м
власти,  с  тем,  что  всегда  является  произволом.  Напомню  то,  о  чем я
неоднократно писал  --  нет и не может  быть самого разнесчастного бедолаги,
низвергнутого, как говорится, на  дно жизни,  который в душе не считал  себя
равным среди равных. Вот почему никогда не  было абсолютного рабства, ибо из
душ  низведенных до уровня скота людей всегда исторгался неизменный протест,
хотя бы в новых верованиях, в уповании на мессию  --  спасителя всех нищих и
обездоленных. Или же -- в свободомыслии народного искусства всех времен, где
властитель  и скрывшийся за его  спиной богач -- всегда  предмет презрения и
осмеяния. А  истинный  герой  на  века  -  Ходжа  Насреддин либо  площадной,
базарный  Петрушка.  А то  и  в  кровавой удали  пугавших  всех  властителей
восстаний. Призраки Спартака и гуситов, Пугачева и Робин Гуда, народовольцев
и  рыцарей  Красной  Пресни  не  дают  душевного покоя  и  нынешней,  внешне
стабильной власти, порою, словно при землетрясении, проваливающейся в бездну
небытия.  Нужен был какой-то  иной  ход, связанный  с внутренним оправданием
любым  человеком  правил игры,  предложенных  властью.  Новое  и  необычайно
лукавое изобретение не заставило  себя долго ждать  --  появилась мораль, ее
нормы,  обычаи, традиции, направленные на сохранение существующего,  той  же
власти  человека  над  человеком  выгодного  порядка  вещей.  Мораль  вместо
нормального,   подлинно  человечного   поведения  всех   в   самоуправляемом
коллективе -- что может быть  более  коварного и ханжеского.  Все эти  мысли
нередко  вызывают  у моих друзей -- любителей мудрости, сиречь -- философов,
социологов и т. д. почти панический ужас либо  слабые завывания о " народной
морали, об " этике угнетенных ", о  существовании всегда и  везде двух типов
морали. Рассуждая подобным образом, можно договориться до признания морали у
слонов,  дельфинов,  акул,  у  любых  природных, самоуправляемых  по законам
системы  коллективов.  А  меня  в порядке  предупреждения отнести  в  разряд
анархистов, сторонников  Бакунина и  Кропоткина. Что и делают  опять -- таки
мои доброжелатели,  кстати,  никогда  не читавшие  ни  того,  ни  другого  в
оригинале.
   Полагаю, что нет  нужды детально рассматривать  процесс возникновения в
человеческом   общежитии,  которое   потенциально   могло  бы   развиться  в
нормальную,  соответствующую  природе  человека  социальную  самоуправляемую
организацию,  всех  вторичных  и  подобных раковой  опухоли  государственных
структур и изощренного до предела идеологического подкрепления и обоснования
законности  незаконной  власти. Незаконной -- ибо она всегда была и остается
способом   узурпирования  прав  и  ограничения  свободы,  граничащим   с  ее
уничтожением.  Все  это   уже  сделали  лучшие,  светлые  умы  человечества,
стремившиеся осознать  тайные  причины несвободы свободного  по  природе, от
рождения   человека,  но   повсюду   оказавшегося   в  цепях.   Осознать   и
соответственно -  объяснить  и  появление  того  Левиафана, который в  итоге
придушил   и   деформировал   нормального   человека  до   крайней   степени
перерождения, которая  стала  ныне почти  всеобщей социальной реальностью  и
вызывает ужас всех перспективно мыслящих и тонко чувствующих людей.
   Вот   о  нем,  переродившемся  до  предела  в  условиях  утонченного  и
изощренного исторического камуфляжа и ставшего величайшим злом во  Вселенной
вопреки  впечатляющим, а  порою  и ошеломляющим достижениям в  самых  разных
сферах социального  бытия и  жизненного  комфорта,  то  - есть  о  парадоксе
торжества  в человеке нечеловеческого  начала  в  оптимальных  условиях  его
материального  развития и пойдет у меня  разговор  с  тобою,  мой  вдумчивый
читатель. Моя  тайная  надежда - на твое терпение, без которого не  раскрыть
животворящую силу любого парадокса.
   Раздумья мои о  современном человеке имеют  под собой  весьма  солидную
историческую  опору --  представление мыслителей,  художников,  вероучителей
прошлого  о  всесторонне  и  гармонически развитом  человеке, которого  я  и
называю  Homo divinas.  Вопреки  постепенно нараставшей дьяволиаде массового
человека,  они из века в век отрабатывали это представление  и передали  его
нам, потомкам как  своеобразный  завет.  Пусть  он  был  и  остается мечтой,
утопией, проблеском света в тусклой повседневности реального бытия человека,
но  без него  жизнь превратилась  бы  в сплошной кошмар и в бесперспективное
существование человека, опустившего на ступень ниже животного.
   Не  буду   пытаться   создавать  иллюзию  многозначительности,  подводя
читателя  к  основным  выводам  через  лабиринт  исторических  ассоциаций  и
логических  хитросплетений. Начну  с  постулата,  который отныне  стал  моим
убеждением,  хотя  и  весьма крамольным  с  точки  зрения  того  внутреннего
редактора или, если хотите, идеологического цензора, который по неизбежности
сидит  в  каждом из нас,  прошедших  большую, а  порою и  трагическую  школу
идеологических  выволочек и  философской  муштры. Суть  этого  постулата  --
сомнение  в том, что  единственно возможным  путем развития  первоначального
человеческого  сообщества  / працивилизации  --  назовем его  так / было его
перерастание  на путь  становления  и развития  государства.  Проклиная  или
прославляя  его  как   неизбежный  этап  на   пути  прогресса  человека  как
общественного существа, мыслители, художники, вероучители и не предполагают,
что у наших предков был иной, свободный выбор.  В  значительной  мере  этому
способствует так называемая историческая  наука, главным содержанием которой
преимущественно остается хронография власти.
   А  ведь свободный выбор действительно был и предопределялся  нормальной
природой  человека   как   общественного   существа   или,  как   говорится,
совокупности всех  общественных  отношений.  Не  было  никакой  исторической
необходимости   в   заключении   общественного   договора,   предполагавшего
отчуждения  части  прав индивида  в пользу  социума  или  точнее,  в  пользу
благодетельной и всеспасительной власти. Узурпация  же власти сильнейшими  и
мудрейшими  власти  через  насилие  не  могла породить ничего  иного,  кроме
насилия, какими бы хитроумными доводами не  прикрывались сильные  мира сего.
Даже дойдя до спасительного утверждения, что всякая власть -- от Бога. Я  же
убежден, что власть человека над  человеком, будь то самодурство тирана либо
издевательство   тупого   начальника   над   принужденными   к   повиновению
экономическими  и  внеэкономическими  факторами  робкими   чиновниками  либо
служащими--  от дьявола,  сумевшего искусить нашего  предка  и  сбить  его с
нормальной  для  всех живых, природных существ пути. С пути  самоуправления,
становления и развития саморегулирующейся  социальной  системы,  исключающей
государство  как  орган  насилия,  породивший  ныне  безмерное  перерождение
человека, превращение его в ошибку социальной природы.
   Сразу  же  возникают  два  коварных  и   отнюдь  не  праздных  вопроса.
Первый:  были  когда-нибудь  в  прошлом  подобные  реальные   попытки
человека стать подлинно социальным, то - есть свободным, а не манипулируемым
живым,  природным существом  Проще  говоря, существом, не выламывающимся  за
коренные принципы нормальной  жизни. Второй:  верно  ли, что отказ от
этих  попыток  /  безотносительно  к  причине   такого  отказа  /  в  пользу
государства в  итоге привел к порождению массового человека, к необходимости
вновь   и  вновь   рассуждать  о   Homo  divinas  как  о   потенциальной   и
нереализованной возможности, в  конечном  итоге -- как об удобной для темных
сил  уловке  перенести  все  в  плоскость  обсуждения  неких  абстрактных  и
прекраснодушных идеалов, не затрагивающих чьи- либо корыстные интересы. Даже
самые  зловещие тираны  любят такие рассуждения и  упражняются  на  бумаге в
словоблудии о  свободе человека и  о гармонии в обществе.  Вспомним  Цезаря,
Фридриха Великого, Екатерину Вторую.
   Начнем  с  первого,   отнюдь   не  простого  вопроса.  Полагаю,  что  в
исследованиях историков, этнографов, археологов  есть достаточное количество
фундаментальных ценнейших наблюдений и научных  выводов, свидетельствующих о
правоте моей постановки проблемы.  Конечно,  очень сложно реконструировать в
деталях   /  особенно  затрагивающих  духовную  сферу  бытия  /  организацию
общественной жизнедеятельности навсегда  ушедших в  небытие  людей.  Здесь в
немалой степени нам могут помочь дошедшие до нас  легенды и мифы, вероучения
древних и их космогонические представления.  Они,  безусловно, заполняют тот
пробел,  который предопределен отсутствием письменных источников.  Столь  же
большим подспорьем оказывается многовековая эпопея борьбы за свободу, всегда
порождавшая  / пусть -- кратковременные /  социальные  модели  человеческого
самоуправления без властного насилия.  Нет нужды еще и еще раз вспоминать  в
этой связи  о  том, что эти модели лежали  в основе всех великих вероучений,
что по сути дела  их обобщением были утопические воззрения в любую эпоху,  в
свою  очередь  побуждавших  думающих  людей   искать  соответствующие  таким
воззрениям   организационные   социальные   структуры,  формы  рационального
самоуправления. Реализованными они оказывались лишь  в образных  построениях
художников,  обладавших таинственной силой  воплощения  идеалов  -- в зримые
картины,    да   в   подвижнической   деятельности   педагогов,   пытавшихся
преобразовать мир, изменяя детей.
   Борьбы  против государственных  форм могло и не быть, если  бы подобные
модели не  открывали угнетенным и обездоленным  реального пути освобождения.
Ведь все в прошлом так или иначе прорастает в будущее, генетически связано с
ним и поэтому действительно нет ничего  нового под Луной. Не новы и  искания
человечеством   условий    реального    общественного   самоуправления   как
единственной гарантии свободы.
   Подтверждением  фактического  существования   альтернативного  развития
общественного  человека  может служить хотя  бы тот поразительный факт,  что
вопреки  всем проявлениям социальной  нетерпимости и насилия  до  наших дней
дошли в первозданной неприкосновенности племена и народы,  отрицающие во имя
свободы государство и предпочитающие жить  по законам самоуправления. Думаю,
что далеко не случайно владыки  так  называемых цивилизованных наций именуют
их "  дикими ",  а посему  -- достойными истребления. Те, кто  надевает ныне
тогу гуманистов  и ратует за  права человека, истребили миллионы  индейцев в
Северной Америке с  таким  же тупым равнодушием, как и  бизонов; они же, эти
радетели гуманности, уничтожили  африканские  цивилизации, просуществовавшие
тысячелетия,  а  их  свободных  и  гордых  граждан  превратили  в  рабов  на
плантациях "  развитых " государств или же  загнали в  резервации; они же не
пожалели триллионы долларов, чтобы разделаться идеологически и политически с
Советами  в России, созданными рабочими и  крестьянами - как уникальными  по
значению органами самоуправления и деформированными  бездарными политиками и
традиционными " государственниками ".
   И  все же  в итоге  владыки  мира,  обладающие ныне  невиданными  ранее
рычагами  и  орудиями  насилия,  в  том  числе  --  информационным  оружием,
абсолютно бессильны  перед поборниками подлинной  свободы.  Не  случайно  по
пескам  Сахары  кочуют миллионы туарегов, с презрением отвергающих дары  тех
цивилизаций, которые неизбежно превратят их в лакеев, официантов, мусорщиков
на улицах  мегаполисов. Не случайно " уход " из ада западной цивилизации все
чаще и чаще становится нарастающим социальным валом  исканий альтернативного
государству пути общественных самоуправляемых организаций.  В том числе -- и
в   форме  всевозможных  монашеских   организаций,  противоречащих   канонам
ортодоксальной,  поддерживающей  государство  насилия  церкви  любого толка.
Более того, в многоплановых и порою до удивительных по неожиданности ростках
общественного   самоуправления  в  самом  центре  тех  цивилизаций,  которые
основаны  на  беспределе  государственной  власти,  мощи  которой  могли  бы
позавидовать самые  страшные тираны-властители прошлого. В этой связи нельзя
не удивляться  поразительной тупости власть имущих в так называемых развитых
странах, а  проще говоря -- в странах, паразитирующих на нищете и бедности "
развивающихся  стран  ",  которым  не   дано  в  силу  политических  амбиций
предугадать, чем  станут  в  будущем эти тропы  альтернативного  государству
исторического  пути человека,  прорастающие  у  них под  боком  все  чаще  и
активнее.
   Что  касается  второго  вопроса,  то он непосредственно подводит нас  к
осмыслению парадоксального обстоятельства.  Его суть в том, что вопреки всем
усилиям владык  мира  на разных  отрезках нашей краткой человеческой истории
единообразие власти не привело и не могло привести  к унификации нашей живой
природы.  Проще  говоря,  никому  и никогда не удавалось добиться тотального
превращения  любого человека в животное  / я  имею  здесь в  виду негативную
характеристику,  которую мы всегда используем  в повседневной речи, оперируя
этим термином /. Рядом с животным в обществе, то  - есть обыденным человеком
всегда существовал и человек  как нормальное общественное животное, которого
мы с полным правом называем Венцом творения в иерархии природы.
   О  том, что  такого превращения всего  человечества в обыдленное  стадо
никогда  не было, да и не могло  быть в  прошлом, с  исчерпывающей  полнотой
доказала современная наука во всех ее профессиональных ответвлениях. Об этом
свидетельствует  и  высокая художественная  культура,  равно  как и  позиция
представителей  великих вероучений, всегда активно противостоявших в лице их
лучших представителей сатанинским взглядам на человека. Но не может его быть
и  теперь,  когда власть,  на  первый  взгляд,  стала  всесильной  благодаря
историческому  опыту,  несметным  богатствам,  сосредоточенным в ее руках, а
также тому принципиально новому  обстоятельству, на которое обратил внимание
профессор  С.   П.  Расторгуев,   отметивший,  что   делегирование  властных
полномочий в  странах, определяющих новый мировой порядок, осуществляется на
базе информационных технологий.  А  это  куда страшнее,  чем  все достижения
тирании за всю историю человечества.
   Безусловно,  власть всегда добивалась  подчинения  своим зловещим целям
толпы, массы. Той самой  толпы, которая, выдав Христа, вопила: " Распни его!
". Того самого скопища полуживотных, йеху, которые  не  только  наслаждалась
зрелищем пыток и казней мучеников, единственной виной которых всегда была их
неординарность, но и сами  всегда было готовы растерзать их, побить камнями,
громить лавки иноверцев  либо подталкивать  невинные  жертвы к печам газовых
камер.  Того  быдла,  которое  в  дурмане  "  национального  интереса  ",  "
восстановления  попранной  исторической   справедливости  ",  а   то   и   в
гипнотическом  состоянии всеобщей  истерии  сбрасывает  простые и прекрасные
трудовые одежды, меняя их на серые, унылые шинели и идет, все круша на своем
пути,  опьяненное запахом братской, человеческой крови. Вчитайтесь еще и еще
раз  в  Бертольда   Брехта,  Ремарка,  Хемингуэя   --  и  вы  посмотрите  на
непрерывные, человеком порождаемые кровавые вакханалии глазами Homo divinas,
для которого любое,  самыми возвышенными целями  оправданное самоистребление
человечества  является следствием ошибочной социальной природы. Вдумайтесь в
простой  вопрос  -- где  и когда  люди,  яростно  истреблявшие  друг  друга,
добились какой -- либо  практической  выгоды для себя? Никогда!  А тот факт,
что  провокаторы  от власти всегда остаются в  бесспорном выигрыше,  человек
обыденный  почему -- то  сразу  забывает, чтобы сразу  же начать истребление
себе подобных.
   Но  подчинение  толпы  власти,  которое  характерно для  информационной
цивилизации под  сенью водородной бомбы, ни с  чем прошлым  несравнимо.  Оно
носит  тотальный  и  универсальный характер. Тотальный  потому,  что  власть
добивается воздействия на всех, исключая  людей перспективно мыслящих, тонко
чувствующих и беспредельно верующих в  духовные ценности  самоуправления как
пути к реальной свободе. А их -- ничтожное меньшинство в человеческом стаде,
провозвестников будущего,  способных  противостоять воздействию всех средств
массовой  информации,  функционирующих  согласовано   и  скоординировано  по
велению   власти,  равно  как   и   всем   новым  формам  экономического   и
внеэкономического принуждения. И  жизнь их действительно драматична, ибо они
обречены  судьбой как первопроходцы  реально  оценивать  все  происходящее в
обществе  вне  всяких  предубеждений,  будь   то   теоретические   штампы  и
стереотипы,  эмоционально-образные  и  власть  имущими отработанные  идеалы,
религиозные  догмы, утвержденные  истолкователями  великих  вероучений,  как
правило -- вопреки их гуманистическому пафосу. Наследники Гамлета и Чацкого,
князя  Мышкина   и  трепетных  героев  комедий  Чехова,  они  в  отличие  от
исторических предшественников  имеют дело с монолитом обработанной новейшими
информационными технологиями  дебилизированной и  обыдленной толпы,  напрочь
лишенной  веры в  фундаментальные  ценности  человеческого духа..  Подобного
противостояния в прошлом  не было  и быть не  могло,  ибо  молох государства
все-таки был еще в процессе становления,  пробы своих действительно зловещих
сил.  Да  и само государство при  определенных условиях оказывалось формой /
пусть  и ограниченной по  социальной базе  /  общественного  самоуправления.
Вспомним в этой связи, что Древняя Греция, открывшая миру все возможные типы
государственности,   отработала   и  демократию,   а  точнее  самоуправление
свободнорожденных,  ибо власти народа никогда  в истории,  пошедшей по  пути
государственности, не  было и быть не может. В Афинах,  например, выборность
всегда  сочеталась  с обязательной  сменяемостью  общественных  должностей в
определенный срок и переключение граждан на другие, порою не всегда приятные
обязанности.  По этому пути шел и республиканский Рим, в котором безусловная
преданность римскому народу  и  государственной системе всегда сочеталась  с
неукоснительным  исполнением  общественных обязанностей.  Впрочем,  духовные
пророки человечества уже тогда предупреждали  о возможных результатах такого
становления  самоуправления в  рамках  государственного  пути.  " В мире нет
ничего,  кроме  черни,  и  меньшинству  в нем  не  остается  места, когда за
большинством стоит государство ", утверждал  Никколо  Макиавелли, озадачивая
последующих  доброжелательных  комментаторов своим  мнимым аристократическим
снобизмом  и  презрением  к  плебсу.  Может   быть,  применительно  к  жизни
современников,  еще  не   подавленных   абсолютно  мощью   государства,  его
утверждение   --   некоторое   преувеличение.   Но   сегодня,   в   условиях
безраздельного  господства государства над всеми сторонами жизни " свободных
" граждан его афоризм воспринимается как осуществленное пророчество.
   Мои  оппоненты --  государственники  обычно  оспаривают  утверждение  о
перерастании государства по логике его развития в тоталитарную силу.  Разве,
говорят они,  человек не получил в образцовых с  их  точки зрения,  развитых
странах свободу  передвижения и выбора  места жительства? Разве  не волен он
получить любое образование, а стало быть -- и профессию? И не избавлен ли он
от  пещерного  страха  голодной  смерти  благодаря   социальным  программам,
принятым  в  этих  государствах?  Что  же  касается  организации  той  части
свободного  времени,  которое   принято   именовать   досугом,   то   такого
разнообразия  его  форм,  начиная с  выступлений  гладиаторов  ХХ1  века  --
профессиональных спортсменов,  заставляющих переживать сотни тысяч  зрителей
на  стадионах и  миллионы --  у  экранов  телевизоров  и  кончая  без