тит! И я и Лалила нуждаемся в пище и отдыхе.
     Он с Лалилой и Пагом пошел вперед, а  за  ними  последовали  остальные.
Только Тана уже успела убежать в селение, чтобы рассказать новости.


                                  Глава X

МАТЬ ВЫБРОШЕННЫХ ДЕТЕЙ

     Новость быстро разнеслась по селению.
     Когда  они  пришли  домой,  им  навстречу  уже  бежали  даже  из  самых
отдаленных хижин. Все хотели посмотреть на Морскую Колдунью,  которую  нашел
Ви.
     И вот она появилась.
     Она шла между Ви и Пагом - спокойная, стройная,  на  голову  выше  всех
женщин племени, кроме Ааки. Все увидели ее длинные русые волосы, белую кожу,
чудесную синюю одежду, расшитые сандалии и  янтарное  ожерелье.  Ни  у  кого
больше не осталось сомнений: это - колдунья.
     Сперва народ молчал.
     Но вот Лалила прошла и вместе  с  нею  исчез  страх  перед  проклятием,
которое она  может  навлечь  одним  взглядом.  За  спиною  ушедших  начались
перешептывания.
     - Что за безобразная колдунья! - сказала какая-то женщина. - Ее  волосы
цвета солнца и руки такие длинные.
     - Хотел бы я, чтобы ты была так безобразна! - возразил ее муж.
     Так начал разгораться спор.
     Все женщины и несколько стариков утверждали, что она уродина, а мужчины
и дети кричали, что красавица.
     В дело вмешался Урк-Престарелый, который тут же выдумал историю о  том,
как в дни его прапрадеда точно такая же  ведьма  (возможно  -  та  же,  ведь
ведьмы не стареют) приплыла сюда на льдине,  которую  везли  белые  медведи.
Народ пытался забросать ее камнями, но камни обрушивались на  бросавших  их.
Колдунья сошла на берег, поселилась в пещере и шесть дней пела там. Наконец,
сын вождя влюбился в нее и попытался поцеловать. Она обратила его в медведя,
села верхом и уехала.
     Одни поверили рассказу, другие нет.
     Во всяком случае, все твердо решили не пытаться ни  забрасывать  Лалилу
камнями, ни целовать, чтобы не приключилось беды.
     Тем  временем  Ви,  Паг  и  Колдунья  подошли  к  пещере,  где  к   ним
присоединились Аака, Моананга и Тана.
     - Что ты собираешься делать с колдуньей? - косясь на  Лалилу,  спросила
Аака.
     - Не знаю. Быть может, отведем ее в нашу старую хижину? Ведь ты спишь в
пещере и бываешь в старой хижине только днем.
     - Ни за что! У меня и так хлопот достаточно. К тому же зима прошла, и я
вновь переселяюсь в хижину.
     Ви закусил губу.
     - У меня, - вмешался Моананга, - две хижины рядом, и одна из них служит
кладовой. Если поселить ее...
     Тана перебила его:
     - Ну что ты говоришь? В кладовой нет места. И,  кроме  того,  я  в  ней
стряпаю.
     Ви пошел дальше, оставив Моанангу и Тану спорить дальше на эту тему.
     Возле  входа  в  пещеру  стояли  женщины,  которые   присматривали   за
девочками, жившими у Ви согласно новому закону.  Ви  обратился  к  женщинам,
чтобы они выбрали кого-нибудь, кто помог бы освоиться в племени  чужестранке
с моря. Женщины, услыхав это, посмотрели на Лалилу и разбежались.
     - Все случилось так, как ты сказал, - обратился Ви к  Пагу.  -  Что  же
теперь делать?
     Паг сплюнул и поглядел на Лалилу и Ви.
     Затем он заметил:
     - Если узел никак нельзя  распутать,  его  приходиться  разрезать.  Раз
никто не желает приглядывать за Колдуньей, а ты не хочешь, чтобы она  умерла
с голоду, - возьми ее в пещеру и смотри за ней  сам.  А  если  это  тебе  не
нравится, убей ее.
     - Я не сделаю ни того, ни другого. Я дал клятву, и в мою пещеру она  не
войдет. Умереть с голоду я и собаке не дам. Убивать ее я тоже не  хочу.  Это
будет такое ужасное преступление, что небеса обрушатся на нас.
     - Будь она стара  и  безобразна,  небеса  остались  бы  на  месте.  Но,
все-таки, что же делать? - заботливо заметил Паг.
     - Вот что, Паг. Сведи ее в хижину Рахи.  Прикажи  кому-нибудь  из  моих
служителей - только мужчине, не женщине, - убрать хижину, развести  огонь  и
принести для Лалилы пищу. А сам ты поселишься в пристройке  к  хижине,  там,
где Рахи держал свои товары.
     - Словом, я должен стать нянькой колдуньи. Собственно, я  мог  ожидать,
что этим все кончится, - сказал Паг.


x x x

     Таким образом Лалила, пришедшая с моря, стала жить  в  хижине  Рахи,  и
прислуживал ей Паг, ненавидевший женщин.
     Лалила безропотно подчинялась ему,  чего  и  хотел  Ви.  Паг  также  не
протестовал против странной и неожиданной своей обязанности.
     Делал он это не только для того, чтобы угодить Ви. Он был умнее всех  в
племени, кроме, может быть, только Ви, и сразу понял,  что  женщина  эта  не
колдунья и принадлежит к какому-то другому племени. Паг заметил  также,  что
народ Лалилы знает много ремесел, ему незнакомых, и старался  научиться  им.
Странная была жизнь у Лалилы. Она сидела в хижине и готовила пищу,  готовила
незнакомыми ему способами. Она  гуляла  в  сопровождении  Пага  и  наблюдала
обычаи племени или подходила к морю и долго глядела на юг.
     Однажды в пасмурный день  она  знаками  попросила  у  Пага  выдубленные
шкуры, жилы и осколки моржовых клыков. Из  осколков  при  помощи  острого  и
раскаленного кремня она  сделала  иглы  и  стала  шить  одной  ей  известным
способом.
     Паг рассказал о ее шитье женщинам  племени,  и  они  стали  через  него
просить у Лалилы игл. Та с охотой  делала  их,  покуда  больше  не  осталось
осколков.
     Ее языку Пагу научиться не удалось. Поэтому  он  стал  учить  ее  языку
племени. Учение пошло быстро, особенно с тех пор,  как  Ви  стал  бывать  на
уроках.
     Научившись языку племени, она рассказала Ви  и  Пагу  кое-что  о  себе.
Рассказала, что она - дочь вождя племени, обитающего далеко  на  юге.  Народ
там живет в домах, построенных на сваях, стоящих посреди озера. Питаются они
рыбой и дичью.  Выращивают  некоторые  травы  и  их  зерна  растирают  между
камнями, смешивают с водой и готовят в глиняной  посуде.  Оружие  делают  из
кремня, слоновых и моржовых клыков  и  рога.  Одежда  же  у  них  из  шерсти
домашних животных и окрашена соком одной травы, но не той,  которая  идет  в
пищу. Там, где она раньше жила, часто идут дожди, но солнце  светит  ярче  и
воздух теплее, чем здесь.
     Ви и Паг с удивлением слушали ее рассказы.
     Наконец, Ви спросил:
     - Почему же, о Лалила, ты покинула  страну,  в  которой  была  в  таком
почете?
     - Из-за одного мужчины, которого я ненавидела.
     - Почему ты ненавидела его?
     Она помолчала и затем медленно заговорила:
     - То был брат моего отца. Отец мой умер, и брат его хотел  жениться  на
мне и стать вождем. Я ненавижу его. Я нагрузила лодку едой и выплыла в море.
     - А ты смогла бы найти путь назад?
     - Думаю, что да. Я все время  плыла  у  берега  и  запомнила  очертания
прибрежных гор. Думаю, что если мне удастся выбраться изо льдов, я без труда
доберусь до дому. Я заснула только тогда, когда  проехала  последнюю  горную
вершину и попала во льды.
     - Значит, горы недалеко, - заметил Ви. - не то ты успела бы  замерзнуть
прежде, чем попала сюда.
     На этом разговор закончился, но Ви с  Пагом  много  раз  еще  обсуждали
услышанное от Лалилы.


x x x

     Некоторое время спустя Лалила сказала, что ей скучно и она просит  дать
ей какую-нибудь работу.
     Паг долго обдумывал  ее  просьбу,  затем  однажды,  когда  Ви  ушел  по
какому-то делу, сводил ее  в  пещеру  и  показал  ей,  как  воспитывают  там
девочек. Заодно он объяснил ей, как они туда попали.
     - У твоего народа жестокие нравы, - заметила она. - У  меня  на  родине
выгнали бы из племени мать, которая выбросила своего ребенка.
     Она подошла к детям и стала вглядываться в них, затем заявила,  что  за
ними смотрят плохо и что две девочки, очевидно, скоро умрут.
     - Несколько уже умерло, - отвечал Паг.
     Ви, незамеченный ими, вернулся в пещеру и стоял в отдалении, слушая их.
После слов Пага он подошел и тихо сказал:
     - Ты права, Лалила. За детьми плохо смотрят. Матери перестают  обращать
на них внимание через несколько недель  после  рождения,  словно  для  того,
чтобы показать, что дети все  равно  обречены  на  смерть.  Что  же  я  могу
сделать? Хочешь помочь мне, Лалила?
     - Да. Но только женщины  племени  станут  ненавидеть  меня  еще  больше
прежнего. А почему твоя жена Аака не смотрит за детьми?
     - Мы с Аакой никогда не договоримся, Лалила. Я  назначаю  тебя  главной
нянькой этих детей. Всякий, кто ослушается тебя, будет наказан.
     Так Морская Колдунья Лалила стала матерью выброшенных детей.
     Целыми днями сидела она у огня,  окруженная  девочками,  кормила  их  и
низким голосом пела им песни своей родины. Ви нравились эти песни, он  часто
приходил в пещеру и, сидя в тени, смотрел и слушал, думая, что Лалила его не
замечает. Наконец, когда он обнаружил, что она знает о его посещениях,  стал
садиться у огня и разговаривать с ней.
     Она рассказывала ему о своей родине, о  племенах,  живших  рядом  с  ее
народом, и  это  удивляло  соплеменников  Ви,  считавших  себя  единственным
народом на свете; она рассказывала о  простых  ремеслах,  которые  знали  ее
соотечественники, и Паг жадно слушал. Но о своем путешествии она не говорила
ничего и на вопрос, захочет ли вернуться на родину, отвечала, что не знает.
     Вскоре Ви стал доверять ей свои тревоги и дела.  Об  Ааке,  правда,  он
ничего ей не говорил.
     Лалила  долго  слушала  Ви  и,  наконец,  сказала,  что   горести   его
неизлечимы.
     - Хотя ты здесь родился, о, вождь, ты не похож на своих  соплеменников.
Тебе нужно было жить среди моего народа.
     - Когда люди идут в горы, всегда один обгоняет других, - возразил Ви.
     - И тогда он оказывается один.
     - Нет: он возвращается и ведет остальных.
     - И тогда прежде,  чем  вершина  будет  достигнута,  наступит  ночь,  -
сказала Лалила.
     - А что же сделает человек, если он один достигнет вершины?
     - Взглянет на новые земли и умрет. По крайней мере,  он  первый  увидит
их, и когда-нибудь те, кто придет потом, найдут его кости.


x x x

     С того самого дня, как Ви услыхал эти речи, он полюбил Лалилу не только
за ее красоту, но и за ум.
     Аака вскоре все поняла и стала смеяться над ним.
     - Почему ты не женишься на колдунье? Кто  видел  когда-нибудь  вождя  с
одной женой? Я ревновать не стану, а у тебя всего один ребенок.
     - Я дал клятву.
     - Вот ей цена, - сказала Аака, показывая кукиш.
     Но Аака была неискренна.
     Как женщина, она не ревновала Ви, так  как  была  воспитана  в  обычаях
многоженства. Но она ревновала  его  по  другому  поводу:  раньше  она  была
единственным его советчиком. Затем Ви  подружился  с  Пагом,  и  Аака  стала
ненавидеть Пага. А теперь появилась эта колдунья, и Ви слушает ее.
     Ненависть Ааки к Лалиле была сильнее ненависти  ее  к  Пагу.  Паг  тоже
ненавидел Лалилу по той же причине, что и Аака. Ви,  несмотря  на  все  свои
недостатки, относился к числу тех людей, которых любят тем больше, чем лучше
узнают их. Ревность Пага была естественной, но Ви даже не подозревал о  ней.
Ви стал близким другом Лалилы, делился с ней своими горестями, и все  меньше
значили для него Аака и Паг.
     Лалила слушала, давала советы и утешала Ви. Но в глубине души она,  как
женщина, не могла понять, почему он не делает попыток сблизиться с  ней  еще
больше. Но она сама не  знала,  обрадовалась  бы  его  попыткам.  Затем  она
вспомнила о новых законах племени и стала еще больше уважать Ви.
     Как уже было сказано, в тот год племени пришлось особенно тяжело. Весны
так и не дождались, и лето стало холоднее. Тюленей пришло в этот  год  очень
немного, так что их не хватило ни на пищу, ни одежду. Мало было также птиц и
лососей. Народ спасся от голода только тем, что  ураган  случайно  загнал  в
залив четырех китов, которые не смогли выбраться обратно  в  море.  Их  мясо
заготовили впрок.
     Ви работал не  покладая  рук,  добывая  пищу  для  племени.  Но  народ,
привыкший к летнему изобилию, ворчал и  хмурился.  Затем  прошел  слух,  что
всему виной Морская Колдунья, которая угнала солнце с небес.
     Народ говорил, что если прогнать Лалилу, солнце снова  начнет  светить,
звери  и  птицы  вернутся  и  все  будет  хорошо.  Почему  же  колдунья   не
возвращается опять в море в своем выдолбленном дереве? А если она не  хочет,
ее можно выбросить туда живой или мертвой.
     Так говорил народ, но до Ви эти толки еще не доходили.


                                  Глава XI

УРОК МАТЕРИ-ВОЛЧИЦЫ

     Однажды Паг проходил мимо хижины Ааки.
     - Он грустен, - подумала Аака, - к я знаю почему. Ви покинул  его  ради
этой желтоволосой колдуньи.
     И она позвала Пага и предложила ему целое блюдо  жареных  ракушек.  Паг
жадными глазами поглядел на еду и спросил:
     - А они не отравлены?
     - Почему ты спрашиваешь?
     - Причины вполне основательные. Во-первых, я не помню случая, чтобы  ты
по доброй воле предложила  мне  поесть.  Во-вторых,  я  знаю,  что  ты  меня
ненавидишь.
     - И то и другое верно, Паг.  Я  ненавижу  тебя  и  поэтому  никогда  не
кормила. Но меньшая ненависть уступает место большей. Ешь!
     Паг набросился на ракушки и съел их все до  единой,  потому  что  любил
хорошо поесть, а год был голодный, и  по  приказу  Ви  на  зиму  откладывали
запасов как можно больше.
     Аака внимательно следила за тем, как он ест; когда он кончил,  наконец,
сказала:
     - Теперь поговорим.
     - Жаль, что больше не осталось, - ответил Паг, облизывая  блюдо.  -  Но
раз ракушки съедены, говори о Лалиле.
     - Я знала, что ты умен, Паг.
     - Да, я умен. Будь я глуп, я б давно умер. Ну, чего ты хочешь?
     - Ничего, кроме того, - она наклонилась и стала шептать ему на  ухо,  -
чтобы ты убил ее или устроил так, чтобы ее убили. Ты - мужчина и можешь  это
сделать. Если же женщина убьет ее, то скажут, что это из ревности.
     - Понимаю. Но почему я должен убивать Лалилу, с  которой  мы  друзья  и
которая знает больше, чем все наше племя вместе взятое?
     - Потому что она навлекла проклятие на племя, - сказала Аака.
     Паг остановил ее движением руки.
     - Можешь думать так, Аака, или говорить, что ты это думаешь, но незачем
убеждать меня в том, что я считаю вздором. Виноваты в наших бедах  небеса  и
климат, а не эта красавица с моря.
     - То, во что верит народ, всегда правда, - хмуро возразила Аака, - или,
по крайней мере, народ считает, что это правда. Слушая, если эту колдунью не
убьют или не изгонят назад в море, народ убьет Ви.
     - С Ви может случиться кое-что  и  похуже;  например,  он  останется  в
живых, преследуемый всеобщей ненавистью, и увидит, что замыслы его рушатся и
все его друзья отвернутся от него. Впрочем, некоторые, кажется,  уже  начали
бунтовать против него, -  печально  сказал  Паг.  -  Ну,  говори  дальше,  -
пристально поглядел он на Ааку.
     - Ты все знаешь сам, - сказала Аака, опуская взгляд.
     - Да, знаю, что ты ревнуешь к Лалиле и хочешь  отделаться  от  нее.  Но
новый закон стоит стеной между Ви и Лалилой, так что тебе бояться нечего.
     - Не говори мне о дурацких законах Ви. Если Ви  хочет  взять  себе  еще
жену, пускай берет. Таков наш обычай, это я понимаю. Но я  не  могу  понять,
как смеет он дружить с этой колдуньей, сидеть с ней у огня и  беседовать,  а
я, жена, должна оставаться на морозе снаружи. И ты тоже, - медленно  сказала
она.
     - Прекрасно понимаю. Ви мудр, а сейчас ему приходится трудно.  Он  ищет
себе помощника. Вот он нашел светильник и поднял его в руке, чтобы  рассеять
тьму.
     - Да, а пока он смотрит на свет, ноги его  провалятся  в  яму.  Слушай,
Паг. Когда-то я была советчиком Ви. Потом ты заменил меня. А  теперь  пришла
эта колдунья и отняла его у нас обоих:  поэтому  мы,  бывшие  враги,  должны
стать друзьями и избавиться от Лалилы.
     - Для того, чтобы стать врагами вновь? Понимаю тебя. Словом, ты  хочешь
избавиться от Лалилы? Так?
     - Да.
     - Хочешь, чтобы я прикончил ее - не сам, но возмутив против нее народ?
     - Возможно, это - самый лучший выход, - тревожно  согласилась  Аака.  -
Ведь на народ-то она и навлекла проклятие.
     - Ты в этом уверена? А может  быть,  если  ее  оставить  в  покое,  она
принесет много пользы? Ведь мудрость полезна, а она мудра.
     - Я убеждена, что лучше всего будет убрать ее, - вспыхнула Аака, - и ты
думал бы так же, если бы ты был женою, у которой отнимают любимого мужа.
     - А как жена показывает свою любовь к мужу? Я не был женат и  не  знаю.
Скажи, тем ли, что резка с ним, осуждает все, что он делает, и ненавидит его
друзей, или же тем, что заботится о нем и помогает ему? Я знаю  только,  что
такое дружба.
     - Ведь даже собака предана своему хозяину, - подумав, продолжал Паг.  -
Но любовь и ее пути мне неведомы. Однако я, как и ты, ревную к Лалиле  и  не
огорчусь, если она уедет отсюда. Словом, я обдумаю то, что ты  мне  сказала,
если у тебя нет больше ракушек, Аака.
     Ракушек больше не оказалось,  и  Паг  ушел.  Аака  все-таки  не  поняла
намерений Пага. Она знала только, что Паг ревнует  Ви  к  Лалиле,  и  потому
должен желать ее погибели.
     Но Паг - человек странный и непонятный.


x x x

     Паг ушел в леса, так как Ви теперь советовался во всем с  Лалилой  и  в
нем не нуждался. Он забрался в самую глушь, куда никто из людей  никогда  не
заходил, бросился ничком наземь и стал думать.
     Он думал до тех пор, пока его голова не пошла кругом  и  думать  больше
стало  невмоготу.  И  тогда  в  нем  сразу  проснулся  зверь:  ему   надоели
бесконечные размышления, захотелось  стать  просто  зверем,  какие  живут  в
лесах.
     Он приложил руки ко рту и протяжно завыл. Он  выл  трижды  и,  наконец,
вдали раздался ответный  вой.  Паг  замолчал  и  стал  ожидать.  Солнце  тем
временем село, и наступили сумерки.
     Раздался шорох: кто-то ступал по  сухим  сосновым  иглам.  Затем  между
стволами  деревьев  появилась  огромная   волчья   морда   и   подозрительно
огляделась. Паг завыл снова, потихоньку,  но  волк  все  еще  колебался.  Он
отошел и стал кружить, покуда не почуял запах Пага.
     Тогда волк прыгнул, и за ним следом затрусил  волчонок.  Серая  волчица
подбежала к Пагу, положила ему передние лапы на плечи и облизала  его  лицо.
Паг погладил ее по голове, волчица уселась у его ног, как  собака,  и  тихим
ворчанием подозвала волчонка, точно для того, чтобы познакомить его с Пагом.
Но волчонок не хотел подходить к человеку.
     Паг и волчица сидели одни. И Паг  стал  говорить  с  волчицей,  которая
много лет тому назад кормила его. Он говорил, а она сидела, будто слушала  и
понимала его. Но понимала она только, что с нею  говорит  человек,  которого
она когда-то кормила.
     - Я убил всех твоих родичей, Серая Мать, - говорил Паг волчице. - Почти
всех. Но ты простила мне, ты пришла на мой зов, как прежде приходила. А ведь
ты - только зверь, а я - человек. Если ты, зверь, можешь простить, то почему
я, человек, должен ненавидеть того,  кто  причинил  мне  значительно  меньше
обид, чем я тебе? Почему должен я убивать  Лалилу  за  то  только,  что  она
похитила у меня человека, которого  я  люблю?  А  ведь  она  мудрее  меня  и
красавица! Серая Мать, ты - хищный зверь, и ты простила меня и пришла на мой
зов; потому что когда-то вскормила меня! А я человек!
     Волчица поняла, что вскормленный  ею  человек  чем-то  взволнован.  Она
облизала ему лицо и прижалась к ногам того, кто уничтожил всех ее  сородичей
и воспользовался ее любовью в своих целях.
     - Я не убью Лалилу и не буду бунтовать народ, - сказал, наконец, Паг. -
Я прощу, как Серая Мать простила меня.  Если  Аака  хочет  погубить  Лалилу,
пусть строит козни, но я предупрежу Морскую Колдунью. Да, я предупрежу ее  и
Ви. Спасибо тебе за урок, Серая Мать.
     Волчица убежала вместе с волчонком, а Паг вернулся в селение.


x x x

     Утром на следующий день Паг сидел возле пещер