допустим, немца, который сказал бы такую фразу? Да он пустую
улицу не перейдет на красный свет! "Ты что же, - спрашиваю,  -  каждый  день
нарушаешь?" - "Ага. Не могу иначе. Но потом  сплю".  Так  в  моей  коллекции
появился этот закон.
   Мы все его знаем в разных интерпретациях.
   Тащи с завода каждый гвоздь,
   Ты здесь хозяин, а не гость!
   Если вы думаете, что это лишь современная поэзия, тогда загляните в Даля:
   Тащи с казны что с пожару.
   Казна на поживу дана.
   А вот особенно задушевное:
   Мы у матушки-России детки, она наша матка - ее и сосем.
   Где тут корысть, где обычай? Можно ли вообще говорить, допустим, о мелких
хищениях  в  юридических  терминах?  Человек  чувствует  себя  плохо,   если
что-нибудь не увел с завода. Акционированного, приватизированного - неважно.
Да и окружающие  не  поймут.  Помню,  как  в  старом  еще  Моссовете  велись
бесконечные споры с милицией: "Почему не боретесь с  мелкими  хищениями?"  А
они: "Юрий Михайлович, нельзя же всех пересажать!"
   Недавно я встречался со специалистом по методике сбора налогов.  "Главная
трудность, - говорит, - не в том, что люди хотят уйти от налогов.  Это  есть
во всем мире. А в том, что они получают от этого удовольствие". Понимаете, в
чем тут дело? Честнейший рабочий, который учит своих детей не воровать и сам
никогда не возьмет чужого, считает своим прямым делом обмануть  государство,
украсть с  завода,  не  заплатить  налоги.  И  главное,  это  не  осуждается
обществом. Потому что у нас  двойной  стандарт  честности.  По  отношению  к
соседу одна философия, по отношению к государству, предприятию (вроде бы  их
же собственному)  -  другая.  И  государство  знает  об  этом.  Оно  как  бы
закладывает  законные  нарушения  в  свои  предписания.   Кладет   чиновнику
маленькую зарплату в расчете, что тот сам о себе позаботится. Вводит налоги,
которые немыслимо выплатить. Создает систему противоречивых законов, которые
невозможно не нарушать.
   К закону наши  сограждане  вообще  относятся  примерно  как  к  валенкам:
оценивают с точки зрения удобства.  Сама  идея,  что  закон  надо  исполнять
независимо  ни  от  чего,  в  глубине  души   непонятна.   Когда   неудобно,
несправедливо, мы говорим: давайте изменим закон, его ведь  люди  писали!  А
людям свойственно ошибаться. И мы надеемся - нет,  мы  уверены,  -  что  нас
поймут.
   В старину на Руси говорили: Хоть бы все законы пропали,  только  бы  люди
правдой жили. Вот она, наша идея. А помните, в пьесе Островского? "Мужики, -
спрашивает барин, - вас как судить, по закону или по совести?"  -  "Суди  по
совести!" - отвечают мужики. То есть по справедливости. Для них  (да  и  для
нас) это правильнее и понятнее.
   Что это за традиция, как с ней быть? Не свидетельствует ли она о каком-то
общем  молчаливом  сговоре  против  всякой  власти?  Может  быть,  власть  и
государство, каким бы способом их ни формировали, изначально  воспринимаются
как нечто враждебное в общественном сознании?
   Я  бы  сказал  так.  Мы  наблюдаем  две  взаимосвязанные  тенденции,  две
склонности  российского  человека:  потребность  в  вожде,   царе,   сильной
верховной власти и потребность обязательно эту  власть  обмануть.  Это  вещи
взаимодополняющие.
   Идеальное состояние подобной системы -  чтобы  был  царь,  который  плохо
соображает, которого надо хвалить, опутывать, подсовывать разные  кризисы  и
вообще всеми способами выводить из строя. Чтобы он за все отвечал и  не  мог
сообразить что делает. А под крышей  у  этого  царя-вождя-кумира  заниматься
своими делами, не по закону, а  по  понятиям,  то  есть  законам  неписаным,
которые воплощают единый принцип российского общежития: "Живи и  жить  давай
другим".
   Поскольку нас интересуют  последствия  всего  этого  для  управления,  не
забудем дополнить список "российского Паркинсона" известным постулатом:
   Строгость  российских   законов   компенсируется   необязательностью   их
исполнения.
   Давайте в нем разберемся.
   Классический метод управления строится на том,  что  приказы  исполняются
более-менее точно. Он имеет массу  достоинств,  этот  метод,  но  при  одном
условии: приказы должны быть разумными. Ибо  при  некомпетентном  управлении
такой механизм быстро разваливает  систему.  У  нас  работает  иной:  каждый
отдельный  приказ  исполняется  плохо,  зато  вся  система  в  целом   более
устойчива.  Потому  что  приспособилась  к  выживанию  в  условиях   дурного
управления. Помню, в шестидесятые еще годы Хрущев обязал все колхозы  сажать
кукурузу. Если бы нечто подобное случилось на Западе, где чиновник  работает
по классической схеме,  последствия  были  бы  катастрофическими.  А  тут  -
ничего. Все брали под козырек, но никто и не думал относиться к приказу  как
к предписанию.
   И сейчас,  заметьте,  система  выживает  по  той  же  схеме.  Когда  наши
радикал-реформаторы решили ввести в одночасье рынок,  она  отреагировала  на
них примерно как на ту кукурузу. Законы принимались мгновенно, в  МВФ  пошли
отчеты,  что  у  нас  уже  полный  расцвет  рыночной  экономики  -  сплошная
приватизация, биржи, банкротства, сорок бочек арестантов. А на деле и  биржи
не биржи, и приватизация меньше  всего  ассоциируется  с  идеей  хозяина,  и
банкротства - скорее лишь способ передела собственности. О  таких  понятиях,
как инфраструктура, а тем более этика рынка, уж и не говорю.
   Благодаря постулату "не нарушишь - не уснешь" утопия в нашей стране легко
преобразуется в реальность, меняясь при этом до полной неузнаваемости. И  ни
в каком МВФ никогда не поймут, что эта новая, преобразованная реальность  не
сводится лишь к криминалу и коррупции, как теперь пытаются представить дело,
кидаясь в другую крайность. Она остается именно реальностью, то есть  чем-то
таким, что требует бережного с собой обращения, а главное, понимания.
   Ибо власть, если она хочет что-то сделать в этой системе,  должна  прежде
всего помнить, что имеет дело с особым "объектом управления", который  много
лет приучали не доверять никакой власти. И значит, главная задача  -  прежде
всего завоевать это доверие, чтобы вести общество...  да,  именно  к  рынку,
куда же еще?

   ЗАКОН
   "НЕТ, НЕВОЗМОЖНО",
   или
   лучший способ загубить проблему
   Этот  закон  я  сформулировал,  когда  впервые  съездил  на  Запад.  Меня
поразило, что там, когда задаешь человеку проблему, он сразу думает, как  ее
решить. Конечно, по шаблону, по стандарту, без нашей российской  смекалки  и
выдумки. Но главное, у них установка -  решить  любой,  даже  самый  сложный
вопрос.
   У нас веками воспитывалась другая философия. Если поставлена задача, надо
найти мотивы, чтобы не решить ее. И этому вовсе не мешает нынешний переход к
рынку. "Невозможно" - самое сладкое слово в отечественном деловом лексиконе.
Ты еще не договорил, а тебе уже отвечают: "Нет, не получится".
   Почему, собственно? Ну, в верхних слоях понятно: там если решил проблему,
то подвергаешь себя опасности. Кому-то может не  понравиться.  В  языке  это
хорошо отражено: "не высовывайся", "что тебе, больше всех  нужно",  "поперед
батьки в пекло" и прочее.  Не  решать,  отказать  под  любым  соусом  еще  и
полезно: вокруг тебя кто-то  должен  обязательно  повращаться,  быть  может,
откатик дать или еще что приятное сделать. А  ты  показываешь,  что  большой
начальник. Но, конечно, самый кайф - когда должность дает возможность мешать
кому-то делать то, что ему позарез нужно, а подношение можно  взять  за  то,
что перестанешь мешать.
   Однако все это - чиновники, начальство, с ними как бы ясно. А вот  почему
закон "нет" работает в реальном, как  мы  говорим,  секторе?  Хоть  убей  не
пойму.
   Просто диву даешься,  наблюдая,  сколько  усилий  готов  тратить  русский
человек на дело, которым не  думает  заниматься.  Он  к  вам  придет,  будет
спрашивать, рассуждать, смотреть, примеривать. Но это вовсе не  значит,  что
готов решить вашу проблему. Он  может  потерять  даже  больше  времени,  чем
потребовалось бы  для  выполнения  дела.  Однако,  как  говорится,  здоровье
дороже.
   Закон "нет" настолько широк и многообразен в  практике,  что  только  ему
одному мы могли бы посвятить целую лекцию. Думаю (хотя до  конца  понять  не
могу, настолько это отсутствует в моем  характере),  дело  тут  вот  в  чем.
Российский человек привык называть проблемами только неразрешимые  проблемы.
Вместо того чтобы выделить первоочередные и приняться за их разрешение,  он,
как правило, поступает наоборот. Укрупняет вопрос, доводя до неразрешимости.
Вы можете наблюдать  это  даже  на  бытовом  уровне.  Пригласите  сантехника
поправить водопроводный кран.  Он  тут  же  скажет:  "Нет,  невозможно.  Нет
прокладочки, винтика, вентиля и вообще надо ванну  снимать!"  Думаете,  дело
тут только в корысти - набить цену, получить с клиента лишнюю бутылку?  Если
бы так! Это мы себя тешим такими объяснениями, чтобы сохранить хоть какой-то
порядок в собственной голове. Глобализировать проблему и тем ее  угробить  -
первая и,  главное,  почти  бессознательная  реакция  российского  человека.
Навык, культура, ритуал.
   Между прочим, многие  руководители  и  политики  пользуются  этим  вполне
сознательно. И что интересно - встречают  всеобщее  понимание.  Меня  такому
приему обучил когда-то все тот же Феста Николай  Яковлевич,  о  котором  уже
упоминал.  Тогда  мы  были  заняты  внедрением  компьютерного   контроля   в
химическом  производстве.  Я  споткнулся  на  аммиаке:   процессы   опасные,
компьютеры слабые. И решил  пока  придержать  это  дело.  Так  и  сказал  на
совещании: мол, рано, я против. Никто меня не  понял,  решили:  вот  молодой
ретроград. А Феста отвел, помню, в сторону и прочел целую лекцию: "Вы правы,
но поступили неправильно. Надо было говорить  наоборот:  да,  товарищи,  это
прекрасно. Компьютеры открывают гигантские перспективы. Им скоро можно будет
поручить не только  контроль,  но  и  оптимизацию,  информацию,  управление.
Давайте же прямо сейчас примем решение заняться подготовкой этой  гигантской
программы... Вот если бы вы так укрупнили проблему, все были бы "за" и  дело
умерло бы само собой".
   ЗАКОН "АВОСЬ",
   или
   принцип оптимальных ожиданий

   Речь идет о российском способе принятия  решений.  Наука  говорит:  когда
данных мало, а риск велик, есть  два  способа  принятия  решений.  В  первом
случае (он называется минимаксным) вы анализируете  все  возможные  значения
факторов неопределенности  и  принимаете  решение,  исходя  из  их  наиболее
неблагоприятного сочетания.
   Во втором (он зовется минимизацией риска) -  учитываете  вероятность  тех
или иных вариантов ситуации и действуете, так  сказать,  по  математическому
ожиданию.
   Но в  России  существует  третий  способ,  которого  нам  не  приходилось
встречать в серьезных  научных  работах.  Его  можно  еще  назвать  зако-ном
рискового оптимизма.
   Решение ищется при ожидании наилучшего варианта реализации неопределенных
факторов по принципу:
   Авось пронесет!
   Трудно даже оценить, как рискует человек, принимающий решения  по  такому
алгоритму. До сих пор не подсчитано, сколько людей уже  сложили  и,  не  дай
Бог,  еще  сложат   головы   из-за   подобного   способа   действия.   Хотя,
справедливости ради, следует признать, что иногда именно такой подход служил
причиной уникальных достижений и открытий, на которые так  щедра  российская
история.
   Русский человек на авось и  взрос,  говорит  народная  пословица,  и  нам
понятно, о чем идет речь. А вот  ни  на  какой  другой  язык  это  слово  не
переводится. В Америке я как-то  упомянул  его  в  лекции.  Так  переводчица
мучилась-мучилась (что-то вроде "мэби ес, мэби но"), а потом сказала:  "Нет,
все равно не поймете, это не для американцев".
   Мы не любим продумывать последствия:
   Русский на трех сваях крепок - авось, небось да как-нибудь.
   Даже в ситуациях бесконечных дефолтов и катаклизмов, на которые так щедра
наша нынешняя жизнь.
   ЗАКОН
   "ВСЕ И НЕМЕДЛЕННО",
   или
   принцип конечных
   состояний
   Вы прекрасно знаете, о чем идет речь:  по  этому  принципу  мы  проводили
национализацию в семнадцатом и  приватизацию  в  девяносто  втором.  Причем,
заметьте, делали это разные люди, почти ни в чем не согласные друг с другом.
А почерк один и тот же. Значит, дело не в чем-то индивидуальном.  Значит,  и
наши неолибералы - плоть от плоти народа, что бы ни  думали,  ни  читали  на
импортных языках.
   В свое время почти вся Европа пела: "До основанья, а затем..." Но для них
это была всего лишь метафора, так сказать, приглашение к тенденции. Для  нас
- нечто буквальное и неизбежное, как судьба.
   Ломать не строить - вот наш девиз. Все  силы  уходят  на  разрушение.  На
созидание не остается ни сил, ни  организации.  Сломать  -  это  пожалуйста!
Просить никого не надо. Никто никогда не  торгуется.  Где  бы  ни  возникала
необходимость ломать, еще не помню, чтобы встречал затруднения.  Организация
труда  идеальная.  Энтузиазм   полный.   Охотников   хоть   отбавляй.   Даже
проектировщиков обычно приходится за руку  держать:  все  неровности  сроют,
ландшафт выровняют... Я спрашиваю: да чем же вам вон та горочка-то помешала,
овражек, смотрите, какой хороший,  давайте  его  используем.  Нет.  Основная
тенденция: чтобы ничего не осталось. Каждый раз все с нуля.
   Дальше начинаются трудности и варианты. Если задумали  нечто  глобальное,
то готовы к подвигам, какие никому не снились. На единовременное  усилие  мы
способны, как никто. Повернуть реки  вспять  -  это  по-нашему.  Понастроить
огромные города на вечной мерзлоте  -  это  пожалуйста.  Поднять  целину  на
миллионе гектаров - нет проблем. И знаете, что удивительно? Я  ведь  работал
на целине, могу рассказать.
   Казалось бы, гигантское дело, распахать степь, где  всю  жизнь  рос  один
бурьян.  Значит,  надо  распланировать,  выверить,  разбить  на   участочки,
скорректировать... Ничего подобного. Это нам скучно. Так мы  не  любим.  Нас
это не вдохновляет. Установка была совершенно другой: сразу, одним махом все
распахать и засеять. Все одинаково!
   Сама пойдет - вот наша вера.
   Схватится, никуда не денется - вот магия.
   То есть, хотя и надо было вставать в пять утра, чинить трактор,  работать
до ночи, - все это как-то не было напрямую связано с результатом.  Результат
не накапливался, а магически получался. И значит, вставать  в  пять  утра  и
держать трактор в порядке имело к делу такое же отношение, как варка  костей
к эффективности заговора.
   Вы скажете: ну, все это было при коммунистах. Для вас,  разумеется,  дела
давно минувших дней. Хорошо, тогда перейдем к более  близким  временам.  Вот
возникла необходимость перевести страну из социализма  в  постиндустриальное
состояние.
   Как рассуждали бы в других  странах:  предстоит  гигантская  перестройка,
надо переналаживать всю структуру, создавать  новые  места  работы  десяткам
миллионов, да еще на  такой  территории.  Процесс  этот  должен  растянуться
минимум лет на двадцать. А что такое двадцать лет? Жизнь  целого  поколения.
Значит, надо все продумать и  делать  так,  чтобы  люди  в  это  время  жили
относительно нормально. Чтобы сам переходный период стал для них  приемлемой
формой существования. Трудно это сделать? Да. Но возможно. Хотя бы поставить
такую задачу. Хотя бы решать.
   Ничего подобного и в помине не было. Снова  одним  махом,  одним  прыжком
перескочить от крайне централизованной советской  экономики  к  крайнему  же
варианту  либеральной  рыночной.  Не  постепенно,  а  сразу.  Видите,  строй
изменился, а закон "все  и  немедленно"  действует.  Он  глубже  лежит,  чем
социальная система. И как до него добраться, еще большой вопрос.
   Между прочим, при подобной  склонности  скорость  общественных  процессов
может быть существенно  выше,  чем  в  других  странах.  Согласно  академику
Понтрягину, оптимальное управление  находится  в  промежутке  между  "полный
вперед" и "полный назад". В иной цивилизационной среде можно просто  сказать
человеку:  иди  по  средней  линии,  но  для   российского   характера   это
неправильно. Сейчас, здесь и сразу  -  вот  наш  способ.  Затем  в  обратную
сторону. Так сказать, метод  противоречивых  повышенных  требований.  Но  он
может сработать, если  им  пользоваться  с  умом  и,  главное,  с  ювелирной
точностью.
   Из этого закона много следствий, на которых я  не  буду  останавливаться.
Упомяну только  ПРИНЦИП  МАННЫ  НЕБЕСНОЙ,  то  есть  какой-то  установки  на
халявное счастье с завтрашнего дня. Он проходит через весь  фольклор  и  всю
историю. Помните, в сказках: то щука выскочит  из  проруби  и  вмиг  отвалит
столько, что в других странах до пенсии не накопишь. То печка сама вкусности
напечет. А Иванушка или Емеля лежат и плюют в потолок:  либо  богачка  какая
заграничная влюбится, хоть в виде лягушки. Либо рыбка  золотая  приплывет  и
спросит: "Чего тебе надобно, старче?"
   Богатство  с  трудом  напрямую  никак  не  связано,  мирским  законам  не
подчиняется. Думаете, это сказки? А то,  как  мы  бюджет  обсуждаем,  хотим,
чтобы кто-то нам его вмиг наполнил, да  так,  чтобы  налоги  не  платить,  а
расходы увеличивать - тоже сказки?
   ЗАКОН
   "В ОБЩЕМ И ЦЕЛОМ",
   или
   принцип обязательной незавершенности
   В России любят всякие начинания. Как мэр, я постоянно получаю приглашения
на Первые съезды. И знаете, что заметил? Второй, а тем более третий съезд  -
большая редкость.
   У нас обожают начала, но совершенно  невозможно  добиться,  чтобы  что-то
было доведено до конца.  Строители  уже  давно  сформулировали  свой  "закон
Паркинсона":
   Ремонт невозможно закончить, его можно только прекратить.
   В более общем виде этот закон звучит так:
   Добиться выполнения 95% работы  как-то  можно,  последних  пяти  -  почти
исключено.
   Словно какая-то дьявольская сила не позволяет отработать  вещь,  доделать
как следует. Хоть на немного, но не довести.  Хоть  на  пять  процентов,  но
оставить. А ведь, как правило, именно эти последние пять дают качество!
   Сейчас в связи с реанимацией московских автозаводов я внимательно  изучил
этот принцип "тяп-ляп". Действует  безукоризненно.  Не  только  в  отношении
конечного результата, нет:  на  каждом  этапе,  в  любой  детали  что-то  не
дорабатывается,    остаются    мельчайшие    недоделочки,    невыверенности,
несовершенства. Мы строим двигатель, по идее, не хуже немецкого, а  вот  нет
какого-то стремления довести.
   Спрашиваю: кто вам мешает?  И  вижу:  заводчанин  не  врубается.  Кивает,
соглашается, но то, о чем идет речь, для него мелочь.  Его  взгляд  говорит:
"Шатун есть, поршень есть, кольца есть, блок-цилиндр есть  -  что  тебе  еще
нужно?"  И  дело  не  в  квалификации  (он  может  блоху  подковать),  не  в
технологической неграмотнос-ти, а в чем-то другом. В образе цели, основанном
все на тех же непереводимых "авось", "небось" да "как-нибудь".
   У меня когда-то был автомобиль "Запорожец". Мучился с ним ужасно,  движок
разбирал ежемесячно. А однажды зимой на досуге  решил  сделать  такую  вещь:
раскидал двигатель и взвесил все одинаковые  элементы  -  поршни,  шатуны  -
смотрю, веса не сходятся. Подточил, шлифанул, поставил на  место.  Завел.  И
был поражен: двигатель шелестел, как швейная машинка "Зингер". Кто мешал это
сделать на заводе? Теперь мы знаем: мешало всеобщее действие этого закона.
   Я все время спрашиваю врачей: почему наши больные боятся делать  операции
здесь? Ведь  есть  уникальные  хирурги.  Фантастические.  Где  западный  еще
растеряется, так как привык полагаться на отлаженную технологию, наш  найдет
неожиданный выход, придумает,  выкрутится,  изобретет.  Так  почему  же  при
первой возможности едут туда, где все это  (без  страховки)  еще  и  безумно
дорого? Спрашиваю, а сам знаю ответ. Да, хирург сделает гениальную операцию.
А хорошенькая сестричка не отрегулирует капельницу, а то  еще