Встала задача определения философской природы вопроса, которая оказалась довольно сложной. Имеющиеся подходы пока не привели к решению этой проблемы, хотя и позволили определить некоторые направления ее исследования. Хуже другое - необходимость методологического подхода в решении этой проблемы, как нам кажется, пока не полностью осознается ни философами, ни логиками. Первыми, в силу того, что они работают в основном в традиционных философских направлениях, где вопросу, как уже говорилось, не находится места. Вторые, ограничиваются только формально-логической стороной, игнорируя философский подход. И тем не менее в неявной форме, но и те и другие ощущают потребность именно в широком философском обосновании вопроса как особой форме мышления.
       
       
     ДВА АСПЕКТА ОДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ
     
       (Основные логико-философские направления исследования вопроса)
       
       В настоящее время в исследовании вопроса и вопросно-ответных отношений можно выделить два основных направления: чисто философское и формально-логическое. Такое разделение произошло не случайно. Интерес, в основном, зарубежных логиков к проблемам вопроса и вопросно-ответных отношений был вызван бурным развитием компьютерной техники (особенно последних поколений) и разработкой принципов общения человека (или, как принято говорить, пользователя) с ЭВМ.
       Создание искусственных языков неизбежно столкнулось с потребностью разработки диалоговых систем, ибо любой такой язык представляет собой систему вопросов и ответов. Поскольку сначала создавались диалоговые системы для общения с компьютером, постольку решение шло на уровне логико-формализованных систем, в которых символический язык отличался по форме от естественного.
       Другая трудность, вытекающая из первой, заключалась в том, что речь должна была уже идти не об отдельном вопросе и ответе на него, как о единичном акте, а о целой системе вопросов и ответов на них. Задача, таким образом, оказалась вдвойне сложной, поскольку требовалось определить логическую структуру не только отдельного вопроса, но и некоторой их совокупности, т. е. возникла необходимость перехода от описания логики одного вопроса к логике вопросов.
       Решение этих и многих других практических задач невольно выводило логиков к исследованию проблемы логической структуры вопроса, а философов к определению методологических принципов построения вопроса и раскрытию его природы, как особой формы мышления. Возникла потребность в разработке логических и методологических основ отдельного вопроса, а затем и методологических принципов построения диалоговых систем.
       В нашей научной литературе интерес к проблемам вопроса стали проявлять в основном логики, работавшие в рамках философских исследований и нельзя сказать, что он был бурным. Скорее напоминал альтруистский интерес отдельных ученых к новой, нетрадиционной и такой необычной проблеме.
       Однако даже осторожные попытки исследования этих проблем вызывали возражение и неприятие у ряда советских философов. Сама постановка проблем вопроса в философии и логике встречала их негативную реакцию, отрицалась возможность рассмотрения вопроса в качестве самостоятельной формы мышления, его особой роли в познании и т. д. Достаточно сказать, что ни в Советской философской энциклопедии 1961-1970 гг., ни в Философском энциклопедическом словаре 1983 г. нет статей, посвященных вопросу.
       Самое скромное, и далеко не полное даже для того времени определение понятия вопроса имеется в Логическом словаре Н. И. Кондакова: "Вопрос - неизвестная задача, которую необходимо разрешить: высказывание, требующее ответа, объяснения"19.
       Еще в 1957 г. П. В. Копнин писал: "Стремление построить систему науки,в которой бы не находил никакого места вопрос как форма движения познания, порочно в своей основе. Оно основывается на извращенном понимании процесса научного мышления. В действительности вопросы входят в содержание науки.
       Правильная постановка вопроса имеет огромное значение в развитии научного знания. Вопрос - одна из форм познания и раскрытия предмета. Нет такой науки, которая бы обходилась без постановки вопросов (проблем). Правильная постановка вопросов есть результат сложной мыслительной деятельности. Вопрос логически следует из всего предшествующего анализа предмета"20.
       В этом высказывании нашла отражение, пожалуй, вся история становления и определения места вопроса в познании; стало понятным наконец, что вопрос представляет собой именно форму движения познания. Более того, иное его понимание не только ошибочно, но и, говоря словами П. В. Копнина, порочно в своей, прежде всего методологической основе.
       Нельзя даже предположить существование какой-либо науки без постановки вопросов и без получения ответа на них. В свою очередь, если отрицать значение вопроса - значит совершать грубейшую методологическую ошибку в определении форм движения познания и его законов.
       Камнем преткновения оказались правила логической интерпретации, позволяющие осуществить принцип выводного знания, основанный на аксиоматизации (некоторых) изначально данных исходных положений. Они стали той ахиллесовой пятой, которая не позволила включить вопрос в эти правила логической системы анализа и вообще признать в нем особую форму познания. "Гипотетико-дедуктивная концепция теорий не позволяла раскрыть все структурные элементы научного знания"21. Более того, ставшая традиционной формой познания действительности, освещенная именами великих мыслителей прошлого, сыграла злую шутку не с одним поколением философов. Было трудно сразу отказаться от дедуктивной системы, как единственной формы познания, и безоговорочно признать наряду с ней еще и такую форму познания как вопрос. Именно поэтому П. В. Копнин вынужден был написать: "В действительности вопросы входят в содержание науки"22. В самом деле входят, хотя многие философы отказывали ему в этом праве.
       Несмотря на то, что проблемы вопроса и вопросно-ответных отношений становятся в последнее десятилетия объектом внимания философов и логиков, тем не менее, как правильно пишут К. А. Сергеев и А. Н. Соколов: "...было бы преждевременно говорить о теории вопроса как о дисциплине, имеющей хорошо очерченную проблематику и достаточно разработанный логический аппарат"23.  И действительно, на сегодня проблемы вопроса и вопросно-ответных отношений остаются далеко не разработанными, занимается ими ограниченное число ученых, исследуют их эпизодически, нередко в связи с пересечением со своими специальными философскими или логическими проблемами. По ходу дела следует заметить, что в исследованиях философов и логиков нет тесной взаимосвязи: знакомство с литературой по логическим проблемам вопроса оставляет впечатление, что кроме логиков никто этими проблемами не занимается; то же самое можно сказать о философах. Такое положение препятствует решению проблем вопроса.
       
     ПРОТИВОРЕЧИВАЯ СУЩНОСТЬ ВОПРОСА
       
       С возникновением и развитием диалектической логики, которая понималась как наука о наиболее общих законах мышления, появилась возможность говорить о различных формах мышления, как равноправных, самостоятельных, имеющих свою специфику и пр. Как писал в свое время Э. В. Ильенков, диалектическая логика есть наиболее общая логика, предметом, которой выступает не диалектическое противоречие само по себе (оно лишь одно из условий функционирования мышления), а наиболее общие законы мышления. В предмет диалектической логики входят все возможные и имеющиеся формы мышления, а, следовательно, и формальная логика, как одна из форм мышления. В равной степени вполне правомерно включить в диалектическую логику и такую форму мышления, как вопрос24.
       В имеющейся философской литературе эта тенденция нашла свое выражение в определении вопроса, как имеющего ярко выраженную природу диалектического противоречия25.
       Тот факт, что вопрос выступает формой выражения противоречивого существования бытия и мышления, а потому и сам имеет противоречивое содержание, был отмечен еще Аристотелем, представлявшего его как имеющего противоположные стороны и ярко выраженный противоречивый характер. Правда, мыслитель древности, по всей видимости, имел в виду, прежде всего, антиномичные вопросы. Эта тенденция сохранилась и до настоящего времени. Противоречивость вопроса усматривается в его антиномичности: от элементарного, выраженного конъюнкцией тезиса и антитезиса, до представления противоречивой сущности вопроса как понятия антиномии - проблемы, содержащей диалектическую основу перехода от старого знания к новому26.  Однако, диалектическое содержание вопроса имеет другую природу: "Во многих случаях диалектическая природа вопросов обнаруживается не по их антиномичной постановке, а в диалектическом характере их решения"27.
       Противоречивую сущность вопроса следует рассматривать не как противостояние тезиса и антитезиса, не как простое отрицание, а как единство этих противоположностей, которое в противостоянии сторон представляет собой некоторое единое знание, что возможно только на основе разрешения данного противоречия. Сущность противоречия, как перехода от старого к новому знанию, наиболее полное свое выражение находит именно в вопросе, в его постановке и разрешении. Сам вопрос формируется в силу возникшего противоречия и с целью его разрешения; свое противоречение он содержит в качестве момента и способа разрешения - данная интерпретация представляет собой общий подход к вопросу, как форме выражения и разрешения противоречия.
       Выражая диалектическое противоречие, вопрос рассматривается в нашей философской литературе как уже содержащий в себе необходимое искомое знание. Это знание заключается не в том, что вопрос направлен на область поиска, а в том, что содержит в себе это определение области поиска. Спрашивать ни о чем нельзя; можно спрашивать только о том, что уже известно; однако известное заключает в себе часть того неизвестного, которое заключено в вопросе. Данное положение перекликается с уже приведенным высказыванием Р. Декарта: вопрос содержит известное и неизвестное. Однако эту мысль философ оставил без дальнейшего развития. Сегодня это положение представлено следующим образом: в вопросе нет строгого разграничения между знанием и незнанием; их границы расплывчаты, более того, одно входит в другое. Знание, заключенное в вопросе, служит не только основой для продвижения вперед, но и само входит частью в незнание (для человека) в будущее полное совокупное знание. Но и незнание (незнаемое) оказывается частью знания (знаемого), известного. Это взаимопроникновение знания и незнания, известного и неизвестного, в вопросе представляет собой интересную проблему.
       Определение характера взаимосвязи известного и неизвестного в вопросе позволяет вскрыть механизм перехода одного явления в другое в процессе разрешения противоречия,
       Сразу же встает проблема о грани между известным и неизвестным. Парадокс заключается в том, что любое неизвестное, если оно исследователю известно как неизвестное, сразу же выступает перед ним и как известное. Или, как говорили древние: знание того, что мы не знаем, уже есть знание об этом незнаемом. Такова попытка разрешения антиномии о соотношении ассерторической и эротетической частей вопроса, как чего-либо известного и того, что необходимо узнать.
       Важную роль в вопросе играют его предпосылки. В философской литературе имеется две интерпретации - философская и логическая. Не отказывая ни той, ни другой в праве на существование, и на осуществление своего права в решении проблемы вопроса и его правильной постановки, тем не менее необходимо отметить их различную функциональную роль. При всей важности логических предпосылок
        "... невыполнимость предлагаемой вопросом программы исследования определяется не только требованиями логического порядка, которые характеризуют правильно поставленный вопрос, но и принципом методологического и мировоззренческого плана"28. Видимо, можно было бы сказать, не столько логическими требованиями, сколько требованиями философского методологического характера, его постановкой, содержанием и разрешением. Логические предпосылки играют роль производного момента; логическое понимание предпосылки здесь выступает как требование к обоснованию логической структуры вопроса.
       В развитии методологического содержания вопроса в научной литературе поднята еще одна очень важная проблема, а именно организующая роль имеющегося знания. Определение содержания вопроса, требует по существу осмысления содержания того знания, которое заложено в вопросе, вернее закладывается в него, требует систематизации знания. В вопросе "... мы сталкиваемся с систематизацией научного знания, которая присуща в той или иной степени результатом научного исследования на любом этапе его развития"29. Это положение имеет более важное значение, чем оно кажется на первый взгляд, во всяком случае для нашего дальнейшего исследования. Когда говорят, что в вопросе содержится полное знание, то под этим понимают следующее: во-первых, это знание - строго определенное, и, во-вторых, оно - систематизированное. Это означает, что знание, заложенное в вопросе, всегда оказывается выражением определенного взгляда на данное явление. Вопрос каждый раз выступает как фокус, концентрирующий в себе определенным образом уже имеющееся знание. Осмысление данного знания позволяет выявить то, что интересует исследователя, и на этом основании получить новое знание. И как только ставится задача по формулировке вопроса сразу же начинается процесс систематизации некоторого прошлого знания и выработки единого взгляда на новое знание. Данное положение требует развернутого объяснения, что будет сделано в следующих разделах.
       Как уже говорилось, в современной научной литературе вопрос чаще всего рассматривается преимущественно в качестве вопроса-проблемы, а не в качестве конкретного вопроса. Тем самым нередко смешиваются понятия - теория, гипотеза, программа, проблема в плане их отношения к вопросу. Однако проблема, задача, теория и пр. в определенный момент своего развития приобретают специфическую форму вопроса (это обусловлено процессом развития знания). В свою очередь успешное решение проблемы, выдвинутой в форме вопроса, возможно при условии правильной постановки вопроса. В широком плане - это связано с правильной методологической постановкой проблемы; в узком плане (методическом) - с правильным построением, формулировкой вопроса.
     
     ВОПРОС В НЕВОПРОСНОЙ ФОРМЕ
       (Пути и формы решения логической структуры вопроса)
       
       Представление о вопросе, как об особой форме мышления и познания, вне определения его логической структуры является в принципе хотя и верным, но по существу не доказанным положением. Поэтому все требования рассматривать его в качестве особой логики мышления остаются благими пожеланиями. По аналогии именно строгая логическая структура суждения позволила представить его как дедуктивную форму мышления, как такую логическую процедуру с понятиями, которая позволила получить новое знание. Возникает вопрос к вопросу: если вопрос и вопросно-ответные отношения служат особой специфической формой мышления, то каким образом эта форма позволяет получить новое знание? В противном случае, представление вопроса, как особой формы мышления, не имело смысла.
       Попытки решения проблемы логической природы вопроса осуществлялись посредством сведения логической структуры вопроса к логической структуре суждения. Такой подход был вполне оправдан и естественен. 
       Во-первых, логика вопроса рассматривалась через известное и апробированное, т. е. через логику суждения.
       Во-вторых, логика суждения и логика вопроса имеют много общего и при определенном типе вопроса их логические структуры оказываются идентичными. Так, например, вопрос первого типа полностью поддается рассмотрению в логической структуре суждения, т. е. его можно выразить дизъюнкцией простых суждений.
       Однако, принципы сведения вопроса к суждению не всегда были убедительными. Например, П. В. Копнин писал: "Мы считаем, что мысль-вопрос имеет все общие признаки суждения. Во-первых, мысль-вопрос является формой отражения действительности; содержанием вопроса, как и других форм суждения, в конечном счете является объективный мир" (с этим трудно не согласиться, хотя автор и не доказывает идентичности их логических структур). "Во-вторых, вопрос, как всякая другая форма суждения, может быть истинным или ложным" (правда другие философы это отрицают, нов этом случае необходимо определить, что понимать под истинностью и ложностью в вопросе и суждении). "Хотя разумеется, истинность или ложность вопроса отличаются от истинности или ложности суждений-сообщений. "В-третьих, вопрос, как и всякое другое суждение, представляет собой некоторую связь мыслей, отражающую общие, объективно существующие связи явлений действительности" (это так же верно, но именно характер связи мыслей, отражающих объективно существующие связи явлений действительности и является предметом внимания логиков, занимающихся проблемой вопроса; это и отличает вопрос от суждения). "В-четвертых, всякий вопрос имеет субъектно-предикатную форму, т. е. всякий вопрос имеет субъект, предикат и связку" (не всякий, конечно, вопрос; субьектно-предикатную форму имеет только вопрос первого типа и то не полную, поскольку один из элементов обязательно имеет вероятностное значение). "Наконец, мысль-вопрос реально существует, как и суждение вообще, в форме предложений" (это тоже верно, но не может говорить об их идентичности)30.
       Несмотря на осторожность своих высказываний о соотношении суждения и вопроса - "имеют все общие признаки", тем не менее П. В. Копнин по существу сводит вопрос к суждению, что не всегда обоснованно, и в основном работает на вопросах первого типа. И в самом деле, вопрос типа "Колумб открыл Америку?" имеет много общего (почти все вышеперечисленные признаки) с суждением; однако вопрос второго первого типа - "Кто открыл Америку?" уже имеет очень мало общего.
       В последние годы стали более осторожно говорить о сведении логической структуры вопроса к логической структуре суждения, однако эти попытки постоянно возобновляются с применением более тонкой логической интерпретации.
       Так, в современной формальной логике большое внимание уделяется попыткам сведения вопроса к пропозиционным формам; при этом у них выделяется то общее, что и те и другие не содержат в себе определенных утверждений, вследствие чего они могут спокойно включать в себя различные переменные31. Однако, данное отождествление, по мнению других авторов, не позволяет полностью раскрыть логическую природу вопроса.
       Осуществляется подход к вопросу как к команде или требованию. И в самом деле любой вопрос связан так или иначе с требованием, например, получения информации: "Вопросительное высказывание в команде,- пишет Ф. С. Лимантов,- определяет не только основной процесс элементарного предписания, но и процесс перехода от одного элементарного предписания к другому. Поэтому логический анализ структуры, выраженной в форме команды вопроса ...может представлять интерес не только для теории и практики программирования, но и для логики вопросов"32.
       Имеются также и другие пути сведения вопроса к суждению. Но важно отметить, в какой бы форме вопрос не был представлен, каким бы образом он не был сведен к суждению, сущность вопросительного предложения как такового всегда остается. Если нам необходим ответ, мы облекаем свое требование в определенную форму, а именно в вопросительную. В течение многовековой истории естественный язык выработал такую форму общения, которая позволяет отделить одно высказывание от другого, в частности, вопрос от суждения. Сведение вопросной формы к не вопросной (в любом его виде) по существу затрудняет процесс общения, во всяком случае требует постоянного указания на то, что данное суждение не может считаться обыкновенным суждением, т. е. положительным, утвердительным знанием, а представляет собой вопрос в форме суждения. Фактич