же, напротив, хотят подчеркнуть особенность, непохожесть социальных организмов или же хотят противопоставить один социальный организм всем остальным, - говорят о цивилизациях. Поэтому, формационный подход рассматривает социальный этап в развитии всего человечества, от момента его зарождения до завершающей фазы развития именно социального этапа. Тогда как цивилизационный подход рассматривает ту или иную, ограниченную в пространстве и времени его ступень, поскольку период жизни любой цивилизации значительно короче всего социального этапа человеческой эволюции. При этом на любом вираже социальной эволюции проявляет себя рефлексивность - механизм двусторонней обратной связи между мышлением и реальностью.
За всю свою долгую историю человечество выработало различные критерии для оценки мироздания, его качественного, структурного и количественного постижения. Оно вырабатывает критерии и для своей собственной самооценки - это, например, уровень общественного развития, степень научного и технического прогресса. Но, оказывается, что дологические или формально-логические критерии недостаточны для понимания общества. Поэтому возникает необходимость как-то по-новому оценить уровень своего нравственного, духовного и интеллектуального развития, уровень своей социальной организации, уровень развития общественных отношений и отношений со средой своего обитания.
Однако до сего дня у философов не было конкретных и объективных критериев для структурно-функционального анализа социальной и социоприродной эволюции, для научной оценки уровня ее развития. И надо было найти факт, "пригодный для измерения уровня средней нравственности, и затем наблюдать, как он изменяется по мере прогресса цивилизации. К несчастью, - замечает Э. Дюркгейм, - у нас нет такой единицы измерения... Причина многих разногласий относительно нравственного характера цивилизации состоит в том, что очень часто моралисты не имеют объективного критерия для того, чтобы отличить моральные факты от тех, которые таковыми не являются"21.
 На мой взгляд, эти ориентиры может дать понимание того, что уровень нравственного развития индивида, народа, цивилизации или даже всего человечества можно определить с точки зрения четырех форм обмена. Сравнивая реальные отношения в социуме с теоретически возможными, мы видим последовательный переход от одной формы меновых отношений к другой. А это дает понимание этапов нравственной эволюции человека, т.е. уровня развития социальных отношений, эволюции форм мышления и форм веры. 
Современной потребности разобраться в движении истории может соответствовать изложенная выше общечеловеческая социоцентрическая парадигма, которая объединяет воедино формационную, цивилизационную и все другие точки зрения, связывая их с ритмами космоса. Кроме того, такая социоцентрическая парадигма может быть использована в качестве мировоззренческого стандарта в рамках идеи глобализации применительно к интересам всех стран с последующим воплощением этой идеи в жизнь.
Эволюция социума, направленная в сторону гуманизации человеческих отношений, аналогична эволюции космоса и является как бы продолжением природной, что обусловлено единством физических, биологических и социальных процессов. Но, если в своем развитии общество переходит от тиранических к мессианским формам обмена между людьми, то эволюция природы направлена от состояния плазмы к твердому состоянию и обусловлена отношениями обмена между атомами. Причем, и в физических структурах при переходе от газообразного состояния к жидкому, и в социальных структурах при переходе от крепостничества к буржуазным отношениям происходит переворот в направлении взаимодействий, т. е. революция. Силы отталкивания сменяются силами притяжения, а стратегия борьбы всех против всех меняется на стратегию сотрудничества, солидарности. Это означает, что революция является неотъемлемым элементом мирового эволюционного процесса, трансформацией простых явлений в сложные, переходом от авторитарных отношений в аллоритарные. 
Цивилизационная и формационная парадигмы задают различные, хотя и взаимодополнительные предметы исследования и соответствующие им различные методологические процедуры. Один подход направлен на поиск уникального в социуме, другой - на поиск тождественного. Один подход нацелен на изучение прошлого и настоящего, другой - на осмысление будущего, на понимание законов эволюции Человека и Человечества как разных уровней субъективности.
Поэтому, когда мы рассуждаем, например, о российской, еврейской или любой другой цивилизации, нужно сравнивать их не с христианским Западом или с мусульманским Востоком, а исходить из сравнения уровней развития трех общечеловеческих феноменов, трех ресурсов эволюции: общественных отношений или действия, веры и разума. 
Вести разговор, например, о российской цивилизации как о переходном обществе можно не в том смысле, что она является евразийским образованием, а в том, что она никак не может расстаться со своим крепостническим прошлым, никак не решится перейти к современным общественным отношениям. 
И речь должна идти не о перестройке культурных основ России, и не о подстраивании ее под какую-либо другую цивилизацию, а о совершенствовании ее нравственных основ, проявляющих себя в отношениях к природе, в отношениях между нациями и классами, между властью и простыми гражданами. Нужно говорить о развитии экономических отношений, о выборе доминирующей веры, об изменении господствующей философской и глобальной идеологии. 
При этом Россия, без сомнения, представляет собой уникальное образование, непохожее ни на одну другую страну или цивилизацию. И в этом отношении ее не с кем даже сравнить. Однако, как социальная структура, повседневная жизнь которой обусловлена преобладающей формой общественных отношений, она похожа на все другие страны. Но сравнение это далеко не в пользу России, поскольку в этом отношении она катастрофически отстает от многих стран мира. Упадок экономической и социальной сфер - это во многом следствие несовершенства господствующей морали, непонимания смысла и назначения истории, а также объективных законов развития общества. То же самое касается и всех других цивилизаций и стран, в том числе и бывших советских республик, ставших теперь независимыми государствами.

5. Объективная или рефлексивная концепция?

Вопрос об отношении между мышлением и реальностью всегда был в центре внимания человека, в силу чего развивалось и его мышление, и знание об окружающем мире. С течением времени оно становилось все более глубоким, объективным и точным. Однако всегда оставалось некоторое расхождение между реальностью и тем, как мы ее понимаем. В общественных науках это ощущалось больше, нежели в знаниях о природе. 
Кроме того, различие между мышлением гуманитариев и мышлением представителей естественных наук обусловлено тем, что в общественных науках мышление участников влияет на социальные процессы, являясь частью предмета самой науки, в то время как естественные науки рассматривают явления, происходящие независимо от мышления наблюдателя.
На это различие обратил внимание Дж.Сорос, а разработанная им концепция рефлексивности раскрывает механизм двусторонней обратной связи между мышлением и реальностью. При этом рефлексивность имеет место только там, где присутствуют думающие участники, мысли которых являются частью реальности, о которой они думают. Здесь мышление людей играет активную роль, влияющую на события, в которых они участвуют. Поэтому рефлексивность не свойственна естественным наукам, которые изучают события, происходящие независимо от того, что о них думают. В естественных науках мышление пассивно отражает реальность, которую оно стремится постичь.
На мой взгляд, есть и другое различие. Оно обусловлено тем, что представители естественных наук, имея особый понятийный аппарат и особый стиль мышления, осмысливают действительность с объективных точек зрения, одинаковых для всех ученых. Тогда как гуманитарии не имеют таких позиций, поскольку постигают реальность только на основе формально-логического, во многом субъективного,  мышления посредством классификационных понятий. 
Сегодня конкретно-научное мышление признается высшим достижением человеческого разума. Оно доказывает свое превосходство над дологическим религиозным мышлением и формально-логическим мышлением гуманитариев. Это видно по результатам гуманитариев, которые значительно скромнее по сравнению с достижениями естественных наук. И этот разрыв имеет место не только из-за рефлексивности предмета общественных наук, но, прежде всего, потому, что в гуманитарных науках отсутствуют общепринятые, объективные точки зрения. 
Проблема заключается в том, что и природный, и социальный мир релятивны, здесь нет абсолютных систем отсчета. Поэтому все их объекты относительны, а, значит, познаются в сравнении друг с другом. Но если представители естественных наук нашли объективные точки зрения на мир, который они изучают, то представители общественных наук их не нашли. Поэтому они судят о мире по-разному, каждый со своей особой, субъективной позиции - в силу чего они не могут придти к согласию ни друг с другом, ни с действительными учеными, ни с фактами реальной жизни. И такое положение будет продолжаться так долго, пока представители социальных наук не поймут: воспринимать реальность надо не вообще, а с объективных точек зрения.
Итак, в естественных науках теории строятся на основе объективных точек зрения и не могут изменять явления, к которым они относятся. Тогда как в общественных науках теории не используют объективные, общие для всех точки зрения и могут влиять на будущие события. Именно эти два момента ответственны сегодня за различия между естественными и общественными науками. 
В случае с учеными, пишет по этому поводу Дж. Сорос, существует только односторонняя связь между утверждениями и фактами. Факты реального мира не зависят от утверждений, которые ученые делают о них. Это - ключевая характеристика, делающая факты приемлемым критерием, по которому можно судить об истинности или правомерности утверждений. Если утверждение соответствует фактам, оно истинно, если нет, то оно ложно. Но в случае с мыслящими участниками все складывается по-другому, поскольку здесь существует двусторонняя связь. С одной стороны, участники пытаются понять ситуацию, в которой они участвуют, т.е. пытаются создать картину, соответствующую реальности. С другой стороны, они стремятся оказать влияние, подделать реальность под свои желания. Когда реализуются одновременно обе функции Дж. Сорос называет такую ситуацию рефлексивной, и делает вывод о том, что понимание участников не может рассматриваться как объективное знание. 
Не исключая рефлексивность, общественные науки могут подняться до уровня естественных наук, если они сумеют осмысливать явления с объективных точек зрения. Однако представители гуманитарных наук не знают этих позиций, поскольку не имеют представления о сравнительных понятиях. Не воспринимает эти точки зрения и Дж. Сорос. Однако он признает, что познание имеет объективный критерий, а именно реальность, по которой можно судить о глубине и истинности познания. И хотя этот критерий не является полностью независимым, но он достаточно независим, чтобы считать его объективным. 
Субъективные взгляды на общественную форму развития в отличие от сторонников объективного научного подхода ставят сегодня под сомнение истину, т.е. саму основу, по которой можно судить о различных взглядах. Но это другая крайность, считает Дж. Сорос, и она также ошибочна. Рефлексивность должна вести не к полному отказу от концепции объективной истины, а к ее переоценке. И в этом плане применение методов естественных наук к общественным явлениям может дать ценные результаты. При этом мы не должны забывать, что общественные явления могут подпадать под влияние теорий, которые были разработаны для их объяснения. Рефлексивность, как раз, и означает, что наше мышление активно влияет на события, в которых мы участвуем, и в отношении которых мы разрабатываем теории22. 
Общественные теории могут ускорять, тормозить, остановить или обратить вспять общественное движение или вообще разрушить общество. Но, на мой взгляд, они не могут изменить предустановленной гармонии - того неизменного пути, по этапам которого развивается  общество. Но это и есть та идея, с которой воюют К. Поппер и Дж. Сорос. Это позиция историциста, который "может только объяснять социальное развитие и помогать ему различными способами; однако дело, по его мнению, заключается в том, что никто не способен его изменить"23.
Такая позиция означает, что познание имеет объективный критерий - ту реальность, по которой можно судить об истинности познания. Этот критерий не является полностью независимым, но он достаточно независим, чтобы считать его объективным. И этот объективный критерий позволяет нам судить о ценностях вообще, поскольку они должны соответствовать реальности. Выходит, что критерии, по которым можно судить о ценностях, и объективны, и рефлексивны а, связь между ними подобна связи в физическом мире между волновыми и корпускулярными свойствами.
Это означает, что теория рефлексивности, которую разработал Дж. Сорос, не всеобща, она ограничена рамками того пути, по которому происходит объективное развитие социума вне зависимости от того, понимают ли этот путь люди или нет. Поэтому социальную действительность мы можем сознательно использовать для наших целей только в том случае, если изучаем ее с объективных позиций, понимая ее так, как естествоиспытатель понимает физический мир. 
Поэтому рефлексивность важна ровно в той мере, в какой несовершенно наше гуманитарное знание. По мере того, как люди будут приходить ко все более полному и все более объективному пониманию общественных явлений, двустороннее взаимодействие между мышлением участников и внешним миром будет сокращаться. И если бы знание могло стать полным, то, как замечает Дж. Сорос, механизм обратного воздействия можно было бы исключить, поскольку результаты человеческих действий совершенно совпадали бы с их ожиданиями. Но тот факт, что реальность включает несовершенное мышление человека, делает невозможным полное объяснение и предсказание этой реальности. 
Это концепция открытого общества, которая основывается на признании несовершенства наших идей. Здесь проявляет себя рефлексивность, когда ожидание будущих событий влияет на исход самих  событий. Но общественные явления, как мы понимаем, рефлексивны не всегда или не в полном объеме. Поэтому социальная действительность формируется как за счет рефлексивности, так и за счет объективности. При таком положении дел будущее открыто для совершенствования в том смысле, что в рамках предначертанных стадий оно может складываться по-разному. В силу сказанного, новую концепцию открытого общества можно представить также тремя ключевыми терминами - почти так же, как представляет свою концепцию Дж. Сорос.  Но на место слова "ошибочность" я бы поставил слово "объективность": 

объективность +  рефлексивность = открытое общество

Объективность дает нам одну, научную часть знаний, которая без оговорок принимается всеми членами сообщества. Тогда как рефлексивность покрывает другую, несовершенную часть наших знаний об обществе, их ошибочность. Однако в главном обе концепции едины: они видят одну и ту же перспективу - нравственный прогресс Человечества.
При первом знакомстве с концепцией открытого общества сразу обращаешь внимание на два понятия: закрытое общество и открытое общество. Эти термины получили распространение после публикации книги К. Поппера "Открытое общество и его враги"24.  В тот момент открытому обществу действительно противостояли тоталитарные режимы в форме фашистского и коммунистического закрытых обществ. 
Сегодня авторитарные режимы уже не представляют прямой  угрозы открытому обществу. Но появилось понимание новой опасности, исходящей из самой сущности открытого общества - рыночной экономики. По мнению Дж. Сороса, она следует из неверной трактовки механизма работы рынков и исходит от рыночного фундаментализма, идеологию которого он рассматривает как простое искажение идеи открытого общества. 
Под рыночным фундаментализмом Дж. Сорос понимает убеждение в том, что рынки являются саморегулирующимися, а мировая экономика может процветать без вмешательства мирового сообщества, что общественный интерес удовлетворяется наилучшим образом путем предоставления всем возможности удовлетворять собственные интересы, а попытки защитить общественный интерес путем принятия коллективных решений нарушают рыночный механизм.
Однако Дж. Сорос считает, что именно рыночный фундаментализм сделал систему мирового капитализма ненадежной, и такое положение дел возникло сравнительно недавно. Оно означает, что близким к равновесию условиям открытого общества угрожают с обеих сторон: открытое общество ненадежно пристроилось между статическим неравновесием закрытого общества и динамическим неравновесием идеального переходного общества. 
Переходным обществом Дж. Сорос называет современное западное общество в том, видимо, смысле, что это еще не совсем открытое общество. Своекорыстные рыночные интересы индивидов преобладают здесь над общественными ценностями. Они проникают в такие области социальной и личной жизни, которые раньше руководствовались более высокими мотивами. Отсутствие моральных норм, выражающих заботу о других, делает переходное общество нестабильным и менее справедливым.
 В итоге, критика системы мирового капитализма как переходного общества основывается у Дж. Сороса на двух моментах. Один из них касается недостатков рыночных механизмов, связанных в основном с неустойчивостью финансовых рынков.  Другой момент связан с недостатками той сферы человеческой жизни, которая к экономике не относится. Это и несостоятельность политики, и отсутствие  нравственных ценностей, которые ранее признавались индивидами. И то, и другое имеет место на международном и национальном уровнях.
Причем, несовершенства рыночного механизма бледнеют по сравнению с недостатками во всех остальных сферах общественной жизни, касающихся коллективных интересов общества. Находятся люди, которые все сводят к денежным ценностям и ставят под сомнение существование коллективных интересов как таковых. Они утверждают, что общество состоит из отдельных людей, интересы которых находят наилучшее выражение через рыночные механизмы. 
Как господствующая идеология, рыночный фундаментализм превращает корысть и эгоизм в моральный принцип и ставит измеряемый деньгами успех выше подлинных ценностей, таких как честность, порядочность. Вся общественная деятельность людей и все их межличностные отношения в соответствии с рыночным фундаментализмом должны рассматриваться как деловые и сводиться к общему знаменателю - деньгам25. 
На мой взгляд, рыночный фундаментализм - это естественное выражение буржуазных общественных отношений. Он позволяет рыночному механизму и эгоистическому мотиву получения прибыли захватить все сферы деятельности. По инерции, а также из-за отсутствия адекватного религиозного или секулярного воспитания, он проникает даже туда, где традиционно ему не было или не должно быть места. Тогда как все то, что Дж. Сорос связывает с концепцией открытого общества как социального идеала, является новым этапом, т.е. следующей ступенью в закономерном развитии рыночных отношений. 
Чтобы это понять, надо исходить не из "образа весов" в руках богини правосудия, т. е. не из теории равновесия и следующих из нее трех ключевых характеристик: закрытое, открытое и переходное общество, хотя это дает Дж. Соросу объективную точку зрения. А из гераклитовской гармонии "лука и лиры", а, значит, из четырех форм обмена, отражающих эволюцию и гуманизацию форм общественных отношений. Две из них характеризуют авторитарное закрытое общество - это тирания и крепостничество. Тогда как две другие характеризуют аллоритарное - переходное  и открытое общество, т.е. буржуазную и мессианскую его ступень. 
Отвергая объективность социального знания, и К.Поппер и Дж. Сорос, тем не менее, придают большое значение выбору точек зрения. К.Поппер, например, считает, чт