гии преобразователей, чтобы увести астероид? А в  этом  и  состояла
главная проблема. Распылять просто.  Сложно  отыскать  достаточно  крупный
астероид, который можно отбуксировать в намеченный район космоса.
   Они приближались со стороны  Солнца.  Скалы  отливали  золотом.  Может,
астероид и на самом деле из золота?
   До запуска радиозонда это нельзя было установить.
   Тополь нахмурился: в изображении на экране  определенно  была  какая-то
странность. Но какая - он понять не мог.
   - Будь ты даже из чистого золота, мы тебя все равно распылим, -  пропел
Тополь на мотив когда-то слышанного им марша.
   Он перевел глаза  на  Радина:  да,  что-то  есть.  Недаром  же  он  так
пристально вглядывается в экран кругового обзора.
   - Еще минуту, Рад, - проговорил Тополь, наклоняясь к перископу и берясь
за рукоятки рычагов.
   - Приходи скорей, - вновь донесся до него голос Радина.
   Но Тополь уже облегченно выпрямился: зонд повис, наконец,  подхваченный
силовыми линиями. Решетчатое цилиндрическое тело его начало вращаться.
   - Зонд готов. Рад, - проговорил Тополь, оглядывая приборную панель.
   Сигнальные  лампочки  успокоительно  мигали.  Системы  запуска  были  в
порядке.
   - Через двадцать секунд можешь включать...
   Он открыл крышку люка, взялся рукой за  гладкий  блестящий  поручень  и
скользнул по нему.
   Когда он летел по трубе главного коридора, в радиофоне снова послышался
голос Радина:
   - Вот сюрприз. Вил! Астероид практически не вращается.
   "Да, конечно же, - обрадованно подумал Тополь. - В том-то и дело!.."
   Когда они вышли из "Сигнала", Тополь остановился пораженный. Неподвижны
были звезды над ними, неподвижно Солнце, неподвижны тени  скал.  Казалось,
что поверхность астероида усеяна нишами, исчерчена узкими щелями провалов.
   Такое Тополь уже видел однажды. Это было еще  в  студенческие  годы  на
геофизической практике в Казахстане. В ясную лунную ночь они шли по  голым
плитам карстового нагорья. Их было  четверо:  трое  парней  и  Чайкен.  Их
шатало от голода. Впереди на десятки километров не было ни жилья, ни воды.
   Устроили привал. Трое потом поднялись, чтобы идти дальше. Он  продолжал
лежать. Встать с земли не было сил.
   Чайкен наклонилась к нему, взяла за плечи. С таким  же  успехом  карлик
мог пытаться поднять великана. Но она сказала:
   - Любимый... Ты любимый мой... Ну вставай, вставай, надо идти...
   Впервые тогда она назвала его так.
   И вот теперь опять - черные тени, золотой  отсвет  скал,  желто-красный
диск низко  над  горизонтом...  Поразительно!  Пролететь  несколько  сотен
миллионов  километров  и  встретить  настолько  знакомый,  дорогой  сердцу
пейзаж!..
   - Вил! - услышал он голос Радина. - Тебе повезло -  астероиды  с  таким
слабым вращением не часты.
   - Еще бы, - взволнованно ответил Тополь. - Полное впечатление,  что  мы
уже дома!..
   Благодаря ракетным поясам, они шли по поверхности астероида, ступая так
же твердо и уверенно, как по родной Земле.  Обычный  астероидный  ландшафт
расстилался вокруг: скалы из дунита, габбро,  пироксенита,  между  скалами
площадки  пористого  космического  туфа.  Туф  этот  обладал  удивительным
свойством  -  он,  словно  вспенивающееся   море,   наступал   на   утесы,
полумесяцами всползал по их граням, силясь  поглотить  все,  возвышающееся
над его поверхностью. И в то же время Тополю казалось, что если  бы  из-за
очередной скалистой гряды вдруг открылся вид на обыкновенный  земной  дом,
людей, самолет, как это случилось тогда в Казахстане в конце их  пути,  он
не удивился бы. Как мало надо, чтобы на человека  повеяло  родной  Землею:
всего лишь неподвижные звезды над головой да спокойно лежащие тени от скал
- и астероид стал для космонавта оазисом.
   Они начали обследование с освещенной солнцем стороны астероида.  Прошли
всю теневую сторону, где мрак рассеивал  лишь  голубоватый  свет  Юпитера,
вновь оказались на дневной стороне. Все было очень обычно, укладывалось  в
рамки  параграфов  принятой  классификации.  Оставалось  пройти  несколько
километров и замкнуть круг. Внезапно один из скалистых склонов сверкнул им
навстречу красноватыми бликами ромбических черных зеркал.
   Они направились в ту сторону.
   Тополь оказался на склоне первым. Блестящие верхушки камней, усеивающих
его, были параллельны друг другу и так хорошо отполированы,  что  отражали
солнечный свет. Самое большое из этих зеркал было с автомобильное  колесо,
самое маленькое -  с  блюдце.  Располагались  они  на  разных  уровнях,  и
расстояния между ними были различны. Зеркала то оказывались совсем близко,
то расходились на несколько метров. Все это были грани  исполинской  друзы
кристаллов кремния, растущего в толще космического туфа,  -  явление  пока
еще не объяснимое, но с которым они уже не раз встречались на астероидах.
   Склонившись над одной из поверхностей, поглаживая ее рукой в перчатке и
восхищаясь тем, насколько она гладкая, Тополь сказал:
   - Кристаллы что люди, Рад. Каждый - неповторимое.
   - Но тогда неповторим и каждый камень, утес.
   "И  каждое  впечатление,  -   подумал   Тополь,   вновь   вспомнив   ту
казахстанскую ночь. -  И  все  это  преобразователи  разнесут  в  порошок,
уничтожат. Хотя как же можно уничтожить впечатление? Пока  человек  живет,
он несет его в памяти..."
   Голос информатора послышался из наушников радиофона: расчеты закончены,
можно приступать к проходке шахт.
   Тополь  в  последний  раз  погладил  зеркальную  поверхность,   покачал
головой.
   - Пора, - сказал Радин. - И не жалей. Такие кристаллы скоро  будут  уже
выращивать в лабораториях!..
   Что ему мог на это ответить Тополь? Говорить о своих  воспоминаниях?  А
вдруг для него  с  такой  именно  звездной  ночью  связаны  совсем  другие
переживания, такие, о которых он хотел бы забыть?..
   Они шли рядом. Тополь по гравикомпасу  указывал  направление  к  первой
шахте,  Радин  продолжал  осматривать  поверхность  астероида.  Вдруг   он
остановился и концом излучателя указал в землю.
   Тополь взглянул туда и в первый момент не поверил своим глазам. Шагах в
трех  от  них,   на   туфовой   площадке,   у   подножия   десятиметрового
зеленовато-черного утеса,  виднелась  извилистая  борозда,  словно  кто-то
провел по этому  месту  концом  палки.  Борозда  была  с  резкими  краями,
глубиной сантиметра три, длиной метров пять.
   Они смотрели на эту черту и молчали.
   Потом  Тополь  услышал  голос  Радина.  Он  обращался  к   корабельному
информатору:
   - Подготовку к сборке преобразователей прекратить.
   И Тополь молчаливо согласился с приказом Радина. Уж теперь-то распылять
астероид было нельзя. Чем сделана эта черта? Метеоритом?  Обломком  скалы?
Но как? Почему она не прямая?
   - Вил! У этого астероида нет собственного имени? - спросил Радин.
   - Нет. Он обнаружен очень недавно.
   - Давай предложим назвать  его  астероидом  "Странное".  Эта  царапина,
пожалуй, - самое удивительное из того, что  я  видел  за  все  годы  своей
космической жизни...
   Они вернулись к  "Сигналу"  и,  как  требовали  правила  отлета,  стали
придирчиво осматривать его оболочку. Тополь подводил итог:
   -   Атмосферы   нет,   вращения   нет.   Встречен   космический    туф,
кристаллогиганты  и,  наконец,  след  от  перемещения   над   поверхностью
астероида какого-то материального тела...
   - Вил! - вдруг позвал его Радин. - Подойди скорее сюда!..
   В два удара струй ракетного пояса Тополь  оказался  возле  него.  Радин
висел метрах в трехстах от земли, под хвостовой частью "Сигнала". И Тополь
сразу увидел: возле обтекателя  одного  из  датчиков  анализатора  внешних
полей торчит пепельно-серый цилиндр не более пальца длиной.
   - Та-ак, - только и произнес Тополь.
   Приблизив гермошлем почти вплотную к цилиндру, он стал всматриваться  в
него: диаметр сантиметра два, свободный  конец  округлый,  поверхность  из
мелких  кристалликов.  Между  ними  -  узор  из  крошечных   шестиугольных
отверстий - пересекающиеся окружности.
   - Заметь, где пристроен, - слышал он между тем голос Радина, -  в  тени
от встречного потока. С большим умом ставили!  Впечатление  такое,  что  в
обводах нашего "Сигнала" для них уже нет загадочного!
   - Позволь! Но кто - они, - спросил Тополь, не отрывая глаз от цилиндра:
ему показалось, что в такт словам Радина блеск кристалликов становится  то
более, то менее тусклым,  -  видимо,  так  он  реагировал  на  радиоволны,
связывавшие космонавтов.
   - Тот или те, кто оставили борозду. Или ты признаешь чудеса?
   Тополь ответил не сразу, он помолчал несколько  мгновений:  цилиндр  за
это время как бы помутнел, стал ровного пепельно-серого цвета.
   - Чудес я не признаю, - проговорил Тополь. - Борозда сделана, вероятно,
другим предметом. Перед нами скорей всего что-то вроде нашего  радиозонда.
Может быть, запросить разрешение на задержку? Мы бы исследовали...
   Он произнес эти слова, хорошо зная, что они лишние:  график  встреч  со
всеми намеченными еще  на  Земле  астероидами  очень  тесен.  Он  позволял
работать без спешки, но потому лишь, что его выдерживали  с  точностью  до
минут, Радин так и ответил:
   - Полтора часа, Вил: время, которое бы  мы  занимались  проходкой  шахт
здесь, - вот и весь наш резерв. Исследуй! Но за  это  время  мы  ответа  с
Земли не получим...
   - За полтора часа можно только напортить. Лучше уж просто уйти  отсюда,
ничего не предпринимая.
   Радин указал на цилиндрик:
   - Как ничего? А что делать с этим? Взять в "Сигнал"? Оставить?  Убрать?
Провести   стереофотографирование,   рентгеноскопию,    замерить    спектр
излучений?
   - Если корпус в месте установки  никак  не  ослаблен,  оставить,  -  не
колеблясь, ответил Тополь. - Раз мы улетаем, у нас нет другой  возможности
сказать всему этому неведомому миру, что  мы  -  друзья,  что  нам  нечего
скрывать, что мы щедры на сведения о себе.  Ну  как  еще  мы  поможем  тем
исследователям, которые придут сюда после нас? И не будем ли ими мы  сами,
как только закончим щит?..
   - Но послушай. Вил! Мы же  отсюда  пойдем  не  к  Земле,  мы  пойдем  к
следующим астероидам. Выдержит ли это устройство весь путь? А если нет, то
какие ж сведения оно принесет?..
   - Но что еще можно сделать?..


   Войдя в "Сигнал", они прежде всего  отправили  на.  Землю  сообщение  о
встреченных на астероиде 17-639 непонятных явлениях. Конечно, им  хотелось
бы еще до отлета знать мнение Космического совета. Покажется ли его членам
их решение правильным? К сожалению, тратить энергию на подробную  передачу
они не могли.
   Через два часа  тридцать  минут  прибыл  ответ:  "Действия  одобряются.
Первый".
   "Первый" - так подписывался Космический совет  в  тех  редких  случаях,
когда он  оказывался  единодушен  и  обсуждал  вопрос  в  полном  составе.
Получалось, что Совет и день и ночь неотступно следил за  "Сигналом".  Это
была очень большая честь.
   Они  получили  ответ  Земли,  когда  на  экране  кругового  обзора  уже
переливался другой астероид, под названием Янус.



   5. АСТЕРОИД ЯНУС

   Когда они впервые увидели этот астероид на экране кругового обзора,  он
показался им не  таким  уж  и  крупным.  Измерения  дали  всего  семьдесят
километров  в  поперечнике.  С  Земли  такие  астероиды  наблюдались  лишь
тусклыми блесточками, светящими отраженным светом, и не привлекали к  себе
особого внимания.
   Определили  массу  -  она  составляла  шесть  тысяч  триллионов   тонн!
Невероятно! Астероиды сложены из самых обычных горных  пород,  к  тому  же
изрядно растрескавшихся и пористых.
   - Еще один объект для  исследования,  -  озадаченно  сказал  Тополь.  -
Недаром же зовут его Янус - римский  бог  с  двумя  лицами.  Может,  лучше
просто не беспокоить его? Шесть тысяч триллионов тонн! Такую  громаду  нам
наверняка не одолеть. Странно, что на это раньше не обратили внимания...
   - А мы все-таки завернем к нему  в  гости,  -  шутливо  начал  Радин  и
осекся: изображение на экране стало вытягиваться!
   И вскоре они знали: длина этого астероида - восемьсот километров!
   Долго молчали. Янус снова уменьшился, потом опять вытянулся.
   - И ничего-то нам с этой махиной не сделать, - сказал наконец Тополь. -
Даже если бы мы начали рейс прямо с нее.
   Не сговариваясь, они повернулись к  экрану-графику.  На  нем  светились
красные, зеленые и синие линии: траектория "Сигнала", орбита Януса,  новая
орбита, на которую следовало вывести астероид. Тополь нахмурился, делая  в
уме вычисления. Получалось, что распылить здесь, на месте, они бы могли  и
всю эту массу, но вывести в  необходимый  район  космоса  им  удалось  бы,
примерно, лишь двадцать пятую часть астероида. Чтобы справиться  с  Янусом
целиком, не  хватало  сущей  безделицы  -  всего  лишь  пятнадцатикратного
полного комплекта преобразователей. Такого количества их "Сигнал"  никогда
не мог бы доставить с Земли.
   Янус все приближался. На экране замелькали пятна света и тени, провалы,
выпуклости. Сомнений не было;  гигантская,  длиною  с  Кавказский  хребет,
каменная палица медленно "кувыркалась в пространстве.
   Сначала  они  осматривали  его  с  борта   десантной   ракеты.   Юркая,
крутоносая, как дирижабль, с четырьмя  веерами  рулевых  дюз,  похожих  на
рыбьи плавники, она могла не только летать, скользя  у  самой  поверхности
скал, но и вертеться на месте, двигаться боком.
   Вылетев из ангара, они прежде всего направились к  тому  месту  корпуса
"Сигнала", где перед стартом с астероида "Странное" обнаружили  решетчатый
цилиндрик. Он был на том же месте и такой же матово-серебристый, и по нему
все так же время от времени  пробегали  светлые  кольца.  Тополь  и  Радин
обрадовались ему, как родному. Продержится ли он до возвращения на  лунную
базу?
   ...Странную форму имел астероид! Он был сильно вытянут  и  заканчивался
огромной воронкой, уходившей далеко в глубину.
   Они направили "Десант" в эту воронку.
   Внутренний склон оказался очень  неровным.  Беспорядочно  громоздящиеся
скалы  то  образовывали  горы,  высотой   в   несколько   километров,   то
расступались, открывая черные провалы пещер и гротов. На их стенах в свете
прожекторов тускло блестели какие-то полосы.  Блеск  был  серый,  зеленый,
иногда темно-бурый, но чаще всего - черный.
   Из-за того, что Янус вращался вдоль поперечной оси, "Десант" все  время
вышвыривало из его недр, словно камень из пращи. Центробежная сила  давила
на космонавтов.  Казалось,  они  находятся  в  ракетном  корабле,  который
мучительно  долго  отрывается  от  Земли.  Хотелось   увеличить   скорость
"Десанта", чтобы быстрее перенестись в  самую  глубь  воронки,  туда,  где
центробежная сила будет слабей.
   Но торопиться было нельзя.
   Пролетев километров двести, они завернули в одну из пещер, приземлились
и вышли наружу.
   Пол пещеры был покрыт пористым слежавшимся песком. Местами сквозь  него
проступали облицованные стекловатой глазурью натеки.  Такие  же  натеки  и
полосы виднелись на стенах и  на  полу.  Пещера  была,  видимо,  глубокая.
Прожектор на шлеме, даже включенный на полную мощность, не доставал  своим
лучом до ее конца.
   Короткими вспышками излучателя  Тополь  принялся  отбивать  от  натеков
куски, а Радин, не включая пояса, пошел к выходу из пещеры. В  этом  месте
воронки  сила  тяжести  всего  в  полтора  раза  превышала  земную.  Он  с
удовольствием твердо ступал по камням и песку.
   Внезапно пол пещеры круто  оборвался.  Многокилометровый  склон  уходил
куда-то далеко-далеко.
   Солнечные лучи,  ворвавшиеся  в  астероид,  превратили  противоположную
сторону воронки в призрачную сказочную горную страну. Гигантскими стрелами
протянулись тени от островерхих скал, пробежали по склонам, исчезли.
   Радин взглянул вверх - туда, где воронка сужалась. Скалы  нависали  над
входом в пещеру. На мгновенье ему стало  страшно:  показалось,  что  скалы
рушатся и камни летят прямо на него.
   - Взгляни, пожалуйста, -  откуда-то  издалека  пришел  голос  Тополя  и
вернул ему трезвость и  ясность  мысли.  Тополь  стоял  рядом,  протягивая
зеленовато-черный камень. - Самый вульгарный обсидиан.
   - И что это значит?
   Тополь не успел ответить: солнце опять ворвалось в воронку. Пока оно не
зашло, оба они любовались игрою света и теней. Потом Тополь сказал:
   - Все очень просто. Рад! Мы в кратере  вулкана.  Его  вырвало  из  тела
какой-то планеты. Уцелела ли при этом планета? Трудно сказать, но  знаешь,
что замечательно? Вулканы изучены достаточно хорошо.  Распылять  Янус  нам
никто не запретит. И если двинуть всю эту массу...
   Радин понимающе кивнул:
   - Это понятно. Но как?
   - Да серьезно же! Со щитом тогда вообще было б  покончено!  И  за  один
рейс! Раньше на несколько лет! Распылить такую массу мы можем?
   - Можем.
   - Речь только о буксировке?
   - Да.
   - Поправь меня, если  я  ошибаюсь.  В  форсированном  режиме  двигатели
"Сигнала" в сто раз мощнее любого преобразователя?
   - Да. Около этого.
   - Тогда, может, мы и используем для буксировки двигатели "Сигнала"?
   Радин  остановил  Тополя,  положив  ему  на  плечо  тяжелую-тяжелую  от
перегрузки руку:
   - Знаешь, милый, есть задачи...
   - Которые не надо формулировать? А почему?  Формулировать  можно  любую
задачу!
   Радин молчал. Он понял ход мыслей Тополя: орбита  Януса  очень  удачна.
Положение  в  данный  момент  -  тоже.  Если  использовать  "Сигнал"   для
буксировки, а преобразователи только для распыления, можно  в  один  прием
создать щит. Но что потом будет с "Сигналом"?
   Радин услышал голос информатора:
   - Время буксировки  -  семьдесят  суток.  Окончание  активного  участка
переходной орбиты  -  район  апогея  Сатурна.  Форма  кривой  -  парабола.
Остаточный ресурс энергии для самостоятельного движения "Сигнала" - ноль.
   Дальше шли цифры: координаты начала и конца активного участка пути.
   "Та-ак, - подумал Радин - он уже связался с  вычислительным  центром...
Но ведь то, что в конце буксировки мы будем двигаться по параболе,  уведет
нас от Солнца!.."
   - Надо просить Совет, чтобы "Сигнал" подхватили возле Сатурна, - сказал
Тополь, как только информатор умолк. - Буксировка займет  семьдесят  дней.
За это время можно успеть.
   - Успеть? - удивленно переспросил Радин.
   "Успеть? - еще более удивленно подумал он. - За семьдесят суток  к  нам
никто не может успеть. "Сигнал-2" достраивается на лунной вакуумной верфи,
и быть там ему еще месяцев шесть. Ну а все остальные? Они  ж  тихоходы!  К
нам никто не успеет!"
   - Хорошо же ты знаешь членов Совета, - ворчливо сказал Радин,  маскируя
этим тоном овладевшую им растерянность.
   - Но подумай, Рад! Разом покончить со всеми заботами о щите! Это же все
равно что одним сраженьем выиграть войну. И как! Силой всего двух  солдат!
Разве тут можно раздумывать?
   - В этом ты прав, - ответил Радин.
   - Так почему же члены Совета не разрешат?
   - Да потому, что  при  такой  высокой  степени  риска  Совет  отклоняет
предложения  не  рассматривая.  Обсуждение  любого  проекта  начинается  с
экспертизы:  не  грозит  ли  это  чем-нибудь  экипажу?  Нас  послали  сюда
работать. И ждут от нас не чудес. В девяностых годах я уже получил  подряд
два РДБ - по коду тех лет это значило: "Героизм  не  оправдан".  Тогда  мы
пытались сверх программы высадиться на астероиде Эра.  Это  была  одна  из
первых таких попыток вообще.
   - Я знаю эту историю, - сказал Тополь. - Но ведь она ж удалась!  И  без
нее мы сейчас вообще не смогли бы начать нашей работы.
   - Да, но тогда-то я понял: выстоять до конца - это значит сделать  дело
и вернуться живым. Конечно, иногда жертвовать собою  приходится.  Те,  кто
так делает, величайшие из героев. Но ни один из них, я уверен, не решается
на это, не исчерпав все остальные возможности. И поэтому выступать с твоим
предложением рано. Надо еще думать и думать. Но конечно...
   - Что - конечно? - спросил Тополь.
   Радин молчал.
   - Говори