адцать листовок, так  что  работы  хватило  до
темноты. В этот день он нашел себе подходящее убежище.

     ГЛАВА 3

     Моури остановился  у  гостиничной  стойки  и  с  деланным  сожалением
обратился к портье:
     Ох уж эта война! Все так сложно, ничего нельзя планировать заранее! -
Он всплеснул руками; земляне в  подобном  случае  пожимают  плечами.  -  Я
должен  уехать  завтра,  может  быть,  дней  на  семь.  Так  неудачно  все
сложилось!
     - Вы хотите отказаться от номера, господин Агаван?
     - Нет. Я забронировал его на десять дней и заплачу за  это  время.  -
Моури вытащил из кармана пачку гильдеров. - Если я  вернусь  вовремя,-  то
смогу снова занять свой номер, в  противном  случае.  -  Он  опять  сделал
руками волнообразный жест и добавил: - Ну,  что  ж,  не  повезет,  так  не
повезет.
     Как вам будет угодно, господин Агаван, -  ответил  портье,  выписывая
квитанцию и протягивая ее постояльцу. Речь шла  о  чужих  деньгах,  и  его
ничуть не волновало, как постоялец их растранжирит.
     - Спасибо, - поблагодарил Моури. - Долгих лет!
     - Долгих лет, - ответил портье, но  судя  по  интонации  -  скончайся
клиент прямо у стойки, он бы и глазом не могнул.
     Моури зашел в ресторан и поужинал. Затем поднялся в номер,  вытянулся
на кровати, дав отдых гудящим ногам, и  стал  ждать  наступления  темноты.
Когда погасли последние блики заката, он достал из  чемодана  новую  пачку
листовок, взял кусок мела и вышел.
     На этот раз все было намного проще. Тусклое  уличное  освещение  было
ему на руку; к тому же теперь он был хорошо знаком со всеми заслуживающими
внимания местами и мог  не  отвлекаться  на  поиски  квартиры.  В  течение
четырех часов Моури постарался обезобразить листовками  как  можно  больше
стен и витрин самых шикарных магазинов, которые днем  особенно  привлекали
внимание прохожих.
     Выйдя из отеля в семь тридцать,  в  полуночи  он  наклеил  ровно  сто
листовок и вывел  большими  четкими  буквами  "ДАГ"  на  двадцати  четырех
стенах.
     Надписи  были  сделаны  особым  мелком  земного  производства,  очень
похожим на обычный, но с одной интересной особенностью -  мел  въедался  в
поры кирпича при попытке смыть его водой,  чем  больше  тратилось  усилий,
чтобы избавиться от надписи, тем ярче она проступала на стене. Существовал
единственный способ уничтожить надпись - снести стену и построить новую.
     Утром  Моури  позавтракал   и   покинул   отель   вместе   со   своим
заминированным чемоданом. Игнорировав динокары,  что  ждали  пассажиров  у
двери отеля, он влез в автобус.  Моури  пересаживался  девять  раз,  меняя
направления и маршруты без всякого плана. Пять раз он оставлял  чемодан  в
автоматической камере хранения и путешествовал без  багажа.  Возможно,  не
стоило так тщательно запутывать  следы,  но  -  кто  знает!  -  все  могло
случиться; он был обязан не только скрыться от реальной  опасности,  но  и
предупредить возможность ее появления.  Например,  вполне  возможен  такой
вариант:
     "Мы из Кайтемпи. Предъявите-ка регистрационную  книгу  Хм-м  -  вроде
имена те же, что и в прошлый раз... Кроме этого Шир Агавана. Кто он такой,
а?"
     "Из службы лесной охраны, офицер".
     "Вы узнали зто из его документов?"
     "Да, офицер. Они были в полном порядке".
     "В каком учреждении он служит?"
     "В Министерстве природных ресурсов".
     "Вы видели печать министерства на его личной карточке?"
     "Не номню... Возможно... но я не могу точно сказать".
     "Следует обращать внимание на такие вещи. Вы  ведь  знаете,  что  ими
заинтересуются при проверке".
     "К сожалению, офицер, я не могу запомнить каждую  деталь  документов,
которые проходят через мои руки за неделю".
     "Не мешало бы вам посерьезней относиться к работе... Правда,  с  этим
Агаваном все, кажется, в порядке. Сделаю на всякий  случай  запрос  о  его
личности. Где тут у вас телефон?"
     Любопытный агент набирает номер, задает несколько  вопросов,  бросает
трубку и раздраженно обращается к клерку:
     "В списках сотрудников министерства Шир Агаван не значится!  У  этого
типа фальшивые документы! Когда он покинул отель? Был  ли  встревожен?  Не
говорил, куда направляется? Отвечай, идиот! И ключ от его номера,  быстро!
Он взял динокар? Опиши мне его поподробнее. Так,  у  него  был  чемодан...
Какой, а?"
     С подобным риском неизбежно сталкиваешься, когда ищешь  пристанища  в
местах известных, находящихся под постоянным наблюдением. Риск невелик, но
все же он существует. Когда приговоренный к  смертной  казни  шпион  будет
ожидать исполнения приговора, мысль о том, что его поймали чисто случайно,
покажется не особенно утешительной. Чтобы продолжать  борьбу  и  победить,
воин-одиночка должен всегда и во всем быть хитрее врага.
     - Довольный, что теперь самый настырный сыщик  не  сможет  проследить
его маршрут по городу, Моури втащил свой чемодан на четвертый этаж грязной
и тесной многоквартирной коробки,  вошел  в  нанятую  вчера  двухкомнатную
квартиру, и в лицо ему ударил спертый воздух, - комнаты пропахли  какой-то
кислятиной. Остаток дня пришлось посвятить уборке.
     Найти его здесь будет непросто. Хозяин, тип с подозрительно бегающими
глазами, не потребовал никаких документов, сдавая квартиру  Густ  Хуркину,
мелкому  железнодорожному  служащему,  честному,  трудолюбивому,  простому
парню, который станет платить регулярно и в срок. Хозяин  ничего  не  имел
против  сомнительных  постояльцев  -  в  этом  квартале  темные   личности
пользовались уважением: как правило, у них было гораздо больше гильдеров в
карманах.
     Закончив с уборкой, Моури купил газету и изучил ее от корки до  корки
в поисках каких-либо упоминаний о его вчерашних похождениях. Но об этом  в
газете не было ни слова. Сначала  Моури  почувствовал  разочарование,  но,
поразмыслив, приободрился.
     Выступление против войны и открытая оппозиция правительству - это  не
та новость, которую  станут  расписывать  в  передовых  статьях;  ни  один
редактор не пропустил бы подобную информацию. Конечно, будь у него выбор .
такая сенсация! Но выбора-то у местных журналистов как раз и не было;  все
их  материалы  наверняка  подвергались  цензуре.  Это  означало,  что  его
деятельность была замечена и уже приняты кое-какие меры,  пока  еще  самые
простые.
     В любом случае, игра только начиналась. Негромкое  жужжание  крылышек
"осы" уже заставило правительство придержать прессу. Мера недостаточная  и
неэффективная. Она не сработает, потому что к ней прибегли с  единственной
целью  потянуть  время,  пока  соответствующие  органы   выработают   план
действий.
     Чем дольше правительство будет умалчивать о событиях вчерашнего  дня,
тем  активнее  они  станут   обсуждаться   населением,   перемешиваясь   с
невероятными слухами, заставляя задуматься многих. Чем  дальше  и  прочнее
молчание,  тем  более  многозначительным  начнет   оно   казаться   людям,
осведомленным о  случившемся.  А  в  военное  время  самый  деморализующий
вопрос: "Что же еще они от нас скрывают?"
     Сотни граждан зададут его завтра, послезавтра и на следующей  неделе;
имеющие странную силу  слова  "Диран  Ангестун  Гесепт"  подхватят  тысячи
людей, передавая их из уст в уста, - и все потому, что какова бы  ни  была
реальная мощь этой организации, правительство боится о ней  сообщать.  Так
станет ли простой человек доверять руководству, которое  твердит  о  своей
неустрашимости, а само боится рассказать о том, что случилось  в  столице?
Резонный вопрос, не так ли?
     Болезнь выглядит более зловещей, когда принимает характер эпидемии  и
поражает отдаленные районы. Именно поэтому первой вылазкой  Моури  из  его
нового убежища стала поездка в Радин, город в двухстах сорока милях на  юг
от Пертейна.  Население  -  триста  тысяч;  важный  промышленный  центр  -
гидроэлектростанция, добыча бокситов, алюминиевый комбинат.
     Моури выехал утренним поездом,  переполненным  самыми  разнообразными
типами, согнанными войной со  своих  насиженных  мест:  тут  были  угрюмые
рабочие,  скучающие  солдаты,  чванливые  мелкие  начальники,   бесцветные
личности  неопределенного  рода  занятий.  А  прямо  напротив  Моури   сел
свиноподобный тип, ходячая карикатура на Министра продовольствия Джеймека.
     Поезд тронулся и понесся вперед.  Пассажиры  входили  и  выходили  на
промежуточных остановках. Свиное Рыло, не удостаивая  Моури  вниманием,  с
вельможной рассеянностью взирал на мелькавший за окном  пейзаж,  а  вскоре
заснул, приоткрыв во сне рот. При этом он  стал  еще  больше  походить  на
борова; для полного сходства оставалось только засунуть ему в пасть лимон.
     Когда до Радина оставалось тридцать миль, дверь в соседний  вагон  со
стуком распахнулась и появился полицейский в  сопровождении  двух  плотных
субъектов в штатском, Эта троица остановилась около ближайшего пассажира.
     - Ваш билет, - потребовал полицейский.
     Пассажир протянул кусочек плотного пластика; на  лице  его  появилось
испуганное выражение.
     Полицейский внимательно с обеих сторон изучил  билет  и  передал  его
своим спутникам, которые проделали то же самое.
     - Удостоверение личности.
     Документ  был  осмотрен  столь  же  тщательно,  правда,   полицейский
проверял его довольно небрежно, но зато  оба  типа  в  штатском  старались
вовсю.
     - Ваш пропуск.
     Он тоже подвергся тройной проверке и был возвращен вместе с билетом и
документами. Пассажир облегченно вздохнул.  Полицейский  ткнул  пальцем  в
следующего:
     - Ваш билет!
     Моури, сидевший в  другом  конце  вагона,  наблюдал  за  проверкой  с
любопытством и смутным чувством тревоги. Однако когда  тройка  взялась  за
седьмого пассажира, он встревожился не на шутку.
     По неизвестным причинам парочка  в  штатском  разглядывала  документы
этого человека  значительно  дольше.  Несчастный  пассажир  начал  заметно
нервничать. Проверяющие с подозрением уставились на его напряженное  лицо.
В глазах у них появился хищный блеск.
     Встать! - рявкнул один из них.
     Пассажир вскочил и,  дрожа,  вытянулся  перед  ними.  Хотя  вагон  не
слишком сильно трясло, он шатался.  Под  присмотром  полицейского  типы  в
штатском с профессиональной ловкостью обыскали  пассажира.  Они  вывернули
содержимое его карманов,  осмотрели  и  засунули  обратно;  потом  ощупали
беднягу с ног до головы, не смущаясь присутствием окружающих.
     Один из них, не  обнаружив  ничего,  достойного  внимания,  выругался
сквозь зубы и прикрикнул на пассажира:
     - Ну, чего дрожишь?
     Я не очень хорошо себя чувствую, - ответил несчастный слабым голосом.
     - Неужели? Что с тобой такое?
     - Меня укачивает. Мне всегда плохо в поездах.
     - Выдумываешь ерунду! - тип в штатском посмотрел на своего  напарника
и, потеряв терпение, махнул рукой - Да садись ты!..
     Пассажир, тяжко дыша, опустился на место. От ужаса он  весь  покрылся
фиолетовыми пятнами.
     Полицейский  задержал  на  нем  взгляд  еще  на  секунду,  фыркнул  и
обратился к номеру восьмому.
     - Билет.
     До Моури оставалось еще человек десять.
     Он не имел ничего против проверки документов - не мешает  лишний  раз
убедиться в их надежности, но обыск!  С  полицейским  наверняка  не  будет
хлопот, зато двое других явно из  Кайтемпи;  стоило  им  заглянуть  в  его
карманы - пиши пропало. Пройдет какое-то время, пока на Земле поймут,  что
его молчание - молчание могилы, и каменноликий Вулф примется  обрабатывать
очередного простофилю:
     - Повернитесь! Пройдитесь, искривив ноги! Мы  хотим  сделать  из  вас
"осу"!
     Тем временем большинство пассажиров  уже  прошло  контроль  и  теперь
сосредоточенно наблюдало за тем, что творилось в  конце  вагона,  стараясь
при этом придать своим  лицам  выражение  максимальной  лояльности.  Моури
украдкой взглянул на  Свинорылого,  который  мирно  покачивался  напротив,
свесив голову на грудь и приоткрыв рот. Спит или только притворяется?
     Моури не мог этого точно  определить,  но  времени  на  колебания  не
осталось - троица уже приближалась, и он решил рискнуть. У себя за  спиной
он нащупал узкую, но  глубокую  щель  в  обивке  кресла  между  спинкой  и
сидением. Не спуская глаз со Свинорылого, Моури вытянул из  кармана  пачку
листовок и два мелка и затолкал их поглубже в щель. Спящий не шевелился.
     Через две минуты полицейский грубо ткнул Свинорылого в плечо,  отчего
тот громко всхрапнул и открыл глаза, тупо уставившись на контролеров.
     - Ну? В чем дело?
     - Ваш билет, - потребовал полицейский.
     -  Транспортная  проверка?  -  отозвался  Свинорылый  с   неожиданным
пониманием. - Ну, ладно, - мясистыми  пальцами  он  извлек  из  нагрудного
кармана пеструю карточку в прозрачном пластике  и  протянул  ее  тройке  с
таким видом, будто это был ключ от  райских  врат.  На  лице  полицейского
появилась заискивающая улыбка. Громилы в штатском вытянулись, как будто их
застали спящими на посту.
     - Прошу прощения, господин майор, - промямлил полицейский.
     - Все в порядке, вы находитесь при исполнении спужебных обязанностей,
-  заметил  Свинорылый  снисходительно-презрительным  тоном.  И  он  обвел
глазами   вагон,   явно   наслаждаясь   сознанием   своего   недосягаемого
превосходства над простыми смертными.
     Наблюдая за этой сценой, Моури едва сдерживал отвращение. Его  правая
нога зачесалась от желания дать кое-кому хорошего пинка по жирной заднице.
Чтобы случайно не выдать себя, он крепко прижал ее к полу.
     Теперь полицейский, раздраженный публичным унижением, занялся Моури.
     - Билет.
     Моури  предъявил  его,  стараясь   выглядеть   спокойным   и   слегка
утомленным. Маска безразличия давалась ему  нелегко,  так  как  теперь  он
находился  в  центре  всеобщего  внимания.  К  тому  же   его   пристально
разглядывал Свинорылый и сверлили взглядами двое агентов в штатском.
     - Удостоверение!
     Оно подверглось тройной проверке.
     - Пропуск!
     Моури протянул пропуск, внутренне готовясь и команде "Встать!".
     Но  таковой  не  последовало.   Стараясь   поскорее   избавиться   от
начальственного  взгляда  жирного  майора,   троица   быстро   просмотрела
документы. Моури засунул карточки в карман и, стараясь не показать  своего
облегчения, обратился и соседу:
     - Странно, с чего это вдруг такая проверка?
     - Не твое дело, - отрубил Свинорылый самым оскорбительным тоном.
     - Конечно, конечно, - поспешил согласиться Моури.
     На этом разговор и закончился. Свинорылый смотрел в окно  и,  похоже,
спать больше не собирался. Про себя Моури пожелал ему провалиться в ад: не
так-то просто будет вытащить листовки, пока этот идиот бодрствует.
     Дверь  с  грохотом  захлопнулась  -  полицейский  и  агенты  Кайтемпи
закончили проверку и перешли в следующий вагон.  Вдруг  поезд  остановился
так резко, что несколько пассажиров оказались на  полу.  В  хвосте  поезда
послышались крики.
     Тяжело поднявшись, Свинорилый  встал,  открыл  окно,  высунул  голову
наружу и посмотрел назад - туда, откуда доносился шум. Вдруг  выхватив  из
кармана пистолет,  он  с  удивительным  для  своих  габаритов  проворством
пронесся по проходу и выскочил из вагона. Крики стали громче.
     Моури выглянул в открытое окно. Вдоль путей бежало несколько  человек
во главе с полицейским и агентами Кайтемпи. Он заметил, как  они  вскинули
руки, и в  утреннем  воздухе  раздался  звук  выстрелов.  Было  невозможно
разглядеть, в кого они стреляли.
     Позади всех, пытаясь догнать своих коллег, тяжело трусил  Свинорылый.
Из всех окон торчали головы любопытных. Моури спросил у ближайшей головы:
     - Что случилось?
     - Эти трое пришли проверять документы. А какой-то тип, как их увидел,
сразу бросился к другой двери и спрыгнул с поезда. Они остановилй состав и
погнались за ним.
     - Он не разбился, когда прыгал?
     - По нему не скажешь. Во всяком случае,  бежал  он,  как  чемпион  по
мейке. Навряд ли его догонят.
     - Кто же он такой?
     - Понятия не имею. Наверное, преступник, которого разыскивают.
     - Да уж, - заметил Моури, - если бы за мной гнались люди Кайтемпи,  я
бы драпал как последний спакум.
     - Еще бы! - согласился собеседник.
     Моури покинул свой наблюдательный пост  и  сел  на  место.  Остальные
пассажиры приклеились к окнам, полностью поглощенные происшествием. Момент
был подходящий. Моури незаметно запустил руку в тайник, вытащил листовки с
мелками и засунул их в карман.
     Поезд  стоял  около  получаса,  но  ничего  интересного   больше   не
произошло. Наконец состав тронулся; тут же в проходе появился Свинорылый и
тяжело плюхнулся на сиденье. Лицо толстяка было  таким  кислым,  что  этой
кислоты вполне хватило бы, чтобы замариновать всю его жирную тушу.
     - Поймали, господин майор? - спросил Моури как можно почтительней.
     Свиное Рыло посмотрел на него с открытой враждебностью:
     - Не твое дело!
     - Конечно, конечно, господин майор, - выдавил Моури.
     Они снова замолчали и не проронили ни слова до конца пути. Радин  был
конечной станцией, и вагон опустел. В толпе пассажиров Моури направился  к
выходу из вокзала, но не спешил начинать обработку витрин и стен.
     Вместо этого он стал следить за Свинорылым.
     Оставаться  при  этом  незамеченным  не  составляло  труда.  Вряд  ли
Свинорылому могло прийти в голову  опасаться  слежки.  Он  шествовал,  как
живое олицетворение закона,  для  которого  простые  смертные  значили  не
больше, чем пыль под ногами.
     Выйдя из-под арки  вокзала,  Свинорылый  свернул  направо  и  тяжелой
поступью направился и автостоянке. Там он остановился у длинного  зеленого
динокара, нашаривая в кармане ключи.
     Спрятавшись за выступ стены,  Моури  наблюдал,  как  "объект"  открыл
дверцу и втиснулся внутрь. Тогда он бросился к стоянке такси и забрался  в
первую свободную машину. Зеленый динокар еще не успел скрыться.
     - Куда вам? - спросил водитель.
     - Не могу сказать точно, - начал Моури, - я,  видите  ли,  был  здесь
только однажды и довольно давно. Но дорогу помню  и  буду  говорить,  куда
ехать.
     Мотор загудел, машина набрала скорость; Моури не отрывал  взгляда  от
зеленого динокара и время от времени давал  краткие  инструкции.  Конечно,
гораздо проще было бы приказать двигаться вслед  за  зеленой  машиной.  Но
тогда водитель свяжет его со Свиным Рылом или,  по  крайней  мере,  с  его
динокаром.  А  в  Кайтемпи   превосходно   умели   выколачивать   подобную
информацию. Моури избрал более сложный  способ,  зато  таксист  ничего  не
заподозрит.
     Они миновали центр Радина; наконец  зеленая  машина  резко  повернула
налево  и  по  пандусу  съехала  в  гараж  многоквартирного  дома.   Такси
промчалось еще пару сотен  ярдов,  прежде  чем  Моури  показал  шоферу  на
ближайшее здание:
     - Приехали. - Моури вылез из  машины,  доставая  деньги..  -  Неплохо
иметь хорошую зрительную память, верно, приятель?
     - Ага, - протянул шофер. - С вас гильдер шестьдесят.
     Моури протянул ему два гильдера и провожал машину взглядом, пока  она
не скрылась за поворотом. Быстро вернувшись к нужному  дому,  он  вошел  в
огромный вестибюль и, усевшись в кресло, откинулся  на  спинку  и  прикрыл
глаза. Он выглядел как человек, дремлющий в ожидании приятеля;  неподалеку
сидело еще несколько таких же посетителей. Никто  из  них  не  обратил  на
Моури внимания.
     Не прошло и минуты, как в противоположном конце вестибюля  из  двери,
ведущей в  подземный  гараж,  показался  Свинорылый.  Не  удостоив  никого
взглядом, он втиснулся в один из лифтов.  На  световом  табло  над  дверью
замелькали огоньки. Наконец вспыхнула цифра семь,  затем  отсчет  пошел  в
обратном порядке; загорелся ноль, дверь автоматически открылась, лифт  был
пуст.
     Еще через пять минут Моури зевнул;  потянулся,  взглянул  на  часы  и
покинул здание. В ближай