лета  настроение  у
аэронавтов было подавленное. В корзине царила полнейшая тишина. Был ли
поглощен доктор Фергюссон мыслями о своих открытиях? Задумались ли его
спутники о том,  что ожидает их в совершенно неведомых краях?  Все это
было,  конечно,  а  в  придачу  нахлынули  еще воспоминания о родине и
далеких друзьях. Один только Джо продолжал смотреть на все философски,
считая совершенно естественным,  что родина,  находясь так далеко,  не
может быть  одновременно  и  здесь.  Но  он  уважал  молчание  Самуэля
Фергюссона и Дика Кеннеди.
     В десять часов вечера "Виктория" стала на якорь против "Дрожащей"
горы.  Здесь  путники плотно поужинали и хорошо выспались,  поочередно
неся вахту.
     Утром они  проснулись в лучшем настроении,  чем накануне.  Погода
была  хорошая,  и  дул  благоприятный  ветер.  За  завтраком  Джо  так
развеселил  своих  спутников,  что  они  окончательно пришли в хорошее
настроение.
     Страна, где они находились, была огромна, на границах ее тянулись
горы Лунные и Дарфур.  По величине  она  равнялась  чуть  ли  не  всей
Европе.
     - Мы,  должно  быть,  сейчас  летим  над  местностью,   где,   по
предположениям  ученых,  находится  царство  Усога,-  сказал  доктор.-
Географы считают,  что в центре Африки существует огромная  впадина  с
необъятным озером. Посмотрим, правы ли они.
     - Но откуда  могли  взяться  подобные  предположения?  -  спросил
Кеннеди.
     - Видишь  ли,  они  основаны  на  рассказах  арабов;  это   народ
словоохотливый,  пожалуй даже слишком.  Некоторые из путешественников,
побывавших в Казехе и у Великих озер,  встречали  там  невольников  из
Центральной  Африки и расспрашивали их об их родине.  От сопоставления
всех этих рассказов и возникла такая гипотеза.  Но надо сказать, что в
таких  рассказах  всегда бывает какая-то доля истины.  Мы видели,  что
предположения об истоках Нила оказались верными,- добавил Фергюссон.
     - Да, ничего не может быть вернее,- отозвался охотник.
     - И вот на основании таких свидетельств и  были  сделаны  попытки
составить карты,  конечно, весьма приблизительной точности,- продолжал
доктор.- Одна из таких карт в моем распоряжении,  и я в пути,  по мере
надобности, буду ее исправлять.
     - А эта страна вся населена? - спросил Джо.
     - Конечно,  и  населена  довольно-таки несимпатичными племенами,-
ответил доктор.
     - Так я и думал!
     - Все эти  разрозненные  племена  известны  под  общим  названием
"Ньям-ньям",-   рассказывал   доктор,-   а   это   не  что  иное,  как
звукоподражательное слово, изображающее жевание.
     - Отлично!- воскликнул Джо.- "Ньям-ньям".
     - Но,  знаешь,  милый мой  Джо,  если  бы  ты  лично  вызвал  это
звукоподражание, то, я думаю, не находил бы его таким забавным.
     - Что вы хотите сказать, сэр? - вскричал Джо.
     - Да то, что эти самые туземцы считаются людоедами.
     - И это достоверно?
     - Совершенно  достоверно.  Предполагалось  также,  что у них есть
хвосты, как у четвероногих, но скоро убедились, что хвосты принадлежат
шкурам зверей, которые они носят.
     - Жаль все-таки,  что у них не имеется хвостов:  ими  так  удобно
отгонять москитов,- заметил Джо.
     - Возможно,  что и удобно,  но,  видишь ли,  милый мой,  это надо
отнести   к   области   басен:  это  вроде  собачьих  голов,  которые.
путешественник Брђн-Ролле якобы видел у некоторых племен.
     - Собачьи  головы!  Ну,  это тоже удобно:  можно лаять и питаться
человеческим мясом.
     - Ну  вот что,  к несчастью,  достоверно,- продолжал доктор,- так
это  то,  что  племена  эти  чрезвычайно  свирепы  и  очень  падки  до
человеческого мяса, которое всегда жаждут раздобыть.
     - Уж, надеюсь, они не польстятся на мою особу! - воскликнул Джо.
     - Смотрите-ка, чего захотел! - заметил охотник.
     - Да,  да,  мистер Дик.  Если когда-нибудь  мне  и  суждено  быть
съеденным во время голода,  то я хочу, чтобы мною воспользовались вы с
моим доктором.  Но кормить собой негров...  Фу!  Никогда! Я умер бы от
стыда.
     - Хорошо,  милый мой Джо,- отозвался  на  это  Кеннеди.-  Значит,
решено: в случае чего, мы с Самуэлем будем на тебя рассчитывать.
     - К вашим услугам, господа.
     - А знаешь. Дик, почему Джо сказал нам это? - вставил доктор.- Да
чтобы мы его как можно лучше откармливали.
     - Что  же?  Быть  может,  и  так,-  согласился Джо.- Ведь человек
весьма эгоистичное животное.
     После полудня  небо  заволокло  теплым туманом,  поднимавшимся от
земли.  Сквозь него едва можно было различить,  что делалось внизу.  И
вот  доктор,  боясь наткнуться на какую-нибудь вершину,  решил сделать
остановку  в  пять  часов.  Ночь  прошла  благополучно,   без   всяких
приключений,   но  ввиду  полнейшей  темноты  пришлось  быть  особенно
настороже.
     На следующее  утро  подул  очень  сильный муссон.  Ветер врывался
снизу во впадины шара и трепал вовсю придаток, через который проходили
в шар трубки с газом. Его пришлось укрепить веревками, что очень ловко
проделал Джо.  При  этом  он  убедился,  что  шар  по-прежнему  закрыт
совершенно герметически.
     - Это обстоятельство вдвойне важно для нас,- заметил  Фергюссон.-
Прежде  всего  мы  не  теряем  драгоценного  газа,  а  кроме того,  не
оставляем вокруг себя  легко  воспламеняющегося  вещество,  которое  в
конце концов загорелось бы и вызвало бы пожар.
     - Да,  это было бы довольно неприятным приключением,-  проговорил
Джо.
     - А скажи,  Самуэль,  мы в этом случае стремглав полетели  бы  на
землю? - поинтересовался Дик.
     - Стремглав - нет.  Газ горел бы спокойно,  и  мы  спускались  бы
постепенно.     Подобный     случай     произошел     с    французской
воздухоплавательницей,   мадам   Бланшар.   Она,   пуская   фейерверк,
умудрилась поджечь свой шар.  Но она не полетела камнем вниз и уцелела
бы,  если бы ее корзина не стукнулась о  какую-то  трубу,  причем  эта
злосчастная мадам Бланшар была выброшена на землю.
     - Будем надеяться,  что ничего подобного  с  нами  не  случится,-
сказал  охотник.- До сих пор наш полет мне не казался опасным,  и я не
предвижу препятствий,  которые помешали бы нам благополучно  добраться
до цели.
     - Я тоже держусь твоего мнения,  дорогой Дик,- сказал Фергюссон.-
Надо  заметить,  что  до сих пор несчастья с воздухоплавателями всегда
происходили  или  по  их  неосторожности,   или   вследствие   плохого
устройства  шаров.  И  вообще  на  несколько  тысяч сделанных подъемов
приходится  не  более  двадцати  смертных  случаев.   Для   аэронавтов
наибольшую  опасность  представляют спуски и подъемы.  И тут мы Должны
быть особенно осторожны и предусмотрительны.
     - А  теперь  надо  завтракать,- заявил Джо,- и пока мистер Дик не
найдет   способа   угостить   нас   добрым   куском   дичи,   придется
довольствоваться мясными консервами и кофе.

        ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

       Небесная бутылка.- Сикомор-пальма.- Мамонтовые деревья.-
       "Дерево войны".- Проект крылатой колесницы.- Битва двух
                племен.- Резня.- Вмешательство свыше.

     Ветер усиливался  и  делался  порывистым.  "Виктория"  все  время
меняла направление.  Ее бросали то к северу,  то к югу, и она никак не
могла встретить постоянное воздушное течение.
     - Мы  как  будто  несемся  быстро,  но  в  сущности  не  очень-то
подвигаемся  вперед,-  проговорил  Кеннеди,  заметив  частые колебания
магнитной стрелки.
     - "Виктория"  летит  со  скоростью  по  крайней  мере полутораста
километров  в  час,-  отозвался  Фергюссон.-  Наклонитесь  оба,  и  вы
увидите,   с   какой   быстротой   мелькают  все  предметы  под  нами.
Взгляните-ка! Этот лес будто несется нам навстречу.
     - И вот он уже сменился поляной,- заметил охотник.
     - А вместо поляны теперь селенье,- объявил через несколько  минут
Джо.- Ну, до чего же озадаченные и растерянные лица у этих негров!
     - Оно  и  понятно,-  ответил  доктор.-  Ведь  когда   французские
крестьяне  впервые увидели воздушный шар,  они начали стрелять в него,
приняв за какое-то чудище.  После этого,  согласитесь,  что же взять с
суданского негра. Ему-то уж совершенно простительно таращить глаза при
виде нашей "Виктории".
     - Ей-ей,  мне очень хочется,- конечно, с вашего, сэр, позволения,
сбросить пустую бутылку! - заявил Джо, когда "Виктория" пронеслась над
одним  селением футах в ста от земли.- Если только эта бутылка целой и
невредимой долетит до негров,  они,  пожалуй, начнут ей поклоняться, а
разбейся она-из ее осколков, верно, понаделают себе талисманов.
     Говоря это,  Джо швырнул вниз бутылку;  она тотчас же разлетелась
вдребезги,  а  туземцы  с  пронзительными криками разбежались по своим
хижинам.
     - Взгляните-ка  вон  на  то  дерево!  -  немного  погодя закричал
Кеннеди.- Сверху оно одной породы, а снизу - другой.
     - Ну  и страна!  Подумайте только,  здесь деревья растут одно над
другим!-закричал Джо.
     - На  обломанный  ствол  сикомора нанесло плодородной земли,  а в
один прекрасный день ветром бросило туда же зерно пальмы,  и  оно  там
проросло, как обыкновенно прорастает в грунте.
     - Вот славный способ!- воскликнул Джо.- Я его непременно введу  у
нас  в Англии.  Это было бы очень недурно для лондонских парков.  И уж
говорить нечего,  как этим можно увеличить количество фруктов в садах!
У  нас были бы сады в несколько этажей.  Особенно такая штука пришлась
бы по вкусу мелким землевладельцам.
     В этот  момент  надо  было  поднять "Викторию",  чтобы перелететь
через вековой банановый лес вышиной более трехсот футов.
     - Что  за  великолепные  деревья!- воскликнул Кеннеди.- Я не могу
себе представить  что-либо  красивее  этих  величественных  лесов.  Ты
только взгляни, Самуэль!
     - Да,  дорогой Дик,  в самом деле эти бананы удивительно высоки,-
отозвался  Фергюссон.-  Но,  надо  тебе  сказать,  в лесах Америки они
никого не поразили бы.
     - Как?  Ты  хочешь  сказать,  что  существуют  еще  более высокие
деревья?
     - Да,   конечно,-   так   называемые  мамонтовые.  В  Калифорнии,
например,  нашли кедр вышиною в четыреста пятьдесят футов.  Это  будет
повыше башни на здании парламента и самой высокой египетской пирамиды.
Ствол  внизу  имеет  сто  двадцать  футов  в  окружности,  а  судя  по
концентрическим  слоям его древесины,  ему не более не менее как целых
четыре тысячи лет с лишним.
     - Ну,  тогда,  сэр,  здесь  нет ничего удивительного,- вмешался в
разговор Джо.- Если живешь четыре тысячи лет,  так уж, понятно, будешь
высокого роста!
     Пока доктор рассказывал, а Джо подавал реплики, лес кончился и на
смену  ему  показалось множество хижин,  расположенных вокруг площади.
Посредине площади одиноко росло дерево. При виде его Джо закричал:
     - Ну,  если  на  этом  дереве  четыре  тысячи лет растут подобные
цветы, то я его не поздравляю!
     И он  указал  на  ствол  гигантского сикомора,  кругом заваленный
человеческими костями.  Цветы же,  о которых говорил Джо, были недавно
отсеченные человеческие головы, висевшие на кинжалах, воткнутых в кору
дерева.
     - У  людоедов  такое  дерево называется "деревом войны",- пояснил
Фергюссон.- Индейцы сдирают кожу с головы своих жертв,  а африканцы  -
те отсекают им всю голову.
     - Это,  конечно,  вопрос моды,- заметил Джо.  Но  уже  селение  с
окровавленными головами скрылось из глаз,  а вместо него  развернулась
картина не менее  отталкивающая:  там  и  сям  валялись  брошенные  на
растерзание гиенам и шакалам полуобглоданные человеческие трупы.
     - Это,  должно быть,  трупы  преступников,-  сказал  доктор.-  По
крайней  мере я знаю,  что в Абиссинии преступников кидают на съедение
диким зверям.
     - Не   скажу,  чтобы  это  было  более  жестоко,  чем  виселица,-
отозвался шотландец.- Только грязнее, вот и все.
     - А  на  юге Африки,- продолжал рассказывать доктор,- преступника
запирают в его собственной хижине со всем его скотом, быть может, даже
и с семьей,  а затем поджигают.  Вот это действительно жестокость.  Но
если виселица менее жестока,  то все-таки я согласен с Кеннеди,  что и
это варварство.
     Тут Джо разглядел своими зоркими глазами  несколько  стай  хищных
птиц, паривших в воздухе, и указал на них своим спутникам.
     - Да это орлы!  - закричал Кеннеди,  смотря в  подзорную  трубу.-
Чудесные птицы! Они несутся с неменьшей быстротой, чем мы.
     - Только бы они не напали на  нас,-  проговорил  Фергюссон.-  Эти
орлы, поверьте, для нас страшнее диких зверей и диких племен!
     - Вот еще!  Мы их живо разгоним ружейными выстрелами,-  отозвался
охотник.
     - Я предпочел бы все-таки,  дорогой Дик,  не прибегать  к  твоему
искусству,- возразил Фергюссон,- ведь тафта, из которой сделан шар, не
выдержит и первого удара их клюва. Но, к счастью, мне кажется, наш шар
скорее напугает этих страшных птиц, чем привлечет их.
     - Ах!  Мне пришла мысль!  - воскликнул Джо.- Сегодня положительно
они  приходят ко мне целыми дюжинами.  Знаете,  если бы нам умудриться
запрячь этих самых орлов в  нашу  корзину,  они  потащили  бы  нас  по
воздуху.
     - Этот способ предлагался серьезно,- заметил доктор,-  но  боюсь,
что он мало применим к таким норовистым существам.
     - Мы бы их выдрессировали,- развивал свою идею Джо,- вместо  удил
надели бы на них наглазники, с помощью которых мржно было бы, закрывая
то один,  то другой глаз, поворачивать их налево и направо, а закрывая
им оба глаза, заставлять их останавливаться.
     - Уж позволь мне,  милый Джо,  предпочесть твоей орлиной  упряжке
попутный ветер - это и вернее и не требует пищи,- ответил доктор.
     - Пусть будет по-вашему,  сэр,  но от своей мысли  я  всетаки  не
отказываюсь.
     Был полдень.  "Виктория" последнее время  подвигалась  медленнее:
земля уже не неслась, а только проходила под нею.
     Вдруг раздались крики и свист.  Путешественники нагнулись.  Взору
их   предстало   зрелище,   очень  их  взволновавшее.  Два  племени  с
ожесточением сражались,  пуская в воздух тучи стрел.  Воины,  стремясь
уничтожить  друг  друга,  не  замечали  появления  "Виктории".  В этой
чудовищной  свалке  участвовало  приблизительно  человек   триста,   и
большинство из них было окровавлено. Вся эта картина производила самое
отвратительное впечатление.
     Когда, наконец,   "Виктория"   была   замечена,  битва  на  время
прекратилась,  но завывания стали еще ужаснее,  и в  корзину  полетело
несколько  стрел,  из  которых  одна  пронеслась  так близко,  что Джо
умудрился схватить ее.
     - Давайте-ка  поднимемся  повыше,  где  нас  не достанут стрелы,-
крикнул Фергюссон.- Будем как можно осторожнее! Рисковать нам нельзя.
     Битва возобновилась;  снова были пущены в ход топоры и копья.  Не
успевал кто-нибудь свалиться на землю,  как его противник уже  отсекал
ему  голову.  В этой бойне принимали участие и женщины:  они подбирали
отрубленные окровавленные головы и складывали их на поле битвы.  Между
женщинами происходили схватки из-за этих отвратительных трофеев.
     - Ужасное зрелище! - с омерзением воскликнул Кеннеди.
     - Скверные  людишки,-  проговорил  Джо.-  А  впрочем,  одень их в
военную форму, и они были бы не хуже всяких других солдат.
     - Меня так и подмывает принять участие в этой битве!  - вырвалось
у охотника, размахивающего своим карабином.
     - Ни  в  коем случае!-крикнул Фергюссон.- Зачем нам вмешиваться в
то, что нас совсем не касается? Ты хочешь разыграть роль провидения, а
сам  даже  не  знаешь,  кто тут прав,  а кто виноват.  Скорее,  скорее
подальше от этого отталкивающего зрелища!  Если бы великие  полководцы
могли  взглянуть  вот  так,  сверху,  на  театр  своих действий,  они,
пожалуй, потеряли бы вкус к проливаемой ими крови и завоеваниям.
     Вождь одной  из  диких  орд  выделялся  своим  огромным  ростом и
геркулесовской силой.  В одной его руке было копье,  которое он  то  и
дело  вонзал  в гущу вражеского отряда,  в другой - топор,  которым он
работал не менее беспощадно.  Вдруг этот Геркулес отшвырнул далеко  от
себя  копье,  бросился  к  одному  раненому,  отсек  топором ему руку,
схватил ее и с наслаждением впился в нее зубами.
     - Ах,  какой  отвратительный зверь!  - закричал Кеннеди.- Нет,  я
более не в силах терпеть!
     И вождь с простреленной головой свалился навзничь.  Тут воины его
словно оцепенели. Эта сверхъестественная смерть вождя страшно напугала
их  и  в  то же время воодушевила их противников.  В один миг половина
сражавшихся убежала с поля битвы.
     - Поищем повыше течение,  которое поскорее унесло бы нас отсюда,-
промолвил  доктор.-  Это  зрелище,  признаться,   возбудило   во   мне
отвращение.
     Но Фергюссону   не   удалось   улететь   своевременно.   И   наши
путешественники  увидели,  как  победители  набросились  на  убитых  и
раненых,  как вырывали они друг у друга еще тђплые  куски  человечьего
мяса и с жадностью пожирали их.
     - Тьфу! Это омерзительно!- крикнул Джо.
     Но вот "Виктория",  увеличившись в объеме, стала подниматься. Еще
несколько минут до нее долетал вой озверевшей орды,  и затем ее унесло
на юг, а ужасающая сцена резни и людоедства осталась позади. Шар летел
над холмистой местностью,  по которой текли к  востоку  многочисленные
речки  и ручьи;  они без сомнения впадали в те притоки озера Ну и реки
Газелей, любопытное описание которых дал Лежан.
     С наступлением   ночи   "Виктория",  пролетев  в  этот  день  сто
пятьдесят миль,  бросила якорь  у  27o  восточной  долготы  и  4o  20'
северной широты.

        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

    Странные крики.- Ночное нападение.- Кеннеди и Джо на дереве.-
     Два выстрела.- "Ко мне! На помощь!" - Ответ по-французски.-
                  Утро.- Миссионер.- План спасения.

     Ночь была  очень темна.  Доктор Фергюссон не мог определить,  где
именно они спустились.  Якорь  зацепился  за  вершину  очень  высокого
дерева, которое едва вырисовывалось в ночном мраке. Как всегда, доктор
нес первую вахту с  девяти  часов  вечера,  а  в  полночь  его  сменил
Кеннеди.
     - Смотри же, Дик, сторожи хорошенько,- наказал ему доктор.
     - А разве есть что-либо новое!
     - Нет как будто. Но мне показалось, что внизу, под нами, слышатся
какие-то  неясные  крики.  Ведь  в сущности я не знаю,  куда нас занес
ветер, а излишняя осторожность повредить не может.
     - Ты, Самуэль, должно быть, слышал вой диких зверей.
     - Нет,  мне почудилось совсем другое...  Ну,  одним  словом,  при
малейшей тревоге буди меня немедленно.
     - Можешь быть совершенно спокоен.
     Доктор еще раз внимательно прислушался,  но кругом все было тихо,
и он,  бросившись на постель,  скоро заснул.  Все  небо  было  покрыто
густыми  тучами,  но  в воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка.
"Виктория", держась на одном только якоре, была совершенно неподвижна.
     Кеннеди, пристроившись в корзине так, чтобы было удобно наблюдать
за горелкой,  в то же время внимательно вглядывался в  темноту.  Порой
ему  казалось,  как  это бывает у людей беспокойных или настороженных,
будто внизу мелькает какой-то  слабый  свет.  На  мгновение  ему  даже
представилось,  что  он  ясно  видит этот свет в каких-нибудь двухстах
шагах,  но он блеснул и исчез с быстротой молнии.  Вероятно,  это  был
один  из  тех  световых  узоров,  которые глаз видит в глубоком мраке.
Кеннеди было успокоился и  снова  стал  нерешительно  всматриваться  в
темноту, как вдруг резкий свист прорезал воздух.
     Что это? Крик животного, ночной птицы или это кричит человек?
     Кеннеди, сознавая   всю   опасность   положения,   собирался  уже
разбудить своих товарищей, но тут ему пришло в голову, что, кто бы это
ни  был,  люди  или  звери,  они  во всяком случае находятся не так уж
близко.  Дик осмотрел свои ружья и стал вглядываться в темноту. Вскоре
ему показалось,  что какие-то неясные тени крадутся к их дереву. В это
мгновение из