тех же учебниках и монографиях, по которым  обучались  живые
инженеры,  а  способность  к гениальным озарениям у роботов отсутствовала по
определению.
     Дмитрий от  бессильного  отчаяния  начал  изобретать  совершенно  дикие
варианты,  вроде  гигантских  подвесных  моторов  или пристыкованных к корме
броненосцев полунодводных буксиров-толкачей.
     Самое смешное, что с рациональной точки зрения его идея  о  воссоздании
на Черном море сильного броненосного флота была изначально бессмысленна. Для
уничтожения   любого  гипотетического  противника  ему  хватило  бы  десятка
обыкновенных крылатых противокорабельных ракет. Но это уже был бы, выражаясь
словами О. Бендера, "низкий класс, нечистая работа".
     Ему не хотелось раньше времени  вносить  в  этот  мир  новые  сущности.
Гораздо   правильнее,   считал   Воронцов.  как  можно  дольше  сохранять  у
человечества иллюзию, что никаких кардинальных изменений в способах  ведения
войны  не  происходит,  а  просто нашлись в России новые, талантливые и даже
гениальные военачальники и флотоводцы. Да и психологический эффект от победы
куда сильнее, если достигнута она традиционным оружием. Вряд ли  на  русскую
армию  и  флот  произвела  бы  такое  шокирующее впечатление Цусима, выставь
Япония против тихоокеанской эскадры громадный  дредноутный  флот.  Поражение
осталось  бы  поражением,  но  не  было бы чувства унизительной национальной
катастрофы. Сила солому ломит...
     И  все-таки  он  нашел  выход.  Что  преисполнило  его  самоуважения  и
гордости. Решение было простым и гениальным. А подсказало его воспоминание о
том,  как  аггры  ,  охотясь  за Ириной, запеленговали исходящее из квартиры
Левашова излучение оставленных ею там приборов и каким-то  образом  вырезали
из  дома  всю квартиру целиком, хорошо еще, что сам Олег успел выскочить без
потерь.
     Вспомнил он об этом давнем уже эпизоде почти слу чайно, и тут в  мозгах
словно   стопора  с  торпедных  рулей  соскочили  --  решение  представилось
очевидным и про стым до примитивности.
     Он сразу отправился к Ирине низложил ей свой замысел.
     -- Странно, -- удивилась она. -- О таком использова нии блока я никогда
не задумывалась. Но давай попробу  ем.  Обычно  внепространственный  переход
происходит  немного  по  другой  схеме. Я создаю канал, перемещаюсь в нужную
точку и отключаю его уже с той стороны.  Это  значит,  придется  каждый  раз
вместе со срезанной дета лью куда-то уходить, а потом нормальным путем снова
на корабль возвращаться?
     --  Не  понял,  -- в свою очередь, изобразил недоуме ние Воронцов. -- А
почему нельзя из той же точки вне пространственно и вернуться?
     -- Снова принцип неопределенности. Как у нас с Бе рестиным вышло.  Если
пытаться  точно  сохранить  геогра фическую координату, плюс-минус несколько
метров получишь временной сбой от часов до суток в любую сторону...
     -- Как же тогда мы на Валгаллу и обратно сто раз хо дили?
     -- Так у Олега совсем другой принцип. И его установ ка  была  по  месту
фиксирована, переходили только мы при постоянно включенном канале...
     -- Ну, давай попробуем. Включишь канал, захватите им часть машины и тут
же выключишь. Глянем, что вый дет... Пошли со мной, прямо сейчас. Главное --
идею проверить... Только переодеться тебе надо, -- с сомнени ем посмотрел он
на ее  зеленое  шерстяное  платье,  никак  не  подходящее  для  того,  чтобы
карабкаться по трапам пробираться сквозь завалы рваного железа. -- Я к  тебе
сейчас вестового пришлю с рабочим костюмом.
     Надев  китель  и  брюки из плотной синей ткани, Ири на осмотрела себя в
зеркале. Новый облик  ей  поправил  ся.  Похожа  на  юного  дореволюционного
мичмана,  Особенно  если  спрятать  волосы  под  берет.  Только  вот тяжелые
флотские ботинки не годятся. Но их можно заменить кроссовками.  В  остальном
-- очень даже ничего.
     По  узким  железным трапам Воронцов долго вел ее в самые недра корабля,
освещая путь сильным аккумуля  торным  фонарем.  Глухую  давящую  тишину  не
рассеивал звук шагов, он скорее ее лишь подчеркивал.
     Где-то  далеко  журчала  вода  в  проржавевших  магистралях, сами собой
потрескивали шпангоуты и бимсы,  пахло  мокрым  железом,  золой  и  угольной
пылью.   Было   страшновато   при  мысли,  что  заклинится  какая-нибудь  из
многочисленных дверей или упадет  вдруг  на  горловину  тяжеленная  броневая
крышка  люка  и  они  останутся  тут  навсегда.  Как  кочегары  и  машинисты
стремительно  затонувшего  в  Цусимском  бою  броненосца   "Ослябя".   Ирина
понимала,  что  думать  так  глупо, Дмитрий полжизни провел в таких стальных
катакомбах, и ничего с ним не случилось, и выходов  наверх  много,  и  через
кочегарки,  и  через башенные колодцы, однако подавить приступ клаустрофобии
было нелегко.
     Да  еще  волновали  мысли  о  корабельных  крысах.  Панического  ужаса,
свойственного большинству женщин, она от вида грызунов не испытывала, но все
равно  приятного  мало,  если  кинется  вдруг  под  ноги  стая отвратительно
пищащих, омерзительных голохвостых хищников.
     Наконец бесконечный спуск кончился.  Они  стояли  на  узкой  решетчатой
площадке,   огражденной  прутиками  ржавых  перил,  между  толстыми  пучками
горизонтально и пертикально протянутых труб, а внизу  громоздилось  то,  что
еще  недавно  было  могучими  паровыми  машинами,  --  развороченные корпуса
цилиндров, криво торчащие шатуны, громадные маховики, вскрытые  золотниковые
коробки,   разорванные   паропроводы   высокого  и  низкого  давления...  Ей
показалось невозможным разобраться в этих грудах металла, даже просто понять
назначение каждой детали, а не то чтобы как-то все это  отремонтировать.  По
сравнению  с  гекатомбой  растерзанных  тротилом  механизмов устройство даже
ламповой ЭВМ представлялось простым и логичным.
     -- Да, -- согласился Воронцов, обводя машинное отделение лучом  фонаря,
--  постарались,  сволочи.  Главное,  назло  ведь сделали, никакого смысла в
подобной акции не было. Черное море -- театр закрытый,  увести  отсюда  флот
некуда,  Босфор  они контролируют... А вот кзяли и взорвали, чтобы у России,
хоть белой, хоть красной. даже мысли, что она морская держава, не  было.  То
же потом и в Бизерте... Ну ничего, мы еще посмотрим...
     И он начал об®яснять Ирине, что и как, по его мнению, следует делать.
     Спустившись  на  палубный настил из ребристых стальных плит, она обошла
машину высотой и размерами с трехэтажный  многоквартирный  дом,  прикидывая,
откуда лучше начать,
     -- Куда обрезки сбрасывать будем, ты тоже придумал?
     -- В принципе все равно. Можно на берег, в какойнибудь овраг, а можно и
на баржу.  Так даже лучше. Подгоним к борту землеотвозную шаланду, для вида,
чтобы дурацких  вопросов  ни  у  кого  не  возникало,  развернем  на  палубе
ацетиленовую  станцию,  двух-трех  наших  роботов  заставим котлы понемножку
резать и краном металл через горловины  угольных  ям  выгружать.  Вроде  как
нормальный процесс демонтажа идет.
     Вражеские  шпионы  посмотрят, своим сообщат, что мартышкин труд в самом
разгаре. Кто там реальную производительность труда измерять будет?  А  потом
вдруг окажется, что наши мастера -- предшественники стахановцев... Вот когда
корпуса внутри полностью очистим, тогда и про остальное думать станем...
     Ирина   вынула   из   кармана   кителя   универблок.   Откинув  крышку,
отрегулировала на панели, похожей на клавиатуру калькулятора, режим работы.
     --  Только  ты  аккуратней,  Ира,  --  предупредил  ее   Воронцов.   --
Трубопроводы  не трогай, они еще пригодятся, убирай только металлолом. Давай
вот с этого края начнем...
     -- Сейчас, посмотрим, как вообще  получаться  будет.  А  потом  ты  мне
консультанта выделишь, который в этом деле понимает.
     В  угольной  черноте  трюма  вдруг  засиял ослепительным светом квадрат
экрана. Снаружи был серенький, пасмурный день, но здесь он резал привыкшие к
мраку глаза. Ирина вывела  межпространственный  канал  в  какую-то  глубокую
ложбину  на  берегу,  огражденную  крутыми  заросшими  кустарником склонами.
Сделала несколько шагов назад, так, что угол паровой машины и верхняя крышка
цилиндра погрузились внутрь экрана, совместила поверхность  земли  с  нижним
краем  фундамента  и  выключила  поле.  Вновь  стало темно, а когда Воронцов
поднял фонарь, в его  луче  блеснул  гладкий,  словно  сделанный  гигантской
дисковой пилой срез двадцатисантиметровой чугунной отливки.
     --" Пойдет? -- спросила Ирина.
     --  Изумительно!  Молодцы мы с тобой. Тут и вручную за пару суток можно
все убрать, а  если  проем  сделать  хотя  бы  пять  на  пять,  так  и  кран
установим... Сумеем?
     Дмитрий не скрывал восторга, хотя именно на такой эффект и рассчитывал.
Но лучше один раз увидеть...
     На  следующий  день  Ирина уже занималась монтажом в машинном отделении
"Златоуста" установки СВП с рабочим контуром  по  габариту  паровой  машины.
Тогда  и вручил ей Воронцов в знак признания и заслуг серебряные погоны, дал
под начало четырех  роботов  с  квалификацией  инженеров-механиков  парового
флота, и дело пошло.
     Четыре  дня  уже  Ирина резала железо, сталь, чугун и бронзу, тщательно
регулируя углы раствора внепространственного  экрана  и  выверяя  по  уровню
положение  его кромок, чтобы не прихватить невзначай часть палубного пастила
или элементы судового набора, с миллиметровой  точностью  подсекала  пудовые
болты  креплений  механизмов,  с  неожиданно  открывшейся  у  нее  сноровкой
руководила  действиями  такелажников,  поднимавших  на  талях  детали,   еще
пригодные   для  использования,  и  чувствовала  себя  счастливой.  Впервые,
наверное, за последние годы. С удивлением  она  сообразила,  что  занимается
полезным,  созидательным  делом,  несмотря  на  то, что внешне оно выглядело
разрушительным.
     -- Ну и двужильная баба, --  уважительно  цокали  языком  мастеровые  с
морзавода,  наблюдая,  как  "инженерша"  по десять часов без отдыха мотается
вверх и вниз по трапам, успевает, кроме своего прямого дела, еще и поспорить
с Воронцовым и тут же. прервавшись на полуслове, учинить разнос  матросам  с
баржи  и  машинисту плавкрана, недостаточно аккуратно поднимающим на юрденях
полированные дейдвудные валы. -- Откуда только такие берутся... Да еще  и  в
офицерских чинах!
     --  Вот  бы  тебе  жену  такую,  Семеныч,  ~  подмигнул  своему боцману
длинноусый шкипер  чумазого  портового  буксира,  пришвартованного  к  борту
броненосца, наблюдая за Ириной.
     --  Оборони  Боже, загоняет хуже Осип Карлыча, -- шутливо перекрестился
тот, вспомнив довоенного еще капитана над портом. -- Опять же стати никакой,
одни мослы. Баба должна быть гладкая и с мужиком обходительная...
     --  Насчет  стати  ты  зря.  По  господским  понятиям  --  самый  смак.
Длинненькая  и  фигуристая.  Глянь-ка,  кителек  на  грудях  только  что  не
лопается... Воронцов с крыла мостика услышал эти слова  и  погрозил  шкиперу
кулаком.  Тот  смущенно  крякнул  и враскорячку полез в низы своего одышливо
пыхтящего судна.
     А по вечерам, отмыв под душем ржавчину, тавот и  угольную  пыль,  Ирина
еще  и листала по два-три часа толстые корабельные справочники, разбираясь в
чертежах и схемах. При ее абсолютной памяти через пару  месяцев  она  вполне
могла бы держать экзамен на соответствие авансом присвоенному ей чину.
     ...Все   это   Ирина  рассказала  Новикову  и  даже  повела  его  вниз,
продемонстрировав плоды своего труда. Огромнее машинное отделение, очищенное
от механизмов, напоминало сейчас внутренность ангара для цеппелинов.
     -- Мы и все  котлы  тоже  убрали.  Теперь  корабль  внутри  практически
пустой,   остались   только   жилые   помещения,  артиллерийские  погреба  и
подбашенные отделения... -- Ирина на самом деле настолько вошла в роль,  что
сыпала   морскими   терминами,   на  память  называла  цифры  сэкономленного
водоизмещения и т.д. Андрей пропускал все это мимо ушей, он просто любовался
подругой, радуясь за нее и за себя тоже. Слишком много  сил  отняли  у  него
последние  события,  хотелось  несколько дней отдохнуть, не отвлекаясь ни на
что, кроме  Ирины.  Тем  более  что  действие  Сашкиного  препарата  наконец
закончилось.
     --  Ну  и дальше что? -- спросил он скорее из вежливости. -- Выскоблили
вы броненосец изнутри, а  зачем?  Новые  машины  даже  через  самый  большой
туннель не протащишь.
     --  В  чем  и  хитрость.  Ничего  протаскивать не надо. Мы с Воронцовым
решили установить дизели. Такого типа,  как  будут  на  немецких  "карманных
линкорах". Чертежи и все спецификации на них имеются. Смонтируем прямо внизу
дубликатор  и  воспроизведем  всю  двигательную  установку  сразу  по месту.
Останется только подсоединить дейдвудные валы через турбозубчатый агрегат, и
все. Мощность двигателей получится вдвое больше, а вес в  три  раза  меньше.
Свободное  от котлов пространство можно использовать под топливные цистерны.
Запас хода получится тысяч на пятнадцать миль. Боезапас  вдвое  увеличим.  А
главное, скорость по расчетам узлов до двадцати трех поднимется, а то и чуть
выше.  Превзойдем  большинство  английских  линкоров, кроме "Куин Элизабет",
конечно...
     -- А чего же так -- мощность двигателей вдвое,  а  скорость  только  на
четыре узла больше?
     --  Обводы, -- с сожалением вздохнула Ирина. -- Тут ничего не сделаешь,
корпуса слишком широкие. А  вообще-то  немецкие  "Шееры"  с  этими  движками
двадцать восемь давали...
     --  Нет,  ты  у  меня  просто прелесть! Еще про метацентрическую высоту
расскажи и про расход нефти на условную лошадиную силу...
     Он обнял Ирину за плечи, снова поцеловал в пахнущую ржавчиной и мазутом
щеку.
     -- Пошли лучше наверх, у меня тоже есть кое-какие новости...
     А на  палубе  их  встретила  Наталья,  успевшая  узнать  о  "извращении
Новикова,  которого  в душе уже похоронила. Она тоже была одета в офицерскую
спецовку, только юраздо более чистую, чем у  Ирины,  потому  что  занималась
более цивилизованной работой -- руководила монтажом централизованной системы
наведения   и  управления  артиллерийским  огнем.  На  боевом  фор-марсе  --
двенадцатидюймовых пушек, а на грот-марсе -- стапятидесятидвухмиллиметровых.
Антенны радиолокаторов она уже установила, а теперь надзирала за  прокладкой
бронированных кабелей к баллистическим вычислителям в центральном посту. Она
была  румяна,  весела  и  энергична.  После  года,  проведенного  в качестве
капитанской жены -- птички в золотой клетке, она даже несколько  утрированно
наслаждалась властью над полусотней мужиков, вспоминая давние времена своего
прорабства  на  строительстве  Олимпийского  стадиона.  Там ей тоже пришлось
повозиться со всякими коммуникациями.
     За обедом, поданным в лучших  традициях  старого  флота  на  фарфоровых
тарелках  с  двуглавыми  орлами  и андреевскими флагами, с вестовыми в белых
перчатках  и  ледяной  водкой,  наливаемой  не  из  пошлых  бутылок,  а   из
хрустальных  графинов  в  такие  же рюмки, Воронцов, продолжая тему, убеждал
Новикова, что максимум к марту нее три броненосца будут готовы к войне.
     -- Да еще и "Алексеева" в порядок приведем, есть соображения.  Так  что
эскадра для моих планов вполне боеспособная получится...
     --  Далась  вам  эта  война.  Лучше бы как-нибудь обойтись... -- Андрей
вздохнул, повертел вилку в пальцах. -- По ведь вряд ли. После  лондонской  и
московской  Сашкиных  акций  сейчас  такие  дела заворачиваются... Это я вам
отдельно все доложу. Думаю, зря вы все-таки, -- обратился  он  к  Ирине,  --
взрыв в клубе устроили. Враг только злее от этого стал...
     --  Зато  у  них вся оперативная информация утрачена, -- не согласилась
та. -- Пока теперь они все  цепочки  восстановят.  А  начнут  действовать  в
аффекте, да в условиях дефицита информации, им же хуже...
     -- Ладно, -- не стал с первых часов после встречи затевать спор Андрей.
-- Ты  вот  как думаешь, Дмитрий Сергеевич, если действительно с Англией или
всей Антантой воевать придется, ты  на  комфлота  потянешь?  --  спросил  он
Воронцова.
     --  Да я-то, может, и потяну, в чисто стратегическом плане проблем нет.
Плюс берестинский компьютер  поможет.  Только  посторонних  забот  и  хлопот
знаешь  сколько появится? Хозяйственных, кадровых и так далее. Главное же --
не воспримут меня в этом качестве. Кастовость, сам знаешь. Это в  пехоте  за
войну  офицерский  состав  пять раз успел смениться. Генералы из поручиков и
капитанов никого не удивляют, вроде того же Слащева или Скоблина. А здесь...
Каждый про каждого все  знает,  включая  училищную  кличку  и  средний  балл
успеваемости  при  выпуске.  Один  Морской  корпус  на  всю Россию, а в него
принимали детей особ не ниже пятого класса по табели о  рангах.  Полковников
то  есть  и  им  равных.  Потомственных  дворян.  А  разночинцев,  если  для
доукомплектования в офицеры  и  производили,  так  только  в  прапорщики  по
адмиралтейству, чтобы кадровый состав не разбавлять. Я для них никто. Пока с
хламом этим железным ковыряюсь да кое-что из снаряжения подкидываю, я хорош.
А  вздумай  Врангель  меня  не  то  чтобы  комфлота  назначить,  а  просто в
адмиральский чин произвести, знаешь что  поднимется?  Я  тут  уже  со  всеми
перезнакомился,  все  знают,  что  я  капитан  торгфлота,  а в военных делах
разбираюсь, потому что в американском флоте лейтенантом был. А  американский
флот  не  котируется,  он с испанцами только и воевал, двадцать лет назад. У
нас здесь любой мичман себя выше штатовских адмиралов ставит...
     Воронцов с некоторой даже печалью медленно выцедил  сквозь  зубы  рюмку
водки, словно слабенький ликер.
     "Научился у коллег, -- подумал Новиков. -- Раньше так не пил".
     -- И, наверное, правильно делает, -- продолжил Дмитрий. -- Они-то здесь
грамотно  воевали.  В отличие от славного советского РККФ, обеспечили полное
господство на море и практически без потерь, если  не  считать  несчастья  с
"Марией".  А наши в ту войну и все базы потеряли, и почти весь флот, при том
что у немцев и кораблей серьезных вообще не было... -- Он махнул рукой.
     -- Ну а кого из белых адмиралов в роли комфлота  видишь?  --  продолжал
неизвестно  чего  добиваться  Новиков.  Женщинам  уже надоели их бесконечные
разговоры. Слишком они вошли в  роль  вершителей  истории.  Мог  бы  Андрей,
кажется,  хоть  сегодня  отвлечься,  по  нормальному выпить-закусить в честь
возвращения и  уделить  побольше  внимания  любимой  женщине,  а  не  пустой
болтовне.
     --   Затрудняюсь  ответить.  Всех  толковых  адмиралов  красные  еще  в
семнадцатом году перебили. Бубнов, к примеру, человек грамотный,  но  чистый
теоретик, всю войну в царской ставке просидел... И остальные... Герои -- да,
командиры кораблей приличные, но не флотоводцы...
     --  За  стул держись, чтобы не упасть, -- странно улыбаясь, посоветовал
ему Новиков.
     -- Чего ради?
     -- Так, на всякий случай. Есть у меня на примете  канлидатурка.  Должна
тебя по всем статьям устроить...
     --'Что,  в  Москве  кого-то  из  бывших завербовал? А кого? Щастного по
приказу Троцкого расстреляли за то, что Балтфлот от немцев спас,  Альтфаттер
умер. Развозов. кажется, тоже. Не знаю, кто там еще остался. Беренс, Галлер?
     Новиков  продолжал  скептически  улыбаться.  Наконец ему надоело мучить
товарища.
     -- Колчак тебе подойдет? У него вроде раньше неплохо поддалось...
     Воронцов уставился на него, словно привидение внезапно увидел.
     -- Ты о чем? Какой Колчак?
     -- Александр Васильевич, какой же еше? Бывший командующий  Черноморским
флотом, бывший Верховный правитель, полный адмирал...
     Воронцов  повертел  пальцем  у  виска. Приехали, мол. Но тут же осекся.
Жизнь научила его не удивляться самым невероятным поворотам сюжета. Если  уж
сам Новиков полгода Сталиным "работал".,,
     -- Что, опять материализация духов или еще одна параллельная?
     --  Куда проще. Шульгин