нный  движением  хвоста  ласточки  в  полете.  Кодзиро
содержал  князь провинции, Хосокава Тадаоки. Мусаси обратился к
Тадаоки за разрешением сразиться  с  Кодзиро  через  одного  из
самураев   Хосокавы,  некоего  Нагаока  Сато  Окинага,  бывшего
некогда учеником отца Мусаси. Разрешение было дано.
       Поединок  назначили  на  восемь  часов  следующего утра.
Местом его проведения должен  был  стать  остров  в  нескольких
милях  от  Огуры.  В  ту  же  ночь Мусаси покинул свое жилище и
отправился пировать в дом Кобаяси Таро Дзаэмона. Это не  прошло
незамеченным.  Пронесся  слух,  что  в страхе перед филигранной
техникой Кодзиро Мусаси бежал.
       Действительно,  на  следующее  утро  Мусаси не явился на
место схватки к назначенному  часу.  В  дом  Кобаяси  отправили
гонца.  Мусаси  с  трудом  добудились.  Он встал, выпил воду из
тазика для умывания и взгромоздился в лодку. Пока Сато  Окинага
греб  к  месту  дуэли, Мусаси подвязал бумажными лентами рукава
кимоно и выстрогал подобие меча из  запасного  весла.  Проделав
это, он прилег отдохнуть.
       Лодка  причалила к берегу. Кодзиро и его секунданты были
поражены  видом  Мусаси.  С  растрепанными  волосами,   кое-как
перехваченными  полотенцем,  он выскочил из лодки и, размахивая
обрубком весла, бросился к противнику. Кодзиро обнажил  меч  --
изумительный  клинок  работы  Нагамицу из Бидзена -- и отбросил
ножны. "Тебе они больше  не  понадобятся",  --  кивнул  Мусаси,
устремляясь вперед.
      Кодзиро сделал выпад, Мусаси рванулся в сторону и опустил
весло на голову врага.  Когда  Кодзиро  падал,  его  меч  задел
полотенце  на  голове  Мусаси и рассек пояс его широких штанов.
Поняв, что с противником покончено, Мусаси поклонился онемевшим
секундантам  и, сверкая задницей, направился к лодке. Некоторые
источники утверждают, что, убив Кодзиро, Мусаси отбросил весло,
сделал  несколько  резвых  прыжков,  выхватил  боевые  мечи и с
криком замахал ими над поверженным противником.
        Примерно   в   это  время  Мусаси  совершенно  перестал
использовать  в  поединках  настоящие   клинки.   Он   сделался
непобедимым   и   с   этого   момента   посвятил  себя  поискам
совершенного понимания Пути Кендо.
       В  1614 и 1615 годах мастер воспользовался случаем снова
испытать себя в боевых условиях. Иэясу осадил замок Осака,  где
собрались  поднявшие  мятеж  сторонники  семьи  Асикага. Мусаси
присоединился к войскам Токугавы в зимнюю  и  летнюю  кампанию,
сражаясь  теперь  против  тех,  за  кого  бился в молодости при
Сэки-га-Хара.
       Согласно  его  собственным  писаниям,  Мусаси  пришел  к
пониманию стратегии боя, когда ему было пятьдесят или пятьдесят
один,  в  1634  году.  Он  вместе со своим приемным сыном Иори,
беспризорником, подобранным во время  путешествия  в  провинции
Дэва,  осел  в Огуре. С тех пор Мусаси больше не покидал остров
Кюсю. В те времена замком  Кумамото,  центром  провинции  Хиго,
владела  семья Хосокава. Князем провинции Бунзен был Огасавара.
Иори пошел  на  службу  к  Огасавара  Тададзане  и  в  качестве
капитана  армии  Тададзане  сражался  с  христианами  во  время
восстания  Симавары  в  1638  году,  когда  Мусаси  было  около
пятидесяти  пяти.  Князья  южных провинций всегда стояли против
власти Токугава и выступали зачинщиками интриг с иностранцами и
японцами-  христианами.  Мусаси  находился  в  составе военного
совета при Симавары, где была учинена  бойня  над  христианами.
После  этого  Иэясу  закрыл японские порты для иноземцев, и это
положение просуществовало более двух веков.
       После  шести  лет  жизни  в Огуре Мусаси был приглашен к
Тюри,  владельцу  замка  Кумамото,  родственнику  Хокасавы.  Он
провел  у  князя несколько лет, занимаясь живописью и обучением
самураев влиятельного феодала. В 1643  году  мастер  меча  стал
отшельником,  удалившись в пещеру под названием "Рейгендо". Там
он написал книгу "Го Рин Но Се", посвященную  любимому  ученику
Тэруо  Нобуюки.  Через  несколько дней после окончания труда 19
мая 1645 года Мусаси умер.
       Мусаси  известен  в Японии как "Кенсей", то есть "Святой
Меча". "Го Рин Но Се" стоит  в  начале  любой  библиографии  по
Кендо,   являясь  уникальной  книгой,  освещающей  как  вопросы
стратегии военных действий, так и методы  одиночного  поединка.
Она  не  является диссертацией по военному делу, она, по словам
самого Мусаси, всего  лишь  "руководство  для  мужчин,  которые
хотят  научиться  искусству стратегии", но ее содержание всегда
находится за пределами понимания ученика.  Чем  больше  читаешь
эту  книгу,  тем больше находишь на ее страницах. Это завещание
Мусаси, ключ к пути, по  которому  он  шел.  Ему  еще  не  было
тридцати,  когда  он  стал  непобедимым бойцом, но не осел и не
основал школу, переполненный сознанием успеха,  а  с  удвоенным
усердием погрузился в дальнейший поиск. Даже к концу своих дней
мастер презирал роскошную жизнь и  два  года  прожил  в  горной
пещере,  погруженный в глубокое самосозерцание. Поведение этого
бесстрашного и упрямого человека  было  несомненно  скромным  и
искренним.
       Мусаси  писал:  "Когда  обретаешь  Путь  Стратегии,  нет
ничего, чего ты не смог бы понять", и еще:  "Ты  будешь  видеть
Путь  во всем". Действительно, сам он стал мастером во всем. Он
создал замечательные работы живописи тушью, быть  может,  более
ценимые  японцами, чем любые другие произведения этого жанра. В
его  картинах  --  бакланы,  цапли,  синтоистский  бог   Хотей,
драконы,  цветы  и  птицы,  птица  на  высохшем  дереве, Дарума
(Бодхидхарма)  и   многое   другое.    Мусаси   стал   искусным
каллиграфом,  свидетельство  чему  --  его произведение "Сэнки"
("воинственный дух"). В одной из  частных  коллекций  находится
маленькая   деревянная   статуэтка,   изображающая  буддийского
святого Фудо  Миоо,  руки  мастера  боя.  Недавно  утеряна  его
скульптура Каннон.  Мусаси создал ряд произведений из металла и
основал школу изготовителей гард для мечей. Считается,  что  он
являлся  автором  бесчисленных  поэм и песен. Ни одна из них, к
сожалению, не сохранилась. Рассказывают также, что сегун Иемицу
специально  заказывал  Мусаси  писать  восход солнца над замком
Эдо.
        На   его  картинах  часто  стоит  печать  "Мусаси"  или
псевдоним, "Нитэн". "Нитэн"  означает  "Два  неба",  что  порой
связывается  со стойкой воина, воздевшего два меча над головой.
Мусаси является основателем  школы  фехтования,  известной  как
"Нитэн рю", или "Энмей рю" ("чистый круг").
       Мусаси писал: "Изучи Пути всех профессий". Сам он именно
так  и  поступал.  Он  перенимал  жизненный  опыт   не   только
знаменитых мастеров меча, но и монахов, стратегов, художников и
ремесленников, стараясь расширить свои познания.
       Мусаси писал о различных аспектах Кендо так, что новичок
мог изучать его текст на основе своего багажа, а  мастер  Кендо
находил  в  тех  же  самых словах более высокий уровень знаний.
Текст труда приложим не только к военной стратегии, но к  любой
ситуации,  где требуется тактика.  Японские бизнесмены и сейчас
используют "Го Рин Но Се" как руководство по деловой  практике,
проводя  кампании  сбыта  как военные операции, используя те же
энергичные методы. Точно так же, как  Мусаси  казался  безмерно
жестоким   человеком,   преследуя   на   деле   высокий  идеал,
большинству   людей   успешный   бизнес   непременно    кажется
бессовестным,
       Так что учение Мусаси актуально в XX веке так же, как на
средневековом поле битвы, и приложимо не только к  японцам,  но
ко  всем  расам  и  народам.  Думаю, что его дух можно выразить
двумя словами: скромность и упорный труд.

     * КНИГА ПЯТИ КОЛЕЦ *

     ГО РИН НО СЕ

     Введение

       Я  в  течение многих лет практиковался в Пути Стратегии,
называемом мною "Ни Тэн  Ити  Рю",  и  сейчас  впервые  задумал
изложить  мой  опыт  на  бумаге.  (Иероглиф, означающий "Путь",
имеет два прочтения: "мичи" и  "до"  --  эквивалент  китайского
"дао".  "До"  охватывает  всю  жизнь  воина,  указывает  на его
преданность  мечу,  определяет  место  бойца   в   конфуциански
окрашенной   бюрократической   системе   Токугавы.   Шире  "до"
понимается как путь космоса. Это не просто  комплекс  этических
норм  для  художника  или  монаха,  но  следы  Бога, указующего
дорогу.  "Стратегия"  --  "хейхо"  --  также  слово  китайского
происхождения.  "Хей"  означает "солдат", "хо" -- метод, форма.
Здесь  и  далее  в   скобках   будут   приводиться   примечания
переводчика.)  В  первые десять дней Десятого месяца двадцатого
года Канэй (1645) я поднялся на гору Ивато  в  Хиго,  на  Кюсю,
чтобы  помолиться  Небу.  ("Тэн"  --  "Небо",  означает религию
Синто.  Иероглиф "Синто" состоит  из  двух  знаков:  "ками"  --
"Бог,  Дух"  и  "мичи"  --  "путь".  Синто  --  Древняя религия
японцев.  В ней почитаются прабожества -- предки  императорской
фамилии,  а  также  существует  множество  различных  святых  и
божеств, покровительствующих  ремеслам,  материалам,  процессам
производства.)  Я  хочу помолиться Кан-Нон (богине милосердия в
буддизме) и склонить колени перед Буддой. Я воин  из  провинции
Харима,    Синмен   Мусаси-но-Ками   Фудзивара-но-Генсин.   Мне
шестьдесят шесть лет. С самой молодости мое сердце прикипело  к
Пути  Боя.  Тринадцати  лет  от  роду  я  вступил в свою первую
схватку и побил некоего Ариму  Кихея,  последователя  стратегии
школы   при   синтоистском   храме.   Когда   мне   исполнилось
шестнадцать, я победил еще одного способного бойца --  Тадасиму
Акияма.  В возрасте двадцати одного года я отправился в столицу
и дрался там с различными мастерами клинка, ни разу не потерпев
поражения.
       Далее  я  ходил  из  провинции  в  провинцию, сражаясь с
бойцами различных школ, и побеждал  всех.  В  тот  период  моей
жизни  --  между  тринадцатью  и  двадцатью девятью годами -- я
провел более шестидесяти серьезных поединков.
       Когда  мне исполнилось тридцать лет, я оглянулся на свое
прошлое и понял, что своими победами никак не обязан Стратегии.
Возможно,   бойцовский  талант  был  дарован  мне  волей  Неба.
Возможно, учения других школ были несовершенны. Как бы  там  ни
было,  несмотря  на  очевидные  успехи  на боевом поприще, я не
успокоился и продолжал тренироваться с утра до вечера,  пытаясь
найти   Принцип,   и   пришел  к  пониманию  Пути  Стратегии  к
пятидесятилетнему возрасту.
       С  тех пор я живу, не следуя никаким особенным правилам.
Обладая  пониманием  Пути  Боя,  я  практикуюсь   в   различных
искусствах и ремеслах, но всюду отказываюсь от помощи учителей.
(В  период  Муромати  для  любых  искусств   были   установлены
регламентируемые  рамки -- системы званий, лицензий, возрастной
иерархии. Каноны ужесточились при бюрократии  Токугавы.  Мусаси
старательно    изучал    правила    различных    школ   боевых,
художественных и цеховых искусств, но после просветления отошел
от   традиционного   наставничества.  Мастер  заключает  "Книгу
Пустоты" так: "Ты  придешь  к  помышлению  о  вещах  в  широкой
перспективе, и, избрав Пустоту в качестве Пути, ты поймешь Путь
как Пустоту".) При написании этой книги я не стану пользоваться
ни  Законом  Будды,  ни  учением  Конфуция, ни старыми военными
хрониками, ни учебниками по тактике, Я беру в руки кисть, чтобы
изъяснить  истинный  дух  школы  Ити так, как он отражен в Пути
Небес и душе Каннон.  ("Син",  или  "кокоро",  переводится  как
"сердце", "душа", "дух".  Этот иероглиф можно понять также, как
"чувство", "манера". Японская пословица гласит:  "Меч  --  душа
самурая!")
       Сейчас  ночь  десятого  дня  десятого месяца, час тигра.
(Годы, месяцы и часы приводятся  Мусаси  по  древней  китайской
зодиакальной  системе.  Час  тигра плавает где-то между тремя и
пятью утра нашего времени суток.)

      * КНИГА ЗЕМЛИ *

        Стратегия   есть   искусство  воина.  Командиры  должны
воплощать его, а рядовые -- знать Путь. Но сейчас  в  мире  нет
воинов, отчетливо понимающих Путь Стратегии.
      В системе мироздания существуют различные Пути. Есть Путь
Спасения  посредством  соблюдения  Закона  Будды,   есть   Путь
Конфуция,  правящий  Путем  любого  обучения,  Путь врачевания,
учение поэтов о Путях вака, есть Путь  чая,  Путь  стрельбы  из
лука, а также множество Путей других искусств и умений.
      ("Вака" -- стихотворение в тридцать один слог. Само слово
означает "песня о  Японии"  или  "песня  в  гармонии".   Чайную
церемонию  японцы  изучают  в общеобразовательных школах, как и
фехтование.  Этот  ритуал,  основанный  на  простых  изысканных
правилах,  совершается  небольшим количеством людей в маленьком
помещении. Лук -- древнейшее оружие  самурая  периодов  Нара  и
Хэйан.  Меч  появился  в Японии позже. Хатшиман -- Бог Войны --
зачастую изображается стрелком из лука.)

     Каждый изучает то, к чему имеет естественную склонность

      Говорят, что Путь Воина есть обоюдное слияние Путей кисти
и  меча  и  каждый  стремящийся  к  постижению  должен  достичь
достаточных  высот  на обоих поприщах. Неважно, если человек не
имеет естественных  талантов  в  этих  областях,  --  неустанно
упражняясь,  он  сможет  приобрести необходимые навыки, чтобы в
дальнейшем принять главную идею Пути Стратегии. ("Бунбу ичи" --
"кисть  и  меч  в  гармонии". Этот иероглиф часто встречается в
японских  каллиграфических   произведениях.   Молодые   самураи
периода  Токугавы  обучались  грамоте по китайским классическим
произведениям. Фактически кисть и меч в  те  времена  заполняли
жизнь каждого японского аристократа.)
       Путь  Воина есть решительное, окончательное и абсолютное
принятие смерти, тщательное соблюдение  кодекса  чести  Бусидо.
(Бюрократическая  система  Токугавы,  вдохновляемая  философией
Конфуция,  внушала  самураям   идею   стабильности   жизни,   и
насаждаемое  мировоззрение наносило значительный урон принципам
Бусидо  в  сознании  феодалов.  Некий  знатный  японец  Ямамото
Цунэмори  долгое  время  состоял советником при Мицусиге, князе
провинции Небесима Хань. После смерти князя  Ямамото  собирался
совершить  традиционное  самоубийство,  но  этот акт был строго
запрещен новыми постановлениями. Сгорая от  стыда,  чиновник  в
досаде удалился в отдаленные районы провинции, где встретился с
единомышленниками, потерпевшими в жизни подобные разочарования.
Опальные  вельможи  изложили  свои  сетования  по поводу упадка
нравственности в стране на страницах рукописи, которую  назвали
"Ха   Гекуре"   --  "Потайные  письма".  Этот  документ,  остро
критикующий режим, позволяет судить любознательному читателю  о
переменах, происходивших в Японии при жизни Мусаси.)
      Самурай обязан следовать Пути Воина. Я нахожу, что сейчас
многие пренебрегают этим. Кто ответит сейчас:  "Что  есть  Путь
Воина?" Никто.
      Потому что сердца людские закрыты перед истиной.
      Под Путем Воина понимается смерть. Он означает стремление
к гибели всегда, когда есть выбор между  жизнью  и  смертью.  И
ничего  более.  Это значит прозревать вещи, зная, на что идешь.
Фраза: "Если умираешь, а твои намерения не поняты, то  умираешь
напрасно",  --  отвратительна.  В  ней  нет решимости следовать
однажды  принятому  Пути  перед  лицом  выбора.  {Каждый,   кто
заботится  прежде  всего  о  себе, теоретизирует, имея в голове
одно желание -- выжить. Но мысль о том, что смерть в неудаче --
напрасная  смерть,  абсурдна  сама по себе. В смерти нет стыда.
Смерть -- самое важное обстоятельство в жизни  воина.  Если  ты
живешь,  свыкнувшись с мыслью о возможной гибели и решившись на
нее, если думаешь о себе как о мертвом, слившись с  идеей  Пути
Воина,  то  будь  уверен,  что сумеешь пройти по жизни так, что
любая  неудача  станет  невозможной,  и   ты   исполнишь   свои
обязанности как должно.
       Слуга  должен  неустанно радеть о благе своего сюзерена,
Тогда он -- достойный вассал. На протяжении веков в нашем  доме
рождались достойные мужчины, предания об их добродетелях по сей
день впечатляют нас. Это наши  предки.   Каждый  без  колебания
отрекался  от  спасения своей плоти, и более того -- души, ради
своего господина.
       Каждый  из нашего рода был отмечен благодатью мудрости и
одарен умением добиваться высот профессионализма в любом  деле.
Какая радость использовать эти качества во благо!
       Однако  следует  помнить,  что  даже самый, казалось бы,
никчемный человек может считаться достойным,  если  всего  лишь
помышляет о благосостоянии господина, отрекаясь от себя. Искать
практических выгод, используя свои  профессиональные  познания,
-- вульгарно.
       Одни люди способны к неожиданным озарениям. Другие плохо
осваивают ситуацию и приходят к решению проблемы после  долгого
обдумывания.   Способности  людей  различны.  Однако,  если  ты
держишь в уме Четыре Заповеди, твое сознание  поднимается  выше
забот  о  собственном  благополучии,  тобой  начинает управлять
мудрость, не зависящая от низменных помыслов. Многие  тщательно
размышляют  о вещах, скрупулезно планируют будущее, но зачастую
их расчеты имеют целью достижение личных выгод. Такой  пагубный
образ  мыслей  влечет  за  собой пагубные поступки и приводит к
плачевным результатам. Глупцам трудно отстраниться от заботы  о
своем благосостоянии.
        Поэтому,   когда  начинаешь  какое-либо  дело,  вначале
сосредоточься на Четырех Заповедях и устрани себялюбие.   Тогда
неудача станет невозможной. Вот они:

   o     Не опоздай встать на Путь Воина.
   o     Стремись быть полезным хозяину.
   o     Чти предков.
   o     Поднимись над личной любовью и личным страданием --
         существуй во благо человеческое.

       Помни,  не  только  воины,  но  и  монахи,  и женщины, и
крестьяне, и  даже  совсем  низкие  люди  порой  с  готовностью
умирают  во  имя долга или чтобы избежать позора, Это все -- не
то.
       Воин  отличается от этих людей, потому что изучение Пути
Стратегии основано на  одолении  соперника.  Добиваясь  победы,
скрещивая   мечи  с  отдельными  противниками  или  участвуя  в
массовых битвах, мы добываем славу не для себя, но  для  князя.
(Имеется   в   виду   "дайме",   содержавший  отряды  самураев,
сражавшихся за него.) В этом -- добродетель Стратегии.

     Путь Стратегии

        В   Китае  и  Японии  бойцы,  практикующие  этот  путь,
назывались мастерами Стратегии.
      Сейчас появились люди, столь же громко себя именующие, но
они  в  основном  являются   лишь   простыми   фехтовальщиками.
Служители   древних  храмов  Касима  и  Кантори  получили  свое
искусство из рук богов и основали боевые школы,  сообразуясь  с
божественными  наставлениями.  Они странствовали из провинции в
провинцию, обучая людей.
        (Истоки   школ   Кендо   обнаруживаются   в  традициях,
сохраняемых храмами Синто. Многие основатели школ захоронены  в
районе  Канто  --  пригороде  Токио, где до сих пор расположены
алтари Касима и Кантори. Арима Кихей, самурай, которого  Мусаси
убил   в   ранней   юности,  был  фехтовальщиком  синтоистского
направления,  связанного  с  этими  храмами.  Школа  боя   Ягью
произошла из стиля Касима.  Синто -- религия быта. Боги войны в
Касима и Кантори почитаются по сей день.)
       В  старые  времена  Стратегия  упоминалась  среди Десяти
Талантов  и  Семи   Искусств   как   благодетельная   практика.
Стратегия    являлась    искусством,   и   ее   применение   не
ограничивалась  лишь  фехтованием.  Истинный  смысл  фехтования
далеко выходит за рамки овладения приемами боя.
       Взглянем  на  мир.  Мы  увидим,  что творчество зачастую
становится    предметом    торговли.    Люди    изощряются    в
изобретательстве,  стремясь  получить  скорую  выгоду, продавая
приобретенные на начальной стадии постижения навыки, тем  самым
искажая  суть  происходящих  с  ними  изменений.  Здесь уместна
аналогия  с  орехом  и  его  цветком.   Превознося  достоинства
цветка,  мы  невольно умаляем значе