ледние  годы  XX  в.  стало  развитие  не
информационных, а симуляционных технологий - тех[13]
   нологий виртуальной  реальности.  В  результате  наращивания  оперативной
памяти и быстродействия компьютеров, а также  создания  нового  программного
обеспечения возникают не только качественно новые формы передачи и обработки
данных, но в первую очередь достигается все большее сходство  между  работой
на  компьютере  и  управлением  реальными  объектами,   а   также   сходство
коммуникаций в режиме online с  общением  в  реальном  пространстве-времени.
Настигающие одна другую волны так называемых инноваций -  процессоры  286-й,
386-й, 486-й, Pentium, Pentium II, Pentium  III,  или  операционные  системы
Windows 3.1, Windows 95, Windows  98,  Windows  2000  -  не  вносят  никаких
принципиальных изменений в  функционирование  персонального  компьютера  или
сети Internet. Но зато убийство монстра игроком в Doom или Quake  и  нажатие
кнопок  на  экране  пользователем  программы   Word   выглядит   все   более
реалистичным.  Всякий  раз  прирост   технического   потенциала   компьютера
расходуется в  большей  мере  на  совершенствование  визуальных  и  звуковых
эффектов, чем на развитие функций. Эту тенденцию, технологически  совершенно
парадоксальную, можно успешно интерпретировать социологически.
   Компьютеризация повседневной жизни вводит в обиход виртуальную реальность
в  качестве  компьютерных  симуляций  реальных  вещей  и  поступков.  Важно,
например, не только  то,  что  теперь  можно  совершать  покупки  с  помощью
компьютера, подключенного к узлу сети Internet, но и то, что процесс покупки
все чаще организуется как посещение виртуального магазина.  Если  с  помощью
изощренной   компьютерной   графики   web-страница    продавца    симулирует
расположение товаров на витрине, их осмотр и обмен на плату в  виде  банкнот
или  чека,  то  это  следует  трактовать  не  просто  как  перенос  операции
купли-продажи из реального  пространства  в  виртуальное,  а  как  симуляцию
институциональной  формы  товарного  обмена.  Эта  институциональная   форма
превращает   обмен   из   технической   операции   в   род    экономического
взаимодействия: в исполнение социальных ролей покупателя и  продавца.  Обмен
посредством сети Internet позволяет совершать  обмен  деньгами,  товарами  и
услугами без соблюдения этой институциональной формы.  Взаимодействие  есть,
но ему недостает привычной социальности, общества как среды  взаимодействия.
Так  общество  в  традиционном  его  понимании  замещается  киберпротезом  -
виртуальным  магазином.  С   помощью   технологий   виртуальной   реальности
воссоздается видимость институциональности обмена. Обмен осуществляется  как
симуляция - виртуальный аналог реального социального взаимодействия.
   Киберпротезирование   институциональных   форм    является    характерной
особенностью  и  иных  видов  виртуального  взаимодействия   -   виртуальных
сообществ (или, если угодно, тусовок), виртуальных  корпораций,  виртуальных
развлечений, виртуальных преступлений и виртуального  же  отпущения  грехов.
Сегодня  с  помощью  компьютера,  оснащенного   модемом,   можно   обсуждать
политиков, поп-звезд,
   [14]
   погоду или вести досужие беседы с виртуальными друзьями  или  соседями  -
участниками chat'a, то  есть  открытой  дискуссии  в  сети  Internet.  Можно
заработать деньги, принимая заказы  на  размещение  рекламы  на  виртуальных
щитах - banner'ax, выиграть деньги в виртуальных казино или  украсть  те  же
деньги, взломав виртуальные замки электронной  системы  учета  какого-нибудь
банка.  Обличить  пороки  и  покаяться  в  содеянном  можно  в   виртуальных
проповедях и исповедях в chat'ax на web-страницах, открываемых  священниками
в качестве виртуальных приходов(1).
   Все  перечисленные,   а   равно   и   не   перечисленные   взаимодействия
осуществляются как виртуальные аналоги реальных  социальных  взаимодействий.
При  этом  происходит  замещение  реального  исполнения   социальных   ролей
симуляцией,  создается   образ   реальных   атрибутов   институциональности.
Виртуальные сообщества/тусовки симулируют непосредственность  присутствия  в
общении и  социальную  близость  общающихся  людей.  Виртуальные  корпорации
симулируют процедуры заключения контракта и  существование  организации  как
субъекта   хозяйственной   деятельности.   Виртуальное   казино   симулирует
соревнование партнеров по игре. Виртуальный взлом симулирует нарушение  прав
собственности вкладчиков банка.  Виртуальный  приход  симулирует  воспитание
пастырем смиренной паствы.
   Столь интенсивное в последние годы использование  технологий  виртуальной
реальности имеет социальный  смысл  -  замещение  социальной  реальности  ее
компьютерными симуляциями.  Этот  социальный  аспект  развития  компьютерных
технологий  явно  превалирует  над  техническим  аспектом.  Именно   поэтому
наращивание  быстродействия   процессора   и   объема   оперативной   памяти
практически  без  остатка  конвертируется  в  совершенствование  графики   и
звучания   компьютерных   симуляций   и    не    сопровождается    ощутимыми
функциональными  изменениями.  Обнаружение   социального   смысла   развития
технологий виртуальной реальности с  необходимостью  приводит  социологов  к
идее  использовать  понятие  виртуальности   для   объяснения   общественных
изменений.
 
   ПОНЯТИЕ ВИРТУАЛИЗАЦИИ: КЛЮЧ К ПОНИМАНИЮ СОВРЕМЕННОСТИ
 
   Первые попытки создания социологических  моделей  современности  на  базе
понятия виртуальности были практически одновременно предприняты  в  Германии
Ахимом Бюлем и Миха(1) The Virtual Bishop // The New Yorker. 1996. March 18.
   [15]
   элем Паэтау, в Канаде Артуром Крокером и Майклом Вэйнстейном и  в  России
автором этих строк(1).
   Модели  А.  Бюля,  А.  Крокера  и  М.  Вэйнстейна  восходят  к   традиции
исторического  материализма   К.   Маркса.   Согласно   его   теории,   рост
производительных  сил  или,  говоря  современным  языком,   развитие   новых
технологий вызывает изменения в системе общественных  отношений:  появляются
новые отношения собственности, на их базе - новые социальные  классы,  новые
формы политической власти, идеологии и  искусства  и  т.д.  Приложение  этой
схемы к современности  приводит  Бюля,  Крокера  и  Вэйнстейна  к  тезису  о
переходе  к   новой   фазе   капитализма,   когда   классические   структуры
индустриального  общества  устраняются  по   мере   внедрения   компьютерных
технологий.
   По мысли автора теории  "виртуального  общества"  А.  Бюля,  с  развитием
технологий  виртуальной  реальности  компьютеры  из   вычислительных   машин
превратились в универсальные машины по производству  "зеркальных"  миров.  В
каждой  подсистеме  общества  образуются  "параллельные"  миры,  в   которых
функционируют  виртуальные  аналоги  реальных   механизмов   воспроизводства
общества: экономические интеракции и политические  акции  в  сети  Internet,
общение с персонажами компьютерных игр и тому подобное. Процесс замещения  с
помощью компьютеров  реального  пространства  -  как  места  воспроизводства
общества - пространством виртуальным Бюль называет виртуализацией.
   Если А.  Бюль  разрабатывает  структурно-аналитический  аспект  марксовой
схемы, констатируя как факт, что гиперпространство  "параллельных"  миров  -
это новая  сфера  экспансии  капитализма,  то  авторы  теории  "виртуального
класса" А. Крокер и М. Вэйнстейн делают акцент  на  критике  -  разоблачении
киберкапитализма  как  системы,  порождающей   новый   тип   неравенства   и
эксплуатации. Владельцы компаний,  производящих  программное  обеспечение  и
предоставляющих  доступ  в  Internet,  рассматриваются   как   ядро   нового
господствующего класса, движимого  волей  к  виртуальности  и  превращающего
виртуальную реальность в капитал. Виртуализацией Крокер и Вэйнстейн называют
новый тип отчуждения: отчуждение человека от собственной  плоти  в  процессе
пользования компьютерами и превращение ее в потоки  электронной  информации,
подпитывающие виртуальный капитал. Канадские авторы  очевидно  перефразируют
метафору Маркса, именовавшего капитал вампиром, питающимся живым  трудом(2).
Вообще  говоря,  модель  Крокера  и  Вэйнстей-------------(1)  Buhl  A.  Die
virtuelle  Gesellschaft.  ukonomie,  Politik  und  Kultur  im  Zeichen   des
Cyberspace. Opladen, 1997; Becker В., Paetau М. (Hrsg.). Virtualisierung des
Sozialen.   Die   Informationsgesellschaft   zwischen   Fragmentierung   und
Globalisierung. Frankfurt a. M" 1997; Kroker A., Weinstein  М.  Data  trash.
The theory of the virtual class. Montreal, 1994; Иванов Д. В.  Виртуализация
общества // Социология и социальная антропология. СПб., 1997.
   (2) "Капитал - это мертвый труд, который, как вампир, оживает лишь тогда,
когда всасывает живой труд и живет тем полнее, чем больше  живого  труда  он
поглощает" (Маркс К., Ф. Энгельс. Сочинения, 2-е изд. Т. 23. С. 244).
   [16]
   на -  это  скорее  результат  постмодернистской  стилизации  марксистской
риторики, нежели итог собственно социологического анализа.
   Модель "виртуализации социального" М.  Паэтау  базируется  на  теории  Н.
Лумана, в которой общество определяется  как  система  коммуникаций.  Паэтау
интерпретирует возникновение гиперпространства сети Internet  как  результат
"использования" обществом новых форм коммуникации для самовоспроизводства  -
аутопойесиса (по  терминологии  Лумана).  Наряду  с  традиционными  формами,
"реальными" интеракцией и организацией, коммуникация посредством  компьютера
вносит вклад в производство социальности. Изменение общества рассматривается
как структурная дифференциация системы  вследствие  появления  в  ней  новых
элементов - виртуальных  аналогов  реальных  коммуникаций.  Представление  о
перманентной структурной дифференциации играет в системной теории  столь  же
фундаментальную роль, что и тезис о перманентном росте производительных  сил
в   историческом    материализме.    Поэтому    виртуализация    социального
рассматривается как очередной системный эффект.
   Подходы  германских  и  канадских   теоретиков   до   некоторой   степени
эвристичны. Они позволяют  концептуализировать  многочисленные  эмпирические
тенденции, увязать их в целостной  и  вместе  с  тем  простой  теоретической
модели трансформации общества. Но эта простота  модели  достигается  не  как
результат обобщения  характерных  черт  исследуемых  тенденций,  скорее  она
заимствуется у классиков  как  готовая  универсальная  схема.  Некритическое
использование моделей, созданных применительно к иным социально-историческим
условиям затушевывает специфичность наблюдаемых тенденций, то  принципиально
новое,  чем  они   собственно   и   интересны.   В   результате   стремление
исследователей  показать   трансформацию   общества   оборачивается   полной
противоположностью: они по сути стараются показать, что новые процессы - это
лишь вариации  тех,  что  уже  описаны  классиками.  В  сдвиге  от  реальной
социальной организации к виртуальной усматривается и  подчеркивается  только
то, что в нем похоже на прошлое: на переход от феодализма к капитализму  (от
доиндустриального  к  индустриальному  обществу)   или   на   функциональную
дифференциацию  экономической,  политической,  правовой  и   других   систем
общества.
   Заимствуя объяснительные схемы у  К.  Маркса  или  Н.  Лумана,  теоретики
невольно оказываются последователями того технологического детерминизма,  за
который  они   критикуют   создателей   теорий   информационного   общества.
Использование детерминистской схемы "новые  производительные  силы  -  новые
общественные  отношения"  или  функционалистской  "новые  элементы  -  новая
структура" a priori сводит исследуемую трансформацию общества к совокупности
социальных эффектов компьютеризации. Виртуализация рассматривается либо  как
технологический процесс, имеющий социальные последствия,  либо  как  процесс
социальный, но опосредованный компьютерами и
   [17]
   без  компьютеров  невозможный.  В  результате  происходит   теоретическая
фетишизация технологии виртуальной реальности,  описание  которых  вытесняет
собственно  социологический  анализ.  Например,  у  А.  Бюля,   чья   работа
теоретически  и  эмпирически  основательнее  других,  виртуализация  -   это
технический  процесс  создания  виртуального  общества   как   "параллельно"
существующего с реальным обществом. В рамках теории "виртуального  общества"
в  реальном  "сегменте"  общества  изменений  нет,  там  вообще  ничего   не
происходит. Но ведь именно там  возникли  те  самые  технологии  виртуальной
реальности,  на  описании  которых  Бюль  строит  свою  теорию  общественных
изменений. Дать ответ на вопрос "откуда взялись  изменения?"  можно  только,
рассматривая виртуализацию как процесс  социальный,  как  процесс  изменения
общества в целом, а не как создание "параллельного" виртуального общества.
   Предлагаемая  здесь   концепция   виртуализации   общества   уже   в   ее
первоначальной формулировке(1) основывалась на критическом подходе, то  есть
на   рефлексии   социально-исторической   обусловленности,   а   значит    и
ограниченности классических моделей трансформации общества, и  на  целостном
описании эмпирически фиксируемых тенденций, которые невозможно свести лишь к
компьютеризации нашей жизни  или  ее  прямым  следствиям.  Объяснение  новых
тенденций строится, исходя из анализа стремлений-ценностей, из представления
об обществе не как о  системе  институтов,  но  как  о  процессе  реализации
ценностей, процессе - историческими моментами которого являются формирование
и упадок социальных институтов как реальности sui generis. Только при  таком
рассмотрении использование понятия виртуальности как теоретической  метафоры
становится вполне корректным и эффективным.
   Существует два основных смысла понятия "виртуальное". Первый  восходит  к
традиционному  естествознанию,  в  котором   смысл   термина   "виртуальное"
раскрывается   через   противопоставление   эфемерности   бесконечно   малых
перемещений объектов или бесконечно малых периодов  существования  частиц  и
стабильной в  своих  пространственно-временных  характеристиках  реальности.
Второй  смысл  порожден  практикой  создания  и  использования  компьютерных
симуляций и раскрывается  через  противопоставление  иллюзорности  объектов,
создаваемых  средствами  компьютерной  графики,  и  реальности  материальных
объектов. В  понятии  "виртуальная  реальность"  оба  смысла  парадоксальным
образом   соединяются.   Поведение   изображаемого   объекта   воспроизводит
пространственно-временные характеристики поведения объекта вещественного.
   В качестве универсальных свойств виртуальной  реальности  можно  выделить
три характеристики:
   ---------------(1) Иванов Д. В. К  пониманию  современности:  критический
вызов // Проблемы теоретической социологии. Вып. 2. СПб., 1996.
   [18]
   -  нематериальность   воздействия   (изображаемое   производит   эффекты,
характерные для вещественного);
   - условность параметров (объекты искусственны и изменяемы);
   - эфемерность (свобода входа/выхода обеспечивает возможность прерывания и
возобновления существования).
   О  виртуализации  применительно  к  обществу  можно  говорить  постольку,
поскольку общество становится похожим на  виртуальную  реальность,  то  есть
может описываться с помощью тех  же  характеристик.  Виртуализация  в  таком
случае  -  это  любое  замещение  реальности  ее  симуляцией/образом  -   не
обязательно с помощью компьютерной техники,  но  обязательно  с  применением
логики виртуальной  реальности.  Эту  логику  можно  наблюдать  и  там,  где
компьютеры непосредственно не используются. Например, виртуальной экономикой
можно назвать и ту, в которой хозяйственные операции ведутся преимущественно
через Internet, и ту, в которой спекуляции на фондовой бирже преобладают над
материальным производством. Виртуальной политикой можно  назвать  борьбу  за
власть и посредством агитации с помощью web-страниц или пресс-конференций  в
Internet, и посредством рекламных  акций  в  телестудии  или  на  концертной
площадке.
   Определение социальных феноменов с помощью понятия виртуальности  уместно
тогда,  когда  конкуренция  образов  замещает  конкуренцию  институционально
определенных действий - экономических,  политических  или  иных.  Социальное
содержание  виртуализации  -  симуляция  институционального  строя  общества
первична по отношению  к  содержанию  техническому.  Общее  представление  о
феномене замещения реальности образами  позволяет  разрабатывать  собственно
социологический подход: не компьютеризация жизни виртуализирует общество,  а
виртуализация    общества    компьютеризирует    жизнь.    Именно    поэтому
распространение   технологий   виртуальной   реальности    происходит    как
киберпротезирование. Оно вызывается  стремлением  компенсировать  с  помощью
компьютерных симуляций отсутствие социальной реальности.
   В  постиндустриальную,  постмодернистскую  эпоху  трансформация  общества
приобретает совсем иной характер, чем предполагали теоретики информационного
общества. Их модели, как и модели  виртуализации  М.  Паэтау,  А.  Бюля,  А.
Крокера и М.  Вэйнстейна,  основываются  на  стереотипном  представлении  об
обществе как системе  институтов.  Институциональный  строй  и  представляет
собой то устойчивое и  объективное  по  отношению  к  индивидам,  что  можно
назвать реальностью. Но институциональный строй, как показали К.  Маркс,  М.
Вебер, П. Бергер и Т. Лукманн, есть социально-историческая реальность,  есть
результат самоотчуждения человека. Превращение в последние десятилетия  этой
реальности  в   эфемерную,   нестабильную,   описываемую   постмодернистским
принципом anything goes, как раз и объясняется  ее  историчностью.  В  эпоху
Постмодерн сущность чело[19]
   века отчуждается уже не в социальную, а в виртуальную реальность. Речь  в
данном случае идет отнюдь не только о так называемых  киберпанках  -  людях,
для которых смыслом жизни стало погружение в миры компьютерных  симуляции  и
"бродяжничество" по сети Internet, хотя именно киберпространство  -  базовая
для предлагаемой концепции метафора. В любого  рода  виртуальной  реальности
человек  имеет  дело  не   с   вещью   (располагаемым),   а   с   симуляцией
(изображаемым).  Человек  эпохи  Модерн,   застающий   себя   в   социальной
реальности, воспринимает ее всерьез, как естественную  данность,  в  которой
приходится  жить.  Человек  эпохи  Постмодерн,  погруженный  в   виртуальную
реальность, увлеченно "живет" в ней, сознавая ее  условность,  управляемость
ее параметров и возможность выхода из нее. Перспектива того,  что  отношения
между людьми примут форму  отношений  между  образами,  и  есть  перспектива
виртуализации общества. В этой перспективе появляется возможность трактовать
общественные изменения, различая старый и новый типы социальной  организации
с помощью дихотомии "реальное/виртуальное".
   Разработка концепции виртуализации как теоретической модели трансформации
общества предполагает решение трех задач. Во-первых, для  того  чтобы  иметь
основание   использовать   дихотомию   "реальное/виртуальное",    необходимо
проследить генезис социальной  реальности.  Поэтому  предлагаемая  концепция
виртуализации   общества   открывается   анализом   возникновения   феномена
социальной  реальности  в  ходе  модернизации  общества   и   парадоксальной
трансформации социальной реальности в условиях  социокультурного  сдвига  от
Модерна к Постмодерну (часть I). Во-вторых, для того чтобы построить  модель
общественных  изменений  как  сдвига  от   "реального"   к   "виртуальному",
необходимо обобщение разнообразных  эмпирических  тенденций.  Решением  этой
задачи  является  социологическое  ядро  предлагаемой   концепции,   которое
представляет  собой  ряд  описаний  п