Катарина Тильман

                        ГРАНЬ ЖЕЛАНИЯ



                         ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

                                         Хочешь мира? Готовься!


   Передача называлась "Летающая волшебница". Или "Невесомая колдунья",
Мара не помнила точно, знала только, что там будут съемки воздушных
танцев в Храме-на-Мысу -- а всякие громкие названия Мару и в лучшие-то
времена не интересовали...

   Она с тревогой взглянула на часы: пора уже... или это "гнездо
кукушки" опять торопит время? Нет, первое, что она сделает, выйдя замуж
за Ролана -- это подарит его матери нормальные часы!

   Мара была раздражена и нервничала. Во-первых, пришла она к Ролану
отнюдь не телевизор смотреть средь бела дня, а работать: вымыть полы,
приготовить что-нибудь на обед... Во-вторых, электричество могли
отключить в любой момент -- и так странно, что с утра никаких
перебоев...

   Может, об этом храм тоже позаботился? Кто знает, как и на что они
могут влиять? То есть глупо, конечно, так думать... да и вообще глупо
думать о лунных храмах! Нормальные люди вспоминают о подобных вещах
раза два в год, на Рождество да на Пасху, когда появляется свободное
время, пьянство не возбраняется, и можно не спеша и без оглядки сидеть
в кругу раздобревших родственников и рассуждать _о странных вещах_. И
непонятно, почему Ролан, человек более чем здравомыслящий, последнее
время то и дело заговаривает о воздушных танцах...

   Но хочется или нет, а быть Ролану достойной собеседницей Мара просто
обязана! А она, стыдно признаться, ни разу в жизни толком не видела
соревнований по воздушным танцам.

   "Соревнования по воздушным танцам" -- звучит так сакраментально-
обыденно, как раз в стиле лунных храмов: демонстрировать явные чудеса с
эдаким небрежным пожатием плеч! Подумаешь, мол, что тут удивительного?

   А удивительного на самом деле хоть отбавляй -- потому что воздушные
танцовщицы _действительно летают_. Поднимаются в воздух, двигаются в
нем, танцуют -- и даже получают оценки за свои выступления, определяют
сильнейшую... То ли чудо, то ли отменная иллюзия, то ли какая-то
таинственная техника... но в самом деле, не могли же в храме изобрести
антигравитацию?! Конечно, обманов в этой жизни гораздо больше, чем
хотелось бы, и все же пока никому не удалось разгадать секрет храмовых
летуний. "Сила духа, -- лаконично отвечали на все вопросы магистры
храмов. -- По большей части мы ее недооцениваем..."

   Ни ученых, ни просто любопытных магистры не гоняли. Не слишком
жаловали, разумеется, но и препятствий особых не чинили. Одно время в
Храме-на-Мысу даже целая группа работала -- хотя результатов или не
было вовсе, или их намертво засекретили. Жаль, если так: интересно было
бы послушать мнение серьезных людей!

   Впрочем, разве образованность и серьезность -- одно и то же? Ученые
тоже честолюбивы, тоже соблюдают правила игры чинов и званий, и ради
них нередко готовы отступить от истины. Мара глубокомысленно
вздохнула... и тут же, снова взглянув на часы, с испугом кинулась к
телевизору. И застала как раз самое начало!

   Передача оказалась чем-то вроде телевизионной зарисовки: рассказ о
начале сезона и о молодой танцовщице, которая, если верить беседующему
с ней журналисту, на предстоящих соревнованиях могла стать сенсацией.
Рискованно, между прочим, так нахально вмешиваться в тотализатор -- но
репортер, похоже, был не робкого десятка. А может, храм обещал ему
защиту, кто знает? Видимо, даже будущей звезде нужна реклама!

   Беседа проходила в каком-то внутреннем помещении храма -- небольшая
комната без окон, где стены и вся немногочисленная мебель сделаны
сплошь из бело-зеленого резного камня. Любой нормальный человек
почувствовал бы себя неловко в этой пещере -- но, надо признать,
странноватый интерьер очень выгодно оттенял холодноватое изящество
девушки...

   "-- Как вас зовут?

   -- Зара.

   Ни фамилии, ни каких-то других уточнений! Но репортер делает вид,
что такое знакомство его вполне устраивает, как ни в чем ни бывало
продолжает беседу:

   -- Вы закончили Школу воздушных танцев, не так ли?

   На красивом, хотя и излишне бледном лице -- ослепительная улыбка:

   -- О, нет, только выпускной класс!

   Репортер удивлен или хорошо притворяется удивленным:

   -- Что значит "только выпускной класс"?

   Улыбка медленно гаснет, уступая место неожиданно неприятной
досадливой гримасе:

   -- Это значит, что собственно летать я научилась не в Школе.

   Восклицание, профессионально расцвеченное эмоциями:

   -- Разве так бывает?! Разве возможно научиться летать...
самостоятельно?

   Снова улыбка, но на этот раз определенно высокомерная:

   -- Разумеется, возможно. И вообще в этом мире все возможно: только
одно чаще, а другое реже..."

   Какая выразительная снисходительная небрежность! И как она
оттеняется холодной красотой летуньи! Сколько, интересно, лет этой юной
королеве? Вряд ли она намного старше Мары...

   " -- ...В прошлом году, насколько я знаю, вы еще не выступали?

   На этот раз "звезда" вообще не отвечает. И то верно: что спрашивать,
если прекрасно знаешь ответ?! Но репортер на то и репортер, чтобы ни в
каких условиях не смущаться:

   -- Может быть, потому и Храм-на-Мысу не участвовал тогда в
соревнованиях? Решил как следует подготовить ваше появление?

   -- Право же, это не повод для шуток! Даже если вы хотели мне
польстить..."

   Мара покачала головой: польстить -- это само собой, за тем парня и
наняли! Но ведь Храм-на-Мысу вроде бы и в самом деле пропустил
прошлогодние соревнования. Мара даже слышала, что Сообщество Лунных
Храмов отстранило его от участия в соревнованиях из-за войны в Северной
Провинции! Впрочем, она не верила этим слухам -- неужели магистрам,
людям утонченным и сугубо мирным, никогда не вмешивавшимся в политику,
есть дело до их несчастной окраины?

   "-- ...Ну, что же, я надеюсь, что ваше появление станет приятным
сюрпризом на ближайших соревнованиях!

   Глаза собеседницы сверкают сердитыми изумрудами:

   -- Во-первых, сюрпризом оно точно не станет: передача выйдет в эфир
до начала соревнований! А во-вторых... не кажется ли вам, что у
людей... В общем, я хочу сказать, что не стоит "закудыкивать" дорогу!

   И тут происходит невероятное: репортер смущается. И неуверенно
просит:

   -- Не могли бы вы теперь хотя бы чуть-чуть показать ваше искусство?"

   Мара вздрогнула -- вот оно! -- и усилием воли заставила себя сидеть
смирно. Бог весть почему, но она волновалась, словно бы стеснялась
смотреть на экран...

   Быстро обернувшись, Мара словно против воли взглянула на себя в
зеркало. Знала, понимала, что ни в коем случае не надо сравнивать -- и
все же не удержалась. Сегодня увиденное особенно расстроило ее: тощая,
лохматая, глаза непонятного цвета, то ли карие, то ли зеленые и,
похоже, навеки перепуганные... И что только Ролан в ней нашел?

   Кадр сменился -- и Мара, забыв сиюминутные огорчения, снова
уставилась в телевизор. Теперь на экране появился просторный балкон над
морем, а героиню передачи Мара сразу даже не узнала -- та была одета в
облегающий купальник темно-зеленого цвета и держала в руках... больше
всего это походило на метлу без прутьев!

   "-- ...Это и есть знаменитый "летающий стек"?

   Погруженная в предстоящий танец, девушка даже не сразу понимает
вопрос. Вздрогнув, рассеянно роняет:

   -- Да-да, конечно. Могу сказать, что мне повезло: моим тренером стал
как раз конструктор этого стека... -- и, чуть усмехнувшись, добавляет:
-- Правда, сам он обычно называет его "лысым помелом"!

   Репортер лишь головой качает на такую непочтительность, но не
рискует больше комментировать сказанное..."

   ...Интересно, летающие стеки в самом деле заслуживают почтения?
Несомненно, это одна из главных загадок лунных храмов, и если в полете
все-таки используется техника, то прячется она именно в этих игрушках,
больше негде! Но это же несерьезно! Наверное, магистры все же правы, и
левитация связана только с силой воли, с какими-то тайными
возможностями человеческого организма...

   " -- ...Надеюсь, вы не броситесь в пропасть? -- с шутливым опасением
спрашивает репортер. -- Среди наших зрителей могут быть слабонервные...

   Вопреки ожиданиям, танцовщица улыбается просто и мило:

   -- Если угодно, я все время буду над балконом. Это, кстати сказать,
даже труднее...

   Резко выпрямившись, она сжимает стек в вытянутых руках и начинает
медленно вращаться на кончиках пальцев. Предельно напряженная фигура
словно ввинчивается в прозрачный воздух, медленно приподнимаясь над
каменным полом балкона..."

   Мара замерла: мысленно она была уже там, над морем! И это ее душа,
отчаянно стремясь в неизвестность, заставляла подниматься
неповоротливое тело: вот, зафиксировав позицию, танцовщица неподвижно
зависает в воздухе... Потом аккуратно перебирая пальцами, берет стек за
самый кончик -- и вдруг резким движением забрасывает его за спину, так
что тяжелый наконечник упирается ей в поясницу! И тут же летунья, не
меняя позы, снова поднимается вверх, словно скользя по невидимой
спирали! Один виток, другой -- и вот она уже под самым козырьком
балкона... На фоне шершавого серого камня ее фигура смотрится хрупкой,
почти трогательной...

   ...Неожиданно громкий щелчок -- и экран вдруг съежился и погас.
Электричество!.. Мара чуть не разревелась от досады: ну надо же! Может
еще включат?!

   Понимая всю безнадежность неоправданного оптимизма, она все же еще
несколько минут посидела у телевизора, потом со вздохом поднялась. Надо
делать то, зачем пришла -- прибираться, готовить обед...

   А интересно, как это -- взлететь? Наверное, если очень увлечься
танцем...

   Мара сбросила туфли, поднялась на цыпочки и закружилась под
воображаемую музыку. Реверанс, поворот, подъем, реверанс, поворот,
подъем, реверанс, поворот... Она быстро увлеклась, забыв о прошлых и
будущих огорчениях, наслаждаясь своей молодостью, жизнью и несбыточными
надеждами...

   ...Неожиданно за дверью послышались тяжелые шаги. Мара вздрогнула,
сгруппировавшись для прыжка, стремительно обернулась -- и едва не
столкнулась с входящим Роланом. Он опередил ее движение: крепко, хотя и
бережно ухватил за руки повыше локтей, одновременно и удерживая, и
молча обнимая...

   В объятиях Ролана Мара могла поместиться вся целиком -- и еще,
наверное, с полдюжиной детей в придачу. Могла укрыться, спрятаться,
забыть обо всем! Но даже зная о такой счастливой возможности, она до
сих пор боялась слишком открыто ей радоваться. Вот и сейчас: она
вырывалась из рук жениха с почти непритворным возмущением -- впрочем,
Ролан лишь усмехнулся:

   -- Что, опять напугал? Как тогда, в горах? Или на этот раз все-таки
меньше?

   Он веселился, но Мара всерьез помрачнела. Как можно так спокойно
вспоминать об этом?! Будь ее воля, она бы навсегда вычеркнула из памяти
все, что было связано с недавней смутой! Иногда ей казалось, что
воевать было легче, чем прятаться -- иначе почему теперь, когда все
позади, Ролан успокоился так быстро, а она до сих пор не может
вспоминать без ужаса дни, проведенные у Форельего ручья?..

   ...Маленький ручеек высоко в горах, совсем небольшой, хорошо
спрятанный в лабиринтах заросших лесом скальных осыпей... И форель там
действительно водится. Место мало кому известное даже среди старожилов
-- поэтому именно там ее мама решила укрыться от войны...

   Мама не сразу решилась -- то боялась, то надеялась. Жизнь менялась
слишком постепенно: то, что еще вчера казалось кошмаром, сегодня
становилось всего лишь обыденным неудобством.

   Оказалось, что можно привыкнуть к ночной автоматной стрельбе, к
толпам болезненно-возбужденных вооруженных мужчин на улицах, к огромным
очередям и взлетевшим до небес ценам, к отсутствию электричества и
воды, и, наконец, к полной невозможности добыть хоть какую-то
достоверную информацию о том, что происходит... Но в какой-то момент
мама все же решила, что с нее хватит! Бог весть как, но она уловила в
непрерывных и однообразно жутких слухах приближение к истине и заявила,
что если город начнут штурмовать, то нормальным людям здесь делать
нечего...

   Мама привыкла рассчитывать только на себя и быть самой сильной. В
опасное путешествие она позвала с собой только соседку -- да и то
больше из жалости, чем рассчитывая на ее помощь. Да и о какой помощи
могла идти речь? Тетя Слава всегда-то была бестолковой, а тут еще
сходила с ума от беспокойства: ни от Ролана, ни от его отца уже больше
месяца не было вестей!

   Мама не стала тратить слов на утешения. Приказала тете Славе "быстро
собрать свой детский сад, чтобы выйти затемно". Возиться с сестрами она
оставила Мару, а сама за несколько часов умудрилась разведать
безопасную дорогу в горы и вернуться за соседкой и детьми.

   Женщины сумели добраться до Форельего ручья и кое-как обустроились
там. Вскоре им стало безразлично, что происходит вокруг, цел ли внешний
мир или провалился в тартарары: все силы уходили только на то, чтобы
выжить.

   Вокруг их крохотного лагеря частенько бродили волки, и когда их вой
слишком уж приближался, Маре приходилось выбираться из шалаша и
отпугивать их стуком двух сухих звонкими палок...

   Через два месяца она уже почти не боялась волков. Но когда однажды
вечером совсем рядом с шалашом вдруг послышались тихие, но вполне
различимые человеческие шаги... Лишь через несколько долгих мгновений,
уже попрощавшись мысленно с жизнью, она узнала Ролана. "Я пришел за
вами, -- сказал он тогда лучшие в мире слова. -- Можно возвращаться.
Все кончилось..."

   Ролан был какой-то другой -- сильно повзрослевший и очень серьезный.
Мара сразу потянулась к нему, ощутив надежную опору. Она не думала о
себе, как о его невесте, да и до влюбленности ли было тогда? Просто
рядом с Роланом все казалось не таким страшным. Даже боль разоренного
города, даже известия о смерти друзей и знакомых...

   А когда закончился траур по его отцу, Ролан как-то просто и
естественно сделал Маре предложение. К тому времени он уже работал у
Завадовского, в старой строительной фирме, и мог более или менее
уверенно думать о будущем. Свадьбу решили отложить до будущей осени,
чтобы накопить немного денег и сразу начать жить своим домом...

   ...В общем, Маре сейчас многие завидовали -- и не зря! Подумав об
этом, она сразу смягчилась и перестала вырываться из рук Ролана. Однако
тот сам выпустил ее и даже предостерегающе отстранился:

   -- Смотри, испачкаешься! Я же еще не переоделся...

   Мара машинально оглянулась на часы: ведь и вправду для Ролана еще
рано... Он что же, не на обед заскочил? Ничего себе...

   ...Обычно Ролан возвращался поздно вечером, а то и вовсе не приходил
ночевать, если приходилось ехать в каменоломню. Работы было по горло:
город активно отстраивался, а специалистов осталось немного. Возможно,
старый Завадовский сумел бы лучше организовать дело, но он погиб. Дела
перешли к сыну, а тот... Мара не раз жалела, что в городе не осталось
других строительных фирм, и что Ролану приходится работать под началом
этого неуча!

   И теперь тяжелые воспоминания были мгновенно отброшены прочь еще
более ужасной перспективой: если Ролану придется уйти от
Завадовского... На заработки младших братьев или на хилый тети Славин
огород рассчитывать не приходится!

   Ролан улыбнулся, ясно прочитав на лице Мары все ее страхи:

   -- Не паникуй! Просто с утра я был на стройке, и как ни странно, там
все оказалось нормально. Так что можно немного передохнуть, пока есть
возможность...

   -- Ну вот, а я тут прохлаждалась, -- виновато сказала Мара. -- И
обед еще не готов...

   Она повернулась было, торопясь уйти, но Ролан удержал ее.

   -- Да постой ты! -- в его голосе прозвучало неожиданное раздражение,
но Мара каким-то чутьем поняла, что оно относится не к ней. -- Не
надоело тебе: с утра до вечера стирка-уборка-готовка... и иногда
огород, для разнообразия?!

   Мара сердито фыркнула: конечно, надоело, конечно, она предпочла бы
родиться наследной принцессой! Но что толку рассуждать об этом?!

   -- Ты смотрела сегодня передачу про летающих танцовщиц, -- не
спросил даже, а просто констатировал Ролан.

   -- Пыталась, -- сердито отозвалась Мара. -- Свет выключили. А что?

   Ролан пожал плечами, давая понять, что эмоции неуместны. Потом
спросил словно бы просто так:

   -- Откуда, ты думаешь, берутся летающие танцовщицы?

   -- Из Школы воздушных танцев! -- не задумываясь, ляпнула Мара... и
тут же в голове у нее что-то со скрипом повернулось, и она сообразила,
что имеет в виду ее жених. Но черт возьми!

   -- Что ты такое говоришь?! Я даже обычную школу не закончила, какая
еще может быть учеба! Все, кто мог учиться, давно уже...

   -- Тихо, тихо! -- оборвал ее Ролан. -- Я выяснял: в Школе воздушных
танцев не надо сдавать экзамены. У них есть только вступительные тесты,
чтобы отличать будущих ведьм...

   "Спасибо!" -- хотела съязвить Мара, но сказанное уже проникло в нее.
Неужели это возможно: вот так запросто расстаться с Северной
Провинцией? Неужели в этой жизни может случиться еще что-то хорошее?!

   -- Я не могу вот так вот взять и уехать, -- сказала она вслух.

   -- Почему? -- безжалостно поинтересовался Ролан. -- Или ты
состаришься за четыре года?

   -- Нет, но...

   Мара судорожно подбирала трезвые аргументы. Самый первый: мама будет
против! А против она будет, потому что не уверена в мужчинах вообще и в
Ролане в частности. Отложить свадьбу на четыре года -- мыслимое ли это
дело?!

   -- Ты всерьез веришь, что я смогу научиться, -- Мара даже запнулась,
-- летать?

   Ролан помедлил с ответом.

   -- Там учат не только летать, -- сказал он наконец. -- Выпускницы
обычно находят хорошую работу. К тому же...

   Он не договорил, но оборванную фразу легко было понять. Вопреки всем
мужским традициям, Ролан не хотел, чтобы Мара полностью зависела от
него! Это было как еще одно признание в любви: странное, но
несомненное!

   -- У меня нет денег на дорогу, -- вздохнула Мара. Вот уж денег у
него она точно не возьмет, ни за что на свете! Потому что мама тут же
обо всем узнает и расшибется в лепешку, но отдаст долг -- не самому
Ролану, так тете Славе...

   -- Послезавтра будет попутная машина, -- как ни в чем ни бывало
сообщил Ролан. -- Со стройки. Я договорюсь, тебя возьмут. Если ничего
не выйдет, на ней же и вернешься...

   Мара поняла, что не в силах больше спорить. Да и почему бы не
прокатится, много ли у нее теперь развлечений? В конце концов, она
может вообще не ходить в Школу танцев и не проходить никакие тесты!..


                                 *  *  *




Не мечите бисер во время нереста.


   Почта на остров Шом даже летом приходит нерегулярно -- обычная
почта, не электронная. Впрочем, что можно написать с единственного
компьютера из приемной кабинета директора? Тут уж потребуется просто
невероятное хладнокровие... Именно поэтому все воспитанницы Школы
воздушных танцев с таким нетерпением ждут открытия навигации.
Мартовские ветра взломают торосы, вода очистится, и появится наконец на
горизонте видавший виды катер с легкомысленным названием "Звездочка". И
почему бы не построить на острове хотя бы небольшой аэродром?! Или
предполагается, что летать действительно надо самим -- на сотню-другую
километров?..

   ...Мара очень удивилась, когда ей сказали, что для нее получено
электронное письмо. Кто бы мог его передать? Во всей Северной Провинции
едва ли отыщется десяток компьютеров! Случись что-то серьезное, мама
просто позвонила бы... а из друзей, пожалуй, только у Ролана хватит
нахальства сунуться на чужую машину с личным письмом! Неужели Ролан?

   Мара быстро спустилась на второй этаж. Дверь в приемную была
приоткрыта, и левый глаз сидящей за компьютером секретарши привычно
сканировал пространство коридора. Мара завистливо вздохнула: ну как ей
уда