овеку, пробывшему долгое время в экстремальных  усло-
виях, вернуть душевный покой и радость жизни. Такой подход может внушить
ветерану, что для выздоровления он должен изменять свое поведение, чтобы
стать как все, онормальнымп, а значит, перестать действовать,  думать  и
чувствовать по-своему, оне как всеп.
   Фактически, этот подход предлагает лечить симптомы заболевания, а  не
его причину, и целью такого лечения должно быть  не  здоровье,  а  соот-
ветствие общепринятым нормам поведения.  Мне  представляется,  что  путь
осоциальной адаптациип неспособен привести к истинному выздоровлению.
   Истинное физическое и душевное здоровье состоит не в том, чтобы соот-
ветствовать чьим-то нормам и стандартам, а в том, чтобы прийти к  согла-
сию с самим собой и реальными фактами своей жизни.
   Другим отрицательным следствием такого подхода будет то, что поверив-
шие в него пациенты, не  сумев  заставить  себя  действовать,  думать  и
чувствовать так, как опринятоп в нашем обществе, придут в отчаяние и по-
теряют веру в выздоровление. В действительности же на пути к  истинному,
а не иллюзорному исцелению, не столь важно вести себя окак всеп, но зато
очень важно быть предельно честным с самим собой, оценивая то, что  про-
исходит в жизни в настоящий момент. Если сегодня на обстоятельства жизни
большое влияние оказывают волнующие воспоминания, поведение, образ  мыс-
лей и чувств, пришедшие в наследство из  прошлого,  очень  важно  честно
признать их существование,  даже  если  кому-то  это  покажется  "ненор-
мальным". Постепенно узнавая, каким образом "травмирующие события"  пов-
лияли на вашу жизнь, вы одновременно придете к пониманию того, что исце-
ление - процесс глубоко личностный и охватывает почти  все  сферы  вашей
жизни, а значит не может сводиться к одной лишь осоциальной адаптациип.
   Узость и ограниченность о социально-  адаптационногоп  подхода  можно
проиллюстрировать на примере известной геометрической головоломки о9 то-
чекп. По условиям этой задачи, нужно соединить четырьмя прямыми линиями,
не отрывая карандаша от бумаги, девять точек, расположенных в  три  ряда
на одинаковом расстоянии друг от друга. Вы очень скоро  обнаружите,  что
это сделать невозможно, если не выходить за пределы квадрата, обозначен-
ного точками. Правильное решение требует, чтобы линии вышли  за  пределы
квадрата. Только собственный стереотип мышления не позволял  вам  искать
решение за границей квадрата, а ответ был здесь, на виду, но  открыт  он
лишь для тех, кто может расстаться со стереотипом.
   Подобным же образом и осоциально-адаптационныйп  подход  к  проблемам
людей, побывавших за гранью нормального человеческого опыта,  удерживает
в рамках тех стандартов ценностей, которые присущи обычной,  далекой  от
опасности жизни. Это все равно, что в задаче с точками  не  выходить  за
пределы воображаемого квадрата. Правильные  действия  требуют  нарушения
искусственных границ, которые мы сами  поставили:  болезненные  явления,
порожденные экстремальной ситуацией, следует лечить нестандартными мето-
дами, выйдя за пределы искусственной схемы осоциальной адаптациип.
   Позвольте в качестве иллюстрации рассмотреть один из симптомов ПТС, а
именно, явление онемотивированной бдительностип. Как  вы  помните,  этот
симптом означает, что человек постоянно и с пристальным вниманием следит
за всем, что происходит вокруг; он постоянно наготове, словно ждет опас-
ности со всех сторон. С точки зрения онормальногоп среднего  американца,
такое поведение можно считать по меньшей мере странным, а то  и  принять
его за признак психического расстройства.
   Теперь посмотрим на ситуацию с другой стороны. Для ветерана,  который
долгое время жил в условиях, где не сразу отличишь друга от врага, а бе-
зопасное укрытие - от коварной ловушки, совершенно естественна  привычка
соблюдать большую осторожность и бдительность, чем это свойственно чело-
веку, не обремененному тяжелым жизненным опытом.
   Мне вспоминается одна учебная радиопередача военных  лет,  предназна-
ченная американским войскам на линии фронта. Вначале слышно, как  безза-
ботно насвистывающий солдат садится в свой джип, включает  зажигание,  и
вдруг - оглушительный взрыв и звуки сирен. Эпизод заканчивается  предуп-
реждением: оПрежде чем ехать, проверь! В машине могут  быть  мины-ловуш-
кип.
   С проблемой такого рода никто из нас, мирных граждан, не  знаком.  Мы
заходим в гараж, садимся в машину, включаем зажигание и не держим в  го-
лове даже мысли о минах-ловушках. Но вот человек попадает в такие  усло-
вия, где сама его жизнь зависит от того, насколько он усвоит непривычный
образ мыслей я манеру поведения.
   В результате такого испытания в психике человека происходят  глубокие
изменения. Это бывает с каждым, кто попадает в  экстремальную  ситуацию:
травмирующие обстоятельства по природе таковы, что от их воздействия  не
удается уберечься практически никому.
   Предупреждения о минах-ловушках дают представление о том, какого рода
образ мыслей и способ поведения считались нормальными во Вьетнаме и дру-
гих районах боевых действий. Людей, проявлявших в быту крайнюю  осторож-
ность и осмотрительность, могут считать опараноикамип, или указывать им,
что их опасения неразумны, но если смотреть на их поведение, помня о ми-
нах-ловушках, станет ясно, что граница между оразумнымип и онеразумнымип
опасениями при разном жизненном опыте воспринимается неоднозначно.
   Человеку, который всю жизнь водит машину от  собственного  гаража  до
автостоянки своего офиса, и в голову не придет регулярно проверять,  нет
ли в машине мин-ловушек. Такая  осторожность  покажется  чрезмерной,  он
убежден, что мин-ловушек не бывает, во всяком случае он ни разу  с  ними
не сталкивался. А вот человеку, который своими глазами видел, как  из-за
этих хитроумных приспособлений его товарищи погибали и получали  увечья,
не так-то просто поверить, что мин-ловушек не бывает и бояться их  нера-
зумно: он-то в своей я сталкивался с ними, и не раз. Для него естествен-
но проявлять повышенную бдительность, порой приводящую в недоумение  ок-
ружающих.
   Когда мы помним об этом, нам легче понять, как опасно судить  о  дру-
гих, опираясь только на свой опыт. То, что с одной точки зрения  кажется
неразумным страхом, с другой представляется обоснованной осторожностью.
   Я не хочу сказать, что для бывшего военного совершенно нормально  че-
рез 20 лет после войны бдительно искать в машине мины-ловушки. Такое по-
ведение с полным правом можно назвать неуравновешенным, а страх  -  нео-
боснованным. Но методы преодоления этого страха, если мы установили, что
он действительно чрезмерный и неразумный, будут различными, в зависимос-
ти от того, стремимся мы только к осоциальной адаптациип, или к  исцеле-
нию.
   Если вы часто проявляете излишнюю бдительность и  считаете,  что  вам
следует изменить свое поведение в соответствии с социальной  нормой,  вы
сосредоточитесь на том, чтобы перестать осторожничать  и  вести  себя  в
точности как ваш, онормальныйп сосед, который убежден,  что  мин-ловушек
не бывает. Но, стараясь быть на него похожим, вы, по  всей  вероятности,
потерпите неудачу, поскольку знаете много такого, о чем и не подозревает
ваш сосед. Вы будете злиться, в очередной раз поймав  себя  на  излишней
бдительности, и придете к выводу, что вам не удается стать онормальнымп.
   Если же в борьбе с излишней бдительностью вы примете целительный под-
ход, то ход ваших мыслей будет совершенно иным. Вместо того, чтобы  ста-
раться обыть как всеп, вы сначала  вспомните,  что  когда-то  повышенная
бдительность имела для вас жизненно важное  значение,  и  теперь  всякая
стрессовая ситуация подталкивает вас именно к такому способу поведения.
   Напоминая себе, что такая реакция для вас совершенно естественна,  вы
как бы даете себе разрешение всякий раз сознательно отмечать ее  появле-
ние: оопять у меня это нехорошее ощущение...)п  И  только  вы  научитесь
вовремя распознавать стрессовую реакцию, вам останется только задать се-
бе вопрос, оправдан ли страх в данной ситуации?
   При таком подходе вы не стараетесь быть похожим на  кого-то  другого.
Вы остаетесь самим собой, со всеми знаниями и навыками, которых у вас не
отнять. Вы учитесь контролировать свои автоматические реакции, чтобы они
работали на вас. Вы сможете различать реакцию на стресс: ситуацию, когда
вам ничто не угрожает и требуется только расслабиться и отдохнуть, и ре-
альную опасность, когда повышенная бдительность вполне оправдана и необ-
ходима. Развивайте в себе это умение, и вам станет легче  жить  и  оста-
ваться таким, как есть. Всего того, чему вы  научились  в  экстремальной
ситуации и что вам может еще когда-нибудь пригодиться, забывать не  нуж-
но: для истинного выздоровления вовсе не требуется  перечеркивать  часть
своей жизни ради соответствия чьим-то меркам.
   Самое, важное, что следует знать о посттравматическом  стрессе:  даже
после долгих лет смятения, страха и депрессии, можно вновь обрести  жиз-
ненное равновесие, если поставить перед собой такую  цель  и  настойчиво
идти к ней. Это доказано на примере многих людей,  переживших  травму  и
долго страдавших от посттравматических болезненных  явлений.  Научившись
распознавать последствия пережитых экстремальных обстоятельств, люди по-
нимают, что они вполне нормальны, что болезненные явления - естественный
результат тяжелых событий в прошлом. Такое понимание приводит к внутрен-
нему принятию того, что произошло в жизни, и к примирению с самим собой.
   Исцеление именно и состоит в том, чтобы примириться  с  самим  собой,
увидеть себя таким, как есть на самом деле и,  внося  изменения  в  свою
жизнь, действовать не вопреки своей индивидуальности, а в союзе  с  ней.
Это и есть истинная задача исцеления. Как только вы  искренне  спросите:
оГде найти смысл всего того, что произошло в  моей  жизни?)п-  считайте,
первый шаг к исцелению сделан. Изменить прошлое мы не в  силах:  его  не
сделаешь более прекрасным или хотя бы менее безобразным, но  наши  тепе-
решние чувства, наши представления о себе, о прошлом, о том, какой смысл
заложен в нем, - могут стать другими.
   Исцеление - это открытие новых возможностей и  перспектив,  овладение
искусством жить так, чтобы в душе царил покой. Мне посчастливилось  наб-
людать этот процесс перемен во многих людях.
   Главный недостаток осоциальной адаптациип состоит в  том,  что  такая
направленность уводит людей от каких бы то ни было перемен.
   Ведь при таком подходе вы не станете задавать себе вопрос: "Чего  мне
не хватает, чтобы чувствовать себя хорошо и радоваться жизни?" Не стане-
те выяснять, что же мешает вашему счастью. Вместо этого вы будете вынуж-
дены ставить вопрос иначе: оЧего мне не хватает, чтобы быть  как  все?п.
Поиск ответа на него вряд ли приведет  к  пониманию  своего  внутреннего
состояния или подскажет пути перемен, скорее всего  он  переключит  ваше
внимание на внешнюю сторону поведения и на его о ненормальностьп.
   Вдумайтесь, к примеру, в весьма распространенные замечания: "ты слиш-
ком много пьешьп, оты злишься из-за любого пустякап, оты ни с кем не бы-
ваешь откровененп. В каждом - отражено наблюдение, что у человека  нару-
шено внутреннее равновесие; каждое указывает на отклонение  в  поведении
(оС тобой что-то не в порядкеп) ,- но все эти замечания уводят от вопро-
са: чему служат данные отклонения,  какой  внутренней  потребностью  они
вызваны?
   Процесс исцеления, кроме всего прочего, конечно, предполагает измене-
ние поведения. С другой стороны, если истинная причина отклонений связа-
на с прошлыми переживаниями и в основе нездоровых поступков  лежит  под-
сознательная потребность заглушить душевную боль, тогда само по себе из-
менение поведения не принесет желаемого результата. Согласно же установ-
кам осоциальной адаптациип, путь к здоровью лежит только лишь  в  отказе
от неправильных поступков, а следовательно, и главная цель лечения - по-
мочь человеку вести себя иначе.
   Трудность состоит в том, что нездоровые привычки (например,  злоупот-
ребление алкоголем) человек приобретает, когда стремится  скрыть  что-то
другое, сильно беспокоящее его. Я называю  это  "рефлексом  подавленияп,
его часто можно наблюдать в поведении людей, переживших травму.  Рефлекс
подавления загоняет неприятные чувства вглубь -  туда,  где  их  эмоцио-
нальное воздействие ощущается с меньшей интенсивностью. Это, как  прави-
ло, сопровождается постоянным напряжением мышц тела. И по мере того, как
человек привыкает подавлять в себе отрицательные  чувства  (гнев,  нена-
висть, ревность, ярость, подозрительность), он одновременно теряет  спо-
собность испытывать положительные эмоции (любовь,  доброту,  дружелюбие,
доверие). А ведь именно положительные чувства - к себе, к окружающим,  к
жизни - дают человеку желание и силы изменить что-то в себе и в  обстоя-
тельствах своей жизни.
   Когда поставленная цель - это социальная адаптация, внимание не  сос-
редоточено на планировании того, как достичь пункта назначения; вы почти
не задумываетесь, где вам довелось побывать. Вот почему все  двадцать  с
чем-то лет, в государственных медицинских центрах для  ветеранов  методы
первичного лечения не предусматривают обсуждения военных событий и  свя-
занных с ними сновидений. Вместо этого  лечение  построено  на  принципе
обудь здесь и сейчасп (выражение одного из ветеранов), а основная  уста-
новка состоит в том, забыть прошлое (поскольку, дескать, изменить его мы
не в силах).
   Бесплодность идеи осоциальной адаптациип - почему я и называю ее  ми-
фом - объясняется тем, что она полностью  игнорирует  важный  факт:  для
многих ветеранов прошедшая война до сих пор  присутствует  в  их  жизни.
Связанные с войной переживания и воспоминания для них  реальны  здесь  и
сейчас. А значит, чтобы выполнить рекомендацию обудь здесь и сейчасп, им
необходимо вспомнить то, что было раньше.
   Нужно сделать оговорку: без конца размышлять о прошлых  страданиях  и
невзгодах не особенно полезно, а может быть, даже и вредно. Но с  другой
стороны, никто не станет отрицать, что жизненный опыт -  богатейший  ис-
точник знаний о наших  собственных  сильных  и  слабых  сторонах.  Чтобы
вспомнить свои прошлые достижения или извлечь урок из прошлых неудач, мы
должны иметь доступ к тому, что произошло с нами раньше, и за счет этого
более полно строить свою жизнь сейчас.
   Если незажившие душевные раны преграждают доступ к прошлому, сокраща-
ется диапазон теперешних возможностей (как если бы у вас был телевизор с
двадцатью каналами, но из них работали только три, а  настройка  на  ос-
тальные была бы невозможна из-за большого количества помех).
   Чтобы, быть целостной личностью, необходимо воспринимать информацию о
себе беспрепятственно по всем каналам.
   Продолжая сравнение с телевизором, - у человека помехи создает, глав-
ным образом, собственный страх. Настраиваясь на все новые и новые каналы
приема информации о себе, мы обнаруживаем новые способы решения встающих
перед нами проблем. Это дает большую свободу действий и укрепляет  внут-
реннее спокойствие, хотя осоциальная адаптацияп здесь совершенно ни  при
чем.
   И последнее, что хочется сказать о разнице между осоциальной  адапта-
циейп и исцелением. Практически все вьетнамские ветераны, с которыми мне
довелось беседовать, сходятся в одном на войне случались не только тяже-
лые, травмирующие события, но и такие, в которых укреплялись  силы,  му-
жество, уверенность в себе. Встреча со  смертельной  опасностью,  победа
над страхом, взаимная поддержка в тяжелых условиях - во всех этих  испы-
таниях закалялся характер. Большинство онормальныхп американцев не прош-
ли этой суровой школы и не познали на собственном опыте  такую  проверку
перед лицом опасности.
   Американская земля вот уже много лет не знает войн, и эта (кажущаяся)
безопасность позволяет нам судить о том, что онормально,  а  что  ненор-
мально, вовсе не так, как судят об этом в странах, раздираемых войнами и
конфликтами.
   У большинства вьетнамских ветеранов, пытающихся адаптироваться, приу-
чить себя к "нормальному" поведению, главные трудности  возникают  из-за
того, что им в качестве лечения предлагают попросту  забыть  прошлое.  А
это часто означает, что из памяти будут выброшены  не  только  уродливые
образы войны, но также уроки благородства, дисциплины, чести и мужества.
Такой путь не ведет к целостности.
   Истинное исцеление приходит тогда, когда мы отдаем должное всему, что
узнали на своем жизненном пути и пользуемся этими знаниями.
   Поэтому, я предлагаю отказаться от идеи оадаптациип и отправиться  на
поиски того, что привело бы вас к более гармоничной жизни, достойной са-
моуважения.
   3. Как распознать страх.
   Когда мы были маленькими детьми, страх составлял  неотъемлемую  часть
нашей жизни: он появлялся всякий раз при встрече с неизвестным или когда
мы испытывали дискомфорт и не знали способа вновь вернуть состояние ком-
форта и защищенности. Подрастая и постепенно узнавая все больше и больше
об окружающем мы ближе знакомились с пугавшими нас когда-то предметами и
явлениями и переставали испытывать страх при  столкновении  с  ними.  Мы
учились справляться с различными неприятными моментами нашей жизни выби-
рая такой способ поведения, который устранял бы дискомфорт или  хотя  бы
уменьшал его. Жизнь учила многих из нас, что свой страх нельзя не только
показывать окружающим, но даже признаваться в нем самому себе.
   Во многих психологических исследованиях описан так называемый  офено-
мен  Джона  Узинап.  Этот  киноактер,  исполнявший  роли  суперменов   в
фильмах-боевиках, стал примером для подражания и кумиром мальчишек 50-60
гг. киногерой Джона Узина не склонен обсуждать свои чувства и  пережива-
ния. При встрече с опасностью он тверд и бесстрашен. Он умеет  сохранять
хладнокровие в  ситуации;  борьба  за  справедливость  для  него  важнее
собственной жизни. Из одной киноленты в другую повторяются кадры:  герой
храбро шагает навстречу опасности, выступая в одиночку против целой  за-
сады злодеев. У зрителя создается впечатление, что Узин либо вообще  ни-
чего не боится, либо его делают неуязвимым для чувства страха  непоколе-
бимая твердость и жажда справедливости. Разумеется, он был кумиром наше-
го детства: мы мечтали во всем походить на него и на других подобных ему
суперменов. Ради этого сходства мы должны были так же хорошо, как и  он,
преодолевать страх или хотя бы делать вид, что нам это удается.
   Таким образом мы, взрослея, учились лгать и притворяться перед самими
собой, чтобы замаскировать чувство страха. Мы делали вид, что переживаем
не страх, а что-то другое: оСтрашно? Мне? Да  нисколько!п.  Мужчине  бо-
яться не пристало; боятся одни трусы - твердили нам не раз.
   Когда мужчине страшно, он вынужден каким-то образом видоизменять этот
страх, чтобы спрятать его - причем, не только от других, но от себя  са-
мого, поскольку показать свой страх означало уронить себя в мнении окру-
жающих. Таким образом, у огромного большинства  американцев  выработался
поведенческий механизм отрицания собственных глубинных страхов. Впрочем,
конкретные причины, вызывающие страх, для разных людей  совершенно  раз-
личны. Попросту говоря, когда мы всерьез чего-либо боимся, мы не  желаем
признаваться в этом  даже  самим  себе.  Мы  отказываемся  называть  это
чувство страхом и вынуждены подыскивать  для  него  какое-нибудь  другое
благовидное название. Но все это чистейший самообман, поскольку  испыты-
вать страх присуще каждому человеку без исключения.
   Говоря о травмирующих событиях, мы обычно имеем в виду события, кото-
рые не просто выходят  за  рамки  обыденного  опыта,  но  также  рождают
сильный страх и душевную боль. Угроза была настолько сильной, что у  пе-
режившего ее человека могло быть вовсе утрачено  ощущение  безопасности,
способность чувствовать себя комфортно в этом мире.
   Е