вы не торопитесь, сэр? Не уделите ли мне немного времени?
С вашей стороны было бы благодеянием, если бы вы поболтали
со мной.
   Дункан изменил курс и подошел к колонне демона.
   - Леди Диана пошла посмотреть, как поживает колдун, а
мои товарощи, видимо, заняты своими делами, так что я могу
потратить немного времени на тебя.
   - Вот и прекрасно, - обрадовался демон. - Но вам вовсе
не обязательно стоять и вытягивать шею, чтобы смотреть на меня.
Если вы поможете мне спуститься, мы сядем на каменную
скамью в двух шагах отсюда. Моя цепь достаточно длинна.
   Дункан протянул руки. Демон наклонился, Дункан взял его
за талию и помог опуститься.
   - Кабы не искалеченная нога, я бы сам спустился, - сказал
Скрач. - Вообще-то я часто это делаю, но как - смотреть
противно.
   Он показал сведенные артритом руки.
   - Они тоже не держат.
   Они уселись рядом на скамью. Скрач дергал копытом, и
цепь звякала.
   - Я вам объяснял однажды, что меня зовут Скрач - официально
Юнг Скрач, но ни в коем случае не Олд Скрач, поскольку
это вульгарное наименование Его Милости, ведающего адскими
операциями. Имя мое мне не нравится. Собачье какое-то. Даже
грифон получил честное имя Хуберта, это вам не Скрач. Много
лет сидя на своей колонне, я думал, какое имя я хотел бы носить,
и в конце концов нашел такое, которым мог бы гордиться:
Вальтер. Отличное имя и звучит так округло. Солидное честное
имя, подходящее для солидного существа.
   - Вот, значит, как ты проводишь время: придумываешь себе
новое имя. Неплохой способ.
   - Я думаю не только об этом, - возразил Скрач. - Я думаю
о том, что было бы, если бы события пошли иначе. Отработал бы
я учеником и был теперь старшим демоном, а может быть, и
младшим дьяволом. Может, стал бы потолще, но вот в росте вряд
ли прибавил бы. Я, знаете, коротышка, наверное, от этого все
мои беды. Что путного может сделать коротышка? Ему предопределен
провал.
   - Ты, похоже, философски относишься к своему положению.
Ты не накопил горечи, а многие накопили бы. И ты не скулишь,
чтобы тебя жалели.
   - А что изменится, если я стану злиться и скулить? Меня
и так не очень любят, а хнычущих совсем уж не терпят. Впрочем,
что говорить о любви? Кто станет любить демона? Некоторые
жалеют, но жалость - это не любовь. А большинство смеются
над моим сломанным хвостом и прочими уродствами. А смех, милорд,
тяжело переносить. Если бы они чувствовали страх или
даже отвращение, мне было бы легче.
   - Я не смеюсь над тобой, - сказал Дункан, - и не испытываю
чрезмерной жалости, но и не уверяю, что люблю тебя.
   - Я этого и не ожидаю, - отозвался демон. - Если бы человек
говорил, что любит меня, я подозревал бы какую-то тайную
причину.
   - Поскольку я признаюсь, что не испытываю любви к тебе,
и ты не ставишь мне этого в вину, могу я задать тебе один
честный вопрос?
   - Буду рад.
   - Что ты можешь сказать мне об орде Зла? Я думаю, что ты
кое-что слышал от колдунов.
   - Слышал. Мне кажется, вы кое-что знаете и сами. Вы же
не так давно сражались с ордой.
   - Лишь с небольшой частью, в основном, с безволосыми,
хотя там были и другие. Я не знаю, много ли их и сколько видов.
   - Безволосые, если я правильно понял суть вашего выражения, - пояснил
Скрач, - это пехота, стражники для грязной работы.
В каком-то смысле они не подлинное Зло, не члены орды.
Это кости и мышцы, в них очень мало, а может быть и вовсе нет
магии.
   - А остальные? Я говорил с одним типом, который видел
их. Он рассказывал о бесах и демонах, но думаю, он пользовался
знакомыми названиями, общими для злых сил. В нашей схватке
по ту сторону стены я убил одного из таких, а Тайни убил другого.
Они не были ни бесами, ни демонами, но я не знаю, кто
они.
   - Вы совершенно правы, - подтвердил Скрач. - Они не бесы
и не демоны. Бесы и демоны из нашего мира, а эти пришли со
звезд. Это отродье других миров, которые как я подозреваю, не
похожи на наш. Отсюда вывод, что зло, которое они сеют, не
похоже на земное зло. У них немыслимое количество форм. Самые
чуждые - просто сгустки живой крови. Их мотивы, привычки и
образ действий тоже, я полагаю, не соответствует земным злым
существам. Вы столкнулись с таким созданием, какого не могли
вообразить, да и вряд ли возможно вообразить такое.
   - Мне сказали, что это не орда, а рой. Что это значит?
   - Не знаю. Я, как вы понимаете, знаю о них только по
слухам.
   - Понимаю. Но вот насчет роя. Как-то я разговаривал с
почтенным пчелиным мастером, и он рассказал мне, как роятся
пчелы. Есть тут что-то похожее?
   - Мне посчастливилось слышать один разговор, правда,
очень короткий. Вполне возможно, что он относится к этому делу
о роении.
   - Расскажи, пожалуйста.
   - В то время, когда орда опустошала этот район и собиралась
разорять северную Британию, члены орды иной раз складывались
как бы в одну живую массу. Вроде как пчелы. Те, кто
говорил, слышали об этом от различных наблюдателей и были в
большом недоумении относительно этих действий орды. А в другое
время отдельные члены орды, когда не занимались разрушением,
держались по отдельности или очень небольшой группой.
Но перед разрушением, как говорили наблюдатели, они обязательно
собираются в большой рой...
   - Постой, погоди минутку. Мне говорили, что орда, опустошая
местность, создает себе условия для процесса омоложения.
   - Знаете, - возбужденно сказал Скрач, - пожалуй, в этом
что-то есть. Я никогда не слышал о ритуалах омоложения, но
они вполне возможны. Общий сбор всего Зла, личный контакт
каждого с каждым, и из этих контактов может возникать неизвестная
сила, обновляющая их. Как вы считаете? По-моему, звучит
убедительно.
   - Я тоже так думал и рад, что ты разделяешь мое мнение.
   - Это объясняет роение.
   - Пожалуй. Хотя тут так много факторов, так много того,
чего мы не понимаем и вряд ли поймем.
   - Правильно, - согласился Скрач, - но все-таки это хорошая
гипотеза. Ее стоит разработать. Вы говорили с Кутбертом.
Что он думает об этом?
   - Мы не говорили о роении. Я высказал теорию омоложения,
но он, кажется, мало об этом думал. Он сказал, что орда боится
чего-то и, возможно, собиралась воедино, чтобы ударить, но
по каким-то причинам не решилась. Скажи мне вот что, Скрач:
если бы тебе пришлось принимать чью-то сторону в этом деле и
нельзя было бы уклониться, чьей стороны ты стал бы держаться?
   Демон подергал копытом.
   - Вам покажется странным, но если бы я был вынужден выбирать,
я стал бы на сторону людей. Может, я унаследовал зло,
но зло человеческое или, по крайней мере, земное. Объединиться
с чужим злом я просто не в силах. Я их не знаю, они меня
не знают, мне было бы неуютно с ними. Зло есть зло, но у него
разные варианты, которые не всегда можно совместить.
   Послышались шаги. Дункан обернулся.
   Диана, все еще в зеленом платье, как бы плыла по ступеням
лестницы.
   Дункан встал. Скрач тоже поднялся
   - Скрач, - осведомилась Диана, - зачем ты сошел со своего
столба?
   - Миледи, - объяснил Дункан, - я просил его спуститься и
посидеть со мной. Для меня это удобней, иначе я должен был бы
стоять, задрав голову, чтобы видеть его.
   - Он не надоел вам?
   - Отнюдь нет. Мы приятно побеседовали.
   - Полагаю, что мне лучше вернуться обратно, - заметил
Скрач.
   - Подожди, - повернулся к нему Дункан, - я тебе помогу.
   Он поднял демона, чтобы он мог держаться своими искривленными
руками и забраться наверх.
   - Мы с тобой хорошо поговорили, - сказал Дункан, - спасибо.
   - Вам спасибо, милорд. Мы еще поговорим?
   - Почти наверняка, - ответил Дункан.
   Он повернулся к Диане. Она стояла у входной двери, ожидая
его.
   - Я подумала, не пройтись ли нам. Я показала бы вам окрестности.
   - С наслаждением. Очень мило с вашей стороны.
   Он предложил ей руку, и они стали спускаться по ступеням
высокого крыльца.
   - Как чувствует себя Кутберт? - спросил Дункан.
   - Хуже, чем вчера. Я беспокоюсь о нем. Он кажется каким-о
неразумным. Сейчас он уснул.
   - Может быть, мой визит...
   - Нет, вы тут ни при чем. Его нездоровье усиливается с
каждым днем. Случаются хорошие дни, но не часто. По-видимому,
ему стало плохо, когда я уезжала. Я бы не оставила его, но он
сказал, что с ним все в порядке и он обойдется без меня.
   - Вы его очень любите?
   - Он был для меня отцом с тех пор, как я была младенцем.
Нас только двое.
   Они шли по тропинке парка позади замка.
   - Вы, конечно, считаете, что я груба со Скрачем, - сказала
Диана.
   - Мне кажется, чуточку грубы. Неужели он не имеет права
спуститься со столба и посидеть на скамейке?
   - Он всем надоедает. Теперь посетители у нас редки, но в
былые времена в замок приезжали многие, и он всегда приставал
ко всем, чтобы они слушали его глупую болтовню. Кутберт считал - да,
наверное, и не он один - что Скрач не в себе.
   - Понятно. Но он, в сущности, в полном порядке. Конечно,
я не знаток в демонах...
   - Дункан...
   - Да?
   - Давайте бросим этот дурацкий разговор. Мне надо
кое-что сказать вам, и если я не скажу сейчас, потом у меня
не будет сил.
   Она остановилась у поворота тропинки.
   Он встал перед ней и увидел бледное и осунувшееся лицо.
   - Надеюсь, ничего плохого?
   Он был испуган ее видом.
   - Как сказать. Помните, час тому назад вы собирались
скоро уходить, а я ответила - не торопитесь, отдохните.
   - Да, помню.
   - Я должна была сказать вам тогда, но не смогла и ушла,
чтобы собраться с духом.
   Он хотел что-то спросить, но она жестом остановила его.
   - Я не могу ждать. Я должна сказать сейчас. Дункан, дело
в том, что вы не можете уйти. Вы никогда не выйдете из замка.
   Он слушал, но слова не доходили до него, он не мог им
поверить.
   - Этого не может быть, - проговорил он. - Я не могу...
   - Я не могу объяснить. Но вы не сможете уйти. И никто не
может вам помочь. Это часть колдовства, и его нельзя разрушить...
   - Но вы же говорили, что у вас бывали гости. И вы сами...
   - С помощью магии, личной магии, а не чьей-нибудь другой.
Это тайное знание, которое каждый держит в себе. Наши
гости имели это знание, эту магию, и у меня есть немного этого
личного знания...
   - А поскольку ни у кого из нас этой магии нет...
   Она кивнула. На глазах ее выступили слезы.
   - И вы не можете помочь нам? И колдун не поможет?
   - Никто не может помочь. Только ваши личные способности.
   В нем внезапно вспыхнула злоба и ослепила его. Он закричал:
   - Какого черта вы тогда зазвали нас в замок? Вы знали,
что случится. Вы знали, что мы попадем в западню. Вы знали...
   Он остановился, потому что усомнился, слышит ли она его.
Она открыто плакала, опустив голову, одиноко стояла и плакала.
   Затем она подняла заплаканное лицо и, рыдая, закричала:
   - Вы были бы убиты! Вы разбили строй разрушителей, но
они собрались бы снова. Это было только минутное затишье. Они
снова стали бы охотиться на вас, как на диких зверей! Понимаете?
Пожалуйста, поймите!
   Она сделала шаг к нему. Он обнял ее и прижал к себе. Она
опустила голову на его грудь, все ее тело сотрясалось от рыданий.
   - Я не спала прошлую ночь, все думала об этом и не знала,
как я скажу вам. Я хотела просить Кутберта, чтобы он вам
сказал, но потом решила - это не дело. Я виновата, и должна
сказать вам. И вот я...
 ГЛАВА 24

   Выслушав Дункана, все долго сидели молча. Мэг заговорила
первая, пытаясь подбодрить остальных.
   - Ну, не знаю, это не так уж плохо. Есть куча куда более
скверных мест, где старый мешок вроде меня мог прожить остаток
своих дней.
   Никто не взглянул на нее. Конрад зашевелился исказал:
   - Вы говорили, что она кое-что понимает в тайном искусстве.
Может, и мы можем научиться?
   - Я не очень хорошо понял, - ответил Дункан, но, кажется,
это специфическое знание. Не каждый из нас может научиться
этому искусству, а возможно, и никто. И кто будет нас
учить? Кутберт стар и чуть жив. Диана сама знает слишком мало.
Я бы даже сказал, что у нее не знания, а врожденные способности,
позволяющие ей приходить и уходить.
   - Наверное, так, - согласился Конрад. - Да и в любом случае
это заняло бы слишком много времени, а у нас его нет.
   - Да, у нас его нет. Двое умирающих - один здесь, другой
в Оксенфорде.
   - А как насчет Тайни, Дэниела и Бьюти? Они же не могут
научиться, а мы не оставим их здесь. Они - часть нас.
   - Мы, вероятно, могли бы взять их с собой, - ответил
Дункан. - Не знаю, конечно, но ведь грифон может улетать и
возвращаться, а он тоже не знает искусства.
   - Если здесь некому учить нас, - сказал Эндрю, - то есть
книги. Я сегодня обнаружил библиотеку. Громадная комната, и
уйма написанного.
   - Это слишком долго, - возразил Дункан. - Мы будем рыться
в куче свитков, не зная что искать. И вести нас некому. И
еще проблема языка. Я подозреваю, что многие книги написаны
на древних языках, которые теперь мало кто знает.
   - Для меня лично, - проговорил Эндрю, - такой поворот
событий не великая трагедия. Если не будет другой возможности,
я охотно останусь тут. Место приятное, и я могу заниматься
своим делом, как и в любом другом месте. Но вот у вас, я
знаю, дело великой важности, и вам надо идти в Оксенфорд.
   Конрад ударил дубиной об землю.
   - Мы должны уйти. Должен быть какой-то способ, только я
его не вижу.
   - И я тоже, - отозвался Дункан.
   - У меня было предчувствие, - сказал Эндрю, - не точно
этого события, но того, что дело неладно. Когда я увидел птиц
и бабочек...
   - При чем тут, к дьяволу, птицы и бабочки?
   - В лесу, сразу за стоячими камнями, птицы на ветвях не
шевелятся, сидят, как мертвые, а с виду живые. И бабочки сидят
и не двигаются. А потом я заметил, что на них тонкая
пленка пыли. Значит, они здесь очень давно. Я подумал, что
лес - часть очарованного мира и время здесь остановилось для
всех, кроме людей и Хуберта. Все здесь точно такое, как было,
когда замок был построен с помощью колдовства.
   - Остановка времени, - проборматал Дункан. - Да, это может
быть. Замок новенький, стоячие камни тоже.
   - Но снаружи, - возразил Конрад, - из того мира, который
мы оставили, замок весь разрушен, камни повалены. Что вы думаете
об этом, милорд?
   - Колдовство, - отозвалась Мэг. - Очень сильные чары.
   - Но мы разбили чары, наведенные на нас у болота, - сказал
Конрад.
   - То были слабые чары, - пояснила Мэг, - предназначенные
только для того, чтобы смутить нас, сбить с дороги. А здесь
настоящее крепкое колдовство, тщательно, мастерски сделанное.
   Дункан понимал, что она права. Такие чары им не разбить.
   Они сидели на нижней ступени крыльца. Перед ними тянулся
бархат лужайки.
   Дэниел и Бьюти недалеко от стоячих камней набивали животы
сочной травой.
   Грифон все еще лежал на том же месте, где и раньше.
   Отяжелев с годами, он старался не двигаться зря.
   - Где Тайни? - спросил Дункан.
   - Где-то здесь. Я недавно видел его, он выкапывал мышь, - ответил
Конрад.
   "Вот и мы в мышеловке, - подумал Дункан. - манускрипт не
только не попадет в Оксенфорд, но и пропадет для человечества.
Только и останется, что две копии, сделанные в аббатстве."
Его отец и архиепископ будут ждать известий о нем и о
Конраде, но никогда не получат их. Хотя нет, есть способ доставить
им известие, Диана может отвезти словечко в Стэндиш-аус,
может отвезти и манускрипт.
   Может, кто-нибудь еще успеет съездить с ним в Оксенфорд.
Не через Разоренные Земли, этот путь чересчур опасен и мало
надежды по нему пройти, а морем, хоть там и пираты.
   Может быть, еще хватит времени собрать флотилию боевых
кораблей, набрать воинственных матросов и пройти через пиратские
заставы.
   - Милорд! - позвал Конрад.
   - Да?
   - Не знаю, как и сказать...
   - Какие церемонии между нами? Говори, в чем дело.
   - Орда не хочет пустить нас в Оксенфорд. Ну, может быть,
не именно в Оксенфорд, а вообще куда бы то ни было. Они пытались
задержать нас на каждом повороте, и вот мы задержаны
всерьез и больше им не мешаем.
   - Это правда. И что ты думаешь?
   - Леди Диана.
   - Что леди Диана?
   - Может, она связана с ними и это был всего лишь хитрый
трюк?
   Дункан вспыхнул, открыл было рот, но вовремя прикусил
язык.
   - Не думаю, - быстро сказал Эндрю. - Не может этого
быть. Она дважды помогала нам в сражении. Она не стала бы
этого делать, будь она в сговоре с ордой.
   - Пожалуй, ты прав, - согласился Конрад, - но это надо
рассмотреть со всех сторон.
   В наступившем молчании Дункан опять вернулся мыслями к
плану отправить манускрипт в Оксенфорд какой-нибудь другой
дорогой. Да, Диана без лишних вопросов отвезет манускрипт в
Стэндиш-Хаус, расскажет там, что случилось с Дунканом и Конрадом,
но как насчет отправки манускрипта М