н  принял
окончательное решение. В какое-то мгновение они все оказались очень близко
друг к другу, фактически прижались телами.
     Он схватил женщину за руку и с силой толкнул ее на гугенота,  который
от неожиданности замешкался. Затем, увидев, что Джон Смит находится  между
ним  и  еще  одним  мужчиной  позади,  рванулся  вперед,   подобрав   свою
кардинальскую мантию, и пустился бежать. Повернул налево,  затем  еще  раз
налево, и очутился в главном коридоре  подвала.  Впереди,  в  дальнем  его
конце, виднелась каменная лестница, ведущая на улицу.
     За спиной он слышал шум борьбы и  отдаленный  сдавленный  крик  Джона
Смита.
     - Так, малыш, так! Нам нет преград!  Четвертую  скорость!  Еще  одно,
последнее усилие! Дорогу осилит идущий! Смелого пуля...
     Голос его прервался, послышался глухой звук падения тела.
     Рядом  сверкнуло  розоватое  свечение,  дернулось  несколько  раз   и
остановилось на его туловище. Он зычно рыгнул. Свечение  стало  алым,  оно
все потемнело до кроваво-красного зловещего цвета. Отрыжка  усилилась,  но
он уже успел добраться до лестницы и начал быстро подниматься.
     Минут через десять Альфред уже садился в такси на Шестой Авеню. Живот
слегка побаливал. К счастью, боль прошла довольно быстро.
     Когда машина подъезжала к гостинице, он оглянулся.  Погони  видно  не
было. Это успокоило его. Лидсгаллианцы не узнают, где он живет.
     Интересно, а каковы они на самом  деле?  Пауки?  Едва  ли.  Различные
названия рас и вся эта титаническая межзвездная схватка указывали  на  то,
что в  космосе  существует  множество  различных  форм  разумных  существ.
Правда, все они должны быть достаточно небольшими, чтобы помещаться в теле
обычного человека. Возможно, это змеевидные существа или же червеобразные.
Похожие на крабов или  каракатиц.  Может  быть,  даже  на  крыс.  По  коже
Альфреда побежали мурашки.
     Он чувствовал, что неплохо бы было хорошенько отоспаться. Ведь завтра
- первый рабочий день в "Блэксиме".  А  затем,  как  только  предоставится
возможность все обдумать и взвесить, он примет окончательное решение,  что
предпринять. Обратиться в полицию, ФБР, еще куда-нибудь. Может быть,  даже
в редакцию одной из нью-йоркских газет.  Еще  лучше  -  к  кому-нибудь  из
популярных телекомментаторов, чтобы эта  история  стала  достоянием  более
широких аудиторий.
     История  должна  выглядеть  убедительной.  Неплохо  бы   было   иметь
какие-нибудь доказательства. Жаль,  что  лидсгаллианцы  в  данный  момент,
скорее всего, уже находятся в пути на свою родную планету. Ну  да  ничего.
Существует еще его собственная  шайка  -  вакклитиане.  Еще  пару  деньков
поводить их за нос, а потом воспользоваться ими в качестве доказательства.
     "Собственная шайка" ожидала его в номере  гостиницы.  Все  четверо  -
Коун, Келли, Джонс, Джейн Доу. Похоже было, что ждут они уже долго.  Джейн
Доу, видимо, даже плакала. Мистер Келли сидел на кровати, держа на коленях
открытый портфель.
     - А вот и вы, Смит, - раздался оттуда голос Робинсона. - Надеюсь,  вы
сумеете все объяснить. Очень надеюсь, что у вас найдется объяснение.
     - Что объяснить? - раздраженно спросил Альфред. Он так мечтал о  том,
что сбросит с себя костюм, примет  горячий  душ  и  завалится  в  постель.
Неожиданное продолжение боевика "Шпион" вызвало у него чувство досады.  И,
пожалуй, навевало скуку.
     - Что объяснить? -  взревел  Робинсон.  -  Келли,  скажите  ему,  что
именно!
     -   Послушайте-ка,   Сит,   -   требовательно   произнес   Келли.   -
Интересовались ли вы у дежурной  справочного  бюро  костюмированным  балом
сантехников?
     - Разумеется. Она сообщила всю необходимую мне информацию.
     Из портфеля донесся протяжный вой.
     - Он получил необходимую информацию! Шесть  лет  общей  подготовки  в
области шпионажа в Академии, годичная стажировка, шесть  месяцев  в  школе
спецразведки, изучение в ней таких спецпредметов, как сбор  и  просеивание
информации, обнаружение и слежка! И после всего этого у  вас  еще  хватает
совести стоять здесь, держа в когтях свою оболочку  и  заявлять  мне,  что
единственным способом отыскания этого маскарада были звонки  в  справочное
бюро, где самая что ни на есть заурядная дежурная-человек будет  выполнять
вашу просьбу!
     Альфред заметил, что у присутствующих  выражение  лиц  было  довольно
напряженным.
     - А что тут такого? Если это обыкновенный, заурядный человек, то я не
вижу никакого вреда...
     - По данным, которыми мы располагаем, это вполне  мог  быть  Помощник
Военного министра гарунишей! - взорвался портфель. - Но  не  это  главное!
Пока дежурная искала ответ на ваш  вопрос,  запрашивая  различные  службы,
излагая суть вопроса своим друзьям, знакомым и коллегам,  были  поставлены
на ноги все разведывательные службы галактики. Они узнали, что  нас  более
всего беспокоит, что мы ищем, где и когда  надеемся  найти.  Вы  совершили
непревзойденный подвиг налаживания  межзвездного  взаимообщения,  которого
еще не знала история. Насмарку  пошли  шестьдесят  пять  лет  кропотливого
труда по установлению разведывательной сети. Что  вы  можете  ответить  на
это?
     Альфред выпрямился, мужественно расправив плечи.
     - То, что уже сказал. Очень сожалею о том, что так получилось.
     Потом подумал немного и добавил:
     - Глубоко и искренне сожалею.
     Из портфеля понеслись громовые раскаты, он едва не скатился с коленей
Келли.
     - Я просто не в  состоянии  более  выдерживать  такое,  -  неожиданно
заявила Джейн Доу. - Подожду за дверью.
     Она прошла мимо Альфреда, скользнув по нему мокрыми глазами,  полными
укора.
     - Милый, как же ты мог... - расслышал он тихий шепот.
     Портфелю все-таки удалось в некоторой степени взять себя в руки.
     - Представляю вам, Смит, последний шанс.  Очень  сомневаюсь,  что  вы
сумеете оправдаться, но мне претит сама мысль о необходимости разжалования
спецагента,  изгнания  его  из  разведки  без  права   объяснения   своего
проступка. Вот так. У вас есть какое-нибудь оправдание?
     Альфред призадумался.  В  их  глазах  это,  по-видимому,  было  очень
серьезным делом. Но он чувствовал себя уже  по  горло  сытым  всеми  этими
сложностями. И страшно устал.
     В конце концов, его зовут не Джон, а Альфред!
     Наверное, он мог бы поведать им о событиях этого  вечера,  информация
могла оказаться очень ценной. Но заковыка заключается в том,  что  в  этом
случае неизбежно возникнет вопрос об истинной личности Джона Смита, а  это
может привести черт знает к чему.
     Кроме  того,  он  уже  не  испытывал  прежнего  страха  перед   этими
существами. Их сверхоружие можно было не принимать в  расчет,  по  крайней
мере,  на  Земле.  Подумав  об  этом,  он  вообще  потерял  уверенность  в
необходимости предоставления полезной для инопланетян информации и покачал
головой, ощущая усталость в каждом мускуле шеи.
     - У меня нет оправданий.
     Из портфеля раздался тяжелый вздох.
     - Смит, поверьте, мне  это  доставляет  не  меньшие  муки,  чем  вам.
Поймите, это дело принципа. Наказание должно соответствовать преступлению.
Я не столько разгневан, сколько опечален. Ну да ладно. Келли, приговор!
     Келли поставил портфель  на  кровать  и  встал.  Все  остальные  тоже
вскочили,  вытянув  руки  по  швам.  Должен  был,  очевидно,   совершиться
определенный ритуал.
     - В  силу  полномочий,  которыми  я  наделен  как  руководитель  этой
спецгруппы, - нараспев начал Келли, - ...и на основании параграфов 97,  98
и 99 Полевого Устава я лишаю  вас,  Гар-Пита  с  планеты  Вакклит,  звания
Спецагента Второго класса и понижаю в звании вплоть  до  просто  Агента  и
ниже, о чем вынесет решение Центр Управления, исходя из  высших  интересов
Разведывательной Службы. Я испрашиваю разрешение на  обнародование  вашего
позора во всех звеньях и на всех уровнях, включая и Академию. И,  наконец,
от имени этой спецгруппы в целом и каждого  из  ее  членов  в  отдельности
отрекаюсь отныне и навечно от вас как от коллеги и равного товарища.
     "Лечение с помощью сильнодействующих средств", подумал Альфред.
     Затем Коун и Джонс быстро  подошли  к  нему  с  обеих  сторон,  чтобы
завершить ритуал. Вид у них был торжественный и очень сосредоточенный.
     Секунду спустя они содрали с осужденного его форму.





                                Уильям ТЕНН

                             УИНТРОП БЫЛ УПРЯМ




     Миссис Бракс исполненным отчаяния взглядом обвела своих попутчиков из
двадцатого столетия.
     - Как он смеет! - воскликнула она. - Неужели же  он  бросит  навсегда
нас в этом безумном мире!
     Дэйв Поллок,  пожал  плечами.  На  нем  был  скромный  серый  костюм,
откровенно диссонирующий  с  ярким  убранством  квартиры  двадцать  пятого
столетия, в которой они находились.
     -  Он  сказал,  что  мы  должны  быть  благодарны  ему.  И  что   ему
безразлично, будем мы благодарить или нет. Он остается.
     - Но это же означает, что мы тоже будем вынуждены остаться!
     - А какая ему разница? Он бесповоротно вознамерился не  возвращаться.
Ему видите ли, понравился двадцать пятый век. Я спорил  с  ним  два  часа.
Никогда раньше не встречал такого упрямца.
     - А почему бы вам не поговорить с ним, миссис  Бракс?  -  вступила  в
разговор Мэри-Энн Картингтон. - Он к вам неплохо  относится.  Может  быть,
вам бы удалось склонить его к благоразумию.
     Миссис Бракс провела рукой по прическе, немного растрепавшейся за две
недели пребывания в будущем.
     - Мистер Мид, -  задумчиво  спросила  она.  -  Как  вы  думаете,  это
неплохая мысль?
     Четвертый присутствующий, полноватый мужчина средних  лет,  мгновение
промедлил и кивнул:
     - Вреда от этого не будет. А может быть, и получится. Все равно нужно
хоть что-то предпринимать.
     - Ладно, попробую.
     Миссис Бракс тяжело вздохнула. Будучи  бабушкой,  она  прекрасно  все
понимала. Для спутников Уинтроп и она были "стариками", и,  следовательно,
могли найти общий язык.
     Правда, Уинтроп все же был на десять лет старше ее. Но это  не  имело
особого значения для мистера Мида, которому было всего  сорок  шесть,  тем
более для тридцатичетырехлетнего Поллока, не говоря уже  о  двадцатилетней
Мэри-Энн. Все было предельно ясно: один из  "старичков"  должен  вразумить
другого.
     Никакого значения не имело для них и то,  что  Уинтроп  -  убежденный
холостяк, лишенный каких бы то ни было привязанностей, в то время как  она
- мать шестерых детей и бабушка двух внуков.
     Вообще-то с тех пор, как группа прибыла в будущее, она и Уинтроп вряд
ли сказали друг другу десяток фраз. Сильная неприязнь возникла между  ними
еще с первой встречи в Вашингтоне на финальном отборе путешественников  во
времени.
     Предыдущие маневры успеха  не  принесли.  Мистер  Мид  безрезультатно
обрушивал на старого упрямца всю  мощь  своего  гнева.  Мэри-Энн  напрасно
старалась расшевелить его гибкостью своей  роскошной  фигуры  и  дрожью  в
голосе. Даже Дэйв Поллок, преподаватель физики в старших классах,  имеющий
степень  магистра  каких-то-там  наук,  и  тот  оказался  не  в  состоянии
встряхнуть Уинтропа.
     И вот настал черед Мисси Бракс.
     Она поднялась, расправив морщинки на дорогом черном  платье,  которое
подарил ей муж за день до отправления. Подарок был приобретен у  "Лорда  и
Тэйлора", являясь показателем законной гордости мужа за жену.
     Попробовала бы она только заикнуться Сэму о том, что это было  чистой
воды везением, что выбрали ее только по  соответствию  физическим  данным,
изложенным в послании из будущего! Он же, наверное, расхвастался  по  всей
мастерской, каждому закройщику и каждой портнихе, о своей жене - одной  из
пятерки, которую собирали со всей территории США.
     Что же будет с ним, когда пройдет предельный срок, и она не  вернется
сегодня в шесть часов вечера?
     - Вызвать по телефону джампер? - предложила Мэри-Энн.
     - Я что, рехнулась? - сердито огрызнулась  миссис  Бракс.  -  Или  вы
думаете, что меня пугает небольшая прогулка по  коридору?  Я  в  состоянии
пройтись пешком.
     И она двинулась в  направлении  двери  прежде,  чем  девушке  удалось
вызвать  это  выводящее  из  душевного  равновесия  устройство,  мгновенно
перебрасывающее из одного места в другое. У порога  обернулась  и  окинула
комнату последним  тоскливым  взглядом.  Поскольку,  что  ни  говори,  эта
квартира в Бронксе была весьма уютным местом, где она  провела  почти  все
свои две недели. Во всяком случае, здесь ничего не выскакивало из  пола  и
не высовывалось из стен.
     Потом она  быстро  прошла  по  коридору,  стараясь  держаться  только
посередине, на как  можно  большем  расстоянии  от  таящих  непредвиденные
опасности, корчащихся, как живые, стен.
     В  том  месте,  где  пурпурная  стена,  не  замедляя  бега,  обтекала
неподвижный  желтый  прямоугольник,  миссис  Бракс  остановилась.  Скривив
неприязненно губы, обратилась в сторону прямоугольника:
     - Мистер Уинтроп?
     - Да. Миссис Бракс? Неужели? - раздался из-за прямоугольника  громкий
голос. - Проходите смело внутрь, миссис Бракс.
     На желтом фоне  появилось  крохотное  пятно,  быстро  разросшееся  до
размеров двери. Она осторожно прошла в нее, подсознательно  опасаясь,  что
может провалиться на несколько этажей по другую сторону.
     Комната имела форму вытянутого узкого  равнобедренного  треугольника.
Мебели в ней не было. Цветные полосы пробегали одна за другой  по  стенам,
полу  и  потолку,  причем  доминирующим  цветом  была   поочередно   любая
составляющая  спектра,  начиная  от  бледно-розоватого  цвета  до  сочного
темно-фиолетового. Каждому новому  цвету  соответствовал  источающийся  из
стен новый аромат, и эта совокупность цвета  и  запаха  придавала  комнате
особое очарование, интригующее и несколько смущающее  своей  необычностью.
Откуда-то  из-за  стен  лилась  тихая  музыка,   еще   более   усиливающая
воздействие красок и ароматов.
     В дальнем  конце  комнаты,  на  возвышении  в  вершине  треугольника,
возлегал щуплый старичок. Время от  времени  это  возвышение  поднималось,
опускалось, медленно наклонялось из стороны  в  сторону,  подобно  корове,
пытающейся принять более удобную позу в траве на лугу.
     Одеяние, в которое  был  облачен  Уинтроп,  точно  таким  же  образом
непрерывно приспосабливалось ко всем его движениям и меняло свою окраску и
форму. То это была красно-белая туника, прикрывающая все туловище  от  шеи
до бедер  и  временами  удлиняющаяся  до  пальцев  ног,  то  она  внезапно
сокращалась в размерах, превращаясь в светло-коричневые шорты,  украшенные
вычурным орнаментом из переливающихся перламутровых морских раковин.
     Миссис  Бракс  наблюдала  за  этими  трансформациями  с   почти   что
религиозным неодобрением. Ей смутно казалось, что  мужчине  положено  быть
одетым приблизительно одинаково достаточно длительное время.
     Против шортов она не очень возражала, хотя  благопристойная  душа  ее
расценивала их как несколько скудноватую одежду при приеме у себя в гостях
дамы. В это время Уинтроп, как бы отвечая на ее мысли, облачился в зеленый
хитон, очень напоминающий ночную  рубашку,  не  соответствующую,  пожалуй,
полу старика. Но она и  это  смогла  перенести,  лишь  жалея,  что  одежда
постоянно меняется, свидетельствуя  как  бы  об  отсутствии  силы  воли  и
сосредоточенности у человека, таким образом одетого.
     Уинтроп поставил на пол огромное яйцо, которое перед  этим  держал  в
руках.
     - Присаживайтесь, миссис Бракс, - весело предложил он.
     Неуклюже покачиваясь на буграх пола, появившихся  по  жесту  хозяина,
миссис Бракс в конце концов подогнула колени и села.
     - Как... как ваши дела, мистер Уинтроп?
     - Отлично, миссис Бракс, просто великолепно! Лучше не может быть. Ну,
скажем, вы видели мои новые зубы? Взгляните!
     Миссис Бракс  наклонилась  и  с  искренним  интересом  осмотрела  его
наполненный белой сверкающей эмалью рот.
     - Неплохая работа, - объявила она наконец. - Здешние дантисты  быстро
все сделали.
     - Они вырастили для меня эти зубы, миссис Бракс!
     - Как вырастили?
     - Откуда мне знать? Просто они  это  умеют,  вот  и  все.  Недавно  я
прослышал  о  регенерационной  лечебнице.  Это  такое  место,  куда   надо
обращаться, если потерял, к примеру, руку. Там отращивают точно  такую  же
новую, задаром. Я пошел туда и сказал стоящей там машине: "Мне нужны новые
зубы". Машина предложила мне сесть. Раз,  два,  три  -  готово!  И  я  уже
выбрасываю свои вставные челюсти. Не хотите ли попробовать сами?
     Она неуклюже заерзала на своем податливом сиденьи.
     Уинтроп рассмеялся.
     - Вы напуганы, - заметил он. - Ничем  не  отличаетесь  от  остальных.
Новое пугает вас. А у меня, самого старого из вас, хватает смелости.
     Миссис Бракс робко улыбнулась.
     - Но вы, мистер Уинтроп, также являетесь единственным, кого никто  не
ждет в двадцатом веке. А у меня семья, у мистера Мида семья, мистер Поллок
только-только женился, мисс Картингтон обручена...
     - Мэри-Энн обручена? Ни за что  не  догадался  бы.  Она  так  строила
глазки парню из Темпоральной службы!
     - Обручена. С бухгалтером из ее конторы, Эдгаром Раппом.  Прекрасный,
работящий юноша. И она хочет к нему вернуться.
     - Ну и пусть себе возвращается. Мне-то какое дело?
     - Но, мистер Уинтроп, - умоляюще сложила она ладони. - Она не  сможет
вернуться, никто из нас не вернется, если только мы  не  отправимся  домой
все  вместе.  Вы  разве  не  помните,  о  чем  предупреждали  темпоральные
инспекторы? Мы должны сидеть по своим местам,  когда  будет  производиться
то, что они называют трансфером. Но если к шести часам не все из нас будут
там, они не смогут выполнить этот трансфер! Поэтому, если один из нас, вот
вы, например, не явитесь...
     - Не рассказывайте мне о своих бедах! - резко оборвал ее Уинтроп.
     Лицо его  вспыхнуло.  В  комнате  распространился  резкий  кисловатый
запах, на стенах появились багровые пятна, музыка превратилась в  сплошную
какофонию.  Видимо,  так  помещение  отреагировало  на  смену   настроения
постояльца.
     - Все хотят, чтобы Уинтроп оказал  им  любезность.  А  что  они  сами
сделали когда-нибудь для Уинтропа? - едко поинтересовался он.
     - Не понимаю вас, мистер...
     Миссис Бракс почувствовала сильное смущение.
     - Когда я был ребенком, мой родитель каждый вечер  возвращался  домой
пьяным. Когда я подрос, меня ожидала паршивая работа и такая  же  паршивая
жизнь. Помните очереди за хлебом? Кто, по-вашему, стоял в  этих  очередях?
Такие, как я. А потом, когда депрессия сменилась лучшими временами, я  был
уже слишком стар, чтобы получить приличную работу.  Таких,  как  я,  брали
разве что ночными сторожами, мойщиками посуды или сборщиками ягод. Дешевые
ночлежки, дешевые меблированные комнаты...
     Он снова взял в руки крупный яйцевидный предмет  и  начал  пристально
вглядываться в него. Из-за багрового освещения комнаты лицо  его  казалось
почти черным. На тощей шее вздрагивала крупная вздутая вена.
     - М-да... Говорите, у каждого есть к кому  возвращаться?  У  каждого,
кроме меня. У меня никогда не было настоящего друга, жены,  даже  девушки,
которая бы оставалась со мной дольше, чем ей требовалось для  того,  чтобы
вытряхнуть из моих карманов завалявшуюся в них мелочь. Так почему  же  мне
нужно возвращаться? Я счастлив здесь. А  вам  неуютно,  вы  ощущаете  себя
чужаками в этом мире... Я остаюсь. Это решение - окончательное.
     - Послушайте, мистер Уинтроп, - встревоженно подалась  вперед  миссис
Бракс. - У каждого в жизни случаются неприятности. Вы думаете, у  меня  их
нет? Моя дочь Анни, мой Джулиус! То, что мы пережили,  я  не  пожелала  бы
худшему врагу. Но отыгрываться на других? Вы правы. Нам не нравится здесь.
Все эти джамперы, пищевые аппараты...
     - Кстати, о пищевых аппаратах, -