ул сиреной. Одновременно что-то пролаял мегафон - текста никто не разобрал, но смысл был ясен.
     - Ренатик... - обреченно сказал Петр.
     - Готов уже!
     За широкой спинкой клацнул затвор. Виктор снова посмотрел назад - метрах в пятистах, раздувая утренний туман, по пустому шоссе неслась колонна дальнобойщиков.
     - Не газуй! - бросил Ренат водителю. - Не в догонялки играем.
     - Может, им денег дать? - предложил тот.
     - Им хозяин тачки больше обещал. И Петя здесь уже в розыске. У нас столько нет, чтоб за все расплатиться.
     - Смешное у нас положение, - сказал Петр. - Мы я них вроде как волшебники, чуть ли не боги, а общаться с ними можем только на их языке. Они от своих ценностей и установок никогда не откажутся. Наши чудеса им не нужны, наши заботы для них - бред сумасшедшего. Как будто мы и правда уже не люди... А отличаемся от них всего-то тем, что помним лишнее, но это не преодолеть никогда... Ренат, чего канителишься? Москва уже скоро.
     Кадыкастый высунулся в окно и, вскинув автомат на левое плечо, дал серию коротких очередей. Виктор отстраненно наблюдал за тем, как лобовое стекло милицейского "Форда" покрылось дырками и стало матовым от трещин, как колеса резко вывернулись под сорок пять градусов, и машина, не изменив направления, споткнулась, взлетела в воздух и рухнула на крышу. "Форд" продолжал ехать за ними - вертясь волчком, рассыпая оранжевые искры и все не останавливаясь, точно асфальт был намылен. Крыша полностью вдавилась в салон, образовав прямую линию от капота до багажника, отчего машина стала напоминать лодку. Каких бы касок и бронежилетов ее пассажиры ни надели, это едва ли могло им помочь.
     - Вот теперь жми, - приказал Петр.
     Джип, негромко, но мощно урча мотором, начал разгоняться. Скорость в нем почти не ощущалась, но по тому, как Виктора вдавило в сиденье, он мог догадываться, что за несколько секунд "Лендкрузер" достиг не менее двухсот.
     Разбитый "Форд" скрылся за горкой; фургоны, ехавшие следом, тоже отстали. Дорога впереди была свободна, а милицейских постов не предвиделось до самой Кольцевой, и, если какие-то затруднения все же возникнут, Мухин не сомневался, Ренат снова будет стрелять.
     На обочине вдруг мелькнула овальная тень, и машину обогнал вертолет. Он летел так низко, что при желании можно было не только сосчитать заклепки на сером днище, но и прочесть трафаретные надписи на маленьких люках.
     - Капут... - молвил Ренат.
     - Так, слушать сюда! - торопливо сказал Петр. - Воевать не будем, шоссе уже перекрыли. Сейчас в лесок, и расходимся. Оружие не брать, сразу в город не идти. Обойдем к югу, авось на всех въездах патруль не поставят. Но и не тянуть! Надо успеть до конца транса. В машины не садиться, даже если кто пригласит. Ты понял, Ренатик?!
     - Да понял, понял...
     - На Кольцевой автобусы какие-то ходят, но лучше пешком. Постарайтесь удержаться, вы мне здесь еще пригодитесь. Ну а если повяжут - тогда уж сами думайте. У меня в этом слое больше никого, на помощь не рассчитывайте. Все!
     Водитель ударил по тормозам, и Петр с Ренатом, на ходу распахнув двери, сиганули в придорожную канаву. Мухин обогнул джип и, спрыгнув с насыпи, устремился к деревьям. В этом месте лес, как назло, отступил, и до него было метров пятьдесят по неимоверно пересеченной местности.
     Трава цеплялась за ноги, перед лицом тут же закружилось облачко каких-то насекомых, и Виктор проклял всю живую природу вместе с неживой. Чуть левее, матерясь и тяжело дыша, скакал по кочкам водитель. Петр уже подбегал к высоким кустам. Ренат и вовсе успел скрыться - при высадке они выиграли секунды три, но сейчас именно этих секунд Виктору и не хватало.
     Из-за крон снова возник вертолет и, оглашая окрестности ревом, опустился над "Лендкрузером". Мухин поднажал и, обдирая плечи, ворвался в спутанный колтун подлеска. Впереди, против ожиданий, оказалась не чаща, а искусственная посадка, прозрачная и узкая. За ней светлела поляна высохшего болотца, дальше начинался настоящий лес, но до него было еще метров сто. Вертолет поднялся выше и медленно переместился, теперь он был над самой головой. Виктор подумал, что бели рискнет рвануть через болото, то снайпер ментам не понадобится.
     Он прижался к тонкой осине и замер - вертолет тоже завис в одной точке. Сейчас Мухин дорого заплатил бы за то, чтоб узнать, видно ли его сверху.
     - На тебе майка белая, - раздался рядом голос Петра.
     Виктор повел глазами - никого.
     - За деревом я. - Петр щелкнул пальцами, и Мухин его наконец разглядел. Оказывается, черная одежда давала преимущества не только ночью.
     - Я думал, ты уже ушел...
     - Куда там! Полянка-то в самый раз для стрелка. Здорово мы с остановкой подгадали... Варианты такие: либо вперед, по болоту, либо назад, через дорогу. С той стороны погуще должно быть. Еще можно пройти по лесопосадке, но это опасно.
     - Почему? - спросил водитель. Он был тоже неподалеку - присел, как женщина, под тремя рябинками.
     - Тьфу ты, собрались! - прошипел Петр. - Я же приказал рассредоточиться. Ренат, и ты здесь?.. Ренат!..
     Тот не откликнулся, вместо него заговорил водитель:
     - Вдоль дороги идти - самое нормальное. А на открытое место я не полезу. Они сверху шмальнут - хоть ты грибником прикинься, хоть кем.
     - Дубина! Спецназ на лес кидать не будут, он по шоссе приедет. Им за тобой даже ходить не придется,- если ты у дороги застрянешь.
     - А так - шмальнут, - упрямо повторил водитель. - Макушку твою увидят, и кобздец! Как в тире.
     - Дурак ты...
     - Дурак не дурак, а я пойду. Там же встречаемся?
     - Там же... Он у нас оптимист, - сказал Петр после того, как водитель, ломая сучки, двинулся к городу.
     - Что, думаешь, убьют нас? - осторожно спросил Виктор.
     - Зря ты вернулся. Шизика твоего мы бы где-нибудь на станции выбросили, он бы им даже как свидетель не сгодился. А теперь соучастие... При нашей статье - пахнет пожизненным. "Анлимитед", как Ренатик выра жается. Обгадили мы Витюше-подкаблучнику всю его фартовую биографию.
     - Что за статья-то? - поинтересовался Мухин. - разбой?
     - Ха, разбой... Статейка у нас, Витя, ужасная. От слова "ужас" происходит.
     - Терроризм?!
     - Ни амнистий, ни условно-досрочного - никаких тебе ништяков. Однозначно "крытка", срок от пятнадцати. Если на волю и выйдешь, то старый, фиксатый и синий от наколок.
     "А в ШИЗО нет телевизора..." - вспомнил к чему-то Мухин. Любил Витюша блатные песни. Романтики, что ли, ему не хватало? Сглазил, идиот...
     - Петр, ты Бориса знаешь? - спросил он неожиданно.
     - Черных? Кто ж его не знает... А ты-то где с ним познакомился? Или так, по слухам?
     - Что-то среднее. Я с ним общался, когда... ну, как это...
     - Ясно. Повезло тебе. Вот Ренат сколько его ни ищет - без толку.
     - Ты не в курсе, как Борис ко всему этому относится?
     - К чему "к этому"?
     - Ну... ко всем вашим делам.
     - По-моему, Борису до фонаря. Он у нас небожитель, его исключительно проблемы мироздания волнуют. Все, что мельче Вселенной, не замечает принципиально.
     - Ты то же самое про ментов говорил...
     -В смысле?..
     - Про серость людскую, про то, что обычный человек понять нас не может. А мы точно так же не понимаем Бориса...
     - Толковый ты мужик, Витя. Только разговор этот не ко времени затеял... Что там у нас? Вроде на облет пошел...
     Мухин задрал голову. Вертолет, чуть наклонившись, начал удаляться. Гул винтов понемногу стихал.
     - Он нас сторожил, а видеть не видел, - сказал Петр. - Будет круги над тачкой описывать. Или сейчас уйдем, или никогда. Ты как хочешь, а я через дорогу.
     После договорим.
     - Значит, выживем?
     - Обязательно. Только не здесь. Здесь-то, конечно, вряд ли...
     Он отклеился от дерева и дружески ткнул Мухина кулаком. Виктор, не отрываясь, смотрел ему в спину - сознавал, что теряет драгоценные секунды, но все смотрел и никак не мог отвернуться.
     Петр продрался сквозь кусты и, пригнувшись, побежал к шоссе. Ему нужно было преодолеть пятьдесят метров до дороги, шесть полос асфальта и еще метров десять до леса на той стороне. Виктор почему-то был уверен, что у него получится. У таких всегда все получается - и хорошее, и плохое.
     Петр поднялся по насыпи, но тут же шарахнулся назад - из-за близкого поворота, издав басовитый гудок, выскочила фура. Красный брезент на кузове полоскался, как несусветно длинное знамя, и вместе с ним реяли черные, лихо изогнутые буквы: "М.Е. G.A. - TRANS Ltd".
     Это было не имя робота... И это были не галлюцинации... "Старайся перейти в мегатранс"...
     Борис предупреждал, а Мухин принял его слова за собственный бред. Все так... Об этом Петр и говорил - о неспособности понять. Ведь это было просто - вылезти из "Лендкрузера" и дождаться машины Бориса.
     Просто - когда знаешь...
     Мухин попробовал разглядеть того, кто сидел за рулем, но кабина была слишком высокой, в окне болталась пижонская занавесочка, и к тому же фургон ехал очень быстро. В просвете между деревьями уже появился второй, затем третий...
     Грузовики двигались целым конвоем. Петр нетерпеливо приплясывал на обочине, но дальнобойщики его не пропускали.
     Виктор посмотрел на небо и рванул к болоту. Часы он из дома не взял, но чувствовал, что сейчас где-то между пятью и шестью утра. Таблетка продержит его в этом слое примерно до семи или половины восьмого, за это время он должен как минимум добраться до города.
     Вертолет рокотал где-то справа, и Мухин решил, что милиция окончательно сбилась. Прыгая между здоровенными метелками высохшей травы, он молился, чтоб не подвернуть ногу, и продолжал прислушиваться.
     С дороги донесся визг тормозов и чьи-то лающие крики, через секунду оттуда, куда ушел водитель, застрекотали автоматные очереди. Стреляли сразу человек пять - не жалея патронов, вычесывая лесополосу вдоль и поперек. Виктор на миг замер, но разобраться, кого уже убили, а кого только ловят, было невозможно. Он глубоко вздохнул и помчался еще быстрей.
     Мухин как раз достиг середины лужайки, когда из-за березок слева вдруг вылетел второй вертолет - армейский, темно-зеленый. "Ми-8" с квадратным вырезом в корпусе повис низко над землей и многозначительно покачал хвостом.
     Виктор увидел спаренный пулемет, и молодого стрелка на вертящемся стуле, и то, что солдатику жуть как охота пострелять и что командир, кажется, не сильно возражает...

Глава 11

     Председатель Госбеза Шибанов в жизни был еще более обаятельным, хотя больше, казалось бы, уже некуда. И умеренные залысины, и сталь на висках, и морщинки вокруг глаз - все работало не на минус, а на плюс. Лицо у него было крупное, породистое - кого другого такой нос и такие уши сделали бы плебеем, а Шибанову они лишь добавляли шарма.
     "Бабы от него писают кипятком, - равнодушно отметил Мухин. - Впрочем, был бы у него рахит - они бы все равно писали. Председатель ГБ - не хрен в стакане..."
     - Ну что, нормально? - Шибанов закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на колене.
     Руки у него были большие и волосатые, словно специально созданные для того, чтоб душить врагов народа. В юности его наверняка принимали за боксера, в молодости - за бандита. В полтинник Шибанов был похож на типичного гэбиста. И говорил он тоже как типичный гэбист.
     - Виктор, когда я задаю вопрос, надо отвечать.
     - Ага... Нормально...
     Нормально Мухину стало лишь теперь, спустя два часа. До этого ему было настолько ненормально, насколько это вообще возможно. Виктор лежал пластом и готов был променять этот мир на любой другой - только бы без похмелья. Он принял три таблетки тетратрамала, но они почти не помогли. Он просил четвертую - Люда предупредила, что для мужского организма это не очень полезно.
     И таблетки, и воду она носила ему прямо в комнату. Константин однажды заглянул в дверь, убедился, что Виктор еще жив, и на этом его участие закончилось. А Людмила продолжала к нему заходить, вернее, она лишь иногда выходила - освежить полотенце или наполнить грелку льдом. Все делала она - поправляла ему подушку, слушала пульс, лопотала что-то бессмысленное, но такое успокаивающее... С ней было приятно болеть. Виктор медленно кивал и благодарно заглядывал ей в глаза - Люда по-доброму улыбалась и тоже кивала.
     - Нормально, - повторил Мухин. - Показания давать способен. Вы же за этим явились?
     - Естественно, - не моргнув, согласился Шибанов. - Вопрос первый: сколько раз ты виделся с Петром Ереминым?
     - Без предисловий, да?.. Ответ первый: два раза. Если это тот Петр, о котором я думаю.
     - Вопрос второй: зачем?
     - Это у него надо спросить. Сначала он меня подстерег на улице Возрождения. Не здесь, а там, где ее нет. И еще - сегодня ночью. Он на дачу ко мне приехал.
     - Это там же было, - уточнил Шибанов.
     - Да, в том же слое.
     - Зачем ты туда полез? На встречу?
     - Не лез я никуда! Я вообще думал, что он меня там убил...
     Шибанов потряс ножкой и вынул из кармана две разломанные ампулы.
     - А!.. это да, - подтвердил Мухин. - Потом уже я драйвер специально принимал. Но я Петра не искал!
     - Драйвер... - задумался Шибанов. - О чем еще говорили?
     - Об Америке побеседовали, - сказал Виктор, глядя ему в глаза. - Печально от чужих людей узнавать, кто ты такой на самом деле. Но если свои скрывают...
     - Тебе обязательно сейчас? Славы вкусить? Так рано же еще. Эвакуация через месяц.
     - Обидно мне, господин Председатель...
     - А ты не обижайся, господин Президент. И не совершай странных поступков. Если человек темнит в мелочах, значит, он скрывает что-то крупное. Это не детективный штамп, это сущая правда.
     Мухин удрученно посмотрел в пол, покусал ноготь и наконец поднял глаза на Шибанова. Председатель Госбеза все это время сидел чуть подавшись вперед, словно ожидая клятв и оправданий.
     - Я не темню... - выдавил Виктор. - Спросите еще, я отвечу. А не нравлюсь - ищите себе другого президента.
     - Шантажировать меня не надо, - ласково произнес Шибанов. - Это, как правило, плохо кончается. Ты наш слой Петру называл?
     - Называл?! Слои же не имеют ни номеров, ни имен. Если б я и захотел...
     - Значит, желание есть... - как бы для себя проронил Шибанов. - Назвать слой нельзя, можно его показать. Или еще лучше - привести Петра с собой. В следующий раз он его сам найдет.
     - Учите, да?
     - То, что Петру известна улица, ни о чем не говорит. Он не знает, в каком слое наша база. А мы не знаем, в каком - его. Не там случайно, где вы виделись?
     - Нет, они тоже в трансе были. Если только не врут. Нет-нет, точно! В своем слое они бы вели себя тише, а в этом стреляют налево-направо...
     - Хорошо, - сказал Шибанов и изобразил на лице что-то вроде возрождающегося доверия. По всей видимости, Мухин должен был заплясать от счастья. - Сколько их было-то?..
     - Трое.
     - В разговоре никаких деталей не проскальзывало? Названия, события. Может, сорт пива, марка машины...
     - Нет. Если Петр опасен, ликвидируйте его оболочку в этом слое.
     - Советуешь? - серьезно спросил Шибанов, поднимаясь. - Как ты здесь? Я, например, без окна жить не смог бы, - заметил он, и Мухин сообразил, что допрос окончен.
     Председатель выглядел не просто умиротворенным, а явно довольным, чем именно - непонятно. Виктор с
     облегчением вздохнул.
     - Люди везде живут, - сказал он.
     - Ты уж потерпи, недолго ведь. Месяц, а то и меньше... Ты теперь знаешь, почему мы тебя отсюда не выпустим. Тело твое целого мира стоит,
     - Душа, - возразил Мухин.
     - Тело, Витя. Вот это самое тело, которое местный деятель проквасил, коноплей прокоптил и с шалашовками грязными протрахал. Случись что - перекинет тебя отсюда, и ищи потом по новой... О душе бессмертной потрепаться приятно, да. Только душа без тела - это пшик... Ну а Борис что тебе говорил? - спросил Шибанов и резко развернулся.
     Улыбочки не было и в помине. Секунду назад Мухин думал, что Председатель полезет обниматься, предложит выпить на брудершафт, а он, оказывается, заход конем делал. Одно слово - гэбуха...
     - Борис?..
     - Да, Борис Черных. Здесь мы с ним не свиделись, не удалось.
     - Разговора-то никакого не было. Так, междометия... Когда я впервые вашу капсулу попробовал... ох и мерзость!..
     - Сейчас не об этом, - перебил его Шибанов. - Ну?..
     - Борис просил, чтоб я его подождал, только я ничего не понял. Я решил, что это был Костя.
     - А потом?
     - Потом еще раз...
     Виктор принялся лихорадочно вспоминать, рассказывал ли он какие-нибудь подробности - тогда, на кухне с Людмилой. Председатель был прав, с мелочами надо поосторожней. Не вспомнив ровным счетом ничего, Мухин сказал:
     - Возможно, Борис хочет мне что-то передать.
     - И это все? - спросил Шибанов после паузы.
     -Да.
     - И больше вы с ним не общались?
     - К сожалению. - Виктор хотел развести руками, но подумал, что это будет уже перебор. - Мне и самому любопытно. Он же такой... легендарный.
     - Легенды про него, не иначе, Людмила складывает?
     - С вами трудно, - признался Мухин. - Не знаешь, где шутка, а где компромат. Должность ваша давит.!
     - Для того она и нужна, чтоб давить, - снова как бы пошутил Шибанов. - На сегодня, пожалуй, хватит.
     - По какой хоть статье я у вас прохожу? - поинтересовался Виктор.
     - "Измена родине", - хмыкнул Председатель.
     Мухин засмеялся, но неохотно.
     - Какой родине-то? У меня же их теперь много.
     - А всем сразу. - Шибанов вышел в коридор и, позвав Константина, увел его за угол, к узлу связи.
     Виктор направился на кухню, но по дороге свернул в ванную. Задвинув щеколду, он пустил воду погромче и сел на пол. Дружеский допрос вымотал его хуже отход -няка. Голова раскалывалась, впору было опять идти за обезболивающим.
     Мухин пытался проанализировать свои ответы, но все как-то мешалось и валилось в кучу. Если б он представлял, что хотел выяснить Шибанов, ему было бы несравненно легче, но Председатель его только смутил и, кажется, этим удовлетворился.
     Снаружи потеребили ручку. Виктор раздраженно глянул на дверь и тихо выругался. Ручку дернули снова,! и он узнал манеру Людмилы - она и в прошлый ра лезла, как к себе домой.
     Действительно, это была она. Обнаружив Виктора н:
     полу, Люда не удивилась - заперла дверь, присела н, край ванны и закурила, будто только за этим и пришла Секунд десять она, щурясь, как кошка, смотрела на струн в раковине, потом закрутила кран с горячей водой и до бавила холодной.
     - Душно... - сказала она. - Ну что, сильно он тебя выпотрошил?
     - Дай сигаретку, - попросил Мухин. - Спасибо... Я не въехал, чего ему от меня надо.
     - А ничего. Профилактика.
     - Понятно... Я уж думал - подозревает меня в чем-то. Про Петра выпытывал.
     - Не расстраивайся, он всех подозревает. А Петра здесь давно уже нет, с этого мы и начали. Просто у Шибанова плохое настроение. Вроде на Макарова покушались.
     - На коммерсанта нашего?
     - На нашего, да. А почерк - Рената. Ты, я слышала, с ним уже познакомился?
     - Быстро у вас тут новости расходятся, - усмехнулся Виктор.
     - Напильники, паяльники... Я раньше Ренатика за пустозвона принимала. Пока в деле его не увидела. g общем, Макарова из гранатометов обстреляли. Человек двадцать или двадцать пять - все, кто вокруг был уже в морге.
     - И Макаров?
     - Ему повезло.
     - Надо же, какой везучий! - высказался Мухин. - Стало быть, это я конкурентов навел...
     - Не злись ты на Шибанова. Он мужик мировой, столько для нас сделал... И для тебя в том числе - еще до того, как ты сюда перекинулся.
     - Правда? Для оператора, что ли?
     - По-моему, у вашей студии проблемы были большие. Какой-то фильм вы там сняли...
     - А, "Дети подземелья", это с молодыми...
     - Не надо мне подробностей, - перебила Люда. - Так были проблемы-то?
     - Дума на нас окрысилась, фильм запретили, студию хотели разогнать. Но все утряслось.
     - Кто утрясал-то