Услышав  ложь,  произнесенную  Кузнецовым,  улыбка  Элен  поблекла.  Женя
постучал себя большим пальцем в грудь. - Америкам.
   Старик Жюль понятливо кивнул. Женя смотрел на одноэтажное жилище  старика
и теперь ясно видел, что оно не  было  покинутым.  Остроконечная  черепичная
крыша в утренних лучах солнца стала красной. Стены выкрашены в бледно-желтый
цвет, деревянная дверь аккуратная, сколоченная  из  толстых  дубовых  досок,
покрытых темным лаком. С  одной  стороны  к  дому  примыкал  полуразрушенный
сарай, увидев его ночью, Женя и подумал, что ферма заброшена.  Но  с  другой
стороны дома  был  виден  совершенно  новый  сарай.  Проследив  за  взглядом
Кузнецова, Жюль что-то прокомментировал,  а  Элен  перевела:  -  Он  недавно
построил новый сарай, окна которого выходят на север. Говорит, удой от этого
поднимается, да и животные растут быстрее. А старый сарай не успел  сломать.
Крышу, говорит, собирается новую делать. Эта обветшала уже.
   - У вас очень хороший дом, - постарался польстить старику Кузнецов.
   - Он благодарит тебя, - перевела Элен, - и приглашает войти.
   Старик Жюль жестом призвал их следовать за ним в дом и направился к двери
по выложенной естественным булыжником дорожке. Элен и Женя  проследовали  за
ним.
   Хозяин дома жил один. Дорогих вещей он не держал, никакой  электроники  в
доме Кузнецов не обнаружил.  В  комнатах  стояли  старинные  комоды,  темные
полированные шкафы, стол на гнутых ножках; но ни телефона,  ни  магнитофона,
ни кондиционера Женя не увидел.
   - И телевизора у вас нет? - спросил Кузнецов. Старик опять  засмеялся  и,
отрицательно помотав головой, что-то сказал.
   - Он говорит, что не любит современные вещи. Он любит все старое, то, что
осталось от отца, - перевела Элен.
   Старик любезно потчевал их сыром собственного приготовления, который  был
свежим и необычайно нежным. Пока старик и Элен  беседовали  на  французском,
Женя с жадностью выпил целый кувшин молока и проглотил  несколько  приличных
кусков ветчины.
   Почувствовав тяжесть в желудке, Кузнецов откинулся на  спинку  стула.  Им
невероятно повезло, что они переночевали возле  этого  дома!  У  старика  не
оказалось телевизора, и он не знал, что  молодых  людей  разыскивают.  Можно
было остаться здесь на целый день,  сориентироваться,  а  вечером,  ближе  к
ночи, направиться в Брюссель. Или в  аэропорт?  Может,  попытаться  улететь?
Вряд ли. Аэропорт - это первое место, где их будут поджидать. У таможенника,
проверяющего паспорт,  на  столе  будут  лежать  их  фотографии.  Пересекать
границу по дорогам так же бесперспективно, там наверняка  выставлены  посты.
Перейти через границу  пешком?  Можно  попытаться.  Куда?  В  Голландию?  Во
Францию? В Германию? Или уйти морем, через Антверпен?
   Лицо Элен краснело по мере того, как она  отвечала  старику,  а  речь  ее
сбивалась. Очевидно, она придумывала какую-то историю,  рассказывая  о  них.
Она действительно не умеет врать, подумал Кузнецов. Стоит  ли  тащить  ее  с
собой через границу? Да вообще, кто она ему? Осмыслив последний вопрос, Женя
понял, что вопрос шел из головы, а не от сердца. Вопрос шел из его  мозга  -
холодного, расчетливого, не брезгавшего  любыми  методами,  настроенного  на
выживание. Но когда он смотрел на Элен, в груди  его  разливался  непонятный
жар. Такого чувства он не испытывал даже к жене, даже в  те  времена,  когда
только ухаживал за ней.
   Взгляд Кузнецова остановился на полке у стены. Полка  служила  подставкой
для фигурок, и там была фигурка слона, выполненная  из  гипса,  и  маленькое
зеркальце в бронзовом обрамлении на подставке, а еще на  полке  лежали  очки
без одной дужки, связка больших ключей и даже кожаный ремень  для  брюк.  На
полке царил беспорядок, но Женя увидел эту вещь.  Словно  под  гипнозом,  не
сводя глаз с полки, он поднялся, подошел к ней  и  взял  в  руки  маленький,
размером с половину указательного пальца камешек в  форме  когтя.  Старик  и
Элен прекратили разговор и посмотрели на Кузнецова.  Женя  как  завороженный
гладил пальцем полированную поверхность камня, на которой  был  выгравирован
тонкий филигранный паз, в точности повторяющий форму камня. Два паза с одной
и с другой стороны сходились в точке острия "когтя".
   "Вот оно! - подумал он. - Вот еще одно!" - Откуда у вас  это?  -  спросил
Кузнецов старика, забыв, что тот не понимает по-английски.
   Старик вопросительно посмотрел на Элен. Она перевела. В  ответ  он  начал
что-то говорить, Элен переводила: - Эту вещь нашел его отец, когда ходил  на
торговом судне к Новой  Зеландии.  Несколько  дней  они  стояли  у  островов
Соландер. Команда корабля развлекалась тем, что  ныряла  за  кораллами.  Они
ныряли без акваланга. Отец мог находиться под водой без воздуха больше  трех
минут. Этого времени  хватало,  чтобы  доплыть  до  дна,  выбрать  коралл  и
вернуться на поверхность. Его  отец  нашел  этот  "коготь"  на  дне,  сплошь
усыпанном  каменными  глыбами.  Неизвестно  чем,  но  "коготь"  привлек  его
внимание. Он подумал, что это такой красивый камень. Однако  позже,  уже  на
судне, он обнаружил симметричные пазы по  обеим  сторонам  камня.  Эта  вещь
сделана руками человека, даже, возможно, древнего человека. Отец подарил ему
это как сувенир из Новой Зеландии.
   - Вы не отдавали камень специалистам? - спросил Кузнецов.
   Элен перевела. Старик выслушал ее и ответил, пожав плечами.
   - Он не видел в этом необходимости. Почему ты спрашиваешь?  -  задала  от
себя вопрос Элен.
   - Я уверен, современные ученые не смогут определить материал, из которого
сделан камень.
   - Ты хочешь сказать, что это продукт внеземной цивилизации?
   - Нет, я не хочу этого сказать.
   - Но почему ты решил, что это необычный камень?
   - Я сталкивался с такими. И потом, посмотри! - Он протянул  камень  Элен.
Она взяла его в руку и вздрогнула.
   Коготь был теплым. Рука Кузнецова, держащего камень до  этого,  не  могла
нагреть его так сильно. Температура  камня  была  градусов  сорок  пять  или
больше. Следовательно, камень был нагрет еще до того, как его  взял  в  руки
Кузнецов.
   - Он всегда такой... горячий? - спросила она старика Жюля.
   Тот кивнул и ответил. Элен перевела: - Он был таким всю его  жизнь.  Этот
камень был теплым всегда.
   Элен  вопросительно  посмотрела  на  Кузнецова  и  отдала  ему  "коготь".
Принимая  его,  Женя  произнес:  -   Острова   Новой   Зеландии   пересекает
тектонический разлом. Много тысяч лет назад магма  вырывалась  в  том  месте
из-под земли. Камни, увиденные  его  отцом  под  водой,  являются  продуктом
подъема магмы на поверхность. - Женя остановился, а затем быстро  сказал:  -
Спроси, сможет ли он продать мне камень?
   Тень изумления скользнула по лицу Элен.
   - Я не думаю, что стоит задавать этот вопрос,  Евгений.  Я  полагаю,  эта
вещь дорога ему как память об отце.
   - Спроси его, - настойчиво твердил Кузнецов.
   - Я не буду этого делать! - со злостью в голосе ответила Элен.  -  Спроси
его без моей помощи!
   Женя вытянул вперед руку с камнем в направлении старика, другой рукой  он
достал  из  кармана  пятидесятидолларовую  бумажку  и  протянул  в  том   же
направлении. Двинув подбородком вверх, Женя изобразил немой вопрос.  Веселье
исчезло с лица старика. Он протянул свои сморщенные пальцы к руке Кузнецова,
но не к той, в которой были зажаты деньги, а  к  той,  в  которой  находился
"коготь". Он выхватил его и положил на прежнее место, на полку.
   - Скажи ему, что я дам тысячу долларов, - в пылу произнес Кузнецов.
   - Я не буду ничего ему  говорить,  -  ответила  Элен.  -  Ты  оскорбляешь
чувства. Память об отце он не продаст.
   Старик вдруг что-то резко сказал, нехотя усмехаясь, как будто ему за  эти
слова было неудобно. Элен перевела: - Он сказал, что не продаст камень, даже
если за долги выставят на аукцион его ферму. Это  подарок  отца,  а  подарок
нельзя отдавать никому!
   Рука Евгения с зажатой в ней пятидесятидолларовой  бумажкой  упала.  Женя
опустил голову.
   - Скажи, что я прошу прощения, - произнес он и вышел из комнаты. Он успел
услышать, как Элен переводила его слова старику.
   Женя вышел из дома. Солнце уже встало над холмистой равниной, заливая  ее
радужным  искрящимся  светом.  Несколько  коров,  гуляющих  вдалеке   и   не
обращающих на солнце  никакого  внимания,  поедали  траву.  Лицо  обдувалось
свежим ветерком с легким запахом силоса. Женя опустился  на  скамейку  возле
дома. Элен вышла вслед за ним и присела рядом.
   - Ты обижаешься на меня? - спросила она.
   - Нет, - ответил Кузнецов. - Но когда на меня нападает жар  исследования,
я становлюсь сам не свой.
   - Что это за камень?
   - Ты сочтешь меня сумасшедшим, услышав ответ.
   - Я знаю тебя лишь три дня и уже уверена, что ты ненормальный.
   Женя улыбнулся, прислонился спиной к стене дома и вытянул ноги.
   - Вот так бы и сидел на этой скамейке, никуда бы не  спешил,  -  произнес
он. - У тебя есть загранпаспорт?
   - Да. Только он остался дома.
   - Надо связаться с твоей матерью, чтобы она выслала паспорт. Ты выяснила,
где мы находимся?
   - Мы на юге Бельгии, недалеко от французской границы.
   - Насколько недалеко?
   - Пять-семь километров.
   Женя задумчиво посмотрел на небо, словно  ища  там  ответ.  Он  некоторое
время разглядывал редкие прозрачные облака, почесал  небритый  подбородок  и
произнес: - Меньше всего я хотел идти во Францию. Некоторые французы до  сих
пор меня недолюбливают. Ну,  ладно!  Во  Франции  мы  не  задержимся.  Какой
ближайший город во Франции?
   - Кажется, Лилль.
   - Значит, сегодня пешком  перейдем  границу,  а  до  Лилля  доберемся  на
попутном автомобиле. Вечером будем в  Лилле.  Оттуда  свяжешься  с  матерью.
Попросишь, чтобы она  переслала  тебе  паспорт.  Только  бы  на  границе  не
поставили кордоны.
   - Моя мама волнуется. Мне нужно позвонить сейчас.
   - Ни в коем случае! - возразил Кузнецов. - Только когда  мы  окажемся  во
Франции.
   - Что мы там будем делать? - спросила она.
   - Главное - покинуть Европу. Здесь для нас стало опасно. Не моту  понять,
что нужно графу Бисбруку, но он будет искать нас.
   Элен грустно вздохнула. Она думала о том, что неизвестно, сколько времени
ей предстоит жить вне родной страны. Она думала о своей работе и, конечно, о
матери. Женя понимал ее, и, хотя у него-то работа по-прежнему  оставалась  и
даже позволяла совершать командировки, он  практически  не  занимался  своей
непосредственной профессией.
   Жене очень хотелось обнять Элен за плечи и успокоить,  но  он  не  сделал
этого.

   Они вышли с фермы старика, когда солнце уже довольно  высоко  висело  над
горизонтом. На прощание старик дал им  в  дорогу  четверть  головки  сыра  и
литровую бутыль свежего молока. За час пути они миновали четыре фермы и один
населенный пункт, который обошли стороной. На исходе второго часа пути  Женя
сказал Элен, что,  по  всей  видимости,  они  уже  находятся  на  территории
Франции. Еще через час они вышли на оживленную автомагистраль.
   - Не могу поверить, что  мы  уже  во  Франции,  -  говорила  Элен,  когда
Кузнецов стоял на обочине дороги, пытаясь поймать машину.
   -  Если  старик  правильно  указал  направление,  то  мы  во  Франции,  -
пробормотал Кузнецов.  Минуту  спустя  около  него  затормозил  светло-серый
"пежо". Водитель ехал в  Лилль  и  любезно  согласился  подвести  их.  Через
полчаса они были на окраине города и вышли около заправочной  станции.  Было
два часа дня. На бензоколонке было пусто. Женя  и  Элен  зашли  в  небольшое
кафе, расположенное рядом с заправкой.
   - Я себя очень неуютно чувствую в  этой  майке,  -  поделился  Женя,  жуя
бутерброды с беконом и запивая крепким кофе.  -  Мне  необходима  нормальная
одежда.
   - У меня осталось совсем немного денег, - призналась Элен.  -  Мне  нужно
позвонить матери.
   -  Прямой  звонок  делать  нельзя,  телефон   твоей   матери   непременно
прослушивается.
   - Что же делать?
   - Тебе нужно позвонить соседке или знакомой матери,  в  общем,  человеку,
которого она хорошо знает.  Ты  попросишь  этого  человека  передать  матери
сообщение от тебя. Скажешь, чтобы она не волновалась и не верила  сообщениям
по телевизору. Что с тобой  все  в  порядке,  только  позвонить  не  можешь.
Попросишь мать, чтобы она  передала  с  близким  тебе  человеком  паспорт  и
деньги. Скажешь, что мы будем ждать  этого  человека  до  завтрашнего  обеда
здесь, на бензоколонке на окраине Лилля. В чем  дело?  -  спросил  Кузнецов,
заметив недовольство на лице Элен.
   - Ты чересчур нагло заявляешь о том, чтобы моя мать передала свои деньги.
   - Эти деньги понадобятся тебе, - произнес  Кузнецов,  делая  ударение  на
последнем слове. - Я говорю об этом, чтобы ты про них не забыла  сказать  по
телефону.
   - Именно это мне и не нравится. Мне не нравится,  что  ты  распоряжаешься
моими деньгами. Женя поморщился:  -  Ну  хорошо,  я  не  говорил  этого,  но
все-таки не забудь! Итак, кому бы ты могла позвонить?
   - Соседке, живущей этажом выше, мадам Лявур. Ей семьдесят лет, но  память
у нее крепкая. А вот кто мог бы доехать до Франции... - Элен  задумалась.  -
Не могу представить  такого  человека.  Моих  знакомых  мама  не  знает,  ее
знакомые уже стары, чтобы им можно было доверить такое задание.
   - Хорошо, тогда пусть она попросит того, кого сочтет  нужным.  Только  мы
должны узнать этого человека. Пусть, подъехав к бензоколонке,  этот  человек
включит сигнал аварийной остановки, чтобы мы узнали его. Ты  все  запомнила?
Вон там находится телефон.
   Налив себе еще чашку кофе и мелкими глотками отпивая его, Женя  наблюдал,
как Элен подошла к автомату  и,  вставив  магнитную  карту,  долго  набирала
номер. Кофе был откровенно плохим. Женя  разбирался  в  кофе  и  при  других
обстоятельствах пить такой не стал бы. Но сейчас ему нужно было взбодриться.
Он устал за эти дни, проведенные в Бельгии, и усталость,  аккумулировавшись,
сейчас дала о себе знать. Его нервы находились на пределе, и  он  готов  был
сорваться в любую минуту.
   Кажется, Элен дозвонилась. Она заговорила  по-французски  с  почтительной
интонацией. Мадам Лявур, мадам Лявур - только и мог понять Кузнецов. Так  ли
хороша память у этой старухи, как описывала Элен?
   Закончив разговор, Элен вернулась к столику. Женя доедал кусок  вишневого
пирога, купленный на деньги Элен. - Ну, как? - спросил он с набитым ртом.
   - Мадам Лявур сразу заявила, что не верит сообщениям по  телевизору.  Она
знает меня с детства и верит мне. Я все пересказала, как  ты  просил.  Мадам
Лявур обещала передать мои слова матери.
   С обеда до вечера Женя смотрел  телевизор,  висевший  над  стойкой  бара.
Программы были сплошь на французском языке, поэтому к  концу  дня  голова  у
Кузнецова шла кругом. Правда,  он  остался  удовлетворен.  Сообщения  об  их
розыске во Франции не передавались. Может быть, Бельгия не просила Францию о
помощи,  хотя  обе  страны  являются  членами  Европейского  сообщества.   А
возможно, пока Женя и Элен  скитались  вдали  от  городов  Бельгии,  их  уже
перестали искать и махнули на них рукой. Как бы он хотел надеяться на это!
   Элен сняла номер в маленькой гостинице и  сейчас  отдыхала.  Женя  раз  в
полчаса выходил на улицу, обходя заправку вокруг и высматривая, не стоит  ли
где автомобиль с мигающими сигналами поворота. В 22.30, когда Женя собирался
сделать последний круг и идти в номер, он увидел его.  Автомобиль  находился
недалеко от  заправки  и  был  наполовину  укрыт  кустами  акации.  Судя  по
радиаторной решетке, это был "фольксваген". Из-за  кустов  были  видны  лишь
передние поворотники, которые  мигали  не  чаще  чем  раз  в  секунду.  Женя
оглянулся и подошел ближе.
   На улице было сумрачно,  свет  в  салоне  автомобиля  не  горел,  поэтому
увидеть человека, находящегося в салоне,  не  представлялось  возможным.  Не
раздумывая, Женя дернул за ручку и запрыгнул  в  салон.  Он  не  просчитывал
вариантов, он не думал о том, что человек в  автомобиле  может  не  говорить
по-английски, что закономерно - ведь он, вероятно, уроженец Бельгии.
   - Добрый вечер, - произнес Кузнецов, обращаясь к темной  фигуре  человека
за рулем. - Элен находится недалеко. Вы привезли паспорт?
   Он видел профиль лица незнакомца какие-то  секунды.  Человек  повернул  к
нему голову, и Женя мог разглядеть лишь короткую стрижку и едва оттопыренные
уши.
   - Да, -  ответил  незнакомец  приятным  баритоном.  Акцент  выдал  в  нем
американца.
   - Вы отдадите его мне или нужно позвать Элен? - У меня нет его с собой.
   - Тогда где же он? - слегка озабоченно спросил Женя.
   - Поедемте со мной.
   - Это далеко?
   - Минут пятнадцать.
   Проехавшая навстречу машина на какое-то мгновение осветила  фарами  салон
"фольксвагена", и Женя увидел лицо человека, сидящего рядом с ним.  Женя  не
знал его. На вид человеку было лет сорок, высокий морщинистый  лоб,  широкие
скулы, суровая складка губ. На подбородке Женя успел  отметить  косой  шрам.
Глаза человека были проницательны.
   Встречный автомобиль проехал, и салон вновь погрузился во тьму.
   - Я пойду приведу Элен, - произнес Кузнецов. - Мы соберем вещи,  так  что
подождите здесь, пожалуйста, еще минут десять.
   - Хорошо, - ответил человек.
   Женя вылез из машины и припустил к отелю.  Элен  спала,  и  ему  пришлось
долго стучаться к ней в номер. Она открыла дверь, зевая так,  что  рисковала
вывихнуть челюсть.
   - Кто-то приехал? - спросила она, подавив зевок.
   - Вот именно, "кто-то"! - бросил Кузнецов,  проходя  в  номер.  -  Быстро
собирайся! Я полагаю, он не тот, за кого себя выдает.
   Они бежали к тисовому лесу. Станция, гостиница и автомобиль  с  мигающими
поворотниками остались сзади.
   - С чего ты взял, что он не тот? - на ходу спросила Элен.
   Женя остановился.
   - Лет сорок, короткая стрижка, шрам на подбородке,  американский  акцент,
наверное, ближе к нью-йоркскому, когда говорят как будто в нос?
   - Нет, я не знаю такого человека.
   - Вот и я засомневался,  что  в  знакомые  твоей  матери  мог  затесаться
человек из Северной Америки. К тому же и твоего паспорта у него не было.
   - Полагаешь, это человек Бисбрука?
   - Не знаю. Одно  только  для  меня  ясно:  не  надо  сегодня  ночевать  в
гостинице.
   Так они и заночевали в лесу недалеко от  автозаправочной  станции.  Слава
богу погода была теплой. Проснувшись наутро  под  тисовыми  деревьями,  Женя
почувствовал страшный голод. Солнце просвечивало сквозь листву. Он  взглянул
на часы, они показывали семь часов.  Элен  мирно  спала  недалеко  от  него.
Стараясь не разбудить ее. Кузнецов выглянул из-за кустов, желая  посмотреть,
работает ли кафе. Кафе работало. Похоже, оно работало всю  ночь.  Пока  спит
Элен, можно сходить и купить что-нибудь поесть. Ну а уж после он решит,  что
делать дальше. Человек в машине не привез паспорт Элен и скорее всего не был
посланником матери Элен. Женя не раз сталкивался с уловками типа "у меня нет
сейчас денег, но я могу показать, где они лежат". Он сам раза  два  применял
ее. Обычно человек, говорящий  эти  слова,  пытается  запутать  собеседника,
выиграть время. Женя был уверен, что у этого человека не было паспорта Элен.
Из всего этого следовал естественный вопрос: откуда он узнал  о  встрече  на
автозаправочной станции города Лилля? Откуда он узнан о  кодовом  сигнале  -
мигающих поворотниках? Или соседка мадам Граббс проговорилась полиции, а  та
в свою очередь проинформировала Бисбрука?  Или  все  телефоны  в  доме  Элен
прослушивались? Был ли это человек  Бисбрука?  С  вероятностью  в  девяносто
процентов Кузнецов мог сказать, что да.
   Размышляя о хитросплетении текущих событий, он вошел в  кафе,  подошел  к
официантке, поздоровался с ней и... не смог сказать по-французски,  что  ему
нужно. Она предлагала меню, но там он тоже ничего не мог понять. Наконец они
сошлись на слове "гамбургер" и четырех отогнутых  пальцах,  показываю