Кира Сину
ВЕЛИКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

Перевод с греческого Ольги Патруновой


                              СТАРЫЙ ДРУГ

-  Это  ты, Спирос? - спросил профессор Викетас, подняв глаза от бумаги,
на  которой он что-то писал. - Давненько тебя не видели. Какими судьбами
в наших краях?

-  Ты  же  знаешь,  Кирьякос, я все время в разъездах на своем автобусе.
Только  что вернулся из Пелопоннеса. А что мне еще остается делать? Надо
же  как-то  зарабатывать  на  жизнь. Но, если говорить откровенно, такая
жизнь  мне нравится. Я ведь путешествую по всему свету и с кем только не
встречаюсь.  Это мне по душе. А знаешь, зачем я пришел? Говорят, Антонис
приезжает.

- Да, приезжает. Он уже закончил аспирантуру в Америке. Пора и домой.

-  Как  я  рад  за него! А когда он приезжает? Хотелось бы встретиться с
ним - ведь мы когда-то были неразлучны.

-  Да,  в  школе.  Как  же,  помню... Он приезжает в конце месяца и пока
будет жить у нас. Позвони как-нибудь.

- Обязательно. Интересно, какой он теперь.

-  Не  волнуйся,  остался таким же, как и был, нисколько не изменился. Я
уверен, он тоже будет рад тебе. Не забудь, в конце месяца.

- Не забуду. Это исключено, - Спирос улыбнулся и направился к выходу.

-  Рад  был  тебя  видеть,  Спирос,  -  сказал  Викетас, проводив его до
порога.  -  Антонису будет очень прятно, когда он узнает, что ты все еще
его помнишь.

-  Будешь ему писать - передавай привет. Пока, Кирьякос, - сказал Спирос
и вышел.

-  Пап,  а  кто  это  приходил? - на пороге гостиной показался худенький
русоволосый мальчик лет двенадцати.

-  С  каких  пор  ты  стал  таким любопытным, Христос? - поинтересовался
доктор.  - Тут столько народу бывает, но ты никогда еще не задавал таких
вопросов.

-  Он  разговаривал  с тобой запанибрата - видно, что не больной, к тому
же  и  не  твой  друг,  друзей,  по-моему,  я  всех  знаю.  И потом, мне
показалось, что он хорошо знаком с дядей Антонисом.

-  Ты  угадал,  он  не  больной.  Этот молодой человек - однокашник дяди
Антониса  и когда-то был его близким другом. Но учился Спирос через пень
колоду,  с  трудом  получил  аттестат,  и на этом его учеба закончилась.
Антонис  же  поступил  в  университет, стал врачом, и их пути разошлись.
Спирос  откуда-то  узнал,  что  твой дядя после аспирантуры возвращается
домой,  и  зашел  спросить,  когда  он приезжает. Знаешь, я даже немного
разволновался. После стольких лет...

- Как знать, папа, может быть, ему что-нибудь нужно от дяди?

-  Не думаю. Спирос всегда очень любил Антониса. К тому же он никогда не
гонялся за выгодой. Просто соскучился. Думаю, Антонис тоже обрадуется...

-  Пап,  а  у тебя разве нет сегодня приема? - спросил Христос, взглянув
на стенные часы.

-  Да,  между  прочим, который час? Ты прав, я опоздал. Мне надо бежать.
Христос,  передай  маме,  что  я ушел. Ведь я ее сегодня уже не увижу, -
сказал профессор и, заглянув в кабинет, взял сумку и поспешно вышел.

А  Христос  вприпрыжку  поднялся  по лестнице в свою комнату. Через пару
секунд  он был уже в гостиной, которая вместе со столовой занимала почти
весь  второй  этаж особняка. В руках у него было несколько долгоиграющих
пластинок.  Христос  поставил  одну  из  них и, включив проигрыватель на
полную  мощность,  устроился,  задрав  ноги,  в одном из обитых бархатом
кресел,  которыми страшно гордилась его мама. Вскоре стены затряслись от
современной музыки.

-  Это  "Пинк  Флойд"?  -  спросила его сестра Даная, просунув белокурую
головку в полуотворенную дверь.

- Тебе нравится? Это их новая пластинка, я купил ее на деньги крестного.

- А папа ушел? - прервала его девочка, моргая большими черными глазами.

-  Стал  бы  я  так  громко  включать музыку, если бы он был дома! В эту
минуту распахнулась дверь и в комнату влетела коренастая блондинка.

-  Вы  что,  с  ума сошли? Почему так громко? Ваш отец не может работать
при таком шуме!

-  Мама,  я  больше  не  буду, - спрыгнув с кресла, извинился Христос. -
Кстати, папа просил предупредить тебя, что вернется поздно.

-  Я сто раз тебе говорила, чтобы ты не забирался с ногами в эти кресла.
Это же кресла твоей прабабушки. А почему отец так поспешно ушел?

-  Пришел  какой-то  друг дяди Антониса и задержал его. Спрашивал, когда
вернется дядя.

- Да? Все уже об этом пронюхали. А кто это был?

- Какой-то Спирос.

- Спирос? Что-то не припомню.

- Папа сказал, что он когда-то учился вместе с дядей Антонисом.

-  А,  это  Спирос  Кандидис.  Он  действительно  учился  с твоим дядей.
Хороший парень. Только после школы куда-то пропал.

-  Папа  сказал,  что Спирос был не в ладах с науками и не пошел учиться
дальше.

-  Обычная  история.  Кто-то учится, а кто-то отстает... И все-таки я бы
хотела встретиться со Спиросом. Он очень хороший парень.

ДЯДЯ АНТОНИС

В  аэропорту  было  полно  народа.  Люди  самых  разных  национальностей
входили  и  выходили  из  огромных залов; у одних на лицах было написано
нетерпеливое  ожидание,  другие  изнывали  от скуки. Туристы из Европы в
белых   шортах  и  рубашках,  обвешанные  крест-накрест  фотоаппаратами;
женщины  с выгоревшими волосами, с лицами и руками цвета вареного рака -
так   они  поджарились  на  солнце;  негры  -  некоторые  в  безупречных
европейских  костюмах,  другие  -  в  живописных  национальных  одеждах;
кое-где мелькали разноцветные дорогие сари смуглых красавиц из Индии.

Повсюду  чемоданы  и  сумки, узлы и картонки, поспешно сваленные в кучу.
Христос  и  Даная,  перепрыгивая  через них, пробирались в буфет. Пройдя
через  все  залы, они забрались на высокие табуреты бара, съели по куску
пирога с сыром и побежали на террасу к родителям.

Профессор  и  его  жена  уже  давно  устроились здесь и ждали, когда же,
наконец,  приземлится  самолет  компании  "Олимпиаки".  Госпожа  Наталья
взяла из рук мужа бинокль и стала вглядываться в небо.

Самолеты   прилетали  один  за  другим.  Они  неожиданно  появлялись  на
горизонте,  как  крошечные  самолетики в настольной детской игре, затем,
заполняя  своим  ревом  небо,  исчезали  за постройками аэродрома, чтобы
вновь  появиться,  но  на  этот  раз уже тихо и бесшумно, с видом ручных
зверей, которых кто-то тащит за собой на веревочке.

- Кирьякос, самолет! - вдруг закричала госпожа Наталья.

-  Наталья,  они  же  все  время  прилетают. Ты ведешь себя как ребенок!
Когда-нибудь и наш прилетит.

Однако  на  этот  раз  госпожа  Наталья была права. Черная точка которая
привлекла  ее  внимание,  вскоре  превратилась  в огромную белую птицу с
четырьмя  моторами  - самолет "Олимпиаки". Не успел он приземлиться, как
к   входному  люку  подкатила  передвижная  лестница  и  вскоре  изнутри
высыпался целый людской муравейник.

-  Вот  он!  Это  он!  - вне себя от радости закричала госпожа Наталья и
отчаянно замахала рукой.

-  Ну-ка,  жена,  дай  мне  бинокль, - с кислым лицом сказал профессор и
тоже  внимательно  посмотрел  на  путешественников.  - Ты права, это он!
Пойдемте подождем внизу.

- Время еще есть. Пока он пройдет через таможню, наступит вечер.

Первыми нагруженного чемоданами дядю Антониса встретили дети.

- Дядь, дай я что-нибудь понесу, - закричал подбежавший к нему Христос.

- А я возьму эту сумку, чтобы тебе не было тяжело, - сказала Даная.

-  Это  вы,  малыши?  - засмеялся Антонис. - Однако я оплошал, - добавил
он,  окинув  взглядом  своих  племянников.  -  Вы  уже вовсе не малышии,
ей-Богу,  я  бы  вас  не  узнал, если бы вы сами ко мне не подбежали. Вы
стали совсем большие.

-  Да  ладно  уж, скажешь тоже, - Христос ответил ему широкой улыбкой. -
Не  так  уж  давно  ты  видел  нас в последний раз. Пойдем найдем маму с
папой. Они очень тебя ждут.

Поговорить  они  смогли  только когда сели в машину. Профессор, сидевший
за  рулем, взглянул на брата. Среднего роста, но очень плотно сложенный,
Антонис  казался  старше  своих  лет.  Серые  глаза освещали его широкое
смуглое  лицо.  Куда девалась прежняя улыбка, которая когда-то так часто
слетала  с  его  губ?  Америка  приняла  его ребенком, а вернула обратно
зрелым мужчиной.

- Ты прекрасно выглядишь, Антонис. Как я рад, что ты опять с нами.

-  И  я  рад,  Кирьякос, что навсегда вернулся в Грецию, хотя там у меня
было много заманчивых предложений.

-  Ничуть  не  сомневаюсь,  -  вмешалась в разговор госпожа Наталья. - Я
слышала,  что  в Америке крупные компании охотятся за мозгами даже среди
студентов.

-  Это  не  преувеличение, Наталья. Если ты хоть чего-нибудь стоишь, все
двери  перед  тобой  открыты.  Но  я  не  стремился  в  Америку. Получив
стипендию,  я  поехал  туда,  чтобы закончить аспирантуру, а вовсе не за
тем, чтобы там остаться.

- Дядя, а ты учился на нейрохирурга? - спросила Даная.

-  Да,  детка,  у  нас  с  твоим отцом одинаковая специальность. Разница
только  в  том,  что  у  меня  более  узкая  специализация.  Я занимаюсь
исключительно мозгом.

- То есть, дядя, ты будешь делать операции на мозге? Это же так сложно!

-   Сложно   и   ответственно,   детка.  Но  честь  быть  на  этом  пути
первопроходцами  принадлежит  не  нам,  современным  хирургам. Это очень
древнее искусство.

-  Ты  хочешь  сказать,  что  такие операции делали и раньше? - удивился
Христос.

-  Именно  так,  -  ответил  Антонис.  -  Трепанация  черепа  известна с
древнейших  времен, еще с каменного века. Трепанированные черепа находят
во  многих  точках Европы, Малой Азии и Египта. Когда впервые обнаружили
такие  вскрытые  черепа, ученые предположили, что эти операции делали на
мертвых,  с  тем  чтобы  вынуть у них мозг в обрядовых целях. Но позднее
было  доказано,  что  операции  проводились  на  живых людях, так как во
многих  случаях  оперированная  кость  зарастала,  ткань почти закрывала
дырку  в  черепе, а это означает, что больной был жив не только в момент
операции, но выжил и вылечился.

- От этого с ума сойти можно! Люди каменного века!

-  Больше  всего информации нам дали находки в Перу, - сказал Антонис. -
Там  было  найдено  свыше десяти тысяч трепанированных черепов. Кажется,
хирурги  древнего  Перу  знали,  как,  вскрыв  череп  и  удалив опухоль,
осколок   кости  или  сгусток  крови,  которые  мешают  мозгу,  вылечить
больного.  Сохранился,  например,  череп, судя по которому, больному был
нанесен  сильный  удар по голове, затем ему сделали две трепанации, и он
выжил.

- Ну, да! - Христос был поражен. - В жизни не слышал ничего подобного.

-  Во  многих  могильниках  были  найдены инструменты, с помощью которых
делали  подобные  операции.  Они сделаны из обсидиана, а в более позднее
время  - из меди. Обнаружили даже бинты, которыми пользовались врачи той
эпохи.

-  Но,  дядя,  тогда  же  еще не знали антибиотиков? Как же могло выжить
столько больных?

-  Это  как  раз  одна  из многих тайн, которыми окутаны такие операции.
Благодаря чему могло выжить такое количество людей?

Что   делали  хирурги  древнего  Перу,  чтобы  избежать  кровотечении  и
заражения  крови? Каким образом пересаживались кусочки кожи, которые они
снимали  с головы до трепанации? Есть еще много других вопросов, которые
до  сих  пор  остаются  без  ответа...  Это  заставляет  нас  еще больше
восхищаться  древними  хирургами  и  преклоняться  перед ними, - добавил
профессор.

-  Антонис,  мы  приехали,  -  прервала их госпожа Наталья, когда машина
свернула в переулок.

-  Да, вот мы и дома! - радостно закричал Антонис. - Как я соскучился по
нашему  дому.  Хорошо  на  чужбине,  там можно многому научиться, но как
временами не хватает дома!

-  Добро  пожаловать  в  отчий  дом! - сказал Викетас, открывая дверь. -
Желаю тебе удачи на родной земле!

РЕФРИЖЕРАТОР

В  тот  день Христос пришел из школы раньше обычного. Он все время думал
о  дяде  -  таком  знакомом  и  в то же время незнакомом человеке. Как и
многие  другие дети, Христос обязательно должен был кем-то восхищаться и
брать  с него пример. Теперь его кумиром стал Антонис. Христос буквально
обожал дядю и старался все время быть рядом.

Антонис   же  души  не  чаял  в  племяннике.  Он  чувствовал  восхищение
мальчика,  его радовало твердое стремление Христоса пойти по стопам отца
и его собственным.

Войдя  в  холл,  Христос  уловил отрывок разговора, который происходил в
тот  момент  в  кабинете  профессора. Дверь оставалась полуотворенной, и
оттуда доносились голоса отца и дяди.

-  ...По-настоящему,  Кирьякос,  -  услышал  он  голос  Антониса, - меня
интересует  только  исследовательская работа. В Америке все свободное от
учебы  время  я  проводил  в лабораториях. Профессора меня очень любили.
Иногда  я  даже  думаю,  что  совершил  ошибку,  не  оставшись  там и не
посвятив себя тому, к чему чувствовал призвание.

- Почему же ты этого не сделал?

-  Я колебался. Думал, что мой долг служить родине, что мое место здесь.
Хотя, возможно, там я мог больше пользы принести науке.

Антонис на минуту умолк, а затем добавил:

-  Я  провел  там одно исследование на свой страх и риск и, кажется, мне
удалось добиться ожидаемого результата.

-  Почему ты в этом не уверен? Ты же должен был поставить эксперименты и
проверить себя.

-  В  том-то  и  дело,  что я не мог этого сделать. Я, конечно, поставил
несколько  опытов  на  животных и их результаты меня буквально окрылили,
но  чтобы  окончательно  убедиться,  что я чего-то достиг, мне надо было
поставить  такой  же  опыт  на  человеке...  где  я  мог найти человека,
который   согласился   бы   выступить   роли   подопытного   кролика   в
эксперименте, исход которого может казаться весьма сомнительным?

-  Антонис, я тебя не понимаю. Что же это за эксперимент? Неужели он так
опасен?

-  Да,  он  может оказаться весьма опасным. То есть жизнь, вероятно, вне
опасности, но...

В  этот момент в дверь настойчиво и пронзительно позвонили. Христос даже
вздрогнул от неожиданности и побежал открывать.

Перед  ним  стоял  полицейский  в форме регулировщика уличного движения.
Мальчик  невольно посмотрел на его руку и убедился, что тот держит в ней
блокнот с повестками.

- Здесь живет профессор Викетас? - спросил регулировщик.

- Здесь, - едва слышно произнес Христос. - Это мой отец.

- Он дома? Мне надо поговорить с ним об одном важном деле.

-  Минутку,  я посмотрю, не вышел ли он, - Христос быстро принял решение
и   захлопнул   дверь   перед   самым  носом  у  полицейского.  Даже  не
постучавшись, мальчик поспешно вошел в кабинет отца.

-  Пап,  пришел  какой-то  полицейский и тебя спрашивает. Может, сказать
ему, что тебя нет дома?

Профессор посмотрел на сына и улыбнулся.

-  Неужели  ты  думаешь,  что ты тем самым спасешь меня от какого-нибудь
штрафа?  Нет, мой мальчик. Во-первых, не помню, чтобы за последнее время
я  что-то  нарушил,  но  даже  если и так, он все равно оставит повестку
здесь  и  мне  придется потом идти в полицейский участок. Так или иначе,
мы ничего не выиграем. Так то пусть зайдет.

Войдя в кабинет Викетаса, регулировщик по-военному отдал честь.

- Добрый день, - ответил на приветствие профессор. - Чем могу быть полезен?

-  Господин  профессор,  вы знакомы с водителем автобуса по имени Спирос
Кандидис?

- Спирос Кандидис? Ну, конечно, я его знаю.

-  Итак,  вы с ним знакомы? Ну, что ж, тем лучше Тогда я расскажу вам, в
чем  дело.  Некоторое время назад на Национальой магистрали, недалеко от
поворота на Халкиду, произошло серьзное дорожное происшествие.

-  Авария!  -  Христос  даже  подпрыгнул.  -  Но ведь по радио ничего не
передавали!

-  Наверное,  не успели. Я объясню вам, в чем дело: в окрестнотях Афин с
утра  моросит  мелкий  дождь.  Рефрижератор  потерял  управление,  и его
вынесло  на  встречную  полосу,  по  которой  в тот момент ехал автобус.
Водитель  попытался  затормозить,  но  асфальт был скользкий, тормоза не
сработали, и автобус врезался в рефрижератор.

- Жертв много? - поинтересовался профессор.

-  Немало.  В  автобусе  пятеро  убитых  и  еще  тринадцать  раненых.  В
рефрижераторе никто не пострадал.

- Да что с ними может случиться в такой махине! - закричал Христос.

-  А  почему  вы  мне  все  это рассказываете? - спросил профессор - Это
имеет какое-то отношение к Спиросу?

-  Спирос  Кандидис был водителем автобуса. Он тяжело ранен в голову. Мы
сразу  же отправили его в больницу и попытались разыскать родственников.
Кажется,  у  него  никого  нет,  но  в  кошельке Кандидиса мы обнаружили
записку  с  вашим  адресом  и телефоном. Поэтому господин директор решил
поставить  вас  в известность, тем более что вы нейрохирург. Может быть,
вы смогли бы чем-то ему помочь - вы, наверное, спец в таких делах?

- Положение тяжелое? - спросил Антонис, страшно расстроенный известием.

- Очень.

- Подождите минутку - я только соберусь, и мы тут же поедем.

- Я тоже еду, - сказал Антонис.

У   постели   тяжелораненного   профессор  встретился  со  своим  старым
однокашником хирургом Рикакисом.

-  Рад  видеть  тебя, Илья. Нам с тобой надо бы поговорить, но сейчас не
время. Как больной?

-  Ничего  хорошего.  Лобные  доли сильно повреждены. По-видимому, он не
был  пристегнут ремнями безопасности и при столкновении с рефрижератором
ударился головой о лобовое стекло.

- А каков, по-твоему, вероятный исход?

-  Я  далеко  не уверен, что больной выкарабкается, но даже если ему это
удастся, боюсь, что он навсегда останется умственно неполноценным.

-  То  есть  вы  думаете,  он  обречен?  -  спросил  Антонис, на котором
буквально лица не было.

Профессор сочувственно посмотрел на него.

-  Да,  Илья,  я  совсем  забыл сказать, что мой брат был одноклассником
Кандидиса, и в детстве они очень дружили. В общем, сам понимаешь...

- Вы мне позволите осмотреть больного? - спросил Антонис.

-  Кстати, мой брат тоже нейрохирург и только что закончил аспирантуру в
Соединенных Штатах.

-   С   большим  удовольствием,  господин  Викетас.  Ваше  мнение  может
оказаться чрезвычайно полезным. Сестра, помогите нам...

ВОПРОС ЖИЗНИ И СМЕРТИ

Из  больницы  они  возвращались  на  машине.  Профессор,  сидя за рулем,
молчал.  Этот  случай  его  просто  потряс  -  ведь  он знал Спироса еще
ребенком,  когда тот, всегда веселый и приветливый, часто приходил к ним
в  дом  как  закадычный  друг  Антониса.  Профессор вспомнил, что совсем
недавно  Спирос  зашел  узнать,  когда  Антонис  приезжает.  И, кажется,
собирался зайти еще, потому-то и нашли у него клочок бумаги с их телефоном.

Антонис  сидел рядом и тоже молчал. Профессор украдкой взглянул на брата
Антонис явно был сильно расстроен и что-то напряженно обдумывал.

-  О  чем  задумался, Антонис? - не выдержал Викетас - Кажется, о чем-то
очень серьезном.

- Я думаю да, ты правильно угадал, об одной очень важной вещи.

- Такой уж и важной!

-  То, что занимает меня, Кирьякос, действительно очень серьезно. Думаю,
настало  время закончить тот разговор, который мы пpepвaли, когда пришел
регулировщик  с  сообщением  о  Спиросе. Если память мне не изменяет, мы
говорили об исследовании, которое я начал проводить в Америке.

- Ты хотел мне что-то рассказать...

-  Да.  Я  хотел  признаться, что вот уже много месяцев меня мучает одна
проблема.  Если  бы  не  Спирос,  а  какой-нибудь незнакомый мне человек
попал  в  эту ужасную катастрофу, я бы сказал, что небо вняло моим самым
страстным молитвам.

- То есть? Что ты хочешь этим сказать?

-  Если  бы  на  месте  Спироса  был  чужой  человек,  я  без  колебаний
использовал  бы  его для своего эксперимента. Так или иначе этот человек
был   бы  обречен.  Но  речь  идет  о  Спиросе,  моем  друге  детства  и
однокласснике.  Я  никогда  бы  не  позволил себе использовать Спироса в
качестве  подопытного  кролика.  Но,  быть может, испробовав на нем свое
открытие,  я  смогу  помочь  ему и спасу от той участи, что его ожидает.
Если он выживет конечно; ведь вероятность смерти о