Страницы: -
1 -
2 -
Леонард Борисович Терновский - врач-рентгенолог, активный
участник правозащитного движения, член "Московской обществен-
ной группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений в
СССР", член "Комиссии по расследованию злоупотреблений психи-
атрией в политических целях". За правозащитную деятельность в
1980 году был осужден по статье 190/1 на три года.
Л. Фрид
* * * * * *
Леонард ТЕРНОВСКИЙ.
ИДЕЙНОЕ НАСЛЕДСТВО ПРАВОЗАЩИТНОГО ДВИЖЕНИЯ.
Можно ли вообще говорить о идейном наследстве правозащит-
ников? Разве были ими впервые высказаны действительно новые
или оригинальные идеи? - Едва ли. - Но что вполне ново под
луной?
Думаю, если правозащитники только возродили из забвения
идеи, высказывавшиеся и до них; если они своим примером при-
вили их в сознании общества; если они дали этим идеям
собственную, оригинальную трактовку, - то правомочно называть
такие идеи правозащитными. А, следовательно, можно говорить и
о идейном наследстве правозащитного движения.
Предвижу другое возражение. Общественное движение 60-80-х
годов было идеологически пестрым: тут и религиозники, и наци-
оналы, и демократы, и либералы, и даже "истиные марксисты-ле-
нинцы". Это движение не имело и общепризнанного названия:
инакомыслящие, диссиденты, демократы, правозащитники. Возмож-
но ли извлечь из подобного разномыслия какую-то общую сущ-
ность? - Я считаю - можно.
Диссидентами именовались люди различных взглядов и уст-
ремлений, несхожие и порой почти ни в чем не согласные между
собой. Но все-таки были по меньшей мере три положения на ко-
торых сходились почти все. Эти принципы не всегда четко фор-
мулировались, часто только подразумевались. Но их не оспари-
вал почти никто. На мой взгляд они состоят в следующем.
Гласность - сегодня затертое слово. И изобрели ее, конеч-
но, не правозащитники. Освобождение слова от цензуры ставил
во главе своей программы еще Герцен. Но за десятилетия боль-
шевистского ига мы отвыкли от свободной речи. Оттого откры-
тость выступлений первых правозащитников производила поистине
потрясающее впечатление. Вот несколько примеров.
В конце сентября 67г. молодого москвича вызвали в КГБ. И
сказали: мы знаем, что вы составляете сборник материалов не-
давно закончившеговся суда. Предупреждаем, - если сборник бу-
дет закончен и распространен, вы будете привлечены к уголов-
ной ответственности.
- 2 -
Как обыкновенно вели себя в такой ситуации наши сооте-
чественники? Многие, даже не трусливые люди, решили бы: все,
ничего не поделаешь, - и уничтожили бы подготовленный сбор-
ник. Другие, похрабрей, - спрятали бы его до лучших времен.
Самые храбрые, не считаясь с непрошенными советами, закончили
бы сборник и распространили бы его. Решившись сесть в резуль-
тате на скамью подсудимых.
Человек, о котором я рассказываю, Павел Литвинов, будущий
участник демонстрации 25 августа 68г. на Красной площади,
поступил самым естественным - и самым невероятным образом.
Вернувшись домой, он записал по памяти беседу в КГБ и эту за-
пись отправил главным редакторам 4-х советских и 3-х иност-
ранных газет - с просьбой опубликовать свое письмо. "Чтобы, -
писал он, - в случае моего ареста общественность была бы ин-
формирована о предшествующих ему обстоятельствах".
Это письмо тогда же было напечатано за рубежем, звучало
по "голосам". А сам сборник - "Дело о демонстрации на Пуш-
кинской площади 22 января 67г." вышел по-русски в Лондоне в
68г.
...Не знаю, как такое ощущается сегодня. Но в то время,
услышав письмо Литвинова по радио, я был потрясен его поступ-
ком. Значит, - так можно? - Нет, так НУЖНО!
Еще пример, - не нынешней - дозволенной, а тогдашней -
преследуемой, обжигающе-опасной гласности. Осенью 73г.
арестами, преследованиями и угрозами задавлена "Хроника", са-
миздатский бюллетень правозащитников. На допросах и судах
"Хроника" однозначно квалифицируется как антисоветская и кле-
ветническая. За нее судят и дают срока. И в КГБ диссидентов
предупреждают и шантажируют: за каждый вновь выпущенный номер
последует новый арест. И даже совсем не обязательно того, кто
будет его составителем.
Вот так: кто-то ответит за поступок другого, и все мы -
заложники. Можно решиться рисковать собственной головой, но
ставить на кон своего товарища? И ясно как день, что это не
пустая угроза.
Май 74-го. Как и от кого попал в мои руки тот листок с
коротким текстом? Не помню. Но помню мои тогдашние чувства:
изумление, восхищение, гордость, - и горечь, и скорбь. Скорбь
предстоящей потери. Неизбежного и скорого расставания. Потому
- 3 -
что листок в моих руках для тех, кем он подписан - верная пу-
тевка в ГУЛАГ. Их собственное, добровольное заявление на про-
хождение тюремно-лагерной службы за отечество. За нас. "За
други своя"...
Вот он, тот листок, под которым имена моих друзей:
"Не считая, вопреки неоднократным утверждениям КГБ
и судебных инстанций СССР "Хронику текущих событий"
нелегальным или клеветническим изданием, мы сочли
своим долгом способствовать как можно более широкому
ее распространению.
Мы убеждены в необходимости того, чтобы правдивая
информация о нарушениях основных прав человека в Со-
ветском союзе была доступна всем, кто ею инте-
ресуется.
7 мая 74г.
Т.Великанова, С.Ковалев, Т.Ходорович."
И это заявление уже отдано иностранным корреспондентам
вместе с очередными номерами "Хроник".
"Хроника" выходила еще 8 лет. А всем подписавшим заявле-
ние судьбой было воздано свое: Сергей Ковалев был арестован в
декабре 74г. и осужден к 7 годам строгих лагерей и к 3 -
ссылки; Татьяна Ходорович поплатилась изгнанием, уехав из
страны в ноябре 77г.; Татьяна Великанова была арестована
1 ноября 79г. и приговорена к 4 годам строгих лагерей и 5-и
- ссылки...
Второй из принципов, который исповедовали правозащитники,
- это уважение к праву и законности. Сегодня такой деклараци-
ей никого не удивишь, - ведь мы собираемся строить правовое
государство. Не то было какое-нибудь десятилетие назад.
Идеи права относительно новы для России. Они стали
по-настоящему утверждаться лишь после судебных реформ
Александра II. Эти идеи отстаивались в сборнике "Вехи". Но им
не суждено было взрасти и утвердиться.
Октябрьская катастрофа 17 года смела эти ростки, на много
десятилетий утвердив правовой нигилизм, подменив право
классовым или революционным правосознанием, социальной це-
лесообразностью.
- 4 -
"Закон - дышло"; "Был бы человек, а статья найдется", - в
подобной мудрости воспитано у нас не одно поколение людей.
Разоблачение страшных преступлений тоталитаризма застави-
ло задуматься о гарантиях от будущих беззаконий. Мысли интел-
лигенции обратились тогда к забытой идее права - как антитезе
произвола. Возник интерес к отечественной и мировой юриспру-
денции. Многие впервые непредвзятыми глазами читали Конститу-
цию и кодексы законов, читали - и изумлялись. Оказывается,
согласно Конституции нам принадлежат ПРАВА и СВОБОДЫ, - сло-
ва, печати, собраний, митингов, демонстраций, - а мы и не
вспоминали о них. Оказывается, и наш закон не всегда безна-
дежно плох, он даже способен порой служить защитой от разбоя
властей, - беда в том, что мы его совсем не знали и не требо-
вали его соблюдения. Так значит - надо потребовать!
Осенью 65-го в Москве были арестованы писатели А.Си-
нявский и Ю.Даниэль. Одним из следствий их ареста стала пер-
вая правозащитная демонстрация 5 декабря 65г. на Пушкинской
площади. Участники демонстрации, несомненно, сочувствовали
арестованным писателям и видели в их аресте покушение на сво-
боду слова и творчества. Чего же они требовали? Уж, навер-
но, освобождения арестованных? Наказания виновников произво-
ла? - Нет, их лозунги отличала предельная сдержанность:
- "Соблюдайте советскую Конституцию!" - "Требуем гласности
суда над Синявским и Даниэлем!"
Иные публицисты и писатели презрительно упрекают правоза-
щитников за скромность и недостаточность подобных требований.
За то, что они "согласны были и на эту власть и на эту
конституцию - только чтобы она "честно выполнялась"." За то,
что "это не один только прием у них был - "соблюдайте ваши
законы!" "
"Законничество" правозащитников, действительно, не было
игрой. Но так ли мало - требование соблюдать писаный закон,
провозглашенные и признанные права, процессуальные нормы и
гарантии?! Это тот минимум, тот юридический фундамент, опира-
ясь на который только и можно возвести надежное строение. Да,
правозащитники не были революционерами, не пытались сокрушить
существующий строй, не конспирировали и не лукавили, но их
правовое просветительство и нравственная позиция постепенно
меняли интеллектуальную атмосферу и сознание общества.
- 5 -
Люди начинали понимать:
-что естественно и неподсудно инакомыслие;
-что противоправна цензура, а не бесцензурный "Сам-
издат";
-что не должны быть наказуемы открытые письма, мир-
ные протесты и петиции.
Диссиденты повсюду искали правовые знания, находя их не
только в сводах законов и кодексах. Так, обнаружилось, что
подписанная СССР "Всеобщая декларация прав человека" почти
неизвестна нашим соотечественникам. Тогда "Декларацию" удоче-
рил и размножил "Самиздат", и копии ее, случалось, даже отби-
рали на обысках. Диссиденты делились своими знаниями и опы-
том, учились друг у друга. Это был настоящий правовой ликбез.
И тут уместно сказать о его пионерах и энтузиастах. Одним из
первых был математик и поэт А.С.Есенин-Вольпин. Его памятка
"Для тех, кому предстоят допросы" (1969) сыграла важную роль
в выработке правозащитниками осознанной и грамотной позиции
на этом трудном и ответственном испытании. Эту же тему разви-
вали в своих статьях Як.Виньковецкий и В.Альбрехт.
Я мог бы назвать еще многих. Но назову только одну -
Софью Васильевну Каллистратову, нашу добрую Заступницу. Адво-
кат, юрист высочайшего класса, она не только была нашей со-
ратницей и старшим товарищем, но и стремилась привить нашему
движению правовую культуру. Стоит упомянуть тщательное редак-
тирование ею документов Московской группы "Хельсинки". Или ее
"Замечания" к проекту Конституции 77г., - профессиональный
постатейный разбор этого документа. В числе прочего в своих
"Замечаниях" Софья Васильевна подвергла критике впервые пред-
ложенную тогда (и отмененную ныне!) пресловутую 6-ю статью.
Требуя уважения своих прав, участники движения и сами
соблюдали дух и букву закона. Но власти все равно преследова-
ли правозащитников, арестовывали, судили и сажали. Механика
тут была простой. Послушные следствие и суд, словоблудствуя,
рассматривали разоблачающую, неприятную для властей правду
как заведомую клевету. И мы оставались со своей правдой - и
со своим приговором. И попадали кто - в лагерь, кто - в "пси-
хушку", и все вместе - в "Хронику".
Читайте "Хронику"! В ней не только кладезь информации. Не
только наша недавняя история. Своеобразным образом "Хроника"
- 6 -
утверждала и пропагандировала некоторые признанные всем миро-
вым сообществом правовые положения. Неизменно на титульном
листе каждого ее номера как девиз, как знамя печатались слова
ст.19 "Всеобщей декларации прав человека":
"Каждый человек имеет право на свободу убеж-
дений и свободное выражение их; это право включа-
ет свободу беспрепятственно придерживаться своих
убеждений и свободу искать, получать и распрост-
ранять информацию и идеи любыми средствами и не-
зависимо от государственных границ."
И третий, быть может самый главный наш принцип - НЕНАСИ-
ЛИЕ. Принцип этот имеет древнюю историю, которой я не стану
касаться. Уже в новое время его исповедывали Лев Толстой, Мо-
хандас Ганди, Мартин Лютер Кинг. Но с этим принципом в массо-
вом сознании связан один застарелый и устойчивый предрассу-
док. Он заключается в том, будто не приемлющие насилия люди -
непротивленцы. Нет, мы не были непротивленцами! Напротив, мы
противились злу изо всех наших сил, боролись с сильнейшим
противником, рискуя всем, - свободой и головой. Но нашим ору-
жием всегда оставалось только слово.
Было ли это выстраданным принципом? Или может быть просто
диссиденты не испытали на себе в полной мере гонений, произ-
вола и насилия? Нет, власти не щадили своих мирных оппонен-
тов. И "на всю катушку" упекали правозашитников в тюрьмы, ла-
геря и психушки. Политзеки и там не мирились с произволом,-
требовали соблюдения своих прав, писали заявления, отказыва-
лись от работы, объявляли голодовки. Это была отчаянная борь-
ба, но - ненасильственными средствами. Это была борьба со
своими горькими невозвратными потерями и жертвами. Так, не
вышли из лагерей Ю.Галансков, Ю.Кук, Вал.Марченко, О.Тихий,
В.Стус, - и это далеко не полный мартиролог. А Анатолий Мар-
ченко, своей гибелью оплативший начало освобождения "полити-
ческих"?
Да, мы скорбим о всех погибших товарищах. Но правозащит-
ники никогда не призывали к самосуду и кровавому отмщенью. И
лирический герой стихотворения Ю.Даниэля, на глазах которого
гибнет от пули охранника один из его сотоварищей-зеков, с от-
чаяньем думает:
- 7 -
"Ну, чем отвечать? Матюками ли,
Ножем ли, поджогом? Пустое!
Расправы в бессмыслицу канули.
Одно только слово простое,
Настойчивое, как пословица,
Захлебывается и молит:
О, Боже, не дай мне озлобиться!
Спаси - не обрушивай молот!.."
Принцип ненасилия считался несомненным в диссидентской
среде. Так было даже в период тяжких и постоянных репрессий,
по своей массовости, жестокости и произволу несравнимых с се-
годняшним днем. Но вот недавно, в январе 91г., появилось - за
подписями некоторых диссидентов - обращение отступнически по-
рывающее с этой традицией, по меньшей мере одобряющее, оправ-
дывающее - если не призывающее - вооруженное восстание,
насильственное низвержение существующей власти. Это было тем
более неожиданным, что обращение исходило от участников орга-
низации, в своих программных документах всегда подчеркивающей
принцип ненасилия. Я имею в виду "Письмо 12-и" членов партии
"Демократический союз".
Критиковать этот документ сегодня чрезвычайно трудно мо-
рально. Ибо двое из его авторов* - Валерия Новодворская и
Владимир Данилов - находятся под следствием и заключены в Ле-
фортовскую тюрьму. Но и промолчать, оставить без ответа лож-
ные и пагубные идеи этого письма невозможно.
Говоря о "Письме 12-и" нельзя забывать, что поводом его
было кровопролитие в Вильнюсе, расправа над безоружными людь-
ми, спровоцированная и осуществленная центральной властью.
Что в тот - острейший! - момент нельзя было предвидеть не
станет ли насилие лавинообразно шириться и нарастать, не пе-
рерастет ли в подлинную колониальную войну. Это объясняет (но
не оправдывает) его горячечно-взвинченный тон. Но никаким
----------------------------------------------------
*) Сегодня уже - трое: согласно сообщению "Московского
комсомольца" от 9 июля 91г. арестована еще одна из подписав-
ших "Письмо 12-и",-Елена Авдеева.
- 8 -
сколько-нибудь существенным влиянием карликовая (хотя и крик-
ливая) партия ДС не обладает. "Страшные" слова авторов "Пись-
ма" о необходимости "низвергнуть режим", поднять народ на
"вооруженное восстание" - пустые угрозы, не более чем аффек-
тированные призывы молний и громов на головы насильников. И
попытки изобразить и расценить их как серьезное и реальное
покушение на существующий строй и безопасность государства -
фальшивы и смехотворны. Это лучше всего известно самим веду-
щим следствие по 70-й ст. УК органам КГБ.
Нельзя судить за вырвавшийся крик возмущения и боли. А
никаких насильственных действий никто из авторов "Письма" не
совершал. Поэтому я выступаю сейчас в их защиту, поэтому я
подписал обращение Московской группы "Хельсинки" с призывом
освободить В.Новодворскую и В.Данилова из под стражи.
Но защищая людей - авторов "Письма", я буду и впредь
бескомпромиссно бороться с их безрассудными и опасными идея-
ми. Да, преступные акции властей в Вильнюсе (и следом -в Ри-
ге) не только можно, но и необходимо осудить. Но нельзя гово-
рить о будто бы уже "развязанной (этими действиями) граж-
данской войне". Недопустимо и безнравственно объявлять ко-
го-то - даже преступника! - вне закона, опасно нагнетать
страсти, призывать "гнев народа и руку мстителя". Безот-
ветственно звать народ "на свержение преступной власти любым
путем, в том числе и с помощью вооруженного восстания". Бе-
зответственно вдвойне, ибо, у бесстрашных авторов "Письма"
нет ни сил, ни возможностей защитить от неизбежной расправы и
встречного террора людей, легкомысленно поддавшихся на их
призывы.
Острые конфликты и кровавые столкновения, в том числе с
использованием вооруженных сил - увы! - не новость в нашей
стране. Мы прочли - через десятилетия! - о расстреле рабочих
в Новочеркасске в 62г. Можно напомнить и нашу оккупацию Че-
хословакии в 68г. Или интервенцию в Афганистан в 79г., безум-
ную, преступную авантюру, повлекшую потери десятков тысяч
только наших ребят и неисчислимые - афганцев. И в том, и в
другом случае среди диссидентов нашлись люди, открыто заявив-
шие свой протест. Но диссиденты не призывали "низвергнуть ре-
жим, заливающий страну кровью", не писали, что "кремлевских
- 9 -
палачей не защищают отныне ни законы божеские, ни челове-
ческие". И заявление Московской группы "Хельсинки", твердо и
решительно осуждающее наше вторжение в Афганистан, не пахло
женской истерикой.
Демонстрация семи на Красной площади 25 августа 68г. про-
тив оккупации Чехословакии была подчеркнуто мирной - сидячей.
И когда сотрудники в штатском ногами избивали демонстрантов,
те не отвечали на удары.
Гражданский подвиг Андрея Дмитриевича Сахарова - лучшее
олицетворение деятельного, упорного и постоянного противления
злу, но противления - без насилия. Сталкиваясь во множестве с
несправедливостью и произволом, Андрей Дмитриевич неизменно
отвергал насилие, стремился к диалогу, заявлял себя убежден-
ным сторонником эволюционного, а не революционного пути раз-
вития общества. Неужели и сейчас, когда Сахарова больше нет
с нами, мы не расслышим и не поймем его зовущего к примирению
голоса?!
Ныне правозащитники - хотим мы этого или нет - должны
уступить место другому поколению наших сограждан, которое се-
годня выходит на авансцену. Чем мы, уходящие, можем им по-
мочь?
Мы прошли долгий и нелегкий путь. И вот, на мой взгляд,
три главных вывода, три главных идейных итога этого пути. Три
принципа: гласность и открытость. Приверженность к праву и
закону. Ненасилие.
Сегодня наше общество на распутьи. Мы пробудились от ле-
таргии, все сдвинулось, и уже нет пути назад. А впереди - пу-
гающие призраки смут и революций, кровавых потрясений, разру-
хи, голода и одичания. Уже занимаются, вспыхивают то здесь,
то там огоньки междоусобиц. Неужели они сольются в огненный
вихрь? Неуже
Политика