на Христианстве: любой ценой подобные люди стараются отыскать здесь противоречия, которые на самом не существуют или являются чисто надуманными. Дело доходит даже до таких абсурдных утверждений, что, если в доктринах Востока и в Христианстве мы находим одни и те же идеи, и более того, идеи, выраженные в одинаковой форме, то все равно их смысл в обоих случаях различен или даже противоположен! Те, кто делает подобные утверждения, доказывают тем самым , что несмотря на определенные претензии они не слишком далеко продвинулись в понимании традиционных доктрин и не постигли фундаментального единства, стоящего за всем многообразием внешних форм. Такие люди не хотят замечать сходства даже там, где оно более всего очевидно. Поэтому и их понимание самого Христианства остается поверхностным и не соответствует идее подлинной традиционной доктрины, которая, будучи совершенной и самотождественной , может быть применена ко всем возможным сферам. Всем им не достает знания основополагающих принципов, и поэтому они гораздо более подвержены влиянию современного мышления, нежели они сами полагают, хотя именно такому мышлению они и стремятся противостоять. И в их устах слово "традиция" приобретает иной смысл, нежели тот, который вкладываем в это слово мы. 
Вследствие интеллектуального смешения, характерного для нашей эпохи, само слово "традиция" применяется к самым разнообразным и подчас весьма незначительным предметам, например, к простым обычаям или обрядам, имеющим подчас совсем недавнее происхождение. В другом месте мы указывали на столь же неадекватное использование слова "религия". Необходимо быть крайне бдительным при использовании определенных терминов, так как некоторые искажения языка отражают деградацию определенных идей. Поэтому лишь тот факт, что некто называет себя "традиционалистом," еще не доказывает того, что он хотя бы приблизительно представляет себе, что такое "традиция" в подлинном смысле этого слова. Мы категорически отказываемся применять это слово к чему-либо ограниченному исключительно сферой чисто человеческого. На это особенно важно обратить внимание именно сейчас, когда стали появляться такие выражения, как, например, "философская традиция". Философия, оставаясь тем, что она есть, не имеет никакого права считаться "традицией", так как она относится исключительно к рациональному человеческому уровню, и это верно даже в том случае, если она прямо и не отрицает реальностей, выходящих за пределы этого уровня. "Философия" - это не более, чем продукт мыслительной деятельности человеческих индивидуумов, лишенных каких-либо источников нечеловеческого откровения или инспирации, а значит , одним словом, это чисто "профаническое" явление. Вопреки некоторым иллюзиям, имеющимся на этот счет у определенной категории людей, сознание, присущее той или иной эпохе, той или иной расе не может определяться и направляться только с помощью "книжных" наук. Реальные рычаги влияния на это сознание совершенно отличны от любых форм философских спекуляций, даже в лучшем случае в силу самой своей природы вынужденных оставаться чем-то совершенно внешним и чисто вербальным, а не подлинным и действенным. Утерянная традиция может быть реставрирована и оживлена только благодаря контакту с духом живой Традиции, а сегодня, как мы уже отмечали, этот дух действительно жив лишь на Востоке. Как бы то ни было, важно, что на Западе появилось, по меньшей мере, стремление к возврату к традиционному мировоззрению, хотя пока это остается только стремлением, и ничем более. Недавно появившиеся разнообразные проявления реакции против "современного мира", на наш взгляд, являются пока недостаточно полными, и это лишний раз подтверждает нашу точку зрения. Какой бы превосходной и безупречной ни была критическая сторона этих антисовременных движений, тем не менее, они еще очень далеки от восстановления подлинного интеллекта и ограничены слишком узкими горизонтами мысли. Однако в них, по меньшей мере, есть элементы такого мировоззрения, которое было совершенно немыслимо еще несколько лет назад. И если сегодня уже не все западные люди целиком и полностью удовлетворены узко материальным развитием современной цивилизации, в этом, быть может, следует видеть признак того, что для ее спасения еще не всякая надежда утрачена. 
Как бы то ни было, если Западу суждено тем или иным образом вернуться к своей собственной традиции, его противостояние Востоку немедленно будет устранено уже благодаря самому этому факту, так как корни этого противостояния следует искать только в извращении Запада, и само оно сводится лишь к логической противоположности традиционного и анти-традиционного мировоззрений. Поэтому, вопреки некоторым вышеприведенным мнениям, первым результатом возврата к традиции должно явиться немедленное восстановление взаимопонимания с Востоком, как это всегда и должно происходить в случае цивилизаций, основанных на сходных или одинаковых принципах. Добавим, что подобное взаимопонимание возможно исключительно на этих общих принципах, создающих для этого необходимую базу. Истинно традиционное мировоззрение всегда и везде является сущностно одним и тем же, в какую бы форму оно ни облекалось. Различные формы , соответствующие различным типам мышления и различным временным и пространственным условиям, являются лишь выражениями одной и той же истины. Но это глубинное единство, скрытое под видимостью множественности, может сознаваться только тем, кто способен встать на точку зрения чистого интеллекта. Более того, именно в интеллектуальной сфере следует искать те принципы, из которых в нормальном случае проистекает все остальное-либо в качестве следствий, либо как их приложение. Поэтому, в первую очередь, согласие должно быть достигнуто в отношении этих принципов, в том случае, если стороны действительно стремятся к глубокому взаимопониманию, так как именно эти принципы в действительности являются наиболее существенными. Как только они будут адекватно поняты, согласие установится само собой. Следует добавить, что знание принципов является знанием самой сущности, то есть метафизическим знанием в подлинном смысле этого слова. Такое знание является столь же универсальным, как и сами эти принципы. Поэтому оно совершенно независимо от всякой индивидуальной обусловленности, которая , напротив, имеет значение лишь в том случае, когда дело доходит до частного применения этого знания. Поэтому сфера чистого интеллекта является единственной не требующей предварительной адаптации к тому или иному типу мышления. Более того, когда на этом уровне необходимая работа проделана, остается только развить ее последствия, и согласие будет достигнуто также во всех остальных сферах, поскольку , как мы уже говорили, именно от этого уровня прямо или косвенно зависит все остальное. С другой стороны, согласие , достигнутое в какой-то частной, не связанной с принципами сфере ,будучи чем-то похожим скорее на дипломатическую договоренность, чем на истинное взаимопонимание, всегда останется в высшей степени нестабильным и непродолжительным. Вот почему-повторим это еще раз-истинное взаимопонимание может прийти только сверху, но не снизу. В этом процессе следует различать две стадии. Начинать следует с наивысшего уровня, то есть с принципов, и лишь потом постепенно спускаться к различным вторичным уровням, всегда строго сохраняя при этом существующие между этими уровнями иерархические взаимоотношения. И это с необходимостью должно стать делом элиты в подлинном и наиболее совершенном смысле этого слова, то есть элиты исключительно интеллектуальной , хотя, строго говоря, никакой иной просто не существует. 
Эти соображения показывают, что в современной западной цивилизации полностью отсутствуют элементы, необходимые для того, чтобы она была нормальной и совершенной, как в плане ее реального взаимопонимания с восточной цивилизацией, так и сама по себе. Оба эти вопроса настолько тесно связаны друг с другом, что они составляют, в сущности, один единственный вопрос, и причины этого мы объяснили несколько выше. Теперь нам остается только более подробно показать, в чем состоит суть того анти-традиционного мировоззрения, которым является все сугубо современное мировоззрение; каковы возможные последствия, из него вытекающие и проявляющиеся в безжалостной логике актуальных событий. Но прежде, чем мы приступим к этому, следует сделать еще одно замечание. Быть радикально анти-современным еще не означает быть анти-западным в самом широком смысле этого слова. Напротив, быть анти-современным ўэто означает предпринимать единственное способное увенчаться успехом усилие по спасению Запада от его собственного вырождения. И любой верный своей традиции человек Востока представляет себе эту проблему точно в таких же терминах, что и мы сами. И совершенно очевидно, что у Запада будет несравнимо меньше врагов, если он перестанет отождествлять себя с современной цивилизацией, так как в этом случае подобная враждебность фактически не имела бы смысла. Однако сегодня чаще говорится именно о защите Запада, и это действительно странно, поскольку, как мы увидим далее , именно Запад в водовороте своей собственной хаотической активности угрожает увлечь в бездну все человечество. Это тем более странно и неправомочно, что подобные защитники Запада , несмотря на некоторые уточнения по этому поводу, хотят защищать Запад также и от Востока , тогда как истинный Восток не помышляет ни о нападении, ни о покорении кого бы то ни было и стремится лишь к тому, чтобы его оставили в покое, дав независимость и предоставив самому себе, что является, безусловно, вполне разумным и обоснованным требованием. Действительно, Запад испытывает необходимость в защите, но лишь в защите от самого себя и от своих собственных тенденций, которые, будучи доведенными до их логического завершения, с неизбежностью приведут его к разрушению и гибели. Вот почему следует настаивать на необходимости реформы Запада, и если такая реформа будет тем, чем она должна быть, то есть истинной реставрацией традиции, в качестве своего естественного следствия она повлечет за собой установление взаимопонимания с Востоком. Мы же, со своей стороны, стремимся по мере наших возможностей способствовать как этой реформе , так и скорейшему установлению взаимопонимания между Востоком и Западом, если для этого еще осталось время, и если есть шанс достичь какого-то положительного результата, прежде чем произойдет финальная катастрофа, к которой неумолимо приближается современная цивилизация в процессе своего развития. Но даже если сейчас уже слишком поздно для того, чтобы избежать этой катастрофы, любая деятельность, направленная к достижению этой цели, не останется бесплодной, так как в любом случае она поможет подготовить, хотя бы предварительно, процесс того "отделения" плевел от зерен , о котором мы говорили в самом начале, обеспечив при этом сохранность тем элементам, которым предназначено пережить гибель нашего мира и стать зародышем мира грядущего. 






Глава 3 


Знание и Действие 

Сейчас мы подошли вплотную к одному из основных аспектов существующего сегодня противостояния восточного и западного сознания. В общих чертах, как уже говорилось выше, мы можем охарактеризовать его как оппозицию традиционного и анти-традиционного мировоззрений. С определенной и наиболее важной для нас в настоящий момент точки зрения, данное противостояние проявляется в форме оппозиции между умозрением и действием, а точнее, в оценке их обоюдной значимости. Соотношение между умозрением и действием может быть рассмотрено под различными углами зрения: либо эти понятия являются противоположностями, как обычно считают , либо они взаимодополняют друг друга. Однако, не следует ли лучше установить между ними отношения иерархической соподчиненности, а не просто взаимосвязи? Таковы различные аспекты этой проблемы, соответствующие различным точкам зрения на этот предмет. Каждая из этих точек зрения правомочна в определенных границах и отвечает определенному уровню реальности, хотя не все они обладают равной значимостью. 
Наш разбор мы начнем с рассмотрения наиболее поверхностной и внешней точки зрения, которая радикальным образом, противопоставляет друг другу умозрение и действие,рассматривая их как крайние противоположности, как противоречие.На первый взгляд, такое противоречие действительно существует. Но если бы оно было абсолютным, то умозрение и действие вообще никогда не могли бы сочетаться друг с другом. Однако это не так. В действительности, по меньшей мере, в нормальных случаях, не существует ни одного народа, и, возможно, вообще ни одного человеческого существа, которые были бы либо только деятельными, либо только контемплативными, то есть склонными к чистому умозрению. Хотя повсюду с необходимостью должны наличествовать обе эти тенденции, какая-то из них обязательно будет преобладать, так, что развитие одной неизбежно произойдет за счет другой хотя бы уже потому, что человеческая деятельность, в самом широком смысле этого слова, не может равномерно развиваться во всех направлениях и сферах одновременно . Именно такое положение вещей и создает видимость противоречия,оппозиции. Однако между этими истинными или мнимыми противоположностями в определенном случае все же может быть достигнуто некоторое равновесие. То же самое можно было бы сказать и обо всех остальных противоположностях, прекращающих быть таковыми, если рассмотреть их с более высокого уровня, нежели тот, на котором их противостояние действительно и реально. Оппозиция, противостояние предполагают дисгармонию и отсутствие равновесия, а это, как мы уже выяснили, в свою очередь, предполагает ограничение исследования частной и относительной точкой зрения. 
Рассмотрение умозрения и действия как двух взаимодополняющих тенденций означает переход к более фундаментальной точке зрения, так как в этом случае оппозиция снимается и прекращает существование, а обе тенденции уравновешивают друг друга. Здесь речь идет уже о двух одинаково необходимых элементах, взаимодополняющих и поддерживающих друг друга, являющихся двумя видами активности ( внешним и внутренним) единого существа-как отдельного человека, так и всего человечества в целом. Данная концепция более полноценна и приемлема, нежели предыдущая. Но если ею и ограничиться, возникнет искушение причислить и умозрение, и действие, основываясь на их взаимодополняемости, к одному и тому же уровню реальности. В этом случае вопрос об их иерархическом соподчинении останется в стороне, и единственной проблемой будет сохранение равновесия между ними. Однако эта позиция также не вполне удовлетворительна, так как вопрос о соподчинении, как бы на него ни отвечали, так или иначе возникает всегда, что вполне закономерно. 
В этой связи важна не столько конкретная склонность той или иной расы или индивидуума к действию или умозрению, так как эта склонность может зависить от определенных расовых особенностей или даже от врожденного темперамента. Самое главное-это установить, какая же из этих двух форм активности обладает законным и абсолютным превосходством, независимо от конкретных обстоятельств, не всегда строго соответствующих нормальным иерархическим пропорциям. Без сомнения, признание превосходства одной из этих двух тенденций должно логически повлечь за собой ее преимущественное развитие за счет другой тенденции, хотя на практике часто все определяется скорее особой склонностью той или иной личности , того или иного народа, а место, отводимое умозрению и действию в жизни человека или народа зависит, в большей степени, от их внутренней предрасположенности. Очевидно, что склонность к умозрению более распространена и более развита на Востоке, и быть может, сильнее всего это сказывается в Индии, вплоть до того, что свойственный ей тип мышления, можно считать праобразом восточного мышления как такового. С другой стороны, не подлежит сомнению, что склонность к действию, или точнее, тенденция, проистекающая из этой склонности, преобладает среди народов Запада, по меньшей мере, если говорить о подавляющем большинстве его населения. Даже в том случае, если бы эта тенденция и не являлась столь гипертрофированной и извращенной, как в настоящий момент, все равно такое положение сохранилось бы, и умозрение на Западе всегда оставалось бы уделом весьма незначительной в количественном смысле элиты. Поэтому сегодня в Индии бытует мнение, что, если Запад и вернется к нормальному состоянию и восстановит законную и естественную социальную организацию, несомненно, среди людей Запада окажется очень много кшатриев и очень мало брахманов.(1) Однако, если интеллектуальная элита на Западе действительно 
будет создана, и ее превосходство будет признано всеми остальными, этого окажется достаточно для того, чтобы восстановить порядок во всех остальных областях, так как истинно духовное могущество основывается отнюдь не на количественном превосходстве, имеющем значение лишь в материальной сфере. Кроме того-и это чрезвычайно важно-в древние эпохи, и даже в Средневековье, естественная склонность западных людей к действию отнюдь не мешала им признавать превосхоство умозрения, то есть чистого интеллекта. Почему же в современном мире это совсем не так? Не потому ли, что люди Запада утратили свой интеллект, чрезмерно развивая склонность к действию, вплоть до того, что изобрели особые теории, ставящие действие превыше всего остального и доходящие, как это произошло в рамках прагматизма, до отрицания каких-либо иных ценностей, кроме самого этого действия? Или изначальное признание приоритета точки зрения о превосходстве действия над умозрением само собой привело Запад к той атрофии интеллектуальных способностей, которую мы наблюдаем сегодня? В обоих случаях-и даже в том случае, если истинным является какое-то промежуточное решение-результаты остаются одними и теми же. И дела здесь зашли настолько далеко, что реагировать на это необходимо немедленно. В этом вопросе-повторим это еще раз-Восток мог бы оказать Западу неоценимую услугу, разумеется, если этого захочет сам Запад,-причем, отнюдь не навязывая своих собственных концепциий, как того боятся отдельные авторы, а лишь помогая заново открыть глубинный смысл его собственной, сугубо западной традиции. 
Актуальное противоречие между Востоком и Западом основывается на том, что Восток утверждает безусловное превосходство умозрения над действием, а современный Запад, напротив, превосходство действия над умозрением. В данном случае речь не идет о двух в равной степени правомочных точках зрения, соответствующих одному из второстепенных уровней реальности, как это имеет место при определенных обстоятельствах, когда действие и умозрение, будучи коррелированными между собой, взаимодополняют друг друга. Отношения иерархического соподчинения по самой своей сути являются строго определенными, и в настоящих условиях мы вынуждены утверждать, что обе концепции, господствующие, соответственно, на Востоке и на Западе, являются действительно взаимоисключающими и отрицающими друг друга. В том случае, если мы признаем необходимость установления между этими двумя тенденциями иерархических соотношений, мы вынуждены считать один из возможных вариантов такого соподчинения истинным, а другой ўложным. Прежде, чем углубиться в этот вопрос, заметим следущее: положение дел, характерное для современного Востока, как мы заметили выше, можно встретить во все времена и во всех цивилизациях, тогда как западная точка зрения является сугубо современной. Уже одного этого достаточно , чтобы предположить, что в западной позиции есть нечто анормальное. Это впечатление подтверждается и гипертрофированным увлечением западных людей стремлением к действию вплоть до того, что, не удовлетворяясь провозглашением превосходства действия над умозрением, они сделали его единственным ориентиром своей интеллектуальной деятельности , полностью забыв об умозрении, подлинная природа которого отныне для них совершенно недоступна, и более того, неинтересна. Восточные же доктрины, со своей стороны, напротив, утверждая со всей возможной ясностью и однозначностью не только превосходство умозрения, но и его трансцендентность по отношению к действию,