смин белокурый,
     Где крапива дичится,
     где густо стоит немота!.. -
     Ничего не поделать
     с отпущенной небом натурой:
     Ты совсем затворишься,
     когда разменяешь полста.

     Я гляжу на тебя
     - на певца, удальца и красавца -
     И на этот сиротский,
     спиртующий душу простор.
     Не касаясь людей,
     вообще невозможно с к а з а т ь с я.
     Но любое касанье
     тебя истребляет как мор!

     Здесь - и детская рана,
     и смутное время, и предки,
     И какая-то злая,
     наверно, ведьмачья напасть.
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
     Окунишек наварим -
     и выбросим чайкам объедки.
     Остается от жизни
     пронзительно малая часть.

     Загнивает вода:
     виновата твоя же запруда.
     Загородка, заслонка,
     решение выжить во сне.
     (Искажение Замысла.
     В землю зарытое чудо.
     Репетиция гибели.)
     ...Все это - и обо мне.


     ТОСКА

     Не умея ворожить,
     Полуплачу, полувою...
     Снова нежеланье жит ь
     Накрывает с головою.

     Это, туфли истаскав
     По опушкам лесопарка,
     Возвращается тоска -
     Ненавистная товарка.

     Это доводы н и ч ь и
     Опрокидывают в гибель -
     И ломаются в ночи
     И часы, и дух, и грифель.

     А предутренняя быль
     Смотрит с ужасом безвольным, -
     Как невытертая пыль
     На Евангельи настольном...


x x x

     Над территорией аграрной -
     Сквозь воздух острый и крутой -
     Петух оранжево-охряный,
     И розовый, и золотой

     Летит, сгущается и снова
     Летит (цветение: весна) -
     И от небесного покрова
     Отслаивает пленку сна, -

     Чтобы рассвет хлестнул без края
     По дереву и кирпичу...
     - Петух, ты - первый. Я вторая
     Сегодня небом полечу!


x x x

     Протяжная, как сказанье,
     Короткая, как баллада,
     Желанная, как касанье,
     Соленая, как баланда, -

     О жизнь, - не хочу, не надо,
     Не буду с тобой судиться, -
     И не упаду с каната,
     Пока испытанье длится...

     Мне силу даруют знаки:
     Во-первых, в дали пустынной
     По склонам алеют маки
     С чернильною сердцевиной.

     И свет, во-вторых, не гаснет
     В огромных проемах детства,
     Где мир меня мучит,
     дразнит
     И вводит в свое наследство.

     И - в ландышах, в ливнях, в нетях -
     Зовет к себе непреклонно
     Родное кладбище, в-третьих,
     У Водного стадиона.

     И - сильный, как кровь в аортах,
     Но легкий, как скарб скитальцев -
     Я ветер люблю, в-четвертых
     (Уже не хватает пальцев!), -

     И не одинока, в-пятых,
     Покуда на белом свете -
     В царапинах и заплатах -
     Живут старики и дети.


x x x

     Вы о главном хотели бы? Нате ж.
     Как шальное окно на ветру,
     Я раскрыла земле этой настежь:
     Вместе с нею надеюсь и мру.

     И впотьмах ужасаюсь разбою,
     И дрожа изумляюсь лучу,
     И уже не владею собою,
     Но от боли еще не кричу:

     Неуместно. Грядущие дали
     Истребляют меня на корню.
     Но,
     какие бы дни ни настали,
     Я приму их. Как злую родню.

     ...Эту землю, где пусто и стыло,
     И мучительно, как ни мужай, -
     Не добьетесь, чтоб я разлюбила,
     Хоть гоните меня за Можай,

     Хоть за Серпухов, хоть за Воронеж...
     Я не вами ведома, вожди!
     ...О предчувствие - лисий звереныш
     Под рубахой, у самой груди...


x x x

     Наугад открываю окошко и книгу,
     Поправляю оборку на мамином снимке
     И молчу о тебе, не готовая к сдвигу,
     Но уже не способная жить по старинке.

     Одинокий ковчег, где висит в изголовье
     Католический крест, привезенный из Польши...
     А эфир сообщает о пущенной крови,
     А закатное солнце все ярче и больше.

     ...О, цветение смысла в тени вокализа,
     И глухая отрада словарных ремесел,
     И соседка по дому - небедная Лиза
     (Потому что никто не любил и не бросил!).

     Поднимаются волны, и гнев, и скитальцы.
     На прилавках остались весы и акриды.
     ...Доставай мулине, приспосабливай пяльцы,
     Разворачивай вышивку пестрой обиды!

     Пересиживай время, которого нету,
     В этом узком пенале - с лицом помертвелым.
     И не жди: ничего не изменится к лету,
     Потому что в пенале не быть переменам.


x x x

     Любовь моя - нету подвижней
     Тебя, - не поспеют слова!
     Пока я стояла под вишней,
     Седела моя голова.

     В одежде четвертого роста
     Являлась, людей тормоша...
     И все это было бы просто, -
     Когда б не живая душа.

     С замашками от Бонапарта!
     А впрочем,
     не надобно схем.
     ...Сегодня - 10-е марта.
     Седая, седая совсем.


x x x

     Разрушенья, обвалы, пробоины
     И трофейная горсточка пепла...
     (Одинокие в поле не воины(.
     Ну а я в одиночестве крепла.

     Одинокая дома и во поле,
     Я жила широко и упрямо.
     ...Вот сойду у театра на Соколе
     И пойду в направлении храма.

     Да, повержена. Но не задушена.
     Вдоль помойки цветут незабудки.
     У меня сопечальников - дюжина!
     Я могу дозвониться из будки.

     Я скажу: (Настроенье отличное.
     Нас не гонят еще по этапу(.
     ...Небо низкое, небо столичное
     Нахлобучу, как личную шляпу,

     И гляжу на трамвайное зарево...
     Хорошо, когда плохо - весною.
     ...Опыт - это не дар, -
     разбазарь его,
     Как спасеньем, дыша новизною.


x x x

     Глядя на собственные пупы,
     Вы обездарели, вы тупы...
     Тоже мне вече, мужи, бояре!
     Так... Перекупщики на базаре.
     Я же - не лучше. Стою зевакою,
     То комментирую, то не вякаю.
     ...О психология смерда-зайца!
     Посторониться? Уйти? Ввязаться?


x x x

     Умирающий бесповоротно,
     Он надел на пижаму медаль...
     И раскрыты глаза, как полотна,
     На которых - последняя даль.

     Не помогут ни Бог, ни аптека,
     Ни домашняя грелка со льдом.
     У него, у (ровесника века(,
     За плечами - не сад, а содом.

     Все равно! Доставайте медали -
     На комоде, в большом стакане.
     Мы же верили, мы воевали.
     Мы летали на красном коне.

     Он устал, он не справился с ношей
     (А когда-то разбойничал)... Но -
     Опускается вечер хороший,
     Точно сладкое льется вино.

     И, в матрас упираясь локтями,
     Он восстанет и крикнет с одра:
     - Не подумайте, люди! Я с вами.
     Я еще доживу до утра.


x x x

     Нет, ни жены не было,
     ни ребятенка, ни брата...
     Тюбетейку ставил, как чашку
     и в нее опускал ключи.
     Туфли из парусины
     носил с повадками франта
     И еще пиджак мешковатый
     из сливочной чесучи.

     Учителя рисованья
     звали Яков Борисыч -
     Сама доброта, громовержец,
     посмешище детворы.
     Руководил указкой,
     часто грозился высечь
     И читал нам стихи Смелякова
     довоенной поры.

     Как сейчас его помню -
     и вся заливаюсь краской
     (Сама от сиротской старости
     нынче на волосок):
     Вооруженный мелом,
     тряпкою и указкой,
     Он диковинных рыцарей
     писал на доске, как мог.

     - Простите меня, все кто слышит, -
     учителя и старцы,
     И вы, одинокие гении -
     за детский жестокий взгляд.
     ...О, какие длинные, добрые,
     некичливые пальцы
     Были у рисовальщика,
     жившего невпопад!


x x x

     Мы новые? Нет, мы те же,
     И, свежую грязь меся,
     Нам память несет депеши
     О том, что изъять нельзя -

     Ни белочек в перелеске,
     Похожих на букву ять,
     Ни марлевой занавески,
     Которую сшила мать, -

     Ни послевоенной спеси,
     Ни лжи, источавшей яд,
     Ни инея на железе,
     Которым бряцал парад...

     О, все это - мы. (А кто же?)
     О, все это - жизнь твоя!
     И значит, постыдной кожи
     Не сбрасывай: не змея.

     Наследница страшной зоны,
     В крови стою и пыли.
     ...У неба - свои резоны,
     Невнятные для земли.


x x x

     В мире таинственном и простом
     Лыжною палкой звезду сшибали
     С неба - и ну вышивать крестом
     Курицу, лань и бутон с шипами -
     В мире, покуда почти пустом:

     В детстве... Шарили под комодом
     В поисках фантика, гребешка ли;
     Вздрагивали на шорохи ((Кто там?();
     Назло угрозам и окоротам
     Вечно теряли, всегда искали -
     Стеклышко... марку... лоскут от шали...

     ...Кто нам наносит первую рану -
     Крик ли в ночи, отраженье ли в зеркале,
     Ржавая ль скважина, рыжая белка ли?
     Мир и калечил, и брал под охрану -
     Изжелта-красную, рдяно-охряную,
     Влажную, огненную, деревянную...
     Спали, болели, и плыли, и бегали,

     И обмирали, и шли по краю
     В мире простом и до слез таинственном,
     Где изначальное: (Я играю( -
     Значит: (Иду в направленьи к истинам(.

     В мире дремучем, сыром, густом
     Клад для любви - под любым кустом!


x x x

     Со временем стал горячее
     Промытый утратам взгляд...
     Трава зеленеет в траншее.
     На кладбище пчелы гудят.

     В краю кирпича и металла,
     Где вольности скуден запас, -
     Когда я совсем заплутала,
     Открылся неслыханный лаз:

     Родство!.. Не писать в поминальник
     Ушедших своих имена.
     Мы вместе, как речка и тальник,
     Мы вместе на все времена!

     Вы слышите? К вам поспешая,
     Я ворох известий несу.
     ...Дорога - сырая, большая,
     Одетая в пыль и росу.

     Шагаю легко и бессонно,
     Как путник - на лай и на дым.
     Родство не излишком озона,
     А воздухом станет моим.

     Так дети мечтают о снеге,
     Который вкусней молока...
     И жизнь, как прощанье навеки,
     Отчетлива и высока!


     АВТОПОРТРЕТ

     Не мстительница, не владычица,
     Не хищница - но кто же, кто же я
     - Осина, что листвою тычется
     В жестокий холод бездорожия.

     (...Прошла эпоха в клубах гибели,
     Промчалась облака ли, кони ли...
     Ну погостили, чашу выпили
     И - ровно ничего не поняли!)

     Черты свои, - но складки папины:
     Мое лицо,
     почти увечное,
     Где стали детские царапины
     Морщинами - на веки вечные.



     С О Д Е Р Ж А Н И Е

     1. ШЕСТВИЕ ВИНОВАТЫХ
     (На ветру безудержно полощется...(
     (Долетает ли песня из сада...(
     (И шли, и пели, и топили печь...(
     (На занятия бегала...(
     (Строительству души...(
     (( О шиповник!.. И хвоя в лесу...(
     (Письма ли пишу, бросаю зерна...(
     (Ты меня исцелил...(
     (Ночные наши дни темны и окаянны...(
     (Далеко, за кустами жасмина...(
     (Прильнуть бы к мелочам...(
     (Родословная? Сказочный чан...(
     (Хворая, плача и кренясь...(
     (В годы пространные, послевоенные...(
     Кактус
     (В спецодежде и кепочке...(
     (Закат столетия свинцов...(
     (...И эта старуха...(
     (Ходившая с лопатой в сад...(
     (Все кончается! С каждой кончиной...(
     (Похоронив родителей...(
     (Вот оно, по-арестантски голое...(

     2. МЕЖ ВЕЩЬЮ И ВЫСЬЮ
     (Ярко-зеленые листья в клею...(
     (Ужасают недуг небывалый...(
     (По дороге летней, длинной...(
     (Вы, кого любила я без памяти...(
     (Тебя любили - ты не верил им...(
     (Страшно у себя внутри...(
     Изгнанница
     (Не видать из-за горечи...(
     (Властолюбие - темная ересь...(
     (Я не желаю тесниться в единой обойме...(
     (И ты, и ты хотела жить как все...(
     (Сирень лиловая в саду...(
     Песня
     (И поздно молодеть, и расставаться рано...(
     (Гостиничный ужас описан...(
     (Это что на плите за варево...(
     (Не лицо мне открылось, а свет от лица...(
     (Ты, который шагал через горы...(
     (Этот шрам над правой бровью...(
     (Не заметил (поскольку привык)...(
     (Брошенный мною, далекий, родной...(
     (Человек привыкает к увечью...(

     3. СОН ОБ ОТЦЕ

     (Наугад раскинуты объятья...(
     (Настоящие маски и цепи...(
     (Ни обиды, ни мести...(
     (Ласка моя изнывает по розгам...(
     (На смех толпе, в тоске позора...(
     (Неизвестность в любви...(
     (И родина, где я росла ветвясь...(
     (Ты, надевший впотьмах щегольскую рубаху...(
     (Оборочки, и вытачки, и складки...(
     (О, как жизнь хороша и нелепа...(
     (Одинокий и необычайный...(
     (Вот и кончена разлука...(
     (По холодному озеру жми на веселой моторке...(
     Тоска
     (Над территорией аграрной...(
     (Протяжная, как сказанье...(
     (Вы о главном хотели бы? Нате ж...(
     (Наугад открываю окошко и книгу...(
     (Любовь моя - нету подвижней...(
     (Разрушенья, обвалы, пробоины...(
     (Глядя на собственные пупы...(
     (Умирающий бесповоротно...(
     (Нет, ни жены не было, ни ребятенка, ни брата...(
     (Мы новые? Нет, мы те же...(
     (В мире таинственном и простом...(
     (Со временем стал горячее...(
     Автопортрет



   Татьяна Бек.
   Снегирь


     © Copyright Татьяна Бек, 1974
     From:  Zheleznyak@izvestia.ru


     Стихи


     Москва
     Советский писатель
     1980


     Татьяна Бек пишет о духовных  поисках  молодой современницы,  о  поэзии
обыденной жизни, о любви, о Москве.
     "Снегирь" - вторая книга Т. Бек.


     - Издательство "Советский писатель", 1980 г.
     Р 2
     Б 42

     70402(244
     Б 083(02)(80 150(80. 4702010200



x x x

     Пожелтел и насупился мир.
     У деревьев осенняя стать.
     Юность я износила до дыр,
     Но привыкла - и жалко снимать.

     Я потуже платок завяжу,
     Оглянусь и подумаю,
     что
     Хоть немного еще похожу
     В этом стареньком тесном пальто.


x x x

     - Молодую дурь отбрось!
     Главное уже сбылось,
     Остальные дни - довески.

     Спотыкаясь и пыля,
     Буду уходить в поля,
     Просеки и перелески, -
     Хоть незвано,
     хоть бочком...

     Чтобы там упасть ничком
     В заросли травы колючей.

     Молодая спесь и дурь!
     Поскорей отбалагурь
     И, пожалуйста, не мучай:
     Если доживу, то здесь -
     Над зеленой сонной кручей,
     Где стареют незабудки...

     Или нет!
     Покуролесь,
     О родная дурь и спесь,
     Две - ну, полторы - минутки!


x x x

     Глупая! В отрочестве отшельник
     Мудрым казался.
     Кожи кичливой колкий, как ельник,
     Мир не касался.

     ...Ныне мечтаю смешаться с вами -
     Мне меня мало! -
     Но ни объятьями, ни словами
     Льда не сломала.

     Ныне я вглядываюсь тревожно
     В звезды и лица...
     Необходимо и невозможно
     В мир перелиться!


     СЧАСТЛИВОЕ ЛЕТО

     На маленькой кухне
     четыре грядущих поэта
     Вокруг сковородки
     и темно-зеленой бутыли
     Стихи о печали
     кричали, тянули, бубнили...
     А было за окнами
     светло-зеленое лето!

     Четыре поэта -
     четыре полета гордыни,
     Которая верит:
     "Я лучшее соло сыграю!
     На старославянском.
     На полублатном. На латыни".
     (О, я без иронии!
     Я же - четвертая с краю.)

     ...Далекая эта примета:
     тайком сигарета.
     Мои баскетбольные плечи -
     в ахматовской шали.
     Я звонко читаю
     стихи о "вселенской печали"...
     Но в форточку с улицы
     льется - счастливое лето!


x x x

     Вечно манили меня задворки
     И позабытые богом свалки...
     Не каравай, а сухие корки.
     Не журавли, а дрянные галки.

     Улицы те,
     которые кривы,
     Рощицы те,
     которые редки,
     Лица,
     которые некрасивы,
     И - колченогие табуретки.

     Я красотой наделю пристрастно
     Всякие несовершенства эти...
     То, что наверняка прекрасно,
     И без меня проживет на свете!


x x x

     Опять нарисую пейзажик.
     Березу с фанерной скворешней.
     ...О, где ты, дорога прямая
     От внутренней сути до внешней!

     Закрыта, тисками зажата,
     Живу ощущением странным:
     Я жду, что глубинные струи
     Ударят открытым фонтаном.

     Я знаю: они существуют
     Невидимо, тайно, подспудно.
     Сквозь робости
     тощую почву
     Пробиться к поверхности трудно.


     Опять нарисую пейзажик.
     Березу с фанерной скворешней.
     ...О, где ты, дорога прямая
     От внутренней сути до внешней!

     Закрыта, тисками зажата,
     Живу ощущением странным:
     Я жду, что глубинные струи
     Ударят открытым фонтаном.

     Я знаю: они существуют
     Невидимо, тайно, подспудно.
     Сквозь робости
     тощую почву
     Пробиться к поверхности трудно.


     ВОЕНКОР

     Отцу

     Смотрят военные ели,
     Как у дороги, один,
     В широкополой шинели
     Он голосует на Клин.

     В кузове долго трясется
     С чувством неясной вины.
     Как ему трудно дается
     Тайная тайных войны!

     (Это увидится снова
     Взглядом иным, молодым.
     Но драгоценное Слово,
     Сказанное - сквозь дым.)

     Смотрят военные ели,
     Как он замерзшей рукой,
     Пряча блокнот от метели,
     Пишет про утренний бой.

     Как, разомлев от привала,
     Правды прилежный писец,
     Он, улыбаясь устало,
     Просит подлить ему щец.


x x x

     Снова, снова снится папа,
     Вот уже который день...
     Вечное пальто из драпа,
     Длинное,
     эпохи РАППа.
     Я кричу: "Берет надень!"

     Но глядят уже из Леты
     Сверлышки любимых глаз.
     Нос картошкой. Сигареты.
     "Изменяются портреты", -
     Повторяю в черный час.

     На морозе папа-холмик...
     Я скажу
     чужим
     словам:
     - Был он ерник, и затворник,
     И невесть чего поборник,
     Но судить его - не вам!


x x x

     Чистоты и гордыни поклажа
     Тяжелей на крутом вираже...
     Совершается купля-продажа
     В молодой и несильной душе.

     Брошу зимнему ворону корму -
     Он кругами слетит с высоты.
     Вспомню жалкую школьную форму
     И святые, до дрожи, мечты.

     Неужели и я помудрела,
     Чтобы падать за коркой с небес?
     ...Выручайте,
     любимое дело,
     И укор существующих смело,
     И холодный нехоженый лес!


x x x

     Пора бы выбрать: или - или!
     Мы не в старинном водевиле,
     Где принц переодет козлом, -
     А в мире подлинном и злом.

     Он непогож и неудобен.
     Не обойти его колдобин.
     А ежели и обойдешь,
     То это смерть, поскольку - ложь.

     ...Вот и торчу в дверях, босая.
     Мне душу слабую кромсая,
     Ревут осенние дожди:
     - Не обходи!
     Не обходи!


x x x

     Осень! Только и делов-то -
     У окошка покемарь...
     Теплая большая кофта,
     Как ее скроили встарь, -

     С вышивкою для фасону
     И совсем не по сезону...
     У меня оно в роду -
     Быть как пугало в саду.

     ...Это не мое жилище.
     Мой зато настольный свет:
     Нету ярче,
     Нету чище...
     Замыслов - не меньше тыщи.

     - Разве мы с тобою нищи?
     Мы богаты, бересклет!


     ПЕСНЯ ПРО КУЗНЕЧИКА

     С асфальтовой жаркой дороги
     В окраинный скверик свернем...
     Под лавкой усатый кузнечик
     Стрекочет о чем-то своем.

     Но только не просто стрекочет,
     Но только не просто поет, -
     Он, может быть, песенкой этой
     Душе умереть не дает.

     Поймала!
     Но он застеснялся,
     Усы опустил - и молчок.
     ...Кузнечик ты мой, человечек,
     Зеленый ты мой дурачок.


x x x

     Сила слабости,
     робости мощь -
     В лепетании
     маленьких рощ.

     Властный шорох,
     неявственный шум
     Обнадежат
     метафорой ум:

     - О родные! -
     Но сумрачный вяз
     Глянет сотней
     оранжевых глаз:

     - Что ей надо?
     И кто вообще
     Эта дачница
     в сером плаще?


x x x

     На дачном, на невзрачном полустанке,
     Где вянут одуванчики во рву,