Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
е во всем хозяин ее правитель - не только в сношениях с другими
странами (такими вещами западная дипломатия тоже всегда интересовалась), но
и в своем собственном королевстве. Ранний пример такой практики относится к
1532 г., когда император Бабур, глава только что основанной в Индии
Могольской династии, отправил в Москву посланца с предложением "быть в
Дружбе и братстве" с великим князем Московским Василием III. Москва
отрицательно отреагировала на этот пробный шар. Великий князь "в братстве к
нему не приказал, потому что он не ведает ево государства - неведомо: он -
государь или государству тому урядник".26* Такой же подход проявился в
письме, посланном Иваном IV в 1570 г королеве Елизавете:
И мы чаяли того что ты на своем государстве государыня и сама
владеешь и своей государьской чести смотришь и своему государству прибытка.
И мы потому такие дела и хотели с тобою делати. Ажно у тебя мимо тебя люди
владеют и не токмо люди, но мужики торговые и о наших о государских головах
и о чести и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых
прибытков.27*
*25 Дьяконов, Власть, стр 146-62: и его Очерки общественного и
государственного строя древней Руси, 3-е изд., СПб 1910, стр 419-20
*26 Русско-индийские отношения в XVII в Сборник документов М., 1958.
стр 6
*27 Юрий В. Толстой, Первые сорок лет сношений между Россиею и
Англией 1553-1593, СПб. 1875. стр. 109.
В конечном итоге, предъявляемым Москвой .высоким требованиям отвечали
лишь два властителя: турецкий султан и ее собственный великий князь,- те
самые два правителя, которых Бодин выделил как "сеньориальных" монархов
Европы. Теперь мы можем понять, почему Иван IV пренебрежительно отреагировал
на упоминание Поссевино о других "прославленных" христианских королях.
В завершение разбора вотчинного монархического правления в ранний
период истории современного русского государства следует обратить внимание
на любопытный этимологический факт. У ранних славян для обозначения главы
семейства, обладавшего всей полнотой власти над имуществом семьи, равно как
и над жизнями ее младших членов (которых он мог продать в рабство),
одновременно использовались два слова: "господин" (или "господ") и
"государь" (или "господар"). Эти слова родственны многим терминам
индо-европейского словаря, касающимся дома и его противоположности -
незнакомца, таким как латинское hostis ("чужой, враг") и hostia ("жертвенное
животное, жертва") и английские антонимы host ("хозяин") и guest
("гость").*28 В документах Киевского и раннего удельного периодов слова
"господин" и "государь" употреблялись вперемешку для обозначения и правителя
и владельца, что не удивительно ввиду отсутствия сколько-нибудь серьезного
различия между властью и собственностью на этом этапе исторического развития
Руси. Из этого правила было одно важное исключение, а именно что
рабовладелец всегда звался "государем". К концу удельного периода произошло
размежевание значений: "господин" стал относиться к власти в публичной
сфере, а "государь" - в частной. Обращаясь к удельному князю, вольные люди
обыкновенно звали его господином. Новгород тоже называл себя "Господином
Великим Новгородом". "Государь", с другой стороны, стал в конце концов
обозначать то, что у классических греков называлось бы despotes'om, а по
латыни - dominus'om Князь был "господином" вольных людей, живущих в его
уделе, и "государем" для своих рабов. В своем поместье обычный вотчинник
также назывался "государем" еще в XVII в. Таков был обычай, покуда Москва не
заняла главенствующего положения в стране. Собственнический характер
княжеской власти в России отражается в том, что цари избавились от этого
терминологического различения и требовали, чтобы их величали исключительно
государями. Этот обычай повелся с начала XV в. и, возможно, представлял
собою намеренное подражание монгольской традиции. Иван III ставил титул
государя на своих монетах и печатях и требовал, чтобы именно так его и
величали. После того, как на трон сел Иван IV, "государь" сделался частью
официального титула российских правителей и начал использоваться во всех
официальных документах. Очевидно значение того факта, что термин,
обозначающий "суверена" в современном русском языке, произошел из словаря
частного права, от cлова, обозначавшего собственника, и в особенности
собственника рабов. Термин "государство", в отличие от английского state, не
подразумевает различия между частным и публичным, между dominium'om и
imperium'om; оно представляет собою чистой воды dominium, обозначая
"абсолютную собственность, исключающую иные виды собственности и
подразумевающую за своим обладателем право пользования, злоупотребления и
уничтожения"*29.
*28 J Baly. Eur-Aruan Roots (London 1897). I. pp. 355-7
*29 Как отмечает Леонардо Шапиро (Leonard Schapiro, Totalitarianism,
London 1972, p. 129), английский термин state ("государство") и его аналоги
происходят от латинского status, передающего значения звания, порядка,
устроенностн,- иными словами, от понягия, подразумевающего правовые
отношения, В понятии "государя" эти оттенки полностыо отсутствуют.
Подобно другим историкам, при разборе эволюции русской монархии мы
сосредоточили свое внимание на Москве, поскольку она сделалась столицей
российской империи, да и история ее известна лучше истории всех других
княжеств. Однако вотчинное умозрение и вотчинные институты не ограничивались
Москвой, они коренились в удельном строе и во всем геополитическом положении
северо-восточной Руси. Составленное в 1446 - 1453 гг. в Твери "Слово инока
Фомы" поет хвалы князю Тверскому почти в таких же тонах, в каких московская
панегирическая литература позднее воспевала своего царя. "Слово" называет
тверского князя "царем", "государем", "самодержцем", наследником
императорского титула и говорит о Твери как о новой столице православной
веры.*30 Этот отрывок дает основание предположить, что, случись по-иному,
историки вполне могли бы говорить о Твери как об источнике вотчинного строя
в России. Питая великую веру в свои силы, Москва принялась в середине XV в.
собирать обширную "вотчину", на которую она предъявляла свои права. В
теории, целью московской экспансии было поставлено собирание всех земель,
составлявших Русь. Отсюда речь шла и о большей части Литвы. Однако, как мы
отмечали выше, "речь шла также и о Казани, Астрахани и Ливонии, которые
сроду не входили в Киевское государство. Из-за отсутствия в этой части
земного шара природных границ даже с самыми лучшими намерениями нельзя было
провести рубеж, отделяющий земли Руси от территорий, заселенных народами
других рас и вероисповеданий. Когда еще только начинало складываться
национальное государство, под русской властью жили финны и тюрки. Позднее к
ним добавились другие народы. В результате этого устройство национального
государства и создание империи (процессы, на Западе разделенные и по месту,
и по времени) происходили в России одновременно, бок о бок, и были
практически неотличимы друг от друга. Когда какая-то территория
аннексировалась Москвой, была она или нет частью Киевского государства и к
какой бы нации или религии ни принадлежало ее коренное население, она
немедленно присоединялась к "вотчине" правящего дома, и все последующие
монархи относились к ней как к некоему священному неделимому фонду, отдавать
который не полагалось ни при каких обстоятельствах. Цепкость, с которой
российские правители вне зависимости от их текущей идеологии держались за
каждый квадратный сантиметр земли, когда-либо принадлежавшей одному из них,
коренится в вотчинной психологии. Это территориальное выражение того же
принципа, исходя из которого российские правители ни под каким видом
добровольно не уступали своим подданным ни йоты политической власти.*31
*30 Werner Philipp. 'Ein Anonymus der Tverer Pubiizistik im 15
Jahrhundert Festschrift fur Dmytro Cwzevskyej zum 60. Geburlstag (Berlin
1954), стр 230-7
*31 Занятные примеры этой психологии можно обнаружить в советских
учебниках истории, рассматривающих все происшедшие за последнюю тысячу лет
поглощения русским государством чужой территории как "присоединения". Точно
такое же действие со стороны другого государства превращается в "захват".
Так. например, русское императорское правительство "присоединило" Туркестан
к России, тогда как викторианская Англия "захватила" Египет.
<<страница 111>>
В 1300 г. Московское княжество занимало примерно 20 тысяч кв. км. В
ту пору оно было одним из более мелких уделов. В течение последующих
полутора веков рост его происходил в основном за счет соседей на востоке и
северо-востоке. Особенно ценным приобретением было княжество Нижегородское,
пожалованное Москве ханом Золотой Орды в обмен на помощь против одного из
его соперников Обладание стратегическим районом у слияния Оки и Волги давало
Москве превосходный опорный пункт для дальней шей экспансии. При вступлении
на царствование в 1462 г Иван III получил в наследство 430 тысяч кв. км
земли территорию чуть больше послеверсальской Германии Основная часть этой
земли была либо куплена, либо взята за долги. Последнюю свою покупку Иван
III сделал в 1474 г, когда приобрел ту часть княжества Ростовского, которая
ему еще не принадлежала. С тех пор Москва росла за счет захватов
Освободившись от ордынского господства, Москва стала вести себя в духе
усвоенных у Орды понятий о поведении суверенной державы.
Важнейшим приобретением Ивана был город-государство Новгород, земли
которого покрывали большую часть северной России. Хотя Новгород был
зажиточен и культурен, он не мог состязаться с Москвой на поле брани Из-за
северного расположения и заболоченности земледелие его было весьма
низкоурожайным Сделанные за последнее время подсчеты показывают, что в
середине XV в 77,8% новгородских землевладельцев не получали со своих
поместий достаточно средств, чтобы купить себе экипировку для войны*32
Москва начала оказывать на Новгород политическое давление еще в конце XVI в,
когда она приобрела Белоозеро, обладание которым довело ее владения до
берегов Онежского озера и дало ей возможность перерезать новгородскую
территорию пополам.
*32 А. Л Шапиро, ред., Аграрная история Севера-Запада России, Л..
1971. стр. 332
Московское завоевание Новгорода началось в 1471 г. В тот год между
княжествами произошло столкновение Хотя Москва без труда разгромила слабое
новгородское войско, Иван III предпочел не вмешиваться во внутренние дела
города-государства, удовольствовавшись пока тем, что Новгород признал себя
его вотчиной. Шесть лет спустя это формальное главенство превратилось в
фактический контроль. Как сообщают летописи, в марте 1477 г. новгородские
представители прибыли в Москву на аудиенцию к великому князю. Во время
переговоров новгородцы, явно безо всякого умысла, обратились к Ивану с
титулом "господарь" (вариант "государя"), вместо, как было у них принято,
"господина". Иван тут же ухватился за эти слова и на следующий месяц
отправил в Новгород своих представителей осведомиться, какого это
"государства" захотела его вотчина. Новгородцы в панике отвечали, что не
давали никому полномочий называть великого князя "государем". В ответ на это
Иван снарядил войско и в ноябре, когда подсохли болота, преграждающие
подступы к городу, появился у стен Новгорода. Склоняясь пред неизбежным и
пытаясь спасти; что можно, новгородцы просили Ивана, чтобы признание его
своим "господином государем" не привело и к. концу их традиционных
вольностей. Они просили, чтобы назначенный царем в Новгород наместник вершил
суд и расправу совместно с новгородским представителем, чтобы с города
взималась твердо установленная подать, чтобы гражданам Новгорода не грозило
насильственное переселение или конфискация имущества и чтобы их не
заставляли служить царю за пределами своей земли. Иван с раздражением отверг
эти условия: "князь великий то вам сказал, что хотим господарьства на своей
отчине Великом Новгороде такова, как наше государьство в Низовской земле на
Москве; и вы нынечя сами указываете мне, а чините урок нашему государьству
быти: ино то которое мое государьство?"*33 В конце концов Новгороду пришлось
сдаться и распрощаться со всеми своими вольностями. Он согласился упразднить
все институты самоуправления, включая вече; вечевой колокол, веками
созывавший граждан на сход, был снят и увезен в Москву. Настаивая на
упразднении веча, Иван вел себя точно так же, как монголы, когда они
завоевали Русь за два столетия до этого. Новгородцам удалось добиться у
своего нового повелителя лишь обещания, что им не придется служить за
пределами новгородской территории. То было не право, а лишь любезность с
царской стороны, и вскоре она превратилась в пустой звук.
*33 Патриаршая или Никоновская Летопись, Полное Собрание Русских
Летописей, СПб., 1901 хii, стр. 170 и далее.
В своем новоприобретенном владении Иван стал практиковать
систематическое устранение потенциальных противников тем же примерно
методом, который сталинский проконсул в Венгрии Ракоши пять веков спустя
назвал "тактикой салями" (salami tactics). Усевшийся в Новгороде московский
наместник приказал, чтобы из города постепенно вывозились семьи, чье
общественное положение и антимосковская репутация могли сделать их опасными
для московского господства над покоренным городом-государством. В 1480 г.
под тем предлогом, что новгородцы вынашивают против него заговор, Иван велел
своим войскам занять город. Было арестовано несколько тысяч граждан -
большая часть местного патрициата. Некоторых узников казнили, а оставшиеся с
семьями были расселены на землях поблизости от Москвы, где у них не было ни
корней, ни влияния. Их вотчины были конфискованы в пользу великого князя. В
1484, 1487, 1488 и 1489 г. процедуру повторили. Такие массовые выселения,
прозванные "выводами", впоследствии проводились и в других покоренных
городах, например, в Пскове после его захвата сыном Ивана Василием III в
1510 г. В этих случаях вотчинный принцип наделял князя властью перебрасывать
своих подданных из одного конца государства в другой так, как будто бы он
перемещает рабов в пределах своего поместья.
Так у новгородцев мало-помалу отобрали их вольности, а создававшие
величие города фамилии были казнены или рассеяны. В 1494 г., использовав в
качестве предлога убийство русского купца в ганзейском городе Ревеле, Москва
закрыла склад Ганзы в Новгороде, арестовала ее членов и конфисковала их
товары. Эта мера имела губительные последствия для благосостояния не только
самого Новгорода, но и всего Ганзейского союза*34 Так оно и шло, пока в 1570
г. Иван IV в припадке безумия не велел сравнять Новгород с землей; резня его
граждан длилась много недель. После этой дикой выходки Новгород раз и
навсегда был низведен до положения заштатного городка.
*34 На заседании Ганзейского союза в 1628 г говорилось, что все его
крупнейшие коммерческие предприятия в Европе основывались на торговле с
Новгородом. Иван Андреевский, О Договоре Новгорода с Немецкими городами и
Готландом, СПб., 1855, стр 4.
Преемники Ивана продолжали собирать территории, лежащие к западу и
юго-западу от Москвы, и останавливались лишь доходя до границ могущественной
Речи Посполитой. Между вступлением на престол Ивана III в 1462 г. и смертью
его сына Василия III в 1533 г. территория Московского государства выросла
более чем в шесть раз (от 430 тыс. кв. км до 2.800 тыс. кв. км ). Но самые
большие завоевания были еще впереди. В 1552 г. Иван IV захватил с помощью
немецких военных инженеров Казань и таким образом устранил главный барьер на
пути русской экспансии в восточном направлении. Со времени вступления Ивана
на престол в 1533 г. и до конца XVI в. московское царство удвоилось в
размере- с 2,8 до 5,4 миллионов кв. км На всех завоеванных территориях
проводились массовые конфискации земли. В первой половине XVII в. русские
охотники за пушниной прошли, практически не встретившись с сопротивлением,
через всю Сибирь и в замечательно короткое время добрались до границ Китая и
берегов Тихого океана. Шедшие за ними по пятам царские чиновники объявляли
эти земли царской собственностью Лет за пятьдесят Россия, таким образом
добавила к своим владениям еще 10 миллионов квадратных километров
Уже к середине XVII в русские цари правили самым большим государством
на свете Владения их росли темпами, не имевшими себе равных в истории
Достаточно будет сказать, что между серединой XVI в и концом XVII в. Москва
приобретала в среднем по 35 тысяч кв. км - площадь современной Голландии - в
год в течение 150 лет подряд. В 1600 г Московское государство равнялось по
площади всей остальной Европе Захваченная в первой половине XVII. в Сибирь
опять же вдвое превышала площадь Европы Население этого громадного царства
было невелико даже по понятиям своего времени В наиболее населенных областях
(Новгороде, Пскове и районе Волги-Оки) плотность населения в XVI в
составляла в среднем 3 человека на квадратный километр, а бывала и 1 человек
на кв км на Западе же соответствующая цифра составляла от 20 до 30 человек.
Большая часть России была покрыта девственными лесами, в значительной части
которых никогда не ступала нога человека. Подсчитано, что между Уралом и
лежащей в 750 километрах от него столицей Сибири Тобольском проживало 10
тысяч человек. Столь низкая плотность населения в большой степени объясняет
бедность Московского государства и его ограниченную маневренность.
Однако эти соображения не тревожили правителей страны. Они с
удовольствием думали о своей неограниченной власти и выслушивали слова
иноземцев о том, что площадь их вотчины превышает поверхность полной луны.
Добившись необыкновенного успеха в достижении власти через накопление
недвижимого имущества, они склонны были отождествлять политическую власть с
расширением территории, а расширение территории - с абсолютной, вотчинной
властью. Мышлению их оставалась чуждой выработанная на Западе в XVII в. идея
международной системы государств и сопутствующего ей равновесия сил. То же
касается и идеи взаимности между государством и обществом. Успех, как его
понимало тогда московское правительство, вырабатывал у него необыкновенно
консервативное мировоззрение.
ГЛАВА 4. АНАТОМИЯ ВОТЧИННОГО УКЛАДА
Люди все считают себя холопами, то есть рабами своего Государя.
Сигизмунд Герберштейн, немецкий путешественник XVI в. в России*1
Каким образом была осуществлена такая необычайная экспансия Москвы?
Ответ на этот вопрос лучше всего искать во внутреннем устройстве Московского
государства и особенно в узах, соединявших государя со своей "землей". Ценой
гигантских усилий и немалых тягот для всех, кого, эти усилия затронули, цари
в конце концов сумели превратить Россию в огромное поместье царствующего
дома. Порядок управления, существовавший некогда в их частных поместьях,
приобрел политический характер и постепенно навязывался всей стране, пока н