ющему к ней такой любовью.  Мастер
Мартин дал  им  договорить до  конца,  потом снял свою шапочку и  с  улыбкой
сказал:
     - Вы, достойные господа мои, усердно заступаетесь за работника, который
постыдно меня обманул.  Это,  впрочем,  я ему прощаю, но только не требуйте,
чтобы я ради него менял свое твердое решение, - Розы ему не видать.
     В эту минуту вошла Роза,  смертельно бледная, с заплаканными глазами, и
молча поставила на стол стаканы и вино.
     - Ну что ж,  -  начал господин Хольцшуэр,  -  ну что ж,  тогда я должен
уступить желанию Фридриха:  он хочет навсегда покинуть свой родной город. Он
сделал  у  меня  славную  вещицу  и  собирается,  если  вы,  дорогой мастер,
позволите, подарить ее на память вашей Розе. Взгляните-ка.
     С  этими  словами мастер  Хольцшуэр достал  маленький серебряный бокал,
чрезвычайно искусно  сработанный,  и  подал  его  мастеру Мартину,  который,
будучи великим любителем драгоценной утвари, взял его и с удовольствием стал
со всех сторон разглядывать. В самом деле, более прекрасную серебряную вещь,
чем  этот  маленький  бокал,   трудно  было  бы  сыскать.  Изящные  гирлянды
виноградных листьев и  роз  переплетались по  краям,  а  из  цветов,  из  их
распускающихся   бутонов   выглядывали   очаровательные  ангелы,   грациозно
ласкающие друг друга.  Если бы в  бокал налить прозрачного вина,  показалось
бы, будто ангелы, мило играя, то поднимаются, то опускаются на дно.
     - Бокал,  -  молвил мастер Мартин,  - и вправду сделан очень тонко, и я
рад  оставить его себе,  если Фридрих примет от  меня чистым золотом двойную
его цену.
     Произнося эти слова, мастер Мартин наполнил бокал и поднес его к губам.
В  ту  же  минуту  отворилась  дверь,   вошел  Фридрих,  на  лице  которого,
мертвенно-бледном,  отражалась смертельная скорбь вечной разлуки - разлуки с
тем,  что  всего дороже на  земле.  Роза,  как только его увидела,  громким,
раздирающим душу голосом воскликнула:
     - О милый мой Фридрих! - и почти без чувств упала ему на грудь.
     Мастер  Мартин  поставил бокал  на  стол  и,  увидев  Розу  в  объятиях
Фридриха,  широко открыл глаза,  как будто ему явились привидения.  Потом он
молча снова взял бокал и  стал в него смотреть.  Вдруг он вскочил со стула и
громко воскликнул:
     - Роза... Роза, любишь ли ты Фридриха?
     - Ах, - прошептала Роза, - ах, я ведь не в силах дольше скрывать это, я
люблю его  как  жизнь свою,  сердце разрывалось у  меня  в  груди,  когда вы
прогнали его!
     - Так  обними же  свою невесту,  Фридрих...  Да,  да,  свою невесту!  -
воскликнул мастер Мартин.
     Изумленные Паумгартнер и  Хольцшуэр  в  полном  замешательстве смотрели
друг на друга, но мастер Мартин, с бокалом в руке, продолжал:
     - О  боже всемогущий,  да  разве не случилось все так,  как предсказала
бабушка? "Домик блестящий - это подношенье, пряной искрится он струей, в нем
ангелов светлых пенье... Кто домик тот драгоценный в твой дом принесет, того
ты  можешь обнять блаженно,  отца не  спросясь своего,  -  тот будет суженый
твой!" О я глупец!  Вот он,  блестящий домик,  ангелы, жених... Ну, господа,
теперь все пошло на лад, зять найден!
     Тот,  чью  душу смущал когда-нибудь злой сон,  внушавший ему,  будто он
лежит в глубоком черном мраке могилы, сон, от которого он вдруг пробудился в
светлый весенний день,  полный благоуханий,  солнечного блеска,  в  объятиях
той,  что  всех  дороже ему  на  земле,  женщины,  чье  милое  небесное лицо
наклонилось к  нему,  только тот,  кто  это переживал,  может понять чувства
Фридриха,  может представить себе всю полноту его блаженства. Не в состоянии
вымолвить слово,  он крепко сжимал Розу в своих объятиях,  как будто никогда
не  собираясь выпустить ее,  пока она  тихонько не  высвободилась сама и  не
подвела его к отцу. Тогда Фридрих воскликнул:
     - О дорогой мой хозяин, неужели же это правда? Вы отдаете за меня Розу,
и я могу вернуться к своему искусству?
     - Да, да, - молвил мастер Мартин, - верь мне! Разве я могу иначе, когда
благодаря тебе  исполнилось предсказание старушки бабушки?  Можешь  оставить
свою сорокаведерную бочку.
     Фридрих просиял, исполненный блаженства.
     - Нет,  дорогой мастер,  -  сказал он,  -  если это вам по душе, то я с
радостью и  бодростью примусь за  мою  славную бочку,  кончу  мою  последнюю
бочарную работу, а там вернусь к литейной печи.
     - О милый, добрый сын мой! - воскликнул мастер Мартин, у которого глаза
сверкали от радости.  -  Да,  кончай свою работу над бочкой,  а  там -  и за
свадьбу!..
     Фридрих честно сдержал слово,  он  сделал сорокаведерную бочку,  и  все
мастера признали,  что  нелегко сделать вещь лучше этой,  чему мастер Мартин
радовался всей душою,  утверждая,  что небо послало ему зятя, лучше которого
нельзя и желать.
     Настал  наконец  день  свадьбы,   бочка  работы  Фридриха,  наполненная
благородным вином и украшенная цветами,  была поставлена в сенях.  Пришли со
своими  женами  мастера  бочарного  цеха,   предводительствуемые  советником
Якобусом Паумгартнером,  а за ними следовали золотых дел мастера.  Свадебное
шествие готово уже было тронуться в  путь,  к  церкви святого Себальда,  где
назначено было венчание,  как вдруг на улице раздались звуки труб,  и  перед
домом  Мартина послышалось ржание и  топот  коней.  Мастер Мартин поспешил к
окну.  Перед  домом  остановился господин Генрих  фон  Шпангенберг в  пышной
праздничной одежде,  а  в  нескольких шагах позади него,  верхом на  горячем
коне, - блистательный молодой рыцарь со сверкающим мечом на боку, с высокими
пестрыми перьями на шляпе, украшенной искрящимися каменьями. Рядом с рыцарем
мастер  Мартин  увидел прекрасную даму,  в  столь  же  роскошном наряде,  на
белоснежном иноходце. Пажи и слуги в пестрых блестящих камзолах окружали их.
Трубы смолкли, и старый господин фон Шпангенберг воскликнул:
     - Эй,  мастер Мартин,  не ради вашего погреба,  не ради ваших червонцев
приехал я сюда, а потому что нынче свадьба Розы; примете ли вы меня, дорогой
мастер?
     Мартин  припомнил свои  слова,  немного  устыдился и  поспешил  вниз  -
принимать рыцаря.  Старик  сошел  с  коня  и,  поклонившись,  вошел  в  дом.
Подскочили пажи,  помогли даме спуститься с лошади, рыцарь предложил ей руку
и прошел вслед за стариком.  Но Мартин,  как только увидел рыцаря,  отскочил
шага на три назад и воскликнул:
     - Боже всемогущий! Конрад!
     Рыцарь, улыбаясь, сказал:
     - Да,  дорогой хозяин,  я в самом деле ваш подмастерье Конрад. Простите
мне,  что я ранил вас.  По правде говоря, дорогой хозяин, я должен был вас и
убить, вы же согласитесь с этим, но ведь вот все вышло совсем иначе.
     Мастер Мартин в замешательстве ответил,  что все-таки было ему лучше не
умирать,  а  на царапинку,  нанесенную скобелем,  он и  внимания не обращал.
Когда  Мартин с  новыми гостями вошел в  комнату,  где  вместе с  остальными
находились  жених  и  невеста,  все  пришли  в  радостное  изумление,  увидя
прекрасную даму,  которая так была похожа на милую невесту, что они казались
сестрами-близнецами.
     - Позвольте Конраду,  милая  Роза,  быть  гостем на  вашей свадьбе.  Не
правда ли,  вы больше не сердитесь на неразумного, неистового парня, который
чуть было не причинил вам великое горе?
     В эту минуту,  когда невеста и жених и мастер Мартин изумленно смотрели
друг на друга, господин фон Шпангенберг воскликнул:
     - А  теперь я  вам все объясню.  Вот мой сын Конрад,  а  рядом с ним вы
видите его милую жену, которую зовут Розой, так же как и прелестную невесту.
Вспомните, мастер Мартин, наш разговор. Когда я вас спрашивал: "Неужели вы и
за  моего сына  откажетесь выдать замуж вашу  Розу?"  -  на  то  была особая
причина.  Малый был без ума влюблен в вашу Розу;  он заставил меня отбросить
все сомнения,  я  отправился к  вам сватом.  Когда же я  ему рассказал,  как
презрительно вы со мной обошлись, он, потеряв всякий рассудок, нанялся к вам
в подмастерья,  чтобы заслужить благосклонность Розы,  а потом похитить ее у
вас.  И что ж! Вы его излечили добрым ударом по спине! Благодарю вас за это,
а он нашел девицу знатного рода - она ведь и была та Роза, которой и суждено
было царить в его сердце.
     Дама тем временем нежно и  ласково поздоровалась с невестой и надела ей
на шею жемчужное ожерелье - свадебный подарок.
     - Смотри,  милая Роза,  -  молвила она затем, отделяя от свежих цветов,
красовавшихся на ее груди,  засохший букет, - смотри, милая Роза, это цветы,
которые ты однажды дала моему Конраду в  награду за победу.  Он с  верностью
хранил их,  пока не увидел меня.  Тогда он изменил тебе и подарил их мне, ты
не сердись.
     Роза, вся разрумянившись, стыдливо потупив глаза, молвила:
     - Ах,  благородная госпожа,  зачем вы  так  говорите,  разве рыцарь мог
любить меня,  простую девушку?  Только вас и  любил он,  а  свататься ко мне
думал лишь потому,  что зовут меня тоже Розой и я,  как говорят,  немного на
вас похожа, но мысли его были только о вас.
     Шествие уже второй раз готово было тронуться в путь,  когда в дом вошел
молодой человек,  одетый на  итальянский лад  в  черное бархатное платье,  с
изящным кружевным воротником и богатой золотой цепью на шее.
     - Ах,  Рейнхольд! Мой Рейнхольд! - воскликнул Фридрих и бросился ему на
грудь.
     Невеста и мастер Мартин тоже радостно воскликнули:
     - Приехал наш Рейнхольд, наш милый Рейнхольд!
     - Не говорил ли я тебе,  - молвил Рейнхольд, горячо обнимая Фридриха, -
не говорил ли я тебе, дорогой мой друг, что все прекрасно кончится для тебя?
Позволь мне  отпраздновать с  тобою день  твоей свадьбы;  издалека приехал я
ради нее;  а на память ты в своем доме повесь эту картину, которую я написал
и привез тебе.
     Тут  он  позвал,  и  двое слуг внесли большую картину в  пышной золотой
раме, изображавшую мастера Мартина и его подмастерьев - Рейнхольда, Фридриха
и  Конрада,  которые трудятся над большой бочкой,  а  в дверь как раз входит
Роза.   Все  были  изумлены  правдивостью  этого  произведения  искусства  и
великолепием красок.
     - Ну,  -  сказал, улыбаясь, Фридрих, - это, верно, твоя бочарная работа
на звание мастера? Моя стоит там в сенях, но вскоре и я сделаю нечто иное!
     - Я все знаю,  -  ответил Рейнхольд,  -  и вижу,  что ты счастлив. Будь
только верен своему искусству, которое легче сочетать с семейной жизнью, чем
мое.
     За  свадебным пиром Фридрих сидел между двумя Розами,  а  против него -
мастер Мартин между Конрадом и  Рейнхольдом.  Господин Паумгартнер до  краев
наполнил  благородным вином  бокал  Фридриха  и  выпил  за  здоровье мастера
Мартина и  его славных подмастерьев.  Потом бокал пошел по кругу,  и  сперва
благородный рыцарь Генрих фон Шпангенберг,  а  за ним все почтенные мастера,
сидевшие за  столом,  осушили этот бокал за  здоровье мастера Мартина и  его
славных подмастерьев.


        ПРИМЕЧАНИЯ

     Рассказ "Мастер Мартин-бочар и его подмастерья" (1818) напечатан во 2-м
томе  сборника  "Серапионовы братья"  (1819).  Сведения  об  истории  города
Нюрнберга,  о  его  замечательных  постройках,  известных  своим  искусством
ремесленниках   и   прославленных   миннезингерах,   Гофман   почерпнул   из
исторической хроники  библиотекаря и  профессора  И.X.Вагензейля (1633-1705)
под  названием  "Сообщение  о  Нюрнберге"  (1697).   В  рассказе  отразилось
увлечение  Гофмана  немецкой  стариной  -   эпохой   расцвета  национального
искусства и поэзии.  Писатель поэтизировал и идеализировал простоту нравов и
патриархальный быт Нюрнберга XV-XVI вв.

     {1}  А.Дюрер  (1471-1528)  -   знаменитый  немецкий  художник,  украсил
картинами  на  религиозные  сюжеты  здание  нюрнбергской  ратуши  (городское
управление).
     {2} Патер Розенблют - прозвище Шнепперера (XV в.) - медника, оружейного
мастера и  поэта,  в  конце жизни ушедшего в монастырь,  Гофман приводит его
стихи из "Похвального слова городу Нюрнбергу" (1447).
     {3} Свободный имперский город Нюрнберг. - Благодаря своему положению на
торговой дороге в Венецию баварский город Нюрнберг стал в XV-XVI вв. богатым
торговым  городом,  добился  самоуправления и  политической независимости от
немецких  князей,   достиг  расцвета  в   области  художественного  ремесла,
искусства, поэзии.
     {4} Свещеносцы -  почетные горожане (в том числе и цеховые старейшины),
которые во время торжественных церковных процессий несли свечи.
     {5}   П.Корнелиус  (1783-1867)  -   немецкий  художник,   иллюстрировал
драматическую поэму И.В.Гете "Фауст".
     {6}  Маргарита  -   героиня  "Фауста",  воплощение  красоты  и  кроткой
женственности.
     {7} Ганс Берхлер - хозяин гостиницы и мейстерзингер города Страсбурга.
     {8} Мейстерзингеры - средневековые немецкие поэты и певцы.
     {9}  Муштабель  -   легкая  деревянная  палочка  с  шариком  на  конце,
употребляемая живописцем во время рисования.

                                                               Н.Веселовская