- Да, я.
     - Вас просят выйти на улицу.
     - Кто?
     - Какая то женщина.
     - Миранда, я сейчас...
     - Ну вот, опять все меня покинули.

     Я вышел из дверей на  свежий  воздух.  Солнце  покатилось  к  закату  и
очертания  теней  деревьев  и  малых  строений, растянулись по земле. Ко мне
спиной стоит женщина.
     - Вы меня искали?
     - Да.
     Она  разворачивается  и  в  туже  минуту  струя  газа  бьет  в  нос.  Я
отшатнулся.
     - Ах ты...
     Что то тяжелое обрушивается на затылок и я ушел в черную дыру.

        ЗА ГОД ДО СВАДЬБЫ

     Три  дня  сидим на нервах. Город как в осаде, выйти невозможно. Адмирал
убрался с острова и ни слуху, ни духу. Вся компания сидит в гостиной.
     - Надул нас, старая перечница, - ворчит Воронов.
     - Не посмеет. Я ведь  действительно  опубликую  некоторые  материалы  и
подам на него в суд.
     - А  как же наши. Как они среагируют, ведь по инструкции, нам же нельзя
себя раскрывать.
     - Эх мичман, мичман. И я, и ты сейчас числимся у своих  как  без  вести
пропавшие.
     - Ну и что? Вернемся, нас восстановят. За Крингстона восстановят.
     - Не думаю, - это голос подал Николаев.
     - Ты что-нибудь знаешь?
     - Когда  узнали,  что капитан-лейтенант Комаров исчез из Бизерты, к нам
приехал капитан первого ранга Сумароков, помните такого по Севастополю?
     - Помню.
     - Он проводил расследование по этому делу и вскоре уехал.  Это  он  дал
мне  задание поездить по Тунису, по городам Средиземноморья и разузнать, что
же  все   таки   произошло.   Так   вот,   он   сказал   напоследок:   "Если
капитан-лейтенант и жив, во что я мало верю, то в ВМС ему больше не служить.
Провалившийся  диверсант,  это все равно, что провалившийся разведчик. Таких
списывают".
     Мы молчим. Первой высказалась Роза.
     - А может оно все к лучшему.
     - Этого быть не может, - не верит Воронов.
     - Он прав, - подвожу высказывания Николаева я.
     - Хм, капитан, может вам не следует  возвращаться  домой,  -  задумчиво
говорит  дон  Диего,  - у вас же образование есть, водить корабли вы можете,
немножко подучитесь, пересдадите экзамены и я вам помогу получить  приличное
судно, связи у меня есть.
     - Папочка, ты умница, - пищит Роза.
     - Ребята..., посмотрим.
     В    экране   телевизора   появляется   адмирал   Макензи,   окруженный
корреспондентами и теле камерами, он говорит.
     - ...Я рад  сообщить,  что  на  Средиземном  море  возникла  стабильная
обстановка.   Правительство   Туниса   согласно  быть  посредником  во  всех
неразрешенных вопросах между нами и русскими на этом море. Как видите, лучше
спокойный мир, чем грязная драка...
     - А что она была? - задает вопрос какой то журналист.
     - Осложнения и напряженность были всегда и буду, пока есть в мире такие
две крупные военные группировки и  естественно,  трения  между  ними  всегда
возникают.  Чтобы  они  не переросли в более крупные конфликты, мы и русские
согласились  чтобы  роль  посредника  взяло  более  или  менее   нейтральное
государство.
     - А что было у Болеарских островов, что недавно произошло на Мальте?
     - На  островах  были  технические  неполадки, а на Мальте все спокойно,
просто там какие то националисты решили немного  побезобразить,  но  военное
ведомство к этому не имеет никакого отношения...
     - Вот врет то, - возмущается Роза.
     - Я  вас  поздравляю,  друзья.  Можно  возвращаться  в  Тунис.  Адмирал
выполнил свое обещание, - говорю всем.
     - За это стоит выпить, - предлагает дон Диего.
     - Надо еще удостовериться, - бурчит Николаев.
     - До чего же ты нудный, Николаев, - бурлит довольная Роза.

        ЗА ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ ДО СВАДЬБЫ

     Как оказался прав Николаев. Как только я прибыл в Бизерту  и  явился  к
адмиралу Шарову, он явно растерялся.
     - Комаров? Но ведь ты...
     - Я вернулся, товарищ адмирал.
     - Это конечно хорошо, но... зачем ты вернулся?
     Теперь растерялся я.
     - Служить дальше своей родине...
     - Тебя  списали,  понимаешь,  совсем списали. Ни ГРУ, ни твое ведомство
уже не могут тебя восстановить. Если я сейчас все пошлю  по  команде,  будет
переполох.  Поверь  мне,  старику, хуже будет, посадят и до конца дней своих
сгниешь где-нибудь в урановых рудниках.  Неужели  ты  совсем  слепой,  твоей
карьере, а может быть и жизни, конец.
     - Как  же  так,  мне  доверяли  такие  серьезные операции, я не изменил
родине даже в плену...
     - Вот это и есть, та серьезная деталь- плен, которая и  испортила  все.
Лучше  исчезни,  Комаров.  Считай,  я  тебя  не  видел. Для твоего же блага,
исчезни.
     - Хорошо, я ухожу. Скажите только, пленные пловцы с Мальты прибыли?
     - Прибыли, двадцать человек. Их уже отправили  на  родину  и  я  им  не
завидую... Помыкаются ребята по тюрьмам.
     - Неправда.
     - Я знаю много, много пережил, прошу... поверь.

     Воронов уплывает на родину. Мы стояли перед входом на базу и молчали.
     - Значит остаешься здесь, командир?
     - Да.
     - Думаешь, там будет плохо?
     - Да.
     - А я, нет. Пусть хоть каким, но на родину вернусь. Прощай, командир.
     Мы обнялись. Ворота за мичманом закрылись.

        СВАДЬБА

     - Как же так? Неужели ты шел сюда, чтобы убить меня?
     - Мне приказали.
     - А спасти тоже приказали?
     - Нет, я надеялся, что Роза...
     Он замолчал.
     - Что Роза?
     - Она будет моей.
     - Кретин, я тебе не давала никаких надежд, - взрывается Роза.
     - Тогда ты была более разговорчива.
     - Мы занимались одним делом.
     - Почему ты пришел ко мне во время свадьбы, - прерываю их полемику.
     - После  того  как меня отвергли, я пообещал отомстить вам обоим. Самая
лучшая месть это испортить такой праздник, убив одного из вас.
     - Дон Диего, он пришел вооруженный?
     - Да. Вон в углу его оружие.
     На ковре лежит снайперская винтовка и пистолет.
     - Вот что, ребята, - дон Диего обнимает нас за плечи, - пошли к гостям,
а то они будут волноваться. С этим все ясно.
     - Последний вопрос к нему. Николаев, это ты написал мне письмо?
     - Нет.
     - Пойдемте, дон Диего.
     Мы пошли с Розой к гостям.

     После того как гости раз®ехались, к нам приехала полицейская  машина  и
медицинский  автобус. С ними говорил дон Диего. Мы только в окно видели, как
уносили упакованное тело Николаева.
     Когда отец Розы вышел к нам, мы вопросительно глядели на него.
     - Он умер, - заявил дон.

        ГОД ПОСЛЕ СВАДЬБЫ 

     Прошел год. Я не стал капитаном  судна.  Меня  пригласили  читать  курс
лекций  в  морскую академию Туниса. Первое выступление собрало много гостей.
Здесь я заметил адмирала Макензи, несколько высокопоставленных военных  НАТО
и  даже  мелькнули  погоны  русского  адмирала.  Вышел  на  трибуну и увидел
переполненный зал.
     - Господа, пусть многие обижаются, высказывают сомнения, но мой  личный
опыт  в  подводной  войне  показал, что лучше русских подводных диверсантов,
нет. Обычно из  десяти  физически  подготовленных  и  развитых  претендентов
только  один  может  попасть  в  пловцы,  пройдя  систему необычных тестов и
экзаменов, причем им дается возможность показать себя в течении  длительного
отборочного  времени.  У  них большая физическая и психологическая нагрузка,
они способны находиться в воде по двадцать часов, ориентироваться под водой,
как на суше, умеют мгновенно  реагировать  в  критических  ситуациях,  умеют
обращаться  с техникой, в том числе и самолетами и вычислительными машинами,
решать невероятные задачи и еще масса других достоинств. Я буду рассказывать
вам  о  необычных  подводных  операциях,  учить   системе   планирования   и
оперативному  мышлению,  системам  оснащения  и  снабжения  пловцов, приемам
группового подводного плавания и ориентирования, даже  поделюсь  собственным
опытом.  Итак  начнем  с  Северного  моря,  невероятным  событиям  у берегов
Норвегии четыре года назад...

     Лекция окончена.  По  лицам  военных,  я  вижу,  что  многие  захвачены
необычным материалом. Мне жмет руку адмирал Макензи.
     - Я  всегда  восхищался  вами,  капитан.  Встречался  два  раза  и  оба
завидовал  русским.  Я  конечно  не  против   вашего   восхваления   русских
диверсантов,  но  и наш вклад нельзя забывать. Хоть Крингстон и провалился с
вами, но его предпосылки были неплохие.
     - Я что, возражаю. Нет. Крингстон, это  этап  в  подводном  оперативном
искусстве, его надо изучать обязательно.
     - Я  с нетерпением жду продолжения и если будет возможность, постараюсь
присутствовать на каждой вашей лекции.
     - Приходите, адмирал.
     Толпа рассасывается  и  в  зале  остается  фигура  в  мундире  русского
адмирала.
     - Здравствуйте, адмирал.
     Сумароков подходит ко мне и крепко жмет руку.
     - Честно говоря, я не надеялся, что вы останетесь жить. По моим каналам
прошли сведения, что два раза к вам подсылали убийц.
     - Три.  Один был неплохой парень, помните капитан-лейтенанта Николаева,
- тот кивает головой, - он был первым. Со мной  прошел  путь  по  Средиземке
и...  предал. Второй, попался на мелочи, он добавил яд в молодое виноградное
вино и оно помутнело? Охрана сразу сцапала его, а вот  третий,  умел  только
стрелять и в нестандартной обстановке сразу погиб. А вы, как вы?
     - Никак. Готовим новых пловцов, натаскиваем как собак на НАТОвцах.
     - Я знал, что вы придете и принес вам подарок. Вот.
     Я вытаскиваю из кармана дискеты.
     - Что это?
     - Это   наследство  Крингстона.  Его  разработки,  помните  ловушка  на
Болеарских островах, все есть здесь, даже сведения о русских пловцах.
     - Спасибо.
     - Это вас спасибо вам за письмо, предупредившее меня...
     - Какое письмо?
     Я достаю его записку. Он читает ее.
     - Я это не писал, но знаю чья это рука.
     - Это он...
     - Да. Это Николаев.
     - Сложный человек.

        КОНЕЦ