на  не  хотела  покидать  надежное
убежище.
   На следующий день нам повезло  больше.  Мы  увидели  топи,  который
стоял, словно часовой, на  термитнике,  упорно  глядя  в  одну  точку.
Поехали туда, и в высокой траве увидели на редкость красивого молодого
льва с великолепной светлой гривой.  Он  лежал  и  грелся  на  солнце.
Отличный жених для Эльсы! Мы остановили машину метрах  в  тридцати  от
него. Лев был слегка озадачен таким появлением невесты, но смотрел  на
нее дружелюбно.  Эльса  страшно  смутилась.  Она  тихонько  скулила  и
отказывалась слезать с  крыши.  Мы  отъехали  подальше,  уговорили  ее
спуститься и быстро отогнали машину. Теперь, чтобы попасть к  нам,  ей
нужно было пройти мимо льва. Она долго колебалась, наконец собралась с
духом и пошла. В десяти шагах от красавца Эльса легла на землю, прижав
уши и помахивая хвостом. Лев встал и направился к ней, но тут  она  не
выдержала и стрелой помчалась к машине.
   Мы поехали дальше и - вот ведь удача! -  наскочили  на  прайд:  два
льва и львица со своей добычей. Видимо, они только что убили антилопу,
так как ели очень жадно и не обратили на Эльсу никакого внимания, хотя
она всячески пыталась заговорить с ними. В конце концов, набив животы,
львы удалились. Эльса тут же подбежала к остаткам их пира. Она впервые
видела настоящую добычу, убитую львами, сохранившую еще их  запах.  Мы
дали Эльсе  насытиться,  затем  подтащили  тушу  поближе  к  любезному
красавцу, надеясь, что, получив подарок от Эльсы, он проникнется к ней
расположением. Оставив их наедине, мы уехали. А часа через два  решили
проверить, что же там происходит, но уже на полпути встретили Эльсу.
   Под вечер мы опять отвезли ее к жениху. Он был на том же  месте,  и
она, не слезая с крыши, заговорила  с  ним  как  со  старым  знакомым.
Спускаться на землю она не хотела.
   Как ее перехитрить? Мы заехали за куст, я вышла из машины и чуть не
столкнулась с гиеной, застигнув ее врасплох в  прохладном  убежище.  В
тени под кустом лежал жеребенок зебры,  очевидно  убитый  "блондином".
Эльсе как раз пора было обедать, и она,  позабыв  о  своих  опасениях,
набросилась на добычу. Мы воспользовались  случаем  и  укатили.  Пусть
погуляет ночь одна.
   Разумеется, нас очень занимал исход нашего  опыта.  Рано  утром  мы
поехали в буш, предвкушая  зрелище  счастливой  четы.  Увы,  мы  нашли
только Эльсу. Она сидела на том самом месте, где мы ее оставили. Но ни
льва, ни добычи... Увидев нас, Эльса очень  обрадовалась  и  принялась
сосать мои пальцы, явно встревоженная: уж не обиделись ли мы  на  нее?
Мне было неловко, но как объяснить, что мы о ней же заботимся? Наконец
Эльса успокоилась и уснула. Тогда мы потихоньку ушли, снова оставив ее
одну.
   До сих пор мы всегда давали  ей  разделанное  мясо,  чтобы  она  не
связывала пищу с животными. Теперь нужно было поступить наоборот. Пока
она спала, мы отъехали километров на сто (ближе охота была  запрещена)
и застрелили небольшую антилопу, которую подсунули ей целиком.  Как-то
Эльса с нею справится? Ведь у нее не было матери, чтобы научить ее! Но
инстинкт сделал свое дело. Она начала рвать тушу в том месте, где была
самая тонкая шкура, - в паху.  Потом  извлекла  лакомые  внутренности,
съела их, а содержимое  желудка,  как  и  положено  аккуратному  льву,
зарыла в землю и засыпала все следы крови. После этого  она  обглодала
кости коренными зубами, сдирая мясо шершавым языком.
   Так мы убедились, что Эльса умеет управляться с добычей.  Пусть  же
теперь охотится сама! Местность для засад удобная,  кругом  кустарник.
Спрятался, дождался, когда появится антилопа, и хватай ее.
   Мы оставляли Эльсу в буше на два, на три  дня,  чтобы  вынудить  ее
охотиться. Но всякий раз  она  встречала  нас  совсем  изголодавшаяся.
Легко ли продолжать опыт,  когда  очевидно,  что  Эльсе  хочется  быть
только с нами и чувствовать нашу любовь! Она очень ясно показывала это
- сосала мне пальцы, старалась удержать нас лапами... Однако для ее же
пользы надо было проявить настойчивость.
   Оказалось, что приучить ее  к  вольной  жизни  -  дело  куда  более
длительное, чем мы думали. Пришлось писать заявление начальству, чтобы
нам разрешили провести свой отпуск на месте,  не  выезжая  из  страны.
Ответ был положительным. Мы облегченно вздохнули. Теперь  будет  время
завершить опыт.
   Эльса оставалась одна все дольше и дольше. Мы обнесли  свой  лагерь
надежной оградой, чтобы  туда  не  мог  проникнуть  никакой  лев  и  в
особенности движимая голодом Эльса.
   Как-то утром, вывезя ее  на  машине,  мы  встретили  льва,  который
показался нам спокойным и миролюбивым. Эльса  соскочила  с  крыши,  мы
тактично оставили  их  наедине,  а  вечером,  сидя  в  палатке  внутри
изгороди, вдруг услышали ее жалобный голос. Миг - и она уже около нас,
даже колючки не смогли ее удержать. На шкуре Эльсы были видны  длинные
кровоточащие  следы  когтей.  Она  прошла  больше  десяти  километров,
предпочитая наше общество львиному!
   В  следующий  раз  мы  решили  отъехать  подальше.  По   пути   нам
встретились две антилопы канны. Это были самцы весом не меньше семисот
килограммов каждый. Эльса спрыгнула на землю  и  стала  подбираться  к
ним. Они сражались между собой и в пылу схватки не сразу заметили  ее.
Зато потом Эльса еле-еле увернулась от могучего  пинка.  Она  обратила
антилоп в бегство и возвратилась, очень гордая своим подвигом.
   Вскоре мы увидели в высокой траве двух львов. Чем не  товарищи  для
Эльсы? Но она уже  не  доверяла  нам  и  отказалась  покинуть  машину,
ограничившись оживленной беседой со своими сородичами.  Мы  ничего  не
могли с нею поделать и двинулись  дальше.  Вид  двух  дерущихся  томми
соблазнил Эльсу, она соскочила на землю, и мы поспешили уехать.  Пусть
продолжает знакомство с жизнью буша.
   Разлука длилась почти неделю.  Когда  же  мы  вернулись,  то  сразу
поняли, что она давно  ждет  нас  и  очень  голодна.  Сколько  раз  мы
обманывали львицу, водили ее за нос, а она оставалась  верна  нам.  Мы
дали ей немного мяса, и Эльса сразу же набросилась на него.  Вдруг  мы
услышали львиное рыканье. Появились два льва. Очевидно, они  вышли  на
охоту и, учуяв мясо, помчались к нам. Бедняжка Эльса смекнула, что  ей
грозит, и скрылась. Вдруг откуда ни возьмись - видимо, он  прятался  в
траве - появился маленький шакал и  принялся  жадно  уписывать  Эльсин
завтрак,  превосходно  понимая,  что  долго  есть  ему  не  дадут.   И
действительно, один лев, сердито ворча, пошел прямо на него.  Но  мясо
есть мясо, и шакал не уходил, пока лев не очутился совсем рядом. Да  и
тогда  малыш  героически  попытался  утащить  добычу  с  собой.  Эльса
смотрела издали, как у нее из-под носа исчезает  еда,  о  которой  она
столько дней мечтала. А львы не обращали на нее никакого внимания,  их
занимало только мясо. Чтобы утешить Эльсу, мы  увезли  ее  с  собой  в
лагерь.
   К нам то и дело наведывались гости. Однажды посмотреть на  животных
приехали на лендровере католический миссионер и один известный в Кении
деятель с  сыном.  Джордж  пригласил  их  в  палатку  и  только  хотел
рассказать, что у нас живет прирученная львица, как  любопытная  Эльса
сама примчалась на шум машины. Как всегда, она учтиво подошла к гостям
поздороваться. Гости были порядком озадачены, особенно святой отец, но
держались вполне достойно. А Эльса, выполнив  долг  вежливости,  легла
около стола и уснула.
   Слухи о львенке привлекли  в  наш  лагерь  одну  швейцарскую  чету.
Наверное, они представляли себе крошку, которую можно взять  на  руки,
приласкать... Вид здоровенного зверя  на  крыше  лендровера  настолько
ошеломил супругов, что они долго не соглашались выйти из своей  машины
и позавтракать с нами. Эльса очень любезно приняла гостей, только один
раз смахнула хвостом со стола всю посуду. Супруги были от нее без ума,
фотографировались с нею во всех ракурсах.
   Прошел уже месяц с тех пор, как мы выехали из Исиоло. И хотя  Эльса
последние две недели в сущности провела в буше, охотиться она  еще  не
научилась. А тут начался сезон дождей, не проходило дня  без  сильного
ливня. Здесь было гораздо холоднее, чем в  Исиоло,  к  тому  же  ливни
превращали землю в жидкую грязь, тогда как дома у нас почва песчаная и
быстро просыхает. В высокой, по пояс, траве лужи простаивали неделями.
Прежде Эльса любила дожди, теперь же ей явно было не по себе.
   Однажды за ночь выпало больше  ста  двадцати  миллиметров  осадков.
Вокруг лагеря, куда ни глянь, всюду была вода. По колено  в  грязи  мы
пошли разыскивать Эльсу и встретили ее на полпути.  У  нее  был  такой
жалкий вид, она так соскучилась по нас, что мы  взяли  ее  с  собой  в
лагерь.  А  вечером  вдруг  услышали  поблизости  топот  преследуемого
животного.  Вот  он  постепенно  стихает  вдали...   Что   происходит?
Истерически захохотала гиена, ей  ответил  визгливым  лаем  шакал.  Но
когда зарычали львы, оба смолкли. Львов было не меньше трех. Очевидно,
они охотились где-то рядом с лагерем. Какой случай упускает Эльса! Все
время, пока мы слушали этот причудливый хор,  она  терлась  головой  о
наши ноги, показывая, как ей хорошо с нами.
   Через несколько дней дожди прекратились, и мы  возобновили  попытки
сделать из Эльсы дикого зверя.  Она  подозревала,  что  мы  собираемся
оставить ее одну в буше,  и  ни  за  что  не  хотела  отправляться  на
прогулку. Потом она все же согласилась. Но когда нам попались  львицы,
Эльса шарахнулась от них.
   Было очевидно, что она боится здешних львов. Мы решили  не  спорить
больше, а дождаться, когда у нее опять начнется течка. И тогда,  может
быть, она найдет себе супруга.
   А пока надо научить ее охотиться, чтобы она не зависела  от  нас  и
стала бы хорошей парой дикому льву,  если  наконец  отважится  выбрать
себе спутника.
   Все вокруг было еще затоплено, и большинство животных собиралось на
высотках, где посуше. Эльсе особенно пришелся  по  вкусу  пригорок  со
множеством скал. Его мы и избрали для опытов. Жаль,  что  оттуда  было
всего тринадцать километров  до  лагеря.  Мы  предпочли  бы  забраться
подальше, но нам мешала погода.
   Мы оставили Эльсу на  пригорке  на  неделю,  а  когда  приехали  ее
навестить, у львицы был такой грустный вид, что мне  пришлось  напрячь
всю свою волю, чтобы не махнуть рукой на нашу  затею.  Мы  посидели  с
нею, пока она дремала, положив голову мне на колени. Вдруг в  зарослях
за моей  спиной  раздался  страшный  шум.  Носорог!  Мы  вскочили,   я
спряталась за деревом, но  Эльса  решительно  пошла  в  наступление  и
обратила нахала в бегство. Мы воспользовались этим случаем и уехали.
   Под вечер воздух был  невыносимо  тяжелым  и  влажным.  Косые  лучи
заходящего солнца упирались в плотную завесу багровых  туч,  на  сером
небе переливались радуги. Но яркие краски быстро  утонули  в  зловещем
мраке, над нами стали громоздиться черные тучи. Все  затаило  дыхание:
сейчас разверзнутся хляби небесные...
   Упали редкие, тяжелые капли. И вдруг, точно  две  исполинские  руки
распороли небо, сверху на  нас  обрушился  потоп.  В  несколько  минут
лагерь был окружен бурными реками. Ливень затянулся на много часов.  Я
представляла  себе  бедняжку  Эльсу:  одна  холодной  ночью,   мокрая,
дрожащая, несчастная. А тут еще  гром,  молния!..  Утром  мы  по  воде
прошли тринадцать километров до  пригорка,  где  оставили  Эльсу.  Она
встретила нас восторженно. Терлась головой, боками, мяукала, но  видно
было, что она обижена почти  до  слез.  Нет,  в  такую  погоду  нельзя
бросать ее одну. Пусть даже придется прервать обучение.  Она  ведь  не
привыкла к такому климату, приехала из полупустыни,  ей  нужно  время,
чтобы освоиться. Эльса была совершенно счастлива,  шлепая  с  нами  по
воде домой.
   А на следующий день она заболела. Любое движение причиняло ей боль,
у нее распухли железы, поднялась температура. Мы  настелили  ей  сухой
травы под навесом у палатки Джорджа,  и  больная  лежала  там,  тяжело
дыша. Вид у нее был очень жалкий,  ей  дали  лекарство.  Она  просила,
чтобы я посидела с нею, и, конечно, я не отходила от нее.
   Был разгар сезона дождей. Даже на машине  с  приводом  на  обе  оси
нельзя  было  пробиться  до  поселения,  чтобы  сделать  там  анализы.
Пришлось отправить за полтораста с лишним километров гонца. Оказалось,
что у Эльсы глисты и солитер. Мы уже лечили ее один раз и от  того,  и
от другого. И, во всяком случае,  глистами  нельзя  объяснить  высокую
температуру и распухшие железы. Скорее всего, ее заразили каким-нибудь
вирусом клещи. Видимо, иммунитет, выработанный  у  животного  в  одном
районе, не действителен в другом.  Должно  быть,  этим  и  объясняется
неравномерное распространение некоторых  видов  животных  в  Восточной
Африке.
   Мы уже боялись, что Эльса не поправится. Но через неделю  ей  стало
немного лучше. Два-три дня температура у нее держалась нормальная,  на
третий или четвертый - снова поднималась. Ее красивый  золотистый  мех
потускнел, на  спине  появилось  много  белых  волосков.  Морда  стала
пепельно-серая, и львица через силу выбиралась из  палатки  погреться,
когда проглядывало солнце. Единственное, что нас  обнадеживало,  -  ее
аппетит. Мы давали ей  мяса  и  молока  вволю,  хотя  и  то  и  другое
приходилось доставлять издалека. Все время  мы  поддерживали  связь  с
ветеринарной лабораторией в Найроби. Но медики  не  находили  у  Эльсы
признаков инфекции, и нам приходилось лечить ее наугад. Мы  давали  ей
средство от глистов и риккетсии - микроба, переносимого клещами. Взять
у нее  для  проверки  шприцем  жидкость  из  железы  было  невозможно,
оставалось только окружить ее  предельной  заботой  и  следить,  чтобы
никто не нарушал ее покоя. Она была нам  за  все  очень  благодарна  и
часто обнимала меня, когда я клала голову ей на плечо.
   В эти дни зависимость Эльсы от  нас  возросла  еще  больше,  львица
стала совсем ручной. Большую часть дня  она  лежала  поперек  входа  в
ограде, окружающей лагерь. Отсюда Эльса могла одновременно следить  за
тем, что делается в лагере и в буше. Во время обеда  бои  перешагивали
через львицу, ей лень было даже подвинуться.  Смеясь,  они  с  полными
тарелками в руках прыгали через препятствие, а Эльса шутя шлепала их.
   Ночью она спала в палатке Джорджа, но ей была предоставлена  полная
свобода приходить и уходить, когда захочется. Однажды Джордж проснулся
среди ночи и услышал, как Эльса  силится  пробраться  под  стенкой  на
волю. Он приподнялся и увидел у входа какой-то силуэт. Эльса не  могла
так быстро обежать вокруг палатки... Джордж включил фонарик. На  него,
моргая от света, смотрела чужая львица. Он крикнул на  нее,  и  львица
ушла. Очевидно, она учуяла Эльсу, потом услышала ее  голос  и  решила,
что можно спокойно входить в палатку.
   Эльса болела уже шестую неделю и все  никак  не  могла  оправиться.
Было ясно, что ей не подходит здешний климат и у  нее  нет  иммунитета
против инфекций, переносимых местными клешами и мухами цеце. Да  и  по
виду Эльса отличалась от львов этого  района(*14).  Она  была  намного
темнее, с более  удлиненной  мордой  и  крупными  ушами,  зато  меньше
ростом. Словом, горы не годились для этой  уроженки  полупустыни.  Так
как наш лагерь был в заповеднике, Джорджу приходилось уезжать на охоту
за тридцать километров, и он не мог брать Эльсу с собой, чтобы научить
тому, чему обучила бы мать. За  три  месяца  мы  ничего  не  добились,
значит, надо искать более удобное место.
   Для обучения Эльсы нужен был район с  благоприятным  климатом,  где
вдоволь воды, достаточно дичи, отсутствуют поселения и охотники и куда
можно проехать на машине. Мы нашли такой район и  получили  разрешение
отвезти туда Эльсу. Вот кончатся дожди, и отправимся.
   Мы свернули лагерь и погрузили все на машины. Все, кроме  Эльсы!  В
тот самый день у нее началась течка, и она ушла в буш. Этого мы  ждали
два с половиной месяца, но теперь уже выяснилось, что здесь  Эльса  не
приживется...
   А Эльса не показывалась. Мы искали ее и на машине, и пешком, но  не
нашли. Неужели ее убила дикая  львица?..  Оставалось  только  ждать  и
надеяться. Эльса прогуляла двое суток. Правда, один раз она прибежала,
потерлась головой о наши колени, опять убежала, через несколько  минут
вернулась, снова потерлась, ушла и опять  возвратилась,  точно  хотела
сказать: "Если бы вы знали, как мне хорошо! Поймите, я вынуждена уйти.
А теперь просто пришла сказать вам, чтобы вы не беспокоились".
   И скрылась(*15). Когда же она вернулась окончательно, то  была  вся
исцарапана и рассердилась, когда я хотела оказать  ей  первую  помощь.
Нам еле удалось убедить ее прыгнуть в грузовик.
   Так закончился  первый  опыт.  Закончился  неудачей  из-за  болезни
Эльсы. Но мы не сомневались, что в конце концов добьемся успеха. Нужно
лишь время и много терпения.





Глава восьмая. ВТОРАЯ ПОПЫТКА

   Нам надо было  проехать  около  семисот  километров.  Бывают  такие
путешествия, когда все не  ладится.  Так  было  и  у  нас.  Уже  через
двадцать километров расплавился подшипник на машине Джорджа.  Пришлось
мне ехать за полтораста километров до  ближайшего  пункта,  где  можно
было достать новый подшипник. Я отправила его Джорджу, а сама осталась
тут на ночь, заперев Эльсу в грузовике. У Джорджа не  оказалось  ключа
нужного диаметра, он орудовал молотком и зубилом, потратив  на  ремонт
не один час, и  догнал  меня  только  под  вечер.  В  течение  ночи  и
следующего утра у нас было шесть проколов. А в  девять  часов  вечера,
когда до места  оставалось  всего  двадцать  километров,  мотор  моего
грузовика вдруг принялся зловеще кашлять. Мы не решились ехать дальше,
заночевали на раскладушках под  открытым  небом.  Пятьдесят  два  часа
почти непрерывной езды измотали нас вконец. Эльса все время вела  себя
образцово. Теперь она грузно опустилась на землю и тотчас заснула.
   Мы опасались, что утром ее трудно  будет  затащить  в  машину,  тем
более что Эльса успела облюбовать себе на день  логово  в  камышах  на
берегу речушки, по соседству с лагерем. Переправа предстояла  трудная,
и мы условились сначала  форсировать  реку  на  машинах,  а  уж  потом
забрать Эльсу.
   Лендровер переправился легко, но мой грузовик застрял,  и  пришлось
его вытаскивать. Мы вернулись вброд и предложили Эльсе  покинуть  свое
прохладное убежище. Она сразу же послушалась, перешла с  нами  реку  и
вскочила в мою машину, точно понимая, что поездка еще  не  окончена  и
надо быть покладистой.
   Дальше путь пролегал через  буш  по  скверной  дороге.  Злоключения
продолжались: через несколько километров у грузовика лопнула  рессора.
Только под вечер мы наконец добрались до новой обители Эльсы.
   Место  здесь  было  дикое.  Чтобы  пробиться  к  хорошей   лагерной
площадке, Джордж и бои  четыре  дня  прорубали  путь  сквозь  буш.  Мы
обосновались на берегу красивой реки, среди обвитых лианами пальм дум,
зонтичных акаций и смоковниц.  Пенистый  поток,  бурля,  скакал  через
пороги и обтекал островки камыша. А под скалами были глубокие  заводи,
сулящие великолепную рыбную  ловлю.  Джорджу  не  терпелось  снарядить
удочки.
   Местность эта сильно отличалась от заповедника. Здесь много теплее,
нет открытых пространств  с  огромными  стадами  диких  животных,  все
покрыто колючим кустарником, дальше нескольких метров  уже  ничего  не
увидишь. Не очень-то хорошо для  охоты.  Зато  всего  за  пятьдесят  -
шестьдесят километров от родины Эльсы ландшафт  такой,  к  какому  она
привыкла с рождения.
   Выйдешь из пышных береговых зарослей, и тебя словно обдаст дыханием
печи. Экватор совсем близко, а высота над уровнем моря  около  пятисот
метров. Сквозь  сухую  колючую  чащу  можно  пройти  только  звериными
тропами. Следы и помет слонов,  носорогов,  буйволов  свидетельствуют,
что животные ходят тут повседневно. В двухстах метрах  от  лагеря  был
солонец.  Судя  по  отпечаткам  бивней   и   рогов,   сюда   частен