Но вскоре настроение поднялось. Во-первых, от новой дозы экстраморфи-
на. Во-вторых, прямо в лесу, когда вроде бы ничто не предвещало  хороше-
го, путники вдруг наткнулись на колючую проволоку. Колючка, создавая за-
бор, тянулась с запада на восток настолько, насколько хватало силы обоз-
ревающему глазу. Правда, стоял за ней точно такой же лес,  что  и  перед
ней. И все же, если ее протянули, значит она огораживает не  только  де-
ревья, кусты и заячьи какашки.
   Антон обрадовался забору гораздо меньше, чем Василий.  Колючка  сразу
уколола его душу своей явной нерастворенностью в природе. Однако он пос-
лушно отправился вслед за напарником вдоль забора - ему по-прежнему было
все равно, куда брести. Путь оказался неблизким, колючка тянулась и  тя-
нулась, как будто представляла собой земную параллель.  В  конце  концов
это надоело и Василию. Впрочем, на сей раз он унывать не стал, а  выбрал
место, где забор накренился под воздействием упавшего дерева. Лапы упав-
шей ели качались прямо над его головой. Если не  бояться  иголок,  можно
без особых затруднений переползти на ту сторону. Что Василий с Антоном и
проделали.
   Пока они перебирались, трухлявый ствол скрипел и чмокал. А под  конец
даже треснул и сломался. На оголившейся гнилой древесине заползали и ли-
чинки, и жуки, и прочие сапрофиты, сгрызающие покойную ель. Теперь  путь
назад был отрезан, по крайней мере символически. Но назад, собственно, и
некуда было возвращаться - разве что на обед к  лесным  чудовищам,  дабы
торжественно превратиться в огромную кучу дерьма. Возможно, Антон  и  не
сильно возражал против такого слияния с  природой,  однако  Василий  был
против категорически.
   Оба лесных скитальца направились вглубь огороженной зоны. И прошли не
менее километра, прежде чем лес разредился, а потом и вовсе  превратился
в какую-то чахлую изможденную поросль, состоящую в основном из  чахоточ-
ных низкорослых березок. На фоне этой скудной  растительности  все  чаще
стали попадаться предметы техногенного происхождения, хотя и непонятного
назначения. Балки и прочий стальной прокат, прямой и  изогнутый,  кронш-
тейны, катушки изоляторов, поваленные столбы, обрывки проводов, барабаны
из-под кабелей, а также что-то напоминающее большие тарелки.
   - Заброшенная обитель дьявола,- подытожил Антон свои первые впечатле-
ния.
   - Дьявола по имени Министерство обороны. Здесь то ли  ракетная  база,
то ли вещевой склад.- прикинул Василий, поворошив свои армейские вспоми-
нания.
   - Здесь давно никого нет, кроме мелких демонов, копошащихся во прахе.
   - Похоже, что это базу законсервировали лет десять назад,- согласился
Василий.- Но, скорее всего, где-нибудь меж развалин ютятся  десятка  два
солдатиков во главе с вечно пьяным лейтенантом.  Сидят  сейчас  в  неком
неприметном сарайчике и варят суп из старой американской  курицы.  Варят
уже пятый час на керосинке, а курица только лишь пукнула слегка. Может у
бойцов и вездеход имеется, на котором нас вывезут к автобусной  останов-
ке.
   Человек, смертельно уставший от тушенки в саморазогревающихся банках,
даже потянул носом воздух.
   - Суп - это хорошо,- согласился Антон,- если только не из убоины.
   - Для тебя там найдется бульон из кирзового сапога и борщ  из  портя-
нок.
   Антон действительно не ел убитых, зарезанных, растрелянных млекопита-
ющих, жалея молодые жизни меньших братьев - ну если не считать  эпизода,
когда он поймал и живьем загрыз какого-то зайчонка. Как объяснил  напар-
ник: "Эта тварь слишком злобно грызла морковку."
   Двое лесных странников двинулись дальше вглубь зоны, стараясь придер-
живаться залысины на почве, напоминающей тропу.
   Полчаса топанья и лазанья среди всякого металлического хлама,  но  не
обнаружились ни суп, ни солдатики.
   Зато мусора стало не меньше, а больше. И этот мусор был каким-то  аг-
рессивным, назойливым, он заслонял пейзаж как группа  невоспитанных  юн-
цов.
   - Ай!- вдруг вскричал Антон,- эта штука вступает с нами в контакт.
   Василий и в самом деле чуть было не  наступил  на  какое-то  ячеистое
изогнутое изделие размером с хоккейную площадку, которое немного напоми-
нало глаз насекомого, тем более, что не лежало на земле, а было наклоне-
но к поверхности. Где-то с обратной стороны "площадки" находился,  види-
мо, механизм, некогда управлявший ей.
   - Похоже на локатор,- оценил Василий.- Хотя я таких никогда не видел.
Ячея уж больно плетеная. Но только зря вы бздите, сударь мой.  Чтобы  ни
одного человека вокруг и при этом бы такая рухлядь работала - такого  не
бывает.
   - Она действует,- сказал Антон.- Я и так чувствую, а ты хотя бы  под-
неси руку.
   Василий нехотя согласился... и уже на расстоянии полуметра ладонь по-
чувствовала напряжение воздуха, и волоски на тыльной ее стороне  потяну-
лись, расправляемые какой-то силой. А ближе поднес - началось и  покалы-
вание. Причем с поверхности кожи сила проникала вглубь,  как  бы  изучая
начинку тела, словно даже струясь по его канальцам.
   - Вот зараза так зараза!- Василий чувствовал, что кабы не  экстрамор-
фин он бы сейчас запаниковал, поэтому попробовал выразить свое отношение
в логичных фразах.- Похоже, какие-то курваки сейчас сидят под  землей  и
вовсю нас изучают через перископы-телескопы. А весь хлам, что навален на
поверхности земли, служит для маскировки, для активного засирания  глаз,
потому что расположенный здесь объект  жутко  секретный...  Кажется,  мы
немного влипли. Единственная радость, что этот локатор, может,  не  рас-
познал нас еще как людей, поэтому давай тикать отсюда на четвереньках.
   Скитальцы юркнули в трубу немаленького диаметра, быстро проползли  по
ней, потом пробежали под какой-то сводчатой конструкцией и оглянулись.
   "Глаз" развернулся в их сторону!
   - Антон, давай налево, там легче будет затеряться среди всякой  меша-
нины.
   Но напарник стал вести себя странно.
   - Я больше не буду удирать, Василий. Мне кажется ОН пытается общаться
с нами. Я не знаю, кто его построил, но в нем есть что-то  надчеловечес-
кое.
   - Конечно же надчеловеческое, если точнее генеральское, звезднопогон-
ное. Антон, ты не с той штуковиной решил общаться. Это же тебе  не  баба
пятьдесят второго размера. Нас тут выдрючат, высушат и выкинут за колюч-
ку. Через пару дней и косточек в наличии не останется, их зверушки  раз-
берут.
   - У меня нет костей, Василий. Я - проявление Абсолюта. Кости и  кожа,
и плоть - это мираж, иллюзия, майя.
   - А нахрена Абсолюту так проявляться? И когда твоя "майя" заболит или
зачешется, это ты кряхтишь и стонешь вместо Абсолюта!  Да  ты  посмотри,
что "глаз" вытворяет.
   И действительно от вогнутой ячеистой  конструкции  потянулось  что-то
напоминающее либо очень густой ветер, либо чрезвычайно разреженный  пар.
И это сомнительное дело направлялось к путникам по довольно четко  очер-
ченному каналу.
   Василию сразу стало не до напарника. Он ринулся наутек, в общем-то не
очень соображая куда.  Из-за  экстраморфина  он  не  столько  паниковал,
сколько полуотключился, однако глаза что-то еще высматривали, нос  выню-
хивал, уши выслушивали, подкорка мозга бросала тело то туда то сюда, су-
матошно реагируя  на  препятствия.  Пару  раз  Василий  оскальзывался  и
чувствовал боль на разбитых губах и ободранных руках. Но и эта боль была
какая-то отстраненная. Пару раз боди-комп пытался помочь советом и спра-
шивал, выводить ли на бимоны имеющиеся карты местности, не повторить  ли
сеанс спутниковой связи, не поиграть ли сейчас в трехмерные крестики-но-
лики, не спеть ли.
   Потом Василий машинально оглянулся и увидел, что оторвался от "глаза"
на порядочное расстояние, по крайней мере, куда больше, чем Антон. А на-
парника как раз накрывал и захватывал порыв того густого  ветра,  отчего
движения тела и конечностей сразу стали какие-то  прерывистые,  дискрет-
ные. При этом дискретность все более увеличивалась, разные части и члены
у Антона двигались по своим особым маршрутам. Он вроде бы разлетался  на
лоскутки, словно рисунок в детском калейдоскопе. Только  струйки  крови,
напоминающие длинные тонкие веточки, и порванные струны  сухожилий  явно
не соответствовали детской игрушке. "Глаз" как будто изучал  Антона  при
помощи полного разъятия. И кончилось это тем, что от напарника  остались
лишь какие-то конфетти, но и они быстро превращалось в  набор  геометри-
ческих точек.
   "Полное растворение,- автоматически подытожил  Василий,-  он  получил
то, что хотел. Но я-то всегда требовал другого, это должно  ведь  учиты-
ваться."
   Когда "глаз" стал разворачиваться в его сторону, то уже  нашлась  ка-
каято полуразрушенная канавка с  гниющей  жижей  на  дне.  Василий  сос-
кользнул в нее и пошлепал, стараясь пригибаться как можно ниже.  Однако,
над головой неотвратимо возникло и быстро сгустилось марево со странными
оптическими свойствами - оно вроде бы состояло из множества газообразных
линз. Воздух был пошинкован на отдельные объемы, одни из которых как  бы
раздулись и стали тугими, словно буфера молодой красавицы, другие наобо-
рот съежились и провисли на манер старушачьих сисек.
   Марево опустилось и рассекло  самого  Василия  на  отдельные  странно
смотрящиеся куски - получившаяся картина смахивала на  совместное  твор-
чество Сальвадора Дали и Пабло Пикассо. Но при том полная анестезия, ни-
какой боли. Чудом сохранившимся зрением Василий  видел,  как  пролетают,
кружась, руки, ноги, гирлянды кишок, уши - все они были измененных  форм
и размеров. Безобидная такая расчлененка, похожая на карусель.  А  потом
они упорхнули прочь и Василий на мгновение остался в пустоте,  странной,
промятой складками, рассеченной прожилками как мрамор. Все  несуществен-
но, все пофиг - только такая мысль осталась при нем, но даже она  слабе-
ла.
   Время отделилось от него и стало несильным ветерком. Он висел,  зату-
хая в пустоте, пока вокруг не зароились вдруг другие части другого тела.
Вскоре уже Василий воплотился в новую форму, которая приспособлена  была
жить там, где нет человеческих дорог. У него появились челюстеруки,  два
панциря, передние и задние хвосты, бахрома отростков,  три  пары  тонких
длинных лап и родина под лиловым небом...
   В какой-то сверхположительный момент пустота была  оттеснена,  марево
отступило, а вместе с ним и бредовые видения. Неведомый эксперимент  за-
кончился. Василий встрепенулся всеми своими членами -  самыми  обычными,
человеческими - и сфокусировавшимся зрением определил, что дренажная ка-
нава из открытой стала уже закрытой, то есть над головой появилcя свод и
свет сменился тьмой. Это даже показалось уютным. Да и  вскоре  забрезжил
впереди день - через какую-то сотню метров тоннель благополучно заканчи-
вался.
   А когда Василий снова вышел на свет, то увидел поваленную  колючку  и
снесенные каким-то паводком столбы. Пожалуйте на волю, в пампасы.  Оста-
вив позади зону, Василий старался ни о чем не думать, но потом в его го-
лове стал заседать дискуссионный клуб, который все-таки пришел к мнению,
что это экстраморфин так разлагающе действует на психику. Половина того,
что он увидел сегодня, просто - непрекрасные видЕния, наркотические глю-
ки. А что касается Антона, то он просто взбесился и дал деру незнамо ку-
да. Что и следовало ожидать от долбанного индуиста-буддиста-пофигиста.
   К концу  дня  Василий  все-таки  ступил  на  болотистый  берег  озера
Горькое. Из его амуниции мало что сохранилось, только вещмешок с универ-
сальной щеткой и миской, в которую нечего было класть. Электромочалка  и
то сломалось, отчего теперь только лупила током и  бессмысленно  скакала
по спине. Ну и конечно боди-комп накрепко присосался к груди. А еще сох-
ранился пакетик экстраморфина. Его Василий без особого сожаления  бросил
в воду. А потом без особых колебаний снова выловил  и  ограничился  тем,
что отсыпал в озеро половину.
   Василий, с трудом двигая ноги (те самые конечности, что совсем недав-
но, в видЕнии, самостоятельно плясали вокруг него) собрал немного валеж-
ника и подпалил его зажигалкой. Улегся на бочок,  поджарил  на  костерке
одну половинку своего тела, повернулся  и  припек  другую.  Затем  успел
отодвинуться, прежде чем отрубился от изнеможения и легкого дымного  от-
равления. Снов не было, ни приятных, типа вручения  Нобелевской  премии,
ни поганых, вроде круиза на барже с гробами.
   Когда он прекратил спать, то почувствовал,  что  лучше  полежать  еще
немного без какого-либо движения. Ведь достаточно одной подвижки и сразу
все хором заболит, и руки, и губы, и поясница, и желудок, и его  брат  -
кишечник.
   Неожиданно он стал вспоминать то, что ему вспоминать  не  хотелось  -
один малоприятный эпизод из своей армейской биографии. В армию его приз-
вали в конце 89 года как офицера запаса. Подобное  приключилось  лишь  с
одним его однокурсником и лишь потому, что тот повернут был на оружии  и
всяких воинственных выкриках. Но мирные люди вполне ловко скрывались  от
военкомата, несмотря на волны повесток, время от времени заливающих поч-
товые ящики.
   А Василий не стал особо отбрыкиваться,  может  потому-что  поднадоела
"тихая" семейная жизнь и тоскливые будни мэнээса  во  ВНИИ  холодильного
машиностроения.
   Вначале служба равнялась работе в спокойном учреждении, мало  отличи-
мом от гражданского, только зарплата была повыше. Но по мере  того,  как
на эту зарплату доставалось продуктов все меньше, работа становилась все
более неспокойной. Кончилось это переброской в южные края, под Моздок, в
одно малопонятное инженерное подразделение. Вскоре  Василий  первый  раз
услышал как свистят пули, и понял, что свистнувшая пуля уже не опасна.
   А потом настал день, когда центральная  власть,  закусав  сама  себя,
рухнула. После этого прошло совсем немного времени, и Василия вызвали  к
командиру полка.
   У того в штабе уже находилось пять человек. Трое из них были  обыкно-
венными верзилами из разведроты. Четвертый  выглядел  довольно  интелли-
гентно, вроде как военный переводчик. Пятый...
   Несмотря на то, что этот офицер был всего лишь капитаном, он произво-
дил впечатление заводилы. Ни тебе косой сажени в плечах, ни других  вну-
шительных габаритов, но в каждое движение вкладывал он несколько  больше
силы чем надо, вроде как от переизбытка энергии. Рослый  красавецполков-
ник рядом с ним смотрелся невыразительно и блекло. Василий понял, что за
капитаном стоит кто-то большой, солидный, который собственно и  сколотил
всю эту группу для неких своих нужд. И еще.  У  этого  офицера  были  не
вполне нормальные глаза. И хотя изъяснялся он спокойно, даже вежливо, по
шизоватым гляделкам и той самой напружиненности, можно было  догадаться,
на что способен этот фрукт.
   - Вася,- сказал полковник,- тебе два месяца до дембиля.
   - Так точно. И желательно их прожить так, чтобы дембиль все-таки сос-
тоялся.
   - Сходишь на задание, и я тебя отпускаю.- посулил полковник. И  вновь
прибывший капитан Лялин не забыл "утешить":
   - В конце концов, это просто интересно.  Гарантирую,  что  вы  будете
вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь. Вспоминать, но не рассказывать.
Договорились, старший лейтенант?
   Все это звучало жутковато, и стало ясно, что понятия об интересном  у
капитана и Василия совершенно различны. Но старший  лейтенант  был  нас-
только загипнотизирован волевым излучением товарища Лялина, что не  пос-
мел забить болт на распоряжения начальства. Василий вяло промямлил, мол,
слушаюсь и повинуюсь, я - ваш, хотя звенели в ушах колокола и напоминали
о том, что он опять стал клизмой в чужой заднице.
   Клизмой не клизмой, а такой, как капитан Лялин,  такого  как  старлей
Рютин, всегда поломает. Или психически, или физически.  Именно  на  этом
власть держится, а не на  каком-то  мифическом  "присвоении  прибавочной
стоимости".
   Василия прохватила медвежья болезнь, но уже  через  час  пара  рослых
солдатиков вынесла его чуть ли не с горшком из белокафельного убежища  и
швырнула с размаху в БТР. Может старший лейтенант и  там  бы  попросился
справить нужду, но тут вся разведгруппа пересела в вертолет.
   Бойцы расселись вдоль бортов и стали точить лясы, крепкими руками ма-
шинально ощупывая затворы и магазины. Оружия у них хватало, а вот умара-
зума - нет. Как и Василий, они не знали  задачи,  однако  не  испытывали
томления духа и позывов к дефекации.
   Ночью вертушка высадила разведгруппу в горах, и группа шла до рассве-
та. Затем целый день просидела в щелях  и  расселинах.  И  снова  ночной
марш-бросок по сложно пересеченной местности - Василий маршировал в  по-
луотключке, слыша только свое хриплое дыхание  и  цепляясь  взглядом  за
уверенную спину капитана. Наверное, помогало и то  ширево,  которым  его
снабдил приятель-медик - иначе как уж хиляку-интеллигенту не сдохнуть на
дистанции.
   На каком-то привале капитан Лялин наконец признался, что их задача  -
отбить какую-то реликвию у боевиков, причем отнюдь не красное знамя пол-
ка. Затем он дал еще одну информацию к размышлению, когда  скинул  нена-
долго куртку - Василий заметил татуировку у него на предплечье. Непонят-
ный шаманский орнамент. Впрочем,угадывалось сходство  с  каким-то  щитом
азиатского типа.
   Разведчики на странный характер боевого  задания  отреагировали  нор-
мально. Реликвия так реликвия. Василию захотелось поискать у бойцов  па-
нели управления на позвоночниках; этим "киберам" можно было поручить на-
падение даже на мусорный бачок.
   Ребята из разведроты все были головорезами, так что их  действия  при
столкновении с противником вполне предугадывались.  Переводчик  говорил,
казалось, на всех южных языках. Кстати он шепнул по секрету, что у капи-
тана сибирский говор. На Василии же лежало всякое оборудование, теплови-
зоры, лазерные дальномеры, закрытые каналы связи, устройства спутниковой
ориентации, рация и, естественно, боди-компы, которые  тогда  назывались
совершенно иначе. Шел 1991 год, и эти приборы были  окутаны  трехслойным
ореолом тайны. Главной изюминкой боди-компов были, конечно, бинокулярные
контактные мониторы, кратко бимоны. Они тогда занавешивали  полморды  на
манер маски аквалангиста и вообще придавали инопланетный вид. Кроме того
они накладывали на "живое" изображение местности тепловой рисунок,  уве-
личенные фрагменты, измерительные знаки. Оставалось только пожалеть, что
с такой штукой нельзя пойти на дискотеку.
   В конце второго ночного перехода разведчики оказались на скалах,  за-
висающих над каким-то горным аулом.
   - Там,- махнул рукой капитан Лялин,-  находится  то,  что  нам  нужно
больше всего. Рютин, не оплошай, а то съем.
   И разве не ясно, что в самом деле съест - хищника видно  по  ухмылке.
Василий, унимая дрожь в руках, начал съемку местности инфравидеокамерой,
перебираясь по узким скальным карнизам. Снимки укладывались в память бо-
ди-компа, чтобы в конце концов стать интегральным  изображением  объекта
под названием "аул Очхой".
   Успешно закончив свое дело, Василий морально несколько окреп и  поин-
тересовался насчет так называемой реликвии:
   - На что хоть ОНА похоже, товарищ командир? А то мы схватим, к приме-
ру, ночной горшок вместо бутылки "ркацители".
   Тон был шутливый, но получилось дерзковато:
   - Именно я возьму ЕЕ, и больше никто,-  жестко  рубанул  командир.Ос-
тальным ОНА не по зубам.
   Зубастый наш капитан, зубастый. Да еще жилы веревками под  кожей  хо-
дят.
   - Но мы все не вечны, что особенно заметно при исполнении ответствен-
ных заданий,- стал спорить Василий, хотя чувствовал себя неуютно.- А ес-
ли с вами что-нибудь случится?
   - Тогда вы все возвращаетесь на базу.
   И Василию тут пришло в голову, что если капитан отыщет свою секретную
штуковину, то, не исключено, попробует вернуться на базу один, без доро-
гих боевых товарищей. Возможно такая мысль посетила и переводчика, кото-
рый довольно неприязненно посматривал на своего командира. А тот  -  ум-
ный, хитрый, сильный зверь, да и только. И все чисто че