Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
ешим, чуда не
происходит. Если же мы покаемся, то Бог нас простит, а если будем совершить
праведные поступки, то простит еще большее количество грехов, а если мы
дадим деньги Церкви Взаимного объединения, то тогда чудо произойдет просто с
реактивным свистом. Покайтесь, братья!
Публика сначала вяло реагировала на призывы Цветика, но потом завязалась
дискуссия о духовности, непонятности и непредсказуемости, начались прения, и
каждый выступающий сыпал в шляпу Цветика все более щедрые пожертвования.
Непредсказуемость, по словам выступающих, была самым ценным свойством,
выгодно отличающим местных от дураков-иностранцев. Посыпались анекдоты о
непредсказуемости, публика заметно развеселилась.
Тем временем на сцену вышел маленький чернявый коротышка и властным
жестом установил тишину.
- Во, щас он скажет, - обрадовался коротышка рядом с Незнайкой, толкнув
его локтем.
- А кто это?
- О, это наш главный политик! Серый кардинал! Идеолог! Очень
интеллигентный человек! Совесть нации!
Подождав, пока в зале наступит гробовая тишина, чернявый задумчиво
проговорил:
- Здесь вам не институт благородных девиц. Политику в белых перчатках не
делают. Политика - грязное дело.
Тишина воцарилась снова, затем ее разорвал одинокий хлопок в ладоши. Тут
же захлопали все, затопали ногами и повскакивали с мест. Спрутс и Незнайка
переглянулись. Овация нарастала и перешла в буйство. Коротышки один за
другим выскакивали на сцену, повторяли "политика - грязное дело" и в экстазе
принимались грязно ругаться. Между ними суетился Цветик, шляпа его быстро
наполнялась деньгами.
Чернявый исчез. Несколько коротышек от избытка чувств затеяли потасовку
на сцене, а другие столпились вокруг, подбадривая дерущихся и поплевывая
друг в друга.
Спрутс и Незнайка пробрались к выходу.
- Друзья, друзья! - к ним, приветливо улыбаясь, пробился Цветик. - Как я
рад вас видеть! Я сразу заметил вас в зале!
- Что же тебе в милиции не понравилось? Или выгнали? - спросил Спрутс,
нахмурившись от воспоминания о том, как Цветик надругался над его славным
именем при выдаче паспорта.
- Мне голос был...
- Ты нас-то туфтой не грузи, - перебил его Спрутс, блеснув знанием
уголовного жаргона.
- Ладно-ладно, не буду, вы же свои. На самом деле мне надоело. Скучно.
Протоколы да улики, задержания да обыски... Ну раз в год в перестрелку
попадешь, да и что это за перестрелка - бах-бах в темноте и все! А так
кондовый бюрократизм, хоть волком вой. Я пожаловался начальству, и они пошли
мне навстречу.
- Уволили?
- Нет, внедрили в банду.
- Ух ты! - восхитился Незнайка. - Наверное, страшно было?
- Было. Первые две недели. А потом оказалось, что у бандитов в сущности
тоже скучно. Разборки да сходки, драки да рэкет. Редко-редко перестрелки -
точно такие же, бах-бах в темноте и все! Еще на всякие налеты в пять часов
утра надо вставать. По ресторанам нужно шляться, как на работу. Толстеть я
стал, обрюзг. В общем, плюнул на все, собрал материал, сдал всю банду с
поличным и...
- Уволился? - спросил восхищенный Незнайка.
- Не-а. Повышение предложили. Но я не пошел. Я, когда в бандитах ходил,
узнал, что они подкупают некоторых жадных милиционеров и про милицию все
знают.
- Тебя могли выдать! Ты рисковал жизнью! - Незнайка совсем обалдел.
- Да не в этом дело, - отмахнулся Цветик, - а в том, что борьба, которую
все видят, показная. Она идет между рядовыми милиционерами и преступниками,
а большие начальники с главарями банд, напротив, дружат и не ссорятся. Я
понял, что если стану начальником, снова в то же болото попаду: взятки да
аферы, особняки да бани... И даже никаких перестрелок! Не-е, сказал я себе,
надо с этим кончать, а то со скуки помрешь! Вот и разыграл снисхождение на
себя благодати.
- Вот это да! Вот это романтика! Во как! Вот так Цветик! - Незнайка
захлебнулся, не находя слов.
- Денег не дадим, - отрезал Спрутс.
- Обижаете, друзья! Я теперь к деньгам равнодушный, это все на нужды
храма. Может, пойдем к нам в храм?
Спрутс скривился, а Незнайка сказал:
- Мы бы с удовольствием. Но мы должны найти Грума-Гржимайлу. Мы должны
поехать к нему и выяснить, как нам завести нашу машину.
Тем временем все коротышки целеустремленно повалили из зала.
- Куда это они? - спросил Незнайка.
- В росшиши играть, - пояснил Цветик, - новая мода у них. Раньше
начальство ходило на охоту, и все за ними ходили. Потом новое руководство
играло в теннис, и все играли в теннис. Теперь вот новые вожди в росшиши
играют, ну и эти все за ними. Тоже мне, элита нашей скотобазы. Сливки нашего
отстойника. Какократы, одно слово.
- Како... кто? - переспросил Незнайка.
- Это такое слово. Это как какофония - бессмысленная музыка, так и
какократия - бессмысленная власть. Да ну их, ребята! Пойдемте в храм, тут
рядом, по дороге я про вашего Грума-Гржимайлу все расскажу. Он в стране
дураков. Но туда не так просто попасть...
И Цветик рассказал:
- Чтобы поехать в страну дураков, вы должны изложить дуракам историю о
том, как вам тут угрожают и как вас тут мучают. Тут есть дом, консульство
называется, там сидят дураки, которые на официальном уровне выслушивают
ужасные истории и решают, кого пускать к себе, а кого нет. Дураки к себе
никого не пускают, если им не расскажешь ужасную историю и не уместишь ее на
специальном бланке небольшого формата.
- А что мы им расскажем?
- Не знаю. Вам надо хорошенько подумать. Говорят, они уже пресытились
просто жуткими рассказами и требуют совершенно неправдоподобных. У них
специальные эксперты оценивают. В них все и дело. Они, эксперты эти, ушлые
ребята, ни во что не верят. Но надо обязательно, чтобы они поверили, что
именно с тобой именно в этой стране случилось что-то из ряда вон выходящее и
если ты не уедешь в страну дураков, то тебе здесь каюк. И чтобы твоя история
с другими не повторялась, а то они заподозрят, что ты ее списал. Этот ваш
Грум-Гржимайло сочинил леденящую кровь повесть о том, как власти облучали
его психотропным оружием, и дураки очень его пожалели и даже дали кучу
денег.
- А просто купить разрешение нельзя? За деньги, - поинтересовался Спрутс.
- Нельзя. То есть можно, но я не знаю как. Напрямую точно нельзя. Эти
эксперты друг за другом следят и, чуть что, ябедничают. Говорят, в стране
дураков все друг на друга ябедничают. Порядки такие. Хаббардизмом
называются.
- Странные порядки.
- А где они не странные?
- Н-да...
- Впрочем, есть у меня один знакомый иностранец... А вот и наш храм.
Проходите, чувствуйте себя как дома.
Из храма доносились громкие песнопения. Спрутс от удивления раскрыл рот.
Незнайка никогда не видел его с раскрытым ртом, и сначала уставился на него,
но потом вслушался и свой рот раскрыл еще шире. В качестве молитвы в Церкви
Взаимного Объединения хором произносились ожесточенные ругательства.
Из проповеди капитана Цветика, магистра масонской ложи "Кровавые козявки"
Братья! Подумаем о тех моментах, когда наша душа ближе всего к
Божественному. Чем характеризуются эти моменты? Тем, что душа становится на
некоторое время неподконтрольна деспотическому разуму и, освобожденная от
его оков, непосредственно обращается к Богу. В этот момент никаких
препятствий между душой и Богом нет, и душа делает единственное, что она
вообще может и должна делать, - обращаться к Богу по имени. Это очевидно, и
потому этот момент я комментировать больше не буду.
Итак, что же это за моменты, когда наша душа неподвластна разуму? Таких
моментов в жизни бывает много, но самые показательные из них - моменты
высшего удовольствия или неудовольствия. В эти моменты говорит не наш разум,
а пробивается голос нашей души, и она произносит единственные слова, которые
она только и должна произносить. А что мы говорим, когда разум не властен
над нами? Конечно, слово "бля".
Поскольку трансцендентальная сущность Бога заключается в том, что имя
Бога и есть Бог, то путем несложных умозаключений можно однозначно вывести
следующее положение:
Для того, чтобы приблизиться к Богу, истинно религиозный и богобоязненный
коротышка, может и должен как можно чаще произносить вслух слово "бля", не
дожидаясь тех моментов, когда душа выйдет из-под контроля разума...
***
Иностранец не любил, чтобы его называли дураком, этого никто не любит, но
Спрутс с Незнайкой и сами об этом догадались. Иностранец был длинный и
носатый и физиономией напоминал сушеную рыбу. Звали его господин Жлобс.
Он рассеянно слушал рассказ Незнайки и качал ногой. Из рассказа Незнайки
выходило, что его и Спрутса некие зловредные личности хотели задушить, сжечь
и потравить дикими зверями. Несмотря на то, что сочинения Незнайки были
очень живописными, иностранец не выглядел заинтригованным.
Незнайка начал нагнетать ужасы, но Жлобс прервал его и сам продолжил:
- Короче, вас привязали к кроватям и пытали электрическим током, так?
- Так, - обескураженною ответил Незнайка.
- А потом натравили на вас голодных крыс, и одна из них укусила вас в
шею.
- Да... да...
- А потом вас посадили в камеру, и потолок начал опускаться на вас, как
пресс.
- Да...Но откуда вы знаете?
- Я эксперт. Эти истории я слышу каждый день и выучил их наизусть. У вас,
здешних дураков, весьма скудная фантазия.
- Дураков? Это они вас дураками называют.
- А вы что, не отсюда?
- Мы с Луны, - безнадежно вставил Спрутс.
- А, понятно, - равнодушно протянул Жлобс. - Нет, это тоже не пойдет.
Луна и всякий там космос с пришельцами сейчас не котируются. Вот если бы
чего-нибудь загнули классическое, в стиле настоящего животного ужаса, тогда
бы наш разговор состоялся. Животный ужас сейчас хорошо идет.
- А зачем вам все эти истории? - спросил Спрутс.
- Не нам, а вам. Меня лично от них тошнит.
- Гм, кажется, я понял, - сказал Спрутс, - вы имеете в виду, что эти
истории нужны нам, чтобы в стране дура... то есть в вашей стране мы могли
продать их как сценарий киношникам?
- Ага, - сказал Жлобс, - или книгу напишите. Или спектакль какой,
мультфильм там, да мало ли что. Тогда у вас будет твердый источник дохода, и
у нас не будет за вас голова болеть. На кой нам дополнительные безработные?
Мы берем только тех, кто сам может себя обустроить, ведь мы же не дураки. -
И Жлобс подмигнул.
- А что, ваши писатели сами не могут ничего придумать?
- Все наши писатели - бывшие ваши писатели, - отрезал Жлобс. - У вас еще
что-нибудь есть? Если нет, не занимайте мое время. Там очередь.
- Вспомнил! - закричал Незнайка. - Мазут! Семеро утопленных в мазуте!
И он вкратце пересказал Жлобсу сюжет фильма ужасов, который он смотрел на
Луне. Жлобс надолго задумался.
- Гм, это свежо, - сказал он наконец, - ничего подобного я не помню. И
действительно жутко. Это уже кое-что. С этим можно работать. - Он достал из
стола разлинованные бланки и протянул путешественникам. - Мы подпишем с вами
договор. Ознакомьтесь. Доходы за использование прав на сюжет об утоплении в
мазуте поделим пополам. То есть мне 50 процентов, а вам по 25 каждому.
- А за что вам-то половина? - удивился Незнайка.
- Так справедливо. Я беру на себя оформление авторских прав, а также
работу с киностудиями. Я работаю, а вы только денежки гребете. Если,
конечно, подпишите.
- А если не подпишем? - спросил Спрутс.
- Тогда всеми правами на сюжет об утоплении в мазуте я буду обладать
один. Ведь вы же мне все рассказали, не правда ли? Не забывайте еще, что я
обеспечиваю ваш въезд. Или не обеспечиваю, если вы не подпишите.
- Ничего не попишешь, надо подписывать, - обреченно скаламбурил Незнайка.
- Минуточку, - сказал Спрутс, - вы, господин Жлобс, я вижу, деловой
коротышка.
- Да, - ответил Жлобс, - поэтому давайте подписывать или расстанемся
навеки.
- Раз вы деловой коротышка, то привыкли смотреть на вещи широко, не так
ли?
- Наверное.
- Если я правильно понял, дела у вас идут не самым лучшим образом.
- С чего вы взяли?
- В эту страну преуспевающий бизнесмен не поедет.
- Вы правы. Но дела мои не так уж плохи. Я...
- Помолчите, - властно перебил его Спрутс. - Я предлагаю вам дело более
интересное, чем собирать идиотские истории. Вы заработаете в десять раз
больше, чем зарабатываете сейчас. И с нами не придется делиться, если
сведете нас с Грумом-Гржимайлой.
- У вас пять минут, - сказал Жлобс, - если вы действительно предлагаете
дело, пяти минут вам хватит. Только без уголовщины и разворовывания местных
бюджетов. Там уже все схвачено. Время пошло.
- Я уложусь. Дело в том, что если крутить большие деньги, то нет и нужды
воровать, а если затеять грандиозный проект, то что-нибудь само к рукам
прилипнет... - и Спрутс начал излагать идею.
Незнайка скоро запутался в финансовых терминах, но суть дела уловил. Она
состояла в том, что Спрутс развернет кампанию по реставрации памятников
Всезнайке и восстановлению исторического облика Всезнайска и под шумок
заменит весь дорогостоящий мрамор на имитирующую его пластмассу. Мрамор
вывозится в страну дураков. Спрутс обрисовал операцию в мельчайших деталях,
включая прикрытие предприятия со стороны прессы, таможенные уловки и способы
продать мрамор подороже...
Через пять минут Жлобс согласился выделить еще десять минут, а через
полчаса сказал:
- Достаточно. Идея мне ясна. Она достаточно безумна, чтобы... чтобы... в
общем, я уверен, что она сработает. В ней какая-то необычная логика,
нездешняя хватка... Знаете, я даже начинаю верить, что вы прибыли с Луны.
Он вышел и через несколько секунд вернулся, держа в руках красивый
кожаный портфель. Портфель был туго набит деньгами.
- Это еще зачем? - удивился Спрутс, - Я же просил найти Грума-Гржимайлу.
- Разумеется, этого Грума-Гржимайлу мы доставим вам - как это у вас
говорится - на блюдечке с голубой каемочкой, - ответил Жлобс. - А деньги все
равно не вам.
- А кому?
- Это на взятки. Все, что вам нужно сделать - это зарегистрировать наше
предприятие. Я эту страну знаю. Главное не скупиться на взятки.
- А зачем взятки? - спросил Незнайка. - Ведь мы уже умеем добывать в
министерстве нужные бумаги в виде особого исключения...
- Это раньше все было запрещено и разрешено в виде особого исключения. А
сейчас все опять запрещено, а разрешается за деньги. Понятно? Очень удобно
стало, знаете ли. Раньше эти чиновники прикидывались коллекционерами и
собирали всякую дрянь, нужно было угадывать какую. Зато теперь они поголовно
коллекционируют деньги. Говорят, какой-то умник им, наконец, присоветовал.
Обзаведемся необходимыми бумагами, дальше будем делать, что захотим, и дела
пойдут как по маслу. Я разбогатею, перееду в курортный город Факингшит, и
больше не надо будет ездить сюда и выслушивать все эти бредни...
- Что ж, предлагаю приступить немедленно, - прервал его Спрутс, - Давайте
деньги. Незнайка, за мной!
Выходя из гостиницы, Незнайка спросил:
- А ты умеешь давать взятки?
- Не знаю. Но, наверное, сумею. Это как бы давать на чай, но с ужимками.
Меня больше волнует другое.
- Что?
- Мрамор. Если идея заменить мрамор на пластмассу пришла мне, то не
пришла ли она в голову кому-то раньше меня? Вдруг там мрамора уже никакого
нет? Вдруг там его никогда и не было?
- Странная мысль, - пожал плечами Незнайка.
- Совсем наоборот, - сказал Спрутс, - на месте местных я бы так и
поступил.
- А я знаю, у кого можно все выяснить. - Незнайка указал на висящий перед
путешественниками рекламный плакат.
На плакате была изображена перекрученная загогулина на постаменте.
Надпись под ней гласила:
МЕТИЗЫ. ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА СКУЛЬПТОРА КАМЕНЮШКИНА
- А-а, сумасшедший скульптор, - вспомнил Спрутс. - Ну что ж, попробуем
получить информацию от первого лица.
У входа на выставку бурлила толпа - но не потому, что желающих осмотреть
творения Каменюшкина было много, а из-за того, что, как всегда, для прохода
в выставочный зал из всего множества дверей была открыта только одна дверь.
Путешественники, впрочем, не стали толкаться, а обошли здание и нашли
обнаружили еще одну дверь, через которую шмыгали все, кому не лень.
У двери болтался коротышка в военной фуражке без опознавательных знаков и
делал вид, что никого не пускает. Спрутс уверенно прошел мимо него, но
Незнайке бдительный страж все же осмелился преградить дорогу.
- Пресса, - небрежно бросил Незнайка, и тот отскочил в сторону.
Выставка состояла из лабиринта залов, в которых толпились охочие до
искусства Каменюшкина коротышки. В одном из залов стояли уменьшенные копии
статуй Всезнайки и знаменитых волшебиков, снабженные зубодробительными
пояснениями. В другом зале были выставлены отвратительные железяки, самую
мерзкую из которых путешественники видели на рекламном плакате. Она вызывали
наибольшее столпотворение и восторженные восклицания. Зал то и дело озарялся
фотовспышками. В третьем зале висели портреты так называемых "наших
современников". Путешественники невольно задержались в этом зале, потому что
увидели портрет Пилюлькина с лозунгом "Всех лечить!". Соседний портрет
изображал бывшего милиционера Цветика с лозунгом "Всех ловить!". Далее
следовали портреты повара - "Всех кормить!", учителя - "Всех учить!",
прокурора - "Всех сажать!", адвоката - "Всех отпускать!" и так далее.
Завершал серию портрет Бубы-Пончика - "Всех мочить!".
Наконец они нашли зал, заполненный скульптурами Каменюшкина, а также
обнаружили самого Каменюшкина, раздающего автографы восторженным
поклонникам.
Путешественников он заметил издали и приветливо помахал рукой.
- Здорово, шизоиды!
- Сам шизоид, - ответил Спрутс. - У нас к тебе дело.
- Как вам моя нетленка? Восхитились уже?
- И не подумали. Нам твоих Всезнаек за глаза хватит.
Каменюшкин совершенно не обиделся такому отношению к своим творениям.
Видимо, он и сам был о них невысокого мнения.
- Пошли в мою студию. Это здесь рядом.
В студии, представлявшей из себя большое помещение, полное недоизваянных
скульптур и всякого хлама, Спрутс изложил Каменюшкину идею замены мрамора на
пластмассу.
- А, и вы туда же! - захихикал Каменюшкин.
- А что, уже есть конкуренты? - насторожился Незнайка.
- Ну вот, я так и знал, опередили, - Спрутс был сильно недоволен.
- Никто еще вас не опередил, - успокоил Каменюшкин, - шлялись тут всякие,
но вместо деловых предложений одни обещания без гарантий оставляли. Ты, мол,
нам дай всю документацию, а мы, мол, тебя не забудем, известим, когда деньги
получать. Ишь, дурака нашли. Вы первые, у кого хоть деньги есть. С деловыми
коротышкам приятно дело иметь.
- Значит, мрамор на месте? - обрадовался Спрутс.
- Конечно! А документация, в которой описано, где какой сорт, у меня.
Заплатите - будет ваша. Вот моя цена.
Он написал на бумажке несколько цифр. Это была совсем незначительная
сумма по сравнению с тем, сколько лежало в портфеле.
- По рукам! - поспешил ухватить удачу Спрутс.
- Эх, не продешевил ли я? - спохватился Каменюшкин. - Нет, так, пожалуй,
дело не пойдет! Платите в два раза больше!
- Но мы же договорились!
- Подумаешь, договорились. А мы передоговоримся.
- Но как же... Ладно, пусть будет по-твоему...
- Э-э, нет, больно вы легко соглашаетесь! Давайте еще в два раза
увеличим.
- Но это же... Нет, я на это не пойду.
- У вас нету стольк