Он нагнулся, натянул тетиву, ступив ногой в стремя, и аккуратно уложил
короткую стрелу в канавку. Ведьмин шел. Сиврил поднял арбалет.
	-Эй, ведьмин, ни шагу больше!
Геральт остановился. От банды его отделяло шагов сорок.
	-Где Ренфри?
Полукровка скривил свое красивое лицо.
	-Она у башни, делает колдуну одно предложение. Она знала, что
ты придешь, и просила передать тебе две вещи.
	-Говори.
	-Первое на словах, и звучит так: "Я есть то, что я есть. Выбирай.
Либо я, либо то, другое, меньшее". Кажется, ты знаешь, о чем идет речь.
Ведьмин кивнул головой, затем поднял руку, охватил рукоять меча,
торчавшую над правым плечом. Клинок блеснул, описав дугу над
головой. Медленным шагом Геральт направился к бандитам.
Сиврил паршиво и злорадно засмеялся.
	-Значит, так? Она и это предвидела, ведьмин. Тогда сейчас ты
получишь вторую вещь, которую она просила тебе передать. Прямо
промеж глаз.
Ведьмин шел вперед. Полу-эльф поднес арбалет к плечу. Стало очень
тихо.
Тетива щелкнула. Ведьмин взмахнул мечом, раздался протяжный взвизг
металла, стрела, кувыркаясь, взлетела вверх, сухо треснула о крышу и
загрохотала в водосточной трубе. Ведьмин шел вперед.
	-Отбил... - простонал Пятнадцатый. - Отбил на лету...
	-В кучу, - скомандовал Сиврил. Свистнули вынимаемые из ножен
мечи. Банда сомкнулась плечом к плечу, ощетинилась остриями мечей.
Ведьмин ускорил шаг, его походка, удивительно плавная и легкая,
перешла в бег - не прямо на мечи бандитов, а вбок, приближаясь к ним
по спирали.
Тавик не выдержал, бросился навстречу, сокращая дистанцию. За ним
близнецы.
	-Не разбегаться, - рявкнул Сиврил, крутя головой, потеряв
ведьмина из глаз. Он выругался и отпрыгнул в сторону, увидев, что
группа распалась окончательно и кружит меж прилавков в безумном
хороводе.
Тавик был первым. Еще мгновение назад он настигал ведьмина, теперь
же внезапно заметил, что тот обходит его слева, пробегая в
противоположном направлении. Он задробил ногами, чтобы
притормозить, но ведьмин промчался мимо, прежде чем тот успел
поднят меч. Тавик почувствовал сильный удар над самым бедром. Он
завертелся и понял, что падает. Уже стоя на коленях, он удивленно
глянул на свое бедро и закричал.
Близнецы, одновременно атакуя несущуюся на них черную нерезкую
фигуру, прыгнули друг на друга, столкнулись плечами, на мгновение
сбившись с ритма. Этого хватило. Вир, получив мечом через всю грудь,
согнулся пополам, опустив голову, сделал еще пару шагов и грохнулся на
прилавок с овощами. Нимир получил удар в висок, закрутился на месте и
тяжело, беспомощно рухнул в канаву.
Рынок вскипел, торговцы бросились врассыпную, загрохотали,
переворачиваясь и падая, прилавки, поднялась пыль и гвалт. Тавик еще
раз попытался приподняться на трясущихся руках, но упал.
	-Слева, Пятнадцатый! - зарычал Нохорн, обегая полукругом,
чтобы зайти ведьмину за спину.
Пятнадцатый обернулся быстро, но недостаточно быстро. Он выдержал
первый удар, в брюхо, собрался, чтобы ударить, и получил второй раз, в
шею, над самым ухом. Весь дрожа от напряжения, он сделал четыре
неверных шага и свалился на повозку с рыбой. Повозка покатилась, а
Пятнадцатый упал на серебристую от чешуи мостовую.
Сиврил и Нохорн ударили одновременно, с двух сторон, эльф
размашистым ударом сверху, Нохорн же присев, низко. Оба удара были
отбиты, два металлических щелчка слились в один. Сиврил отскочил,
споткнулся, но удержался на ногах, хватаясь за деревянный прилавок.
Нохорн бросился и заслонил его мечом, который держал вертикально.
Он отбил удар, но тот был настолько сильным, что Нохорна отбросило
назад и ему пришлось присесть на одно колено. Вскакивая, он
прикрывал лицо мечом, но слишком уж медленно. Он получил удар в
лицо, симметрично старому шраму.
Сиврил пружинисто оттолкнулся спиной от прилавка, перепрыгнул
падающего Нохорна и атаковал с полуоборота, двумя руками,
промахнулся, моментально отскочил. Он не почувствовал удара, ноги
подогнулись под ним только тогда, когда после инстинктивного блока
он попытался еще раз атаковать. Меч выпал из его перерубленной с
внутренней стороны, выше локтя, руки, Он упал на колени, затряс
головой, попытался встать, но не смог. Он прижал голову к коленям и
так и замер в алой луже среди разбросанной капусты, рыбы и бубликов.
На рынок вошла Ренфри.
Она шла медленно, мягким кошачьим шагом, обходя повозки и ларьки.
Толпа, жужжащая, как рой шершней, в улочках и под стенами домов,
стихла. Геральт стоял неподвижно, держа меч в опущенной руке.
Девушка приблизилась на десять шагов, остановилась. Ведьмин заметил,
что под кафтанчиком на ней надета короткая, едва прикрывающая бедра
кольчуга.
	-Выбор ты сделал, - утвердительно сказала она. - Ты уверен, что он
правильный?
	-Второго Тридама здесь не будет.
	-И не было бы. Стрегобор высмеял меня. Он сказал, что я могу
вырезать весь Блавикен и добавить несколько окрестных деревень, но он
все равно не выйдет из башни. И никого, в том числе и тебя, туда не
пустит. Что ты смотришь? Да, я обманула тебя. Я всю жизнь
обманывала, когда было нужно. Почему же для тебя делать исключение?
	-Уходи отсюда, Ренфри.
Она засмеялась.
	-Нет, Геральт. - и вытащила меч, изящно и легко.
	-Ренфри.
	-Нет, Геральт. Ты сделал свой выбор. Теперь моя очередь.
Одним резким движением она сорвала с бедер юбку, крутнула ей в
воздухе, намотав ткань вокруг левого предплечья. Геральт отступил и
поднял руку, сложив пальцы в Знак. Ренфри снова засмеялась, коротко и
хрипло.
	-Не поможет, беловолосый. Это на меня не действует. Только меч.
	-Ренфри... - повторил Геральт. - Уходи. Если мы скрестим мечи, я...
уже больше... не смогу...
	-Я знаю. Но я... Я тоже не могу иначе. Просто не могу. Мы ведь те,
кто мы есть. Ты и я.
Она пошла вперед легким размашистым шагом. В правой руке,
вытянутой в сторону, поблескивал меч, левая волокла по земле юбку.
Геральт отступил на пару шагов.
Ренфри прыгнула, махнув левой рукой, юбка зашелестела в воздухе,
вслед за ней, заслоненный, в экономном коротком ударе блеснул меч.
Геральт отскочил, ткань даже не коснулась его, а клинок Ренфри
соскользнул от косого блока. Он контратаковал инстинктивно, центром
клинка, связав оба меча в короткой мельнице, попытался выбить оружие
из ее рук. Это было ошибкой. Она отбила его острие и сразу же,
полуприсев на напряженных бедрах, ударила, целясь в лицо. Геральт
едва сумел парировать этот удар и отпрыгнул от падающей сверху
материи юбки. Он закружился в пируэте, уходя от блещущего в
молниеносных атаках клинка и вновь отскочил. Девушка столкнулась с
ним, бросила юбку прямо в глаза, била плоско, с близкого расстояния, с
полуоборота. Он увернулся от удара, повернувшись у самого ее тела. Но
она знала эту штучку. Повернулась вместе с ним и опять с близкого
расстояния, так что он почувствовал ее дыхание, рубанула острием по
груди. Дернула боль, но ведьмин не сбился с ритма, повернулся еще раз,
в противоположную сторону, отбил клинок, летящий к виску, сделал
быстрый уход и снова атаковал. Ренфри отпрыгнула, собираясь ударить
сверху. Геральт, согнувшись в выпаде, молниеносно провел удар снизу,
самым кончиком клинка, в незащищенное бедро и лоно.
Ренфри не вскрикнула. Падая на колено, на бок, она выпустила меч,
впилась пальцами в разрубленную ногу. Кровь ясным ручьем забила
между пальцев, на украшенный шитьем пояс, на лосиные сапоги, на
грязные камни мостовой. Набившаяся в улочках толпа заволновалась,
зашумела.
Геральт спрятал меч в ножны.
	-Не уходи, - застонала она, свернувшись в клубок.
Он не отвечал.
	-Мне... хол-лодно...
Он не отвечал. Ренфри вновь застонала, свернувшись еще сильней. Кровь
быстрыми ручейками заполняла ямки меж камней.
	-Геральт... Обними меня...
Он не отвечал.
Она повернула голову и застыла, прижавшись щекой к камням мостовой.
Стилет с очень узким лезвием, до сих пор скрываемый под рукой,
выскользнул из ее мертвеющих пальцев.
Через мгновение, показавшееся вечностью, ведьмин поднял голову,
услышав стук посоха Стрегобора. Чародей спешил, обходя трупы.
	-Ну и бойня, - засопел он. - Видел, Геральт, я все видел в хрустале...
Он подошел ближе и наклонился. В тянущихся по земле черных одеждах
он выглядел старым. Ужасно старым.
	-Не могу поверить, - покачал он головой. - Колючка, мертвая...
Геральт молчал.
	-Ну, Геральт, - волшебник выпрямился. - Иди за повозкой. Мы
возьмем ее в башню и произведем вскрытие.
Он посмотрел на ведьмина и, не дождавшись ответа, склонился над
телом.
Некто, незнакомый ведьмину, взялся за рукоять меча и быстро извлек
его.
	-Только коснись ее, - сказал некто, незнакомый ведьмину. - Только
коснись ее, и твоя голова полетит на мостовую.
	-Ты что, Геральт, белены объелся? Ты ранен, у тебя шок! Вскрытие
- это единственный способ, чтобы узнать...
	-Не касайся ее!
Стрегобор, видя занесенный клинок, отскочил и махнул посохом.
	-Ладно! - крикнул он. - Как хочешь! Но ты никогда не узнаешь!
Никогда не будешь уверен! Никогда! Слышишь, ведьмин, никогда!!
	-Прочь!
	-Как хочешь, - колдун повернулся и ударил посохом о мостовую. -
Я возвращаюсь в Ковир, ни дня ни останусь в этой дыре. Пойдем со
мной, не оставайся здесь. Эти люди ничего не знают, они только видели,
как ты убиваешь. А убиваешь ты жестоко. Ну, Геральт, ты идешь?
Геральт не отвечал, даже не смотрел на него. Он спрятал меч. Стрегобор
пожал плечами и быстро зашагал прочь, ритмично постукивая посохом.
Из толпы полетел первый камень, ударился в мостовую. За ним второй,
пролетевший над самым плечом Геральта. Выпрямившись, ведьмин
поднял обе ладони и сделал ими резкий жест. Толпа зашумела, камни
полетели гуще, но Знак отталкивал их в стороны, накрывая Геральта
невидимым панцирем.
	-Хватит!!! - заорал Кальдемайн. - Я сказал, хватит, сучьи дети!
Толпа зашумела прибоем, но камни лететь перестали. Геральт стоял, не
двигаясь.
Староста приблизился к нему.
	-И это все? - спросил он, широким жестом показывая на
разбросанные по площади тела. - Так выглядит меньшее зло? Ты сделал
все, что считал нужным?
	-Да, - с усилием, не сразу ответил Геральт.
	-Рана серьезная?
	-Нет.
	-Тогда уходи отсюда.
	-Хорошо, - ведьмин еще постоял, избегая взгляда старосты, затем
повернулся и пошел прочь.
	-Геральт!
Ведьмин обернулся.
	-И не возвращайся сюда никогда, - сказал Кальдемайн. -
Слышишь, никогда.

(Fantastyka, 1990/3)
Анджей Сапковский. Меньшее зло.
перевод с польск. - ?
Andrzej Sapkovski. ?



Анджей Сапковский

La Maladie

Я вижу коридор, пронзивший сумрак скал
В моем сознаньи - страшный, колдовской,
Безмолвный и безвременный, пустой -
Зеркальным холодом меня он оковал.

Я вижу: отразившись бесконечно
В сиянии зеркал - сияние свечей
Рождает сказку над останками пра-дней,
Сюжет которой, повторяясь, длится вечно.

Болеслав Лешьмян

Бретания, сколько помню себя, для меня ассоциируется с моросящим
дождем, с шумом волн, врывающихся на рваный каменистый пляж.
Вечно памятные для меня цвета Бретании, серое и белое. И конечно же,
aqua marina, как же еще.
Я коснулся конского бока шпорой и направился к дюнам, поплотнее
закутываясь в плащ. Мелкие капли - слишком мелкие, чтобы
впитываться - покрывали ткань, конскую гриву, туманили блеск металла.
Горизонт выплевывал тяжелые клубы серо-белых туч, и они катились по
небу в сторону суши.
Я въехал на холм, поросший островками серой, сухой травы. И вот тогда
увидал ее, угольно-черную на фоне неба, неподвижно застывшую, будто
статуя. Я подъехал поближе, конь тяжело ступал по тонкой корке
мокрого песка, лопавшейся под копытами.
Она сидела на сивом коне по-женски, закутавшись в темно-серый
длинный плащ. Капюшон был откинут на спину, ее светлые волосы
слиплись и свернулись колечками от влаги. Она глядела на меня
спокойным, как бы задумчивым взглядом. От нее исходил покой. Ее конь
затряс головой, зазвенел упряжью.
	-Бог с тобой, рыцарь, - заговорила она, опередив меня. Голос у нее
был тоже спокойный, уверенный. Такой, как я и ожидал.
	-И с тобой, госпожа.
У нее было овальное, очень милое лицо, полные губы необычной формы,
над правой бровью родинка или небольшой шрам в виде перевернутого
полумесяца. Я огляделся. Кругом были только дюны. И ни следа
эскорта, повозки, слуг. Она была одна.
Как и я.
Она огляделась вместе со мной, ее губы тронула улыбка.
	-Я одна, - подтвердила она очевидное. - И я ждала здесь тебя,
рыцарь.
Ага, значит, она ожидала меня. Интересная история, я понятия не имел,
кто она такая. И я не ожидал встретить кого-то на берегу, тем более
кого- то, кто ждал меня. Во всяком случае, так мне казалось.
	-Ну что ж, рыцарь, - она снова повернула ко мне дышащее покоем
и холодом лицо. - Поехали. Меня зовут Бранвен из Корнуэлла.
Она не из Корнуэлла. Но она и не бретонка.
Есть кое-какие причины, по которым я иногда не помню, что случилось
со мной, даже в недавнем прошлом. Бывают такие вот провалы в памяти.
И наоборот - иногда мне удается вспомнить события, которые, я почти
уверен, никогда не имели места. Странные вещи происходят иногда с
моей головой, и конечно, временами я ошибаюсь. Но вот ирландский
акцент, акцент из Тары я не спутал бы ни с каким другим. Никогда.
Понятно, что я мог бы сказать ей это. Но не сказал.
Я склонил голову в шлеме, а рукой в рукавице коснулся кольчуги на
груди. Я не представился ей. У меня было право не представляться.
Повернутый гербом внутрь щит у моего колена был явным - и
уважаемым - знаком того, что я желаю сохранить инкогнито. Рыцарский
кодекс повсюду начал принимать характер общепринятой нормы.
Правда, принимая во внимание, что рыцарский кодекс становился все
более идиотским и смешным, нормальным это назвать было трудно.
	-Поехали, - повторила она.
Она направила коня вниз, меж гребней дюн, по щетинистой траве. Я
двинулся следом, догнал ее и мы поехали бок о бок. Иногда я даже
выезжал вперед - наблюдающий за нами со стороны мог бы подумать,
что это она едет за мной. Впрочем, ошибиться в направлении я не мог.
Ибо за нами было море.
Мы не разговаривали. Бранвен, которая хотела казаться уроженкой
Корнуэлла, несколько раз оборачивалась ко мне, словно желая о чем-то
спросить, но не спрашивала. Я был благодарен ей за это, потому что
чувствовал, что мало что смогу ответить. Поэтому я тоже молчал. Я
думал - если так можно назвать мучительные попытки сложения
кружащих в голове воспоминаний и образов в одно целое.
Я чувствовал себя очень паршиво. Совсем паршиво.
Из задумчивости меня вырвал сдавленный крик Бранвен и два
зазубренных острия у самой моей груди. Наконечник рогатины, которую
держал здоровяк в остроконечном шутовском колпаке и рваной
кольчуге. Второй, с отвратительной мрачной мордой, держал под уздцы
коня Бранвен. Третий, стоя в нескольких шагах за ними, целился в меня
из арбалета. Черт подери, если бы я был папой римским, то под угрозой
отлучения от церкви запретил бы делать арбалеты.
	-Спокойно, рыцарь, - сказал арбалетчик, целясь мне прямо в горло.
- Я не убью тебя без нужды. Но только без нужды. Только ты коснешься
меча...
	-Нам нужна жратва, теплая одежа и немного денег, - добавил
мрачный. - А вашей крови нам не надо.
	-Мы не дикари, - сказал тип в шутовском колпаке. - Мы весьма
добропорядочные, опытные разбойники. И у нас есть свои принципы.
	-Наверное, вы грабите богатых и все раздаете бедным? - спросил я.
Парень в смешной шапке широко осклабился, обнажив десны. У него
были черные блестящие волосы и смуглое лицо южанина, заросшее
многодневной щетиной.
	-Наша добропорядочность не заходит так далеко, - ответил он. -
Мы забираем все и у всех. Но поскольку мы и сами бедны, то так,
наверное, оно и выходит. Граф Оргеллис распустил дружину и выгнал
нас на все четыре стороны, а до тех пор, пока мы не наймемся к кому-то
другому, жить как-то надо, а?
	-Зачем ты ему это говоришь, Бек Де Корбин? - вмешался мрачный.
- Чего ты перед ним объясняешься? Ведь он же над нами издевается, он
хочет нас оскорбить.
	-Я выше этих предрассудков, - гордо отвечал Бек Де Корбин. - Я
пропускаю все это мимо ушей. Ладно, рыцарь, давай не будем терять
времени - отстегни свои вьюки и брось их на дорогу. А рядом пусть
приляжет отдохнуть твой кошелек. И плащ. Заметь, мы не требуем у тебя
ни коня, ни оружия. Мы знаем меру.
	-Да, и еще, - добавил мрачный, похотливо щуря глаза. - Еще мы
попросим оставить здесь и эту даму. Ненадолго.
	-И правда, я чуть не забыл, - Бек Де Корбин вновь оскалил зубы. -
Действительно, нам нужна и дама. Сам понимаешь, рыцарь, пустошь,
одиночество... Я уже и забыл, как выглядит голая женщина.
	-А вот я не могу забыть, - сказал арбалетчик. - Каждую ночь,
только глаза закрою, и вижу.
По-видимому, я бессознательно улыбнулся, потому что Бек Де Корбин
резко поднес рогатину к моему лицу, а разбойник с арбалетом мигом
прицелился.
	-Нет, - внезапно сказала Бранвен. - Нет, не нужно.
Я поглядел на нее. Она постепенно бледнела, сначала подбородок, затем
губы... Но голос был все таким же уверенным, холодным и спокойным.
	-Не надо, - повторила она. - Я не хочу, рыцарь, чтобы ты из-за
меня погиб. Если мне поставят несколько синяков и порвут одежду, то
это не самое страшное. В конце концов, что тут такого... Они требуют не
много.
Если я и удивился, то не сильнее разбойников. То, что я принимал за
холод, спокойствие и непоколебимую уверенность, было всего лишь
разочарованностью в жизни. Это было мне знакомо.
	-Бросай им свои сумки, - продолжала Бранвен, бледнея все больше,
- и уезжай. Я прошу тебя. В нескольких стаях пути отсюда на распутьи
стоит крест. Подожди меня там. Мне кажется, что это займет немного
времени.
	-Да, не каждый день нам встречаются такие разумные люди, -
сказал Бек Де Корбин, опуская рогатину.
	-Не гляди на меня так, - шепнула Бранвен. В моем лице явно что-
то было, хотя я считал, что неплохо умею держать себя в руках.
Я повернулся, делая вид, что развязываю ремень на вьюках, и незаметно
вынул правую ногу из стремени. Затем я ударил коня шпорой и пнул
Бека Де Корбина в лицо, так сильно, что тот полетел назад, балансируя
рогатиной, словно канатоходец. Вытаскивая меч, я низко пригнул голову
и нацеленная мне в горло стрела из арбалета лишь скользнула по шлему.
Мрачного я рубанул сверху, шикарным классическим синистром, а
скачок коня дал мне возможность легко выдернуть клинок из его черепа.
Это не очень трудно, если знаешь, как делать.
Бек Де Корбин, если бы захотел, мог бы сбежать в дюны. Но он не
сбежал. Он считал, что, пока я буду поворачивать коня, ему удастся
воткнуть мне в спину рогатину. Неправильно он считал.
Широко размахнувшись, я рубанул его по пальцам, сжимавшим
рогатину, а потом еще раз, по животу. Вообще-то я хотел ударить ниже,
но... Совершенства не бывает.
Арбалетчик тоже был не из пугливых. Вместо того, чтобы удирать, он
вновь натянул тетиву и попытался прицелиться. Придержав коня, я
схватил меч за клинок и метнул. Получилось! Он упал так удачно, что
мне даже не пришлось спешиться, чтобы подобрать свое оружие.
Бранвен, опустив голову на конскую гриву, давилась плачем. Я не сказал
ни слова, ничего не стал делать. Понятия не имею, что надо делать,
когда женщина плачет. Один менестрель, с которым мне пришлось
познакомиться в Каэр Аранхрой, в Уэльсе, утверждал, что самое лучшее
в таком случае - расплакаться самому. Даже не знаю, то ли он шутил, то
ли говорил серьезно.
Я старательно вытер клинок тряпкой, которую я специально вожу под
седлом для подобных ситуаций. Когда оттираешь клинок, это очень
успокаивает руки.
Бек Де Корбин хрипел, стонал и пытался умереть. Я бы мог спешиться и
добить его, но чувствовал себя слишком слабым. Кроме того, я не очень-
то ему и сочувствовал. Жизнь - штука жестокая. Мне, насколько
помнится, тоже никто не сочувствовал. Во всяком случае, так мне
казалось.
Я снял шлем, кольчужную накидку и подшлемную шапочку. Она была
совершенно мокрая. Я был потный, как загнанная лошадь. И вообще,
чувствовал я себя препаршиво. Веки были тяжелые, будто свинцом
налились, руки отваливались. Плач Бранвен доносился до меня как
сквозь стену, бревенчатую стену, зако