т? - поинтересовался Смит.
     - Очевидно, какой-то тип быстросохнущей краски, - предположил я.
     - Везде флотский порядок, - заметил штурман. - Недооценивал я  Отто.  -
Он  зябко повел плечами.  -  Хотя снег  тут и не  идет, но мне,  признаться,
холодно. Словно в железном гробу.
     - Да, не очень-то здесь уютно. Давай выбираться на берег.
     - Поиски оказались бесплодными?
     - Пожалуй. Да я и не рассчитывал на успех.
     - Потому-то и уговорил их  продолжать съемки? Сначала колебался,  потом
стал нажимать? Это не затем, чтобы в их отсутствие осмотреть комнаты и вещи?
     - Как могла прийти тебе в голову такая подлая мысль, Смит?
     - Вокруг тысяча сугробов, где хоть черта спрячешь.
     - Вот и я так думаю.
     Добраться до жилого блока оказалось гораздо более простой задачей, путь
наш освещали неярко горевшие лампы Кольмана. Без особого  труда забравшись в
свою спальню,  мы стряхнули  снег с сапог  и  одежды и повесили ее сушиться.
После холода  субмарины мы  чувствовали себя как у Христа за пазухой. Достав
отвертку и шурупы, я принялся закреплять раму. Смит, жалуясь на недомогание,
раскупорил  бутылку, которую я прихватил в складе продовольствия,  и,  вынув
две  мензурки из моего  медицинского  саквояжа,  стал ждать, когда я закончу
работу.
     - Ну вот, -  заключил он, - теперь можно не бояться,  что кто-то влезет
сюда ночью. А как быть с остальными?
     - Я думаю, что большинству  не грозит какая-то опасность, - сказал я, -
поскольку они не собираются нарушать планы нашего приятеля или приятелей.
     - Большинству, говоришь?
     - Пожалуй, окно в спальне Джудит Хейнс я бы тоже завинтил.
     - Джудит Хейнс?
     - Мне кажется,  она  в опасности. Насколько реальна эта опасность, я не
знаю. Возможно, это у меня от нервов.
     - Ничего  удивительного, - неопределенно  сказал  Смит  и отхлебнул  из
стакана. - Я тоже думал, но о другом. Как ты считаешь, скоро ли поймут члены
правления компании, что необходимо вызвать сюда представителей правопорядка,
позвать  на помощь или хотя  бы оповестить  внешний мир  о том, что служащие
компании мрут как мухи, причем не своей смертью?
     - А ты бы пришел к такому решению?
     - Конечно, если бы не был преступником и не имел веских причин избегать
встреч с представителями закона.
     - Я не преступник, но у меня есть веские причины не встречаться здесь с
представителями закона. Как только оные появятся на сцене,  любая преступная
мысль, намерение и действие уйдут в глубокое подполье, и тайна пяти погибших
так и останется  нераскрытой. Выход  один  - дать веревочке виться, чтобы  у
палача появилась работа.
     -  А что, если веревка  окажется настолько длинной, что в петлю попадет
кто-то из нас? Если произойдет еще одно убийство?
     - В этом случае придется прибегнуть  к помощи  закона. Я нахожусь здесь
для того,  чтобы  как  можно  лучше  сделать свое  дело,  и  не хочу,  чтобы
пострадали невинные.
     - Ты снял у меня с  души камень.  Ну а если такая мысль все-таки придет
им в голову?
     -  В этом случае надо будет  попробовать связаться с  Тунгеймом. Радиус
действия  тамошней  радиостанции  таков,  что  достанет  хоть  до  Луны.  До
Тун-гейма  меньше  десяти  миль, но при нынешних  погодных  условиях это все
равно что  добраться до Восточной  Сибири.  Если погода улучшится,  появится
возможность попасть туда. Ветер  поворачивает к весту, если он не изменится,
то, двигаясь вдоль .берега на моторке,  можно, хоть и не без  труда, доплыть
до Тунгейма. Если ветер перейдет в норд-вестовую четверть, такой возможности
не  будет:  открытую  лодку  захлестнет волной. Добраться до станции по суше
вряд  ли  удастся. Во-первых, местность сильно  пересеченная,  гористая,  на
снегоходе туда  не  пройти.  Если  отправиться  пешком,  придется углубиться
внутрь острова, двигаясь на запад, чтобы оставить  в стороне комплекс Мизери
Фьель,  так как  он заканчивается утесами, окаймляющими восточное побережье.
Там сотни небольших озер. Их ледяной покров,  думаю, еще недостаточно прочен
и  не  выдержит  веса человека. А глубина больше тридцати метров. В  сугробы
можно  провалиться по пояс. Что  говорить об опасности  утонуть, когда мы не
оснащены  для передвижения в зимних условиях. У  нас нет даже палатки, чтобы
заночевать: за один световой день до Тунгейма  ты вряд ли доберешься, а если
начнется снегопад,  будешь плутать до тех пор,  пока не свалишься от холода,
голода или просто от усталости. Ведь у кинокомпании даже  ручного компаса не
найдется.
     - Ты, вижу, все обо мне толкуешь, - проговорил Смит. - А почему бы тебе
самому не отправиться в это путешествие? - усмехнулся он. - Конечно,  я  мог
бы  забраться в  какую-нибудь  уютную пещеру,  переночевать  в ней,  а потом
вернуться и заявить, что задание невыполнимо.
     - Посмотрим,  какие выпали карты.  -  Допив содержимое стакана, я  взял
отвертку и щурупы. - Пойдем узнаем, каково состояние мисс Хейнс.
     Оказалось, что состояние ее сносно. Жара нет, пульс нормальный, дыхание
глубокое  и ровное; как она  будет себя чувствовать, когда проснется, -  это
другой вопрос. Я закрепил шурупами ее окно, чтобы никто не  забрался  к ней.
Теперь  в спальню  Джудит можно  было попасть,  лишь разбив  двойную  раму и
наделав при этом столько шуму, что половина блока  проснется. Затем мы вошли
в общую комнату - кают-компанию.
     Удивительное  дело  -  она  почти  опустела,  хотя  здесь  должны  были
находиться человек десять. Я тут же смекнул, что тревожиться по этому поводу
не стоит. Отто, Граф, Хейсман и Гуэн, очевидно,  собрались в чьей-то спальне
и обсуждают важные проблемы, о которых не следует знать всякой мелкой сошке.
Лонни наверняка отправился "подышать свежим воздухом". Лишь бы не заблудился
на пятачке между жилым блоком и  продовольственным складом. Аллен  наверняка
лег в  постель, а  маленькая Мэри, похоже преодолевшая прежние страхи, сидит
рядом, держа раненого за руку. Куда исчезли "Три апостола", я  не знал, да и
не особенно тревожился по этому поводу: если они  и могут причинить какой-то
вред, то лишь нашим барабанным перепонкам.
     Я подошел к плите, на которой стоял трехконфорочный керогаз, возле него
хлопотал Конрад.  В  одной  кастрюле  тушилось  жаркое,  в  другой  бобы,  в
кофейнике кипела вода  для кофе.  Конрад,  похоже,  наслаждался  своей ролью
шеф-повара,  тем более что ему помогала Мэри Стюарт. Будь это кто-то другой,
я решил бы, что передо мной актер, на потребу  галерке изображающий своего в
доску парня. Но я успел достаточно  изучить Конрада и знал, что он не таков,
что  в  его  натуре заложено  стремление помочь  ближнему, а  желание как-то
возвыситься над товарищем ему совершенно чуждо.
     -  Что же  это  такое?  - проговорил я.  -  Ведь  Отто  назначил  "Трех
апостолов" дежурить по очереди на камбузе.
     -  "Трем  апостолам" вздумалось  совершенствовать  свое исполнительское
мастерство прямо в жилом бараке,  - объяснил Конрад. - В целях самозащиты  я
заключил   с  ними   сделку.   Они   репетируют  в  блоке,   где  установлен
дизель-генератор, а я хозяйничаю здесь вместо них.
     Я  попытался  представить себе адский шум,  создаваемый лишенными слуха
певцами, их  инструментами с усилителями  звука  и  грохотом дизеля в тесном
помещении размером в два с половиной на два с половиной метра. Попытался - и
не смог представить.
     - Вы заслужили медаль, - изрек я. - И вы тоже, дорогая Мэри.
     - Я? - улыбнулась девушка. - А я-то тут при чем?
     - Помните, что я говорил  насчет того, чтобы паиньки работали на пару с
бяками? Рад, что вы присматриваете за одним из тех, на ком лежит подозрение.
Он ничего не всыпал в кастрюли, не заметили?
     -  Не  нахожу  тут  ничего  смешного,  доктор Марлоу. - Мэри  перестала
улыбаться.
     - Я тоже. Неуклюжая попытка разрядить атмосферу. - Взглянув на Конрада,
я заговорил уже иным тоном: - Нельзя ли шеф-повара на два слова?
     Пристально взглянув на меня, Конрад кивнул головой и отвернулся. А Мэри
Стюарт заметила:
     - Вот это мило. А почему нельзя поговорить с ним в моем присутствии?
     - Хочу рассказать ему  пару забавных историй, а вам, насколько я понял,
мой юмор не по вкусу.
     Отойдя с ним на несколько шагов в сторону, я спросил Конрада:
     - Не удалось вам потолковать с Лонни?
     - Нет, не было возможности. А что, это спешно?
     -   Вполне  может   статься.   Я  его   не   видел,  но   думаю,  он  в
продовольственном складе.
     - Там, где Отто хранит свой эликсир жизни?
     - Не  в дизельном же блоке искать  Лонни. Солярка  и бензин не  по  его
части. Сходили бы вы в склад, чтобы найти утешение от  тягот сурового нашего
мира, от острова Медвежий, от компании "Олимпиус продакшнз", словом, от чего
угодно,  и затеяли  с  ним разговор.  Скажите, что скучаете  по  семье и еще
что-нибудь. Заставьте его разговориться.
     Помолчав, Конрад произнес:
     - Мне Лонни нравится. Не по душе мне это задание.
     - Мне не до ваших переживаний. Меня заботит безопасность и жизнь людей.
     -  Хорошо,  - кивнул он, внимательно поглядев на  меня. -  А не боитесь
обращаться за помощью к одному из подозреваемых?
     - Я вас ни в чем не подозреваю, - ответил я. - И никогда не подозревал.
     Он молча глядел на меня какое-то время, затем проговорил:
     -  Скажите то  же  самое Мэри, хорошо? - Он  отвернулся и направился  к
двери.  Я  подошел к  керогазу.  Мэри Стюарт посмотрела на меня  серьезно  и
спокойно.
     - Конрад велел сообщить  вам - вы меня слушаете? - что он  не состоит в
списке подозреваемых.
     - Это хорошо, -улыбнулась девушка, но не слишком весело.
     - Мэри, - произнес я, - вы мною недовольны.
     - Ну и что?
     - Что - ну и что?
     - Вы мне друг?
     - Конечно.
     - "Конечно, конечно..." - Она очень похоже передразнила меня. -  Доктор
Марлоу - друг всего человечества.
     - Доктор Марлоу не обнимается всю ночь напролет со всем человечеством.
     Снова улыбка. На этот раз повеселей.
     - А Чарльзу Конраду? - спросила она.
     - Он мне нравится, но я не знаю его мнения обо мне.
     - И мне он нравится. Насколько мне известно, и я ему  нравлюсь. Поэтому
мы  все друзья.  - Я чуть было не  сказал "конечно", но только кивнул. - Так
почему бы нам троим не делиться секретами?
     - Женщины - самые любопытные  существа на свете, - ответил я. - Во всех
смыслах этого слова.
     - Не надо считать меня дурой, прошу вас.
     - А вы сами-то делитесь секретами? - спросил я. Мэри нахмурилась как бы
в недоумении, и я продолжал: - Предлагаю детскую игру. Вы  сообщите мне свой
секрет, а я в ответ - свой.
     - Что вы имеете в виду?
     - Вашу  тайную встречу  вчера  утром. Во время  снегопада,  на  верхней
палубе. Когда вы были так милы с Хейсманом.
     Я ожидал  немедленной  реакции  и очень  удивился, когда на  мои  слова
девушка никак не отреагировала. Она лишь взглянула на меня и проронила:
     - Так вы за мной шпионили?
     - Я случайно оказался поблизости.
     - Что-то  я вас  поблизости не заметила, - закусив  губу,  сказала она,
правда, не очень расстроенным голосом. - Очень жаль, что вы это видели.
     - Почему же? - Я хотел произнести эту фразу с иронией, но удержался.
     - Потому что не хочу, чтобы люди знали.
     - Вполне очевидно, - терпеливо продолжал я. - Но почему?
     -  Потому что  мне  нечем гордиться.  Мне нужно зарабатывать на  жизнь,
доктор Марлоу. Я  приехала в Великобританию всего два года назад и ничего не
умею.  Актриса я никудышная, я  это знаю.  У  меня ни крупицы  таланта.  Две
последние картины  с моим участием были сплошным  кошмаром.  Не удивительно,
что все" на меня косятся и  спрашивают друг друга вслух, с какой это стати я
снимаюсь  уже в третьем фильме киностудии "Олимпиус  продакшнз".  Теперь  вы
знаете   причину.  Мне  покровительствует  Иоганн  Хейсман.  -  Мэри   слабо
улыбнулась. - Вы удивлены, доктор Марлоу? Может быть, шокированы?
     - Нет.
     Улыбка исчезла с ее губ. Лицо помертвело. Безжизненным голосом  девушка
произнесла:
     - Выходит, вы легко поверили, что я такая?
     - Нет. Наоборот. Я вам не верю.
     Девушка посмотрела на меня растерянно и грустно.
     - Не верите, что я такая?
     -  Не верю. Мэри Стюарт не может быть такой. Дорогая Мэри не может быть
такой, какой она хочет себя выставить.
     Лицо ее вновь ожило, и она проговорила в волнении:
     -   Для  меня  это   самый  лучший  комплимент.  -  Девушка  помолчала,
разглядывая свои руки, потом, не поднимая глаз, произнесла: - Иоганн Хейсман
- мой дядя. Мамин брат.
     - Ваш дядя?  - Как ни  готов  я  был  ко всяческим  неожиданностям,  но
подобный вариант мне никогда бы и в голову не пришел.
     -  Дядя Иоганн. - И снова  мимолетная,  едва заметная улыбка, в которой
светилось  лукавство.  Как же  хорошо она  смеется  от восторга  и  счастья,
подумал я.  - Можете мне не верить. Сами пойдите к нему и  спросите.  Только
без свидетелей, пожалуйста.
     Ужин в тот вечер  прошел не  слишком  весело. Недоставало товарищеской,
теплой атмосферы,  какая обычно возникает, когда собирается компания друзей.
Большинство унесли  еду к  себе  в спальни,  остальные сидели  за столом или
стояли кучками, " рассеянно ковыряя в тарелках бобы с тушеным мясом.
     Но главное, у всех было такое ощущение, будто мы присутствуем на некоем
подобии последней  вечери.  И потому очень часто то один, то другой поднимал
глаза от  миски, окидывал быстрым взглядом соседей,  рассчитывая по каким-то
признакам  разоблачить предателя. Конечно, таких явных  признаков  налицо не
было;  обстоятельство  это  усугублялось  тем,   что  в   большинстве  своем
присутствующие   вели  себя   не  вполне  естественно.  Таково  уж  свойство
человеческой  натуры:  даже  ни в  чем не повинный человек,  зная,  что  его
подозревают,   начинает   подчеркнуто   показывать    свое   равнодушие    и
невозмутимость, тем самым лишь усиливая общую подозрительность.
     Естественно, Отто к числу такого рода  людей не принадлежал. Оттого ли,
что  его считали совершенно  невиновным, или оттого, что  он был президентом
компании и  продюсером фильма, он смотрел на всех свысока и  чувствовал себя
хозяином положения. Как  ни казалось это  прежде невероятным,  Отто,  обычно
вялый  и  нерешительный,  похоже, был  из  тех,  кто проявляет  свои  лучшие
качества  в кризисных ситуациях.  Когда  он поднялся, чтобы  в конце трапезы
обратиться к  нам с речью,  от нерешительности  и  вялости его не осталось и
следа.
     - Мы все помним, - произнес он энергичным голосом, - кошмарные события,
происшедшие  в  течение  последних  двух  суток.  Полагаю,  иного объяснения
случившемуся,  кроме предложенного  доктором  Марлоу, быть не  может.  Более
того,  боюсь,  мы должны серьезно  отнестись  к его прогнозу на будущее.  От
реальности  нам  никуда  не  скрыться,  поэтому  прошу  не  считать,  что  я
недооцениваю  серьезность обстановки.  Мы оказались  отрезанными от внешнего
мира и  не  вправе  рассчитывать на  чью-либо помощь.  В то же  самое время,
памятуя о наших коллегах, которые умерли насильственной смертью, не  следует
упускать из виду, что это может повториться. - Отто спокойным взглядом обвел
аудиторию, его примеру  последовал и я. Заявление Отто произвело впечатление
на  многих.  Он продолжал:  -  Именно  потому,  что  ситуация,  в  какой  мы
оказались,  совершенно  невероятна  и  неестественна,  предлагаю вести  себя
наиболее разумно. Если поддаться панике, это делу не поможет и лишь усугубит
наше положение.
     Мы с  моими коллегами решили продолжать, естественно  соблюдая все меры
безопасности, ту работу, для  выполнения которой сюда прибыли.  Уверен, и вы
со  мной  согласитесь,  что лучше занять наше время  и  внимание полезным  и
целеустремленным трудом, чем сидеть сложа руки и предаваться мрачным мыслям.
Я вовсе  не  предлагаю делать вид, будто  ничего страшного  не  произошло. Я
предлагаю действовать  так, как мы действовали  бы в обычных условиях. Тогда
это  принесет  нам  пользу. Если позволит погода, завтра  три группы  начнут
натурные съемки...
     Отто  не  советовался,  он  приказывал.  Будь  я  на  его месте,  я  бы
действовал так же.
     - Основная группа, возглавляемая мистером Дивайном, отправится на север
по  ведущей  к  соседней  бухте  дороге  Лернера,  построенной  еще в начале
нынешнего столетия. Правда, от нее, думаю, мало что сохранилось. Граф, Аллен
и Сесил, естественно, будут его сопровождать.  Я сам туда отправлюсь и хочу,
чтобы вы пошли со мной, Чарльз, - добавил он, обращаясь к Конраду.
     - А я вам не понадоблюсь? - спросила маленькая Мэри, подняв руку, точно
школьница.
     - Почти все это будет натура... - Отто на полуслове умолк, посмотрел на
лицо  Аллена,  все в  синяках  и ссадинах, затем  перевел взгляд  на  Мэри и
плутовато  улыбнулся.  -  Конечно,  если желаете.  Мистер Хендрикс вместе  с
Люком, Марком и  Джоном постараются записать на пленку все звуки - вой ветра
в ущельях, крики птиц  на скалах,  удары волн, разбивающихся о берег. Мистер
Хейсман захватит с собой портативную камеру и на лодке обследует побережье в
поисках  подходящих  для  съемок  участков. Мистер Юнгбек  и  мистер  Хейтер
любезно  согласились сопровождать его. Такова программа на завтра.  Но самое
важное  решение, которое  я  оставил  напоследок, совсем не связано  с нашей
работой. Мы пришли к выводу, что следует обратиться с призывом о помощи. Под
помощью я  подразумеваю помощь представителей правосудия,  правопорядка  или
иных компетентных органов. Пусть они проведут тщательное и квалифицированное
расследование  в самые сжатые  сроки. Вызвать  их не  только  наш долг, но и
необходимая мера для собственной  безопасности. Чтобы обратиться за помощью,
необходимо радио, а ближайшая рация  находится  в  Тунгейме, где расположена
норвежская метеостанция.
     Я едва удержался, чтобы переглянуться со Смитом.
     - Мистер Смит, - продолжал Отто, - то,  что  вы отстали от судна, может
обернуться  для нас  удачей. Вы единственный  среди нас  моряк-профессионал.
Скажите, есть ли возможность добраться до Тунгейма на лодке?
     Помолчав несколько секунд для вящего эффекта, штурман произнес:
     - Как ни отчаянно наше  положение,  при нынешних погодных условиях  это
невозможно, мистер Джерран. После недавних штормов море не скоро успокоится.
У рабочих  шлюпок тот недостаток, что при сильной  встречной волне повернуть
назад никак нельзя. Корма  у таких  лодок открыта, лодку  захлестнет,  и она
потонет.  Прежде чем отправиться в  путешествие, нужно дождаться, чтобы море
успокоилось.
     -  Понятно. Пока  это опасное  предприятие. А  когда  волнение стихнет,
мистер Смит?
     - Все зависит от ветра. Сейчас он отходит к весту, и, если бы он дальше
не  менял своего направления,  можно было бы попытать счастья. Если же ветер
перейдет на  норд-вест и будет перемещаться по  часовой стрелке,  ничего  не
получится, - улыбнулся Смит.
     - А как вы считаете, пешком до Тунгейма можно добраться?
     - Не  знаю.  По  части арктических  переходов  я не  специалист. Думаю,
мистер Хейсман даст более квалифицированный ответ.
     -  Нет-нет,  -помотал головой  Иоганн.  -Лучше  выслушаем ваше  мнение,
мистер Смит.
     И штурман  последовал его совету. По существу, это был почти буквальный
пересказ  моих размышлений по  этому  поводу  у  нас  в  комнате.  Когда  он
закончился, Хейсман, знавший об арктических путешествиях не больше, чем я об
обратной стороне Луны, с умным видом произнес:
     -  Сформулировано  кратко и  четко.  Я  полностью  согласен  с мистером
Смитом.
     Наступила тишина, которую первым нарушил штурман, сказав смущенно:
     -  Я  тут  человек  лишний. Так  что, едва погода  улучшится,  попробую
добраться до базы.
     - А теперь я с вами не согласен, дружище, - тотчас отозвался Хейсман. -
Это же самоубийство.
     - Об этом сейчас и думать нечего,