такое,  единственной  целью  которого  было
убивать. От голода, ради удовольствия, выполняя чью-то  больную  волю,  по
другим причинам, но - убивать. Мантихор, вывротка, мгляк,  жагница,  жряк,
химера, леший, вампир, гуль,  гравейр,  оборотень,  гигаскорпион,  стрыга,
упырь, яга, кикимора, глумец. И была пляска во тьме и взмахи меча.  И  был
страх и ужас в глазах того, кто вручал мне потом плату.
     Ошибки? А как же, были.
     Но я всегда придерживался принципов. Нет, не кодекса.  Иногда  просто
прикрывался кодексом.  Людям  это  нравится.  Тех,  кто  имеет  кодексы  и
руководствуется ими, чтят и уважают.
     Не существует никаких кодексов, Иоля. Еще не написан ни  один  кодекс
для ведьмаков. Я свой себе придумал сам. Взял и придумал. И  придерживался
его. Всегда...
     Ну, скажем, почти всегда.
     Ведь бывало  и  так,  что  мне  казалось,  будто  все  ясно,  никаких
сомнений. Просто надо сказать себе: "А какое мне дело? Не все ли равно,  я
-  ведьмак".  И  следовало  прислушаться  к  гласу  рассудка.  Послушаться
интуиции, если не опыта. Да хоть бы и обычного,  самого  что  ни  на  есть
обыкновеннейшего страха.
     Надо было послушаться гласа рассудка и тогда...
     Я не послушался.
     Я думал, выбираю Меньшее Зло. Ну и  выбрал...  Меньшее  Зло.  Меньшее
Зло! Я, Геральт из Ривии. Которого еще  называют  Мясником  из  Блавикена.
Нет, Иоля, не прикасайся к моей руке. Контакт может высвободить в  тебе...
Ты можешь увидеть...
     Я не хочу,  чтобы  ты  увидела.  Не  хочу  знать.  Мне  известно  мое
Предназначение,  которое  крутит   и   вертит   мною,   как   смерч.   Мое
Предназначение? Оно идет за мной следом, но я никогда не оглядываюсь.
     Петля? Да, Нэннеке, кажется, чувствует это. Что меня тогда дернуло, в
Цинтре? Разве можно было так глупо рисковать?
     Нет, нет и еще раз нет. Я никогда  не  оглядываюсь.  А  в  Цинтру  не
вернусь, буду обходить ее, как рассадник чумы. Никогда туда не вернусь.
     Да, если мои расчеты  верны,  ребенок  должен  был  родиться  в  мае,
примерно в дни праздника Беллетэйн. Если я прав, то это было бы любопытное
стечение обстоятельств. Потому что Йеннифэр тоже родилась в Беллетэйн...
     Пошли, Иоля. Смеркается.
     Благодарю тебя за то, что ты согласилась со мной поговорить.
     Благодарю тебя, Иоля.
     Нет, нет, со мной все в порядке. Я чувствую себя прекрасно.
     Вполне.






__________________________________________________________________________



                               ВОПРОС ЦЕНЫ


                                    1


     К горлу ведьмака был приставлен нож.
     Ведьмак лежал, погрузившись  в  мыльную  воду  и  откинув  голову  на
скользкий край деревянной бадьи. Во рту чувствовался горький привкус мыла.
Нож, тупой как валенок, болезненно скреб ему кадык, с хрустом  перемещаясь
к подбородку.
     Цирюльник с миной художника, осознающего рождение шедевра,  скребанул
еще раз, как бы  делая  последний  мазок,  затем  вытер  ему  лицо  куском
льняного полотна, смоченного чем-то  таким,  что  вполне  могло  сойти  за
настойку лекарственного дягиля.
     Геральт встал, позволил прислужнику вылить на себя ушат  воды,  вылез
из бадьи, оставляя на полу следы мокрых ног.
     - Полотенце, милсдарь. - Прислужник  с  любопытством  глянул  на  его
медальон.
     - Благодарю.
     - Вот одежда, - сказал Гаксо. - Рубашка, штаны, подштанники,  камзол.
А вот обувка.
     - Вы обо всем подумали, кастелян. А в своих ботинках нельзя?
     - Нельзя. Пива?
     - Охотно.
     Он одевался  медленно.  Прикосновение  чужой,  шершавой,  непривычной
одежды к распаренному телу портило настроение, которое установилось,  пока
он отмокал в воде.
     - Господин кастелян?
     - Слушаю вас, милсдарь Геральт.
     - Не знаете ли, к чему все это? Зачем я тут нужен?
     - Не мое дело, - сказал Гаксо, зыркнув на прислужников. - Мне  велено
вас надеть...
     - Вы хотели сказать - одеть?
     - Ну да, одеть и препроводить  на  пиршество,  к  королеве.  Оденьте,
виноват, наденьте камзол, милсдарь Геральт, и спрячьте под ним ведьминский
медальон.
     - Ведьмачий, господин кастелян, ведьмачий. Тут лежал мой кинжал.
     - Уже не лежит. Он в безопасном месте, как и  оба  меча  и  остальное
ваше имущество. Там, куда вы идете, ходят без оружия.
     Ведьмак пожал плечами, одернул тесноватый пурпурного цвета камзол.
     - А это что? - Он указал на вышивку, украшавшую грудь.
     - О, конечно, - сказал Гаксо, - чуть не забыл. На время пиршества  вы
будете благородным хозяином Равиксом  из  Четыругла.  Как  почетный  гость
сядете одесную королевы. Таково ее желание. А на камзоле -  ваш  герб.  На
золотом  поле  черный  медведь,  на  нем  девица  в  голубом   одеянии   с
распущенными волосами  и  воздетыми  руками.  Соблаговолите  запомнить,  у
кого-нибудь из гостей может  быть  бзик  на  геральдике,  такое  частенько
случается.
     - Ясно. Запомню, - серьезно сказал Геральт. - А Четыругла - где это?
     - Четыругол. Достаточно далеко. Вы готовы? Можно идти?
     - Можно. Скажите-ка еще, государь Гаксо, по какому случаю пир?
     - Принцессе  Паветте  исполняется  пятнадцать,  по  обычаю  заявились
претенденты на ее руку. Королева Калантэ хочет выдать ее за кого-нибудь из
Скеллиге. Нам необходим союз с островитянами.
     - Почему именно с ними?
     - На тех, с кем у них союз, они нападают реже, чем на других.
     - Существенный повод.
     - Но  не  единственный.  В  Цинтре,  милсдарь  Геральт,  традиция  не
позволяет править  женщине.  Наш  король,  Р„гнер,  недавно  скончался  от
морового  поветрия,  а  другого  мужа  королева  иметь  не  желает.   Наша
государыня Калантэ - женщина мудрая и справедливая, но король есть король.
Тот, кто женится на принцессе, займет трон. Хорошо, если б попался  боевой
парень. А таких надо искать на островах. Они там народ жесткий. Ну пошли.
     На середине внутренней галереи, окружавшей небольшой  пустой  дворик,
Геральт остановился и тихо проговорил:
     - Скажите, господин кастелян.  Мы  сейчас  одни.  Для  чего  королеве
понадобился ведьмак? Вы должны кое-что знать. Кто, если не вы?
     - Для того, для чего и всем остальным,  -  буркнул  Гаксо.  -  Цинтра
ничем не отличается от других мест. У нас есть и оборотни, и василиски, да
и мантихор найдется, если толком пошукать. А стало быть, и  ведьмак  может
пригодиться.
     - Ох, крутите. Я спрашиваю, зачем  королеве  понадобился  ведьмак  на
пиру, к тому же переодетый в голубого медведя с распущенными волосами.
     Гаксо тоже остановился и даже перегнулся через балюстраду галереи.
     - Творится что-то неладное, милсдарь  Геральт,  -  буркнул  он.  -  В
замке, значит. Что-то тут появляется время от времени.
     - Что?
     - А что может появляться? Страховидло какое-то.  Говорят,  маленькое,
горбатое, все в шипах, словно еж. Ночами по замку бродит,  цепями  гремит.
Охает и стонет в покоях.
     - Вы сами-то видели?
     - Нет. - Гаксо сплюнул. - И видеть не хочу.
     - Плетете, господин кастелян, плетете, - поморщился ведьмак. - Одно с
другим не вяжется. Мы идем на обручальный пир. И что я там должен  делать?
Присматривать, как бы из-под стола  не  вылез  горбун  и  не  заохал?  Без
оружия? Выряженный словно шут? Эх, государь Гаксо!
     - А, думайте что хотите, - надулся Гаксо.  -  Велели  ничего  вам  не
говорить. Вы просили, вот я и сказал. А вы - мол, я  треплюсь.  Вежливость
сверх меры!
     - Простите, не хотел вас обидеть. Просто удивился...
     - Перестаньте  удивляться.  -  Гаксо,  все  еще  обиженный,  повернул
голову. - Вы тут не  для  того,  чтобы  удивляться.  И  советую,  милсдарь
ведьмак, если королева  прикажет  вам  раздеться  догола,  покрасить  себе
задницу  голубой  краской  и  повиснуть  в  сенях  головой  вниз   навроде
канделябра, делайте это  не  удивляясь  и  немедленно.  Иначе  могут  быть
неприятности. Понятно?
     - А как же. Идемте, государь Гаксо. Что бы там ни было,  проголодался
я после купания.



                                    2


     Не считая ни о чем не говорящего формального приветствия,  когда  она
поименовала его "хозяином Четыругла", королева  Калантэ  не  обменялась  с
ведьмаком ни словом. Пир еще не начинался, гости, громогласно  объявляемые
герольдом, продолжали съезжаться.
     За огромным прямоугольным  столом  могли  разместиться  свыше  сорока
человек. Во главе стола на троне с высокой спинкой восседала  Калантэ.  По
правую руку от нее уселся Геральт, по левую - Дрогодар, седовласый бард  с
лютней. Два верхних кресла слева от королевы пустовали.
     Справа от Геральта вдоль длинной стороны стола уселись кастелян Гаксо
и воевода с трудно запоминающимся именем. Дальше сидели гости из княжества
Аттре - угрюмый и молчаливый рыцарь  Раинфарн  и  его  подопечный,  пухлый
двенадцатилетний князь Виндхальм, один из претендентов на руку  принцессы.
Дальше - красочные и разномастные рыцари из Цинтры и окрестные вассалы.
     - Барон Эйлемберт из Тигга! - возгласил герольд.
     - Кудкудак! - буркнула Калантэ, толкнув  локтем  Дрогодара.  -  Будет
потеха.
     Худой и усатый, богато вырядившийся рыцарь низко поклонился,  но  его
живые веселые глаза и блуждающая на губах улыбка противоречили  раболепной
мине.
     -  Приветствую  вас,  государь  Кудкудак,  -   церемонно   произнесла
королева. Прозвище барона явно срослось с ним крепче, нежели родовое  имя.
- Рада видеть.
     - И я рад приглашению, - вздохнув, сообщил Кудкудак. - Что ж, погляжу
на принцессу, ежели на  то  будет  твоя  воля,  королева.  Трудно  жить  в
одиночестве, государыня.
     - Ну-ну, государь Кудкудак, - слабо улыбнулась Калантэ, накручивая на
палец локон. - Мы прекрасно знаем, что вы женаты.
     - Охо-хо, - вздохнул барон. - Сама знаешь, государыня, какая слабая и
нежная у меня жена, а теперь в наших краях как раз оспа ходит. Ставлю свой
пояс против старых лаптей, что через год с ней будет все кончено.
     - Бедненький  Кудкудак,  но  и  счастливец  одновременно.  -  Калантэ
улыбнулась еще милее. - Жена у тебя действительно  слабовата.  Я  слышала,
когда на прошлогодней жатве она застукала тебя в стогу с девкой, то  гнала
вилами чуть ли не версту, да так и не догнала. Надо  ее  лучше  кормить  и
посматривать, чтобы по ночам спина не мерзла. И через  год,  вот  увидишь,
поправится.
     Кудкудак посмурнел, но не очень убедительно.
     - Намек понял. Но на пиру остаться могу?
     - Буду рада, барон.
     - Посольство из Скеллиге! - крикнул уже порядком охрипший герольд.
     Островитяне  вошли  молодцеватыми  гулкими   шагами,   вчетвером,   в
блестящих  кожаных  куртках,  отороченных  мехом   котика,   перепоясанные
клетчатыми шерстяными  шарфами.  Первым  шел  жилистый  воин,  смуглый,  с
орлиным носом, рядом - плечистый юноша  с  рыжей  шевелюрой.  Все  четверо
склонились перед королевой.
     - Почитаю за честь, - сказала  Калантэ,  слегка  покраснев,  -  вновь
приветствовать в своем замке знатного рыцаря Эйста Турсеаха  из  Скеллиге.
Если б не хорошо известный факт, что тебе претит мысль о семейных узах,  я
бы с радостью приняла, весть, что ты, возможно, прибыл просить  руки  моей
Паветты. Неужто одиночество стало тебе докучать?
     -  Довольно  часто,  прекрасная  Калантэ,   -   ответил   смуглолицый
островитянин, поднимая на королеву горящие глаза. - Однако я веду  слишком
опасную жизнь, чтобы думать о постоянной связи. Если б не  это...  Паветта
еще юный, нераспустившийся бутон, но...
     - Что "но", рыцарь?
     - Яблочко от яблоньки недалеко  падает,  -  улыбнулся  Эйст  Турсеах,
сверкнув белизной зубов. - Достаточно взглянуть на тебя,  королева,  чтобы
увидеть, какой красавицей станет принцесса, когда достигнет того возраста,
в котором женщина может дать счастье воину. Сейчас же бороться за ее  руку
должны юноши. Такие, как племянник нашего короля  Брана,  Крах  ан  Крайт,
прибывший к тебе именно с этой целью.
     Крах, наклонив  рыжую  голову,  опустился  перед  королевой  на  одно
колено.
     - А кого ты еще привел, Эйст?
     Кряжистый мужчина с бородой метлой и верзила  с  волынкой  за  спиной
опустились на колено рядом с Крахом ан Крайтом.
     - Это доблестный друид Мышовур, как и я, -  друг  и  советник  короля
Брана. А это Драйг Бон-Дху, наш знаменитый скальд. Тридцать же моряков  из
Скеллиге  ждут  во  дворе,  надеясь,  что  прекрасная  Калантэ  из  Цинтры
покажется им хотя бы в окне.
     - Рассаживайтесь, благородные гости. Ты, милсдарь Турсеах, здесь.
     Эйст занял свободное место на  узкой  стороне  стола,  отделенный  от
королевы только пустым стулом и местом  Дрогодара.  Остальные  островитяне
уселись слева, между маршалом двора Виссегердом и тройкой сыновей  хозяина
из Стрепта, которых звали Слиздяк, Дроздяк и Держигорка.
     - Ну, более-менее все, - наклонилась королева к маршалу. -  Начинаем,
Виссегерд.
     Маршал хлопнул в ладоши. Слуги с блюдами и кувшинами в  руках  строем
двинулись к столу, приветствуемые радостным гулом.
     Калантэ  почти  ничего  не  ела,  лишь  равнодушно   ковыряла   блюда
серебряной вилкой. Дрогодар, что-то быстро  заглотав,  бренчал  на  лютне.
Зато остальные гости активно опустошали блюда  с  запеченными  поросятами,
птицей, рыбой и моллюсками, при этом опережал всех рыжий  Крах  ан  Крайт.
Раинфарн из Аттре строго следил за юным князем Виндхальмом, один раз  даже
дал ему по рукам за попытку ухватить кувшин с яблочной наливкой. Кудкудак,
на  секунду  оторвавшись  от  бараньей  ноги,  порадовал  соседей  свистом
болотной черепахи. Становилось  все  веселее.  Звучали  тосты,  все  менее
складные.
     Калантэ поправила тонкий золотой обруч на пепельно-серых, закрученных
локонами волосах, слегка повернулась  к  Геральту,  пытавшемуся  разгрызть
панцирь большого красного омара.
     - Ну, ведьмак, - сказала она, - за столом уже достаточно шумно, чтобы
незаметно обменяться несколькими словами. Начнем  с  любезностей.  Я  рада
познакомиться с тобой.
     - Взаимно рад, королева.
     - А теперь так: у меня к тебе дело.
     - Догадываюсь.  Редко  кто  меня  приглашает  на  пирушки  из  чистой
симпатии.
     - Надо думать, ты не очень-то интересный собеседник за столом.  Ну  а
еще о чем-нибудь ты догадываешься?
     - Да.
     - О чем же?
     - Скажу, когда узнаю, какое у тебя ко мне дело, королева.
     - Геральт, - сказала Калантэ, коснувшись пальцами ожерелья, в котором
самый маленький изумрудик был размером со скарабея, - как по-твоему, какое
задание можно придумать для ведьмака? А? Выкопать колодец? Залатать дыру в
крыше? Выткать гобелен, изображающий все  позы,  какие  король  Вриданк  и
прекрасная Керо  испробовали  во  время  первой  ночи?  Думаю,  ты  и  сам
прекрасно знаешь, в чем состоит твоя профессия.
     - Знаю. И теперь могу сказать, о чем я догадался.
     - Интересно.
     - О том,  что,  как  и  многие  иные,  ты  путаешь  мою  профессию  с
совершенно другой.
     -  Ах,  -  Калантэ  с  задумчивым  и  отсутствующим   видом,   слегка
наклонившись к бренчащему на лютне Дрогодару, проговорила: - И кто же  они
такие, Геральт, те многие, которые оказались равными мне по невежеству?  И
с какой такой профессией эти глупцы путают твою?
     - Королева, - спокойно  сказал  Геральт,  -  по  пути  в  Цинтру  мне
встречались кметы, купцы, старьевщики-краснолюдцы, котельщики и  лесорубы.
Они говорили о бабе-яге, у которой где-то в здешних  местах  есть  логово,
этакий домик на когтистых курьих ножках. Упоминали о химере, гнездящейся в
горах. О жагницах-коромыслах и сколопендроморфах. Вроде бы  встречается  и
мантихор, если как следует пошукать. Так что работы для ведьмака  хватает,
и при этом ему даже нет нужды наряжаться в чужие перья и гербы.
     - Ты не ответил на вопрос.
     - Королева, не сомневаюсь, что союз со  Скеллиге,  заключенный  путем
замужества твоей дочери, Цинтре необходим. Возможно,  интриганов,  которые
хотят этому помешать, следовало бы проучить, да так, чтобы  властитель  не
был в это замешан. Разумеется, лучше, если б это сделал  никому  здесь  не
известный хозяин из Четыругла, который тут же исчезнет со сцены. А  теперь
я отвечу на  твой  вопрос.  Ты  путаешь  мою  специальность  с  профессией
наемного убийцы. А многие иные - это те, в руках у  которых  власть.  Меня
уже не раз призывали во дворцы, в которых проблемы хозяина требуют быстрых
ударов меча. Но я никогда не убивал людей ради денег, независимо от  того,
требовали ли этого добрые или скверные  обстоятельства.  И  никогда  этого
делать не стану.
     Атмосфера за столом оживлялась пропорционально количеству  убывающего
пива. Рыжий Крах ан Крайт нашел благодарных  слушателей,  которые  внимали
его рассказу о битве под Твитом. Начертав на столе карту при помощи  кости
с мясом, смоченной в соусе, он наносил на нее  тактическую  ситуацию,  при
этом  громко  вереща.  Кудкудак,  доказывая  справедливость  данного   ему
прозвища, неожиданно закудахтал, словно  самая  настоящая  квочка,  вызвав
всеобщее веселье пирующих и отчаяние слуг, решивших, что,  насмехаясь  над
бдительностью охранников, в залу со двора проникла птица.
     - М-да, судьба наказала меня  чересчур  уж  догадливым  ведьмаком,  -
улыбнулась Калантэ, но глаза ее были прищурены и злы. -  Ведьмак,  который
без тени уважения или хотя бы элементарной почтительности  раскрывает  мои
интриги и ужасные преступные планы. Послушай, а случайно, не притупило  ли
твоего рассудка восхищение моей  красотой  и  привлекательностью?  Никогда
больше так не поступай, Геральт. Не говори так с  теми,  у  кого  в  руках
власть. Никто не простит тебе этого, а  ты  знаешь  королей,  знаешь,  что
средств у них достаточно. Кинжал. Яд. Подземелье. Раскаленные клещи.  Есть
сотни, тысячи способов, к которым обращаются короли, привыкшие  мстить  за
оскорбленную гордость. Ты не поверишь, Геральт, как легко задеть  гордость
некоторых владык. Редко кто из них спокойно  выслушает  такие  слова,  как
"Нет", "Не буду",  "Никогда".  Мало  того,  достаточно  их  перебить  либо
вставить неподходящее словечко, и все - колесование обеспечено.
     Калантэ сложила белые узкие ладони  и  слегка  коснулась  их  губами,
сделав эффектную паузу. Геральт не перебивал и  не  вставлял  неподходящих
словечек.
     -  Короли,  -  продолжала  Калантэ,  -  подразделяют  людей  на   две
категории. Одним приказывают, других покупают. Ибо  короли  придерживаются
старой и банальной истины: купить можно любого. Любого.  Вопрос  только  в
цене. С этим ты  согласен?  Ах,  напрасно  я  спрашиваю,  ты  же  ведьмак,
выполняешь свою работу и берешь плату. В  отношении  тебя  слово  "купить"
теряет свое презрительное звучание. И вопрос цены в твоем  случае  -  дело
очевидное, связанное со степенью сложности задачи,  качеством  исполнения,
мастерством. И с твоей славой, Геральт.  Нищие  на  ярмарках  распевают  о
деяниях белоголового ведьмака из Ривии. Если хотя бы половина того, о  чем
они поют, правда,  то  могу  поспорить,  что  цена  твоих  услуг  немалая.
Привлекать тебя к  таким  простым  и  банальным  делишкам,  как  дворцовые
интриги и грабежи, было бы пустой тратой денег. Это могут сделать  другие,
более дешевые руки.
     - БРААК! ГРАААХ! БРАААК! - вдруг  возопил  Кудкудак,  сорвав  громкие
аплодисменты за имитацию  крика  очередного  животного.  Геральт  не  знал
какого, но не хотел бы встретиться с  чем-либо  подобным.  Он  отвернулся,
заметив спокойный,  ядовито-зеленый  взгляд  королевы.  Дрогодар,  опустив
голову и спрятав  лицо  за  седыми  волосами,  опадающими  на  руки,  тихо
побрякивал на лютне.
     -  Ах,  Геральт,  -  сказала  Калантэ,  жестом  запрещая  прислужнику
доливать кубок. - Я все говорю, а ты все молчишь. Мы на пиру, нам  хочется
как следует повеселиться. Развесели меня. Мне начинает  недоставать  твоих
ценных замечаний и проницательных комментариев.  Не  пом