строительстве  появятся  невиданные  сооружения,  усиленные
этими нитями. Мостостроение - небывало прочные мосты, сейсмостойкие. Сколько
жизней будет  спасено!  Аэрокосмический  комплекс!  Знаешь  ли  ты,  сколько
стального провода идет на один самолет?  Наши  специалисты  подсчитали,  что
только авиастроению понадобится в  год  нитей  на  два  миллиарда  долларов.
Станки и инструменты! Кораблестроение! Бытовые приборы!
   - Не забывай военную промышленность. Нить  вместо  колючей  проволоки!  -
подсказал Дункан.
   - Ага, ты начал думать! Записываю,  за  это  получишь  поощрение.  Каждый
должен получать по заслугам, я так считаю. За  любые  реальные  предложения,
способствующие расширению рынка для данного изделия, будут выданы премии.
   Дункан только сглотнул.
   - Подсказка в качестве первого поощрения, Дункан, - прищурив глаз, сказал
Браунли. - Недвижимость.  Покупай  землю  в  городе.  "Пластикорп"  начинает
широкую программу расширения производства, цена на землю в городе подскочит.
Знаю хорошего маклера по недвижимости, его зовут Питер Уайльд,  Он  поможет,
умеет держать язык за зубами. У него уже есть  варианты,  обещающие  хорошую
прибыль. Так говорит этот Питер. Надо воспользоваться.
   На чем мы остановились? А, выгоды для города. Корпорация будет щедрой, но
нам надо подправить наш образ в  глазах  общественности,  это  твоя  работа.
Средства на связи с общественностью не ограничены. Это тебе  понравится,  не
так ли, Дункан? Построим  новую  больницу,  библиотеку,  выделим  деньги  на
улучшение системы образования, помощь бойскаутам.
   - Думаю, надо начать с новой больницы, - криво  усмехнулся  Дункан.  -  К
тому же в ней могут найти применение нити Томса.
   - Это твоя область, думай, предлагай. Но подробности чуть позже. Теперь о
главном, первоочередном. Для начала надо поймать сукиного... беднягу  Томса,
чтобы оказать ему помощь.
   - Что от нас требуется?
   - Если бы я знал, что надо делать, я не нуждался бы в вас. Думай! Какие у
него были привычки? Где он может скрываться? Каковы  мотивы  его  поступков?
Что  он  планирует?  Встань  на  его  место!  Попытайся  проникнуть  в   его
свихнувшуюся  голову!  Найди  его  и  верни  в  широко   раскрытые   объятья
"Пластикорпа".
   - Пожалуй, его будет трудно убедить. Ему же грозит обвинение в убийстве.
   - Какое убийство? Томс не преступник, он болен. Невменяемый  не  отвечает
за свои поступки. Ни один суд присяжных не признает его виновным.  Несколько
лет лечения в санатории, в роскошном санатории - это все,  в  чем  нуждается
бедный Томс.
   Когда Дункан и Джанис вышли из столовой, улыбка сошла с лица Браунли, как
отклеившийся пластырь.
   - Ну и что? - спросила Джанис, когда они вошли в кабинет Дункана.
   - Что? Пожалуй, надо браться за поиски Томса.
   - Для Браунли?
   - Для собственной безопасности, а также для того, чтобы помешать  Браунли
распространить нити по всему миру.
   - А как это можно сделать?
   - Может быть, секрет Томса умрет вместе с ним.
   - Ты думаешь, что Томс умирает? Дункан похлопал тяжелой серебряной ручкой
трости по своей ладони.
   - Думаю, что пока нет.
   Джанис вздохнула, потом расправила плечи.
   - Так с чего начнем?
   - Мы будем, как и Браунли, работать допоздна. Дождемся, когда все  уйдут,
и начнем искать.
   - Непонятно, почему ОНИ не ищут?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ну, внизу есть признаки жизни, но почему не проводятся  обыски,  почему
по территории не бегают собаки-ищейки?
   - Ты думаешь, он в здании?
   - А где же еще ему скрываться?
   - Но в здании полно людей. Во всяком случае, в дневное время.
   - Полно, но не везде.
   - Что? Я не понял. Где нет людей?
   - В башнях.
   - В каких это башнях?
   - Ну в этих, которые по углам здания. Хотя ты ведь не видел здания.
   - Пожалуй, не видел.
   - Извини, дорогой. У нашего  здания  странный  вид.  Когда-то,  во  время
"сухого закона", оно принадлежало магнату самогоноварения, который  построил
копию старинного замка. Здесь есть все - и бойницы, и башни. При капитальном
ремонте входы в башни  были  просто  замурованы.  Используется  только  одна
башня, та, в которой ты... в которой Томс устроил свою ужасную ловушку.
   Джанис перевела дух и продолжала:
   - Готова спорить, что башни отделены от здания только  перегородкой.  Для
Томса...
   - Перегородка не является препятствием для Томса, так? Согласен с  тобой,
совершенно согласен.
   После шести часов на  их  этаже  стало  тихо.  Старинный  лифт  прекратил
кряхтеть и громыхать.
   - Куда пойдем? - спросила Джанис, когда они тихонько вышли в вестибюль.
   - Туда, где работал Томс. В лаборатории было  двое  -  Томс  и  еще  один
сотрудник. Это где-то недалеко.
   В лаборатории было необычно чисто, что явилось  контрастом  с  остальными
частями здания, в которых царил хаос.
   - А куда теперь? - хрипло спросила Джанис.
   - Стены. Проверь стены, особенно  ту,  которая  выходит  на  какую-нибудь
башню.
   Джанис начала ощупывать стены,  не  совсем  представляя  себе,  что  надо
искать. Неожиданно открылась дверь в лабораторию.
   - Решили поработать ночью? - спросил Браунли. - Хвалю  ваше  усердие,  но
это помещение уже тщательно проверено. Томс не оставил никаких  записей,  ни
клочка бумаги.
   - У него была записная книжка, - начала  торопливо  объяснять  Джанис.  -
Листы на проволочной спирали. Мы... я подумала,  что  он  вел  что-то  вроде
дневника, в нем можно было бы найти полезные сведения.
   - И если в этом дневнике  окажется  заветная  формула,  вы,  естественно,
передадите его мне.
   - Нас не интересует формула, - сказал Дункан. - Формула  нужна  тебе.  Мы
пытаемся разыскать Томса. Браунли обвел глазами помещение.
   - Я его здесь не вижу, - сказал он. - Пожалуй, вам лучше поискать  его  в
другом месте.
   И он открыл дверь, как бы приглашая их к выходу.
   - Я почти уверена, что Браунли нам не доверяет, - заметила Джанис,  когда
они вышли на улицу.
   - Не дал лам продолжить поиски.
   - Пожалуй, да. А ты обратил внимание... Извини. У интересующей нас  стены
стоит большой лабораторный шкаф. На полу я заметила  царапины,  они  затерты
мастикой. Значит, они старые, они не от передвигания  шкафа  при  обыске.  А
вдруг...
   - ...шкаф двигали? - закончил мысль Дункан,  обняв  ее  за  плечи.  -  Но
почему команда Браунли, проводившая обыск, не заметила их?
   - Они же искали бумаги. Как нам быть теперь? Может быть, вернемся?
   - Вернемся, дорогая, но не сейчас. За нами следят. Браунли не из тех, кто
доверяет людям. Он держит ушки  на  макушке  и  следит  за  нами.  Продолжим
завтра.
   - Да, но...
   - Что - но?
   - Боюсь представить себе, что может наделать Томс до завтра, пока  он  на
свободе.
   - Мы ничего не сможем сделать. Надо побеспокоиться о нашей  безопасности.
Ты не возражаешь, если мы вместе  проведем  ночь  в  каком-нибудь  захудалом
мотеле?
   Браунли наблюдал за ними до тех пор, пока они,  посмеиваясь,  не  сели  в
такси. Дождавшись отъезда машины, он покинул главный  вход  и,  сгорбившись,
побрел обратно на свой командный пункт в столовой.
   Сегодня они не вернутся и не помешают ему. Браунли посмотрел на часы -  в
шесть сорок пять должны заступить на дежурство охранники с собаками. Они  не
опоздают,   потому   что   фирма   по   охране   собственности   принадлежит
"Пластикорпу".
   Интересно, что они искали в лаборатории Томса? Формулу они не искали, это
точно. Он просто намекнул на формулу, чтобы  избавиться  от  них.  Обиженные
тобой люди, как правило, отходят в сторону и не мешают.  Таких,  как  Дункан
Хелм,  с  их  этикой  и  моралью,  легко  обидеть.  Со  стороны  Браунли  не
потребовалось никаких усилий, чтобы обидеть  их,  порядочными  людьми  легко
управлять. Одних приходится покупать, как бы  дорого  они  себя  не  ценили,
других  можно  просто  столкнуть  с  дороги.  Даже  Лию,  его  жену,   можно
оттолкнуть. Сначала она привыкла к роскоши, с помощью которой он  купил  ее,
потом стала требовательной, а потом  начала  пить.  Понадобился  всего  лишь
легкий толчок, чтобы она свалилась в яму, которая  для  нее  была  по-своему
притягательной. Легкий эмоциональный толчок. И с тех пор она превратилась  в
алкоголичку, с которой он делил ложе  и  которую  время  от  времени  чистил
щеткой и приводил в порядок для тех случаев, когда был обязан показаться  на
людях с женой.
   Единственным, кого ему не удалось приручить, был Драчун. Но он  надеялся,
что рано или поздно найдет правильный подход и сделает из  Драчуна  мужчину.
Но теперь было поздно. Надо признаться, что слишком поздно.
   Теперь же, когда Драчун пропал, а Лия  окончательно  спилась,  необходимо
устранить ее  из  его  жизни.  Особых  усилий  не  потребуется,  всего  лишь
небольшой толчок. В пьяном виде она предрасположена к самоубийству. Если  ее
не доконают пропажа Драчуна и таблетки, он придумает что-нибудь еще. А может
быть, в этой заварухе до нее доберется Томс?
   Он даже перестал шагать по столовой. Ведь у него были "образцы",  которые
обнаружили оперативные группы! Только надо будет  проявить  осторожность,  в
прямом и переносном смысле. Будет много  крови!  Но  может  быть,  она  сама
избавит его от необходимости действовать?
   Тогда он купит себе более  молодую  и  привлекательную  жену,  завяжет  с
проститутками вроде "Бархатной". Ведь никакими законами не  запрещено  иметь
привлекательную жену, это же один из законов природы.
   Новая жена должна быть породистой. Он сам  еще  достаточно  молод,  чтобы
вырастить второго сына.
   Браунли остановился, оперся о стену. Второй сын! Он думает о замене!  Как
будто его пропавший мальчик был  вещью,  для  которой  можно  найти  замену.
Драчун далек от совершенства, но все равно он был ЕГО сыном.
   На полу валялась пластмассовая чашка для кофе, в которой плавали  бумажки
и раскисший окурок сигареты. Он  раздавил  чашку  -  пусть  ночные  уборщики
поработают.
   А что, если еще раз заглянуть в лабораторию Томса? Хелм ведь подумал, что
там может оказаться что-то интересное. Этот Хелм и его подружка очень похожи
на тех персонажей детективных  историй,  которые  всегда  находят  виновника
преступления. Их  можно  назвать  "Слепой  детектив  со  своей  неустрашимой
помощницей".
   Браунли покачал головой. Нет; там не  найти  ни  ключей  к  разгадке,  ни
неожиданных решений, которые приходят на ум после третьей трубки.  Рано  или
поздно Томс проявит неосторожность, и они поймают его. Единственное,  о  чем
Браунли был готов просить Бога, это то, чтобы больше не  пострадал  ни  один
сын. Пожалуй, возможна еще одна жертва, но он  не  хотел  бы  назначать  эту
жертву.
   Лично он за то, чтобы Томс получил по заслугам. Он за то, чтобы Томс  был
наказан  с  помощью  его  собственной  нити.  Он  бы  первым   записался   в
добровольные палачи. Но  надо  было  помнить  и  о  другом.  Если  даже  эти
специалисты по маркетингу правы только наполовину, все равно стоит  оставить
Томса в живых. Но только до тех пор, пока Браунли не узнает его тайну...
   Он выпрямился, посмотрел на часы.  Инга  Андерс  скоро  будет  здесь,  ее
дежурство в медицинском центре по  оказанию  экстренной  помощи  закончилось
десять минут назад. У нее был ключ, охранники получили указания.
   Браунли вышел из столовой. Он  вспомнил,  что  в  нижнем  ящике  стола  в
кабинете стояла полная бутылка виски. По его указанию в кабинет  принесли  и
застелили кровать. Чтобы нормально работать завтра утром, необходимо вскрыть
нарыв горя, который зреет у него в горле и  мешает  дышать.  Для  этого  был
всего один способ. За годы непрерывной работы у него  внутри,  кроме  гнева,
накопилось много разных эмоций. Чтобы дать выход этим эмоциям, человеку надо
напиться и поплакаться в мягкую женскую грудь. Неважно, чья это  грудь.  Лия
никуда не годилась, она сама  страдала  от  собственного  горя.  Страдала  в
пьяном виде.
   Во время утреннего разговора у него мелькнула мысль  прекратить  связь  с
Ингой и снова вернуть ту, которую звали Эми. У нее была грудь очень  удобная
для того, чтобы в нее поплакаться. Но если думать  о  будущем,  Инга  лучше.
Браунли подозревал, что она обладает весьма ценным в его глазах свойством  -
распущенностью. И грудь у Инги достаточно мягкая, он  уже  имел  возможность
убедиться в этом. Белая  и  мягкая  грудь  под  накрахмаленным  лабораторным
халатом, похожая на белый зефир в жестком бумажном стаканчике.
   Артур Борегар Браунли откупорил бутылку виски и поднес ее к губам.
   Глава 24
   У Джона Томса был списочек.
   Он придумал новую игру. Если натянуть  нить  между  кончиками  мизинца  и
большого пальца и пользоваться ею очень  осторожно,  проводя  рукой  поперек
стоек перил, то все  на  лестнице  будет  выглядеть  как  обычно.  Когда  он
закончил свою игру, перила нескольких пролетов лестницы были готовы  рухнуть
от малейшего прикосновения.  Джон  решил,  что  обработанная  таким  образом
лестница послужит ему вместо системы сигнализации. Если  кто-нибудь  заденет
перила, чугунная решетка грохнется вниз, на каменный пол  и  предупредит  об
опасности.
   Он приготовил уже много ловушек. Джон помнил их расположение, вернее,  он
помнил, где их  не  было.  Он  убедился,  что  легче  запоминать  безопасные
маршруты.
   Никто не застанет Томса врасплох. Любой, кто отважится на это, разделится
минимум на две части.
   В башнях были высокие узкие окна.  В  ходе  капитального  ремонта  здания
каждое окно изнутри было закрыто листом фанеры, выкрашенной в  черный  цвет.
от этого снаружи окна имели самый обычный вид Если срезать головки  гвоздей,
листы фанеры легко отодвигались в сторону.
   Томс прислонил лист фанеры к стене и  открыл  окно.  На  улице  было  уже
темно. Через окно он опустил на землю кусок отрезанных  перил  и,  используя
его как лестницу, спустился вниз. Высота была небольшая, всего футов  шесть.
На земле, в кустах, он притаился и приготовил из нити очередную  головоломку
в форме корзиночки. Он знал, что в ИХ мире нельзя быть безоружным.
   Что-то темное, не слишком большое кинулось на него.  Собака  была  уже  в
прыжке, но Томс успел сделать защитное движение рукой, в которой была только
что сплетенная корзиночка. Доберман-пинчер ткнулся в ноги Томсу, не издав ни
звука. Голова собаки была похожа на конец разорвавшейся ракеты, используемой
для фейерверка.
   Томс взял труп собаки за хвост и оттащил под  куст.  На  траву  из  трупа
лилась какая-то жидкость, она была еще  теплая,  в  ночном  воздухе  от  нее
поднимался пар.
   Так, ворота заперты на замок. Он знал,  что-  раньше  ворота  никогда  не
закрывались на  ночь.  Если  бы  ему  не  мешала  маска,  если  бы  на  лице
сохранились кости и необходимые мышцы, он посмеялся бы над  их  ухищрениями.
Стальные запоры! Они до сих пор не поняли, с кем имеют дело!
   У Джона Томса был списочек.
   Это произошло четыре года тому назад Он проводил свои исследования  дома,
и они еще не были связаны с  идеей  мономолекулярных  нитей  -  эта  страсть
пришла позже. Тогда он занимался  растворителями,  к  сожалению,  ничего  не
получалось. Десятки литров жидких отходов  от  экспериментов  он  выливал  в
туалет. Закончилось все тем, что были  вызваны  ремонтные  рабочие,  которым
пришлось вскрыть трубы под дорогой.
   Начались  разговоры  об  уголовной  ответственности,  но  он   согласился
уплатить штраф. Вся их вонючая система канализации не  стоила  восьми  тысяч
долларов, которые ему пришлось выложить! Уже тогда ОНИ начали выполнять свои
планы, чтобы разорить  его.  Пришлось  уплатить,  поскольку  разбирательство
выявило  бы  сомнительные  источники,  из  которых  он  брал  реактивы   для
экспериментов. Джон не смог уплатить весь штраф сразу,  он  был  еще  должен
тысячу двести долларов. Пусть теперь попытаются получить свои деньги!
   В четырех кварталах от здания "Пластикорпа" он нашел  первый  контрольный
колодец системы канализации. У него не было ключа от замка на люке  колодца,
но зато у него были его нити.
   Джон спустился по  лесенке  в  стенке  колодца  и  натянул  нить  поперек
зловонной трубы  на  высоте  шести  футов.  Затем  он  вылез  и  перегородил
несколькими  нитями  входное  отверстие  колодца.   Первый   же   дурак   из
санэпидемслужбы, который захочет спуститься в колодец, полетит вниз  гораздо
быстрее, чем ему хотелось бы. Мысленно он представил, каким  будет  звук  от
падения двух отдельных частей разрезанного тела.
   - Будет два всплеска, - прошептал он.
   Джон Томс кружил по городу, как ядовитый скрюченный паук.  За  ночь  надо
было многое сделать. В его списке уже было  вычеркнуто  несколько  имен,  но
появлялись все новые и новые.  Он  вспоминал  вредных  учителей,  задиристых
товарищей по играм,  чопорных  чиновников,  нахальных  водителей  автобусов,
занудливых соседей, продавца сосисек, который высмеял Томса за  то,  что  он
хотел положить на свою сосиску сразу перец, хрен, горчицу, кетчуп и майонез.
   Имя им было легион, а он припомнил обидчиков только до девятого класса.
   У Джона Томса был списочек.
   Балансовые  отчеты  в  сберегательном  банке  города  Ридж  Ривер  всегда
сходились до цента. Служащие долго вспоминали  случай,  когда  Карл  Дюррант
оставил всех после работы, чтобы установить, почему у кассира Эми  Пратт  не
хватает одного доллара. Проработав полтора часа, Дейл Воррен смял  в  кулаке
собственный доллар и объявил, что  "нашел"  его  в  корзине  для  бумаг.  На
следующий день в кассе Эми Пратт оказался лишним один доллар.  Все  походило
на какой-то детектив. Этот лишний доллар до сих пор хранится  в  специальном
конверте в сейфе Карла, но никто пока не пришел и не заявил  свои  права  на
него.
   Если вы взяли в банке заем и задержали уплату хотя бы на один день,  ваша
фамилия тотчас же появлялась в желтом блокноте,  лежащем  на  левой  стороне
письменного стола Карла. Фамилия Томса регулярно появлялась в этом блокноте.
Долг Джона Томса составлял тысячу двести семьдесят четыре доллара и двадцать
два цента.
   Во время медового месяца Карл пошел в универсам в Панама-Сити  вместе  со
своей женой Кристой Дюррант, урожденной Брант. Кассирша закончила подсчет  и
сказала:
   - С вас шестьдесят восемь долларов и тридцать девять центов.
   Карл посмотрел на Кристу, предупрежденную заранее, что она может  тратить
не больше пятидесяти долларов. Не вынимая бумажника из кармана, он спросил:
   - Вы принимаете чеки?
   Поскольку еще продолжался  медовый  месяц,  Карл  решил  воздержаться  от
нотаций, он просто не разговаривал с женой в течение трех  дней.  Он  решил,
что три дня молчания за перерасход восемнадцати долларов и  тридцати  девяти
центов будут нестрогим наказанием. Все-таки  Карл  был  влюблен,  а  медовый
месяц, как известно, смягчает нравы.
   Нить, натянутая Томсом между ножками кровати Карла, ждала свою жертву уже
три дня.
   Когда Криста сняла с комода кедрового дерева  аккуратно  сложенные  брюки
мужа, что-то звякнуло. Карл  частенько  оставлял  мелочь  в  карманах  брюк,
предназначенных для химчистки. Этим он проверял ее. Вечером после работы  он
пересчитывал мелочь, сложенную стопкой на комоде. Он ничего не говорил  жене
про эту мелочь, но только улыбался ей. Она всегда делала так, что  результат
был правильным.
   Когда она укладывала монеты на комод, десятицентовик  выскользнул  из  ее
руки и закатился под кровать.
   Криста Дюррант опустилась на колени, увидела монетку на  полу  и  полезла
под кровать.
   В агонии она билась  на  полу  до  тех  пор,  пока  ее  отрезанное  лицо,
державшееся на коже в районе шеи, не отделилось  от  головы.  Лицевая  часть
упала на ковер, срезанной  стороной  вниз.  Бившаяся  в  конвульсиях  Криста
оказалась за комодом. Она умерла, лежа  на  спине.  Разрезанные  пазухи,  из
которых текла слизь, были похожи на рассеченные морские раковины,  мозг  под
лобными костями серел, высыхая на воздухе, оголенные резцы  белели  на  фоне
чисто среза