ы в тугом ос-
кале.  "Ладно,  Джонни, мальчонка." Он сокращает свое тело, медленно и
уверенно,  словно смазанная машина,  вставляет свой хуй Джонни в жопу.
Джонни испускает громкий вздох, извиваясь в экстазе. Марк сцепляет ру-
ки на холке у Джонни,  насаживая его себе на хуй, и так уже упрятанный
по самую рукоятку у Джонни в заднице. Воздух с громким свистом вырыва-
ется у него между зубов.  Джонни кричит птицей. Марк трется свои лицом
о лицо Джонни,  оскал исчез,  лицо невинно и пацаняче,  когда вся  его
жидкость вбрызгивается в дрожащее тело Джонни.
   Сквозь него  с ревом проносится товарняк,  гудит гудок....  свисток
парохода,  сирена, шутиха взрывается над маслянистыми лагунами... Гро-
шовая галерея открывается в лабиринт грязных картинок...  церемониаль-
ная пушка бухает в гавани....  вопль проносится по белому  больничному
коридору...  наружу вдоль широкой пыльной улицы меж пальм,  со свистом
через пустыню словно пуля (крылья стервятников шелестят в сухом возду-
хе),  тысяча мальчиков кончает одновременно в уборных, в унылых сорти-
рах публичных школ,  на чердаках,  в подвалах, в штабах, устроенных на
деревьях,  на чертовых колесах, в заброшенных домах, известняковых пе-
щерах, лодочных станциях, гаражах, сараях, на продутой ветрами щебенке
пригородов за глиняными стенками (вонь засохших экскрементов)...  чер-
ная пыль садится на тощие бронзовые тела...  обтрепанные штаны спадают
на потрескавшиеся босые ноги в крови... (место, где стервятники дерут-
ся за рыбьи головы)... у лагун в джунглях, злобная рыба пытается схва-
тить белую сперму, плывущую по черной воде, песчаные мухи кусают брон-
зовый зад,  макаки-ревуны будто ветер в деревьях (земля великих  бурых
рек,  по которым плывут целые деревья,  ярко-окрашенные змеи в ветвях,
задумчивые лемуры наблюдают за берегами  своими  печальными  глазами),
красный  самолетик выписывает арабески в синей субстанции небес,  бьет
гремучая змея,  кобра отпрядывает,  раздувается, выплевывает белый яд,
жемчужные  и опаловые щепки опадают медленным молчаливым дождем сквозь
воздух, чистый. словно глицерин. Время скачет сломанной пишущей машин-
кой, мальчики уже старики, молодые бедра подрагивающие и подергивающи-
еся в мальчишеских спазмах,обмякают и  вянут,  накинутые  на  стульчак
сортира,  скамейку в парке, каменную стенку в лучах испанского солнца,
продавленную постель меблирашки (снаружи краснокирпичная трущоба в яс-
ном зимнем свете)... подергиваются и дрожат в своем нечистом исподнем,
нащупывая вену в ломоте утра,  в арабском кафе, бормоча и пуская слюни
-  арабы  перешептываются  "Меджуб"  и  бочком отодвигаются подальше -
(Меджуб - особый сорт мусульманского религиозного безумца...  зачастую
страдающего  эпилепсией среди прочих расстройств).  "Мусульмане должны
получать кровь и молофью.... Видите, видите, где кровь Христа струится
в постоянстве спермы," завывает Меджуб.... Он восстает, вопя, и черная
кровь бьет плотной струей из его последней эрекции,  бледно-белая ста-
туя, стоящая так, словно он переступил одним махом Великий Забор, влез
внутрь,  невинный и спокойный,  как мальчишка перелез бы через  ограду
поудить рыбу в запретном пруду - через несколько секунд он поймает ог-
ромного сома - Старик выскочит из маленькой черной хижины, матерясь, с
вилами,  и мальчишка рванет,  хохоча,  по полям Миссури - наткнется на
красивый розовый стрелолист и на бегу сорвет его летящим захватом юной
кости  и  мускулов - (его кости растворяются в поле,  он лежит мертвый
под деревянным забором с дробовиком под боком, кровь из мерзлого крас-
ного рта сочится на зимнее жнивье Джорджии)....  Сом вздымается у него
за спиной.... Он подходит к забору и перекидывает сома в траву, запят-
нанную кровью...  рыба лежит,  извиваясь и хватая ртом воздух - сигает
через забор.  Он хватает сома и несется вверх по сбитой в камень крас-
ной грунтовке меж дубов и хурм,  сбрасывающих красно-коричневую листву
в ветреный осенний закат,  зеленую и плакучую в летнюю зарю, черную на
фоне ясного зимнего дня... Старик изрыгает проклятья ему вслед... зубы
вылетают у него изо рта и свистят над головой мальчишки, он порывается
вперед, жилы на шее туги, как стальные обручи, черная кровь бьет одним
плотным сгустком через забор,  и он падает бесплотной мумией у лихора-
дочного синеголовника. Чертополох прорастает в его ребрах, в его хижи-
не бьются окна,  пыльные осколки стекла в черной шпатлевке - крысы но-
сятся по полу и мальчишки сдрачивают в темной затхлой спаленке летними
днями и жуют ягоды,  выросшие на его теле и костях, рты извожены лило-
во-красными соками....
   Старый торчок отыскал вену...  кровь распускается в пипетке, словно
китайский цветок...  он догоняется героином,  и мальчишка,  сдрочивший
пятьдесят лет назад,  сияет, безупречный, сквозь измученную плоть, на-
полняет уборную сладким ореховым духом молодой мужской похоти....
   Сколько лет нанизано на иглу с кровью?  Руки обмякли на коленях, он
сидит,  глядя наружу, в зимнюю зарю, вычеркнутыми глазами мусора. Ста-
рый педик извивается на известняковой  скамейке  в  Чапультепек-Парке,
пока индейцы-подростки проходят мимо,  закинув руки за шеи друг друга,
за талии, напрягая свою умирающую плоть, дабы та заняла юные ягодицы и
бедра, тугие яйца и брызжущие хуи.
   Марк и Джонни сидят лицом друг к другу, в вибрирующем кресле, Джон-
ни насажен на хуй Марка.
   "Все готово, Джонни?"
   "Врубай."
   Марк щелкает выключателем, и кресло дрожит.... Марк склоняет голову
глядя снизу вверх на Джонни, лицо его отстраненно, глаза бесстрастно и
насмешливо остановились на лице Джонни....  Джонни вопит и  хнычет....
Его лицо распадается словно тает изнутри....  Джонни вопит как мандра-
гора, вырубается когда брызжет его сперма, обвисает на теле Марка, ан-
гел в обрубе.  Марк треплет Джонни по плечу рассеянно....  Комната как
спортзал....  Пол из пенорезины,  покрыт белым шелком.... Одна стена -
стекло....  Восходящее солнце наполняет комнату розовым светом. Вводят
Джонни,  руки связаны,  между Мэри и Марком.  Джонни видит виселицу  и
оседает  с громким "Оххххххххххх!" подбородок его тянется к хую,  ноги
подгибаются в коленях.  Брызжет сперма,  выгибаясь почти  вертикальной
дугой у него перед самым лицом. Марку с Мэри внезапно не терпится, они
разгорячены.... Они толкают Джонни вперед на помост виселицы, устелен-
ный заплесневелыми суспензориями и потниками. Марк поправляет петлю.
   "Ну вот, пожалуйста." Марк начинает спихивать Джонни с помоста.
   Мэри: "Нет,  дай мне." Она сцепляет руки у Джонни на ягодицах, упи-
рается в него лбом,  улыбаясь ему прямо в глаза, она отступает, стяги-
вая его с помоста в пространство.... Его лицо набухает кровью.... Марк
протягивает вверх руку единственным грациозным движением и переламыва-
ет Джонни шею...  звук как палка сломанная в мокрых полотенцах.  Дрожь
пробегает по телу Джонни...  одна нога трепещет словно  птица  в  сил-
ках....  Марк  обмотался  вокруг  перекладины  и копирует подергивания
Джонни, закрывает глаза и высовывает язык.... Хуй у Джонни подскакива-
ет  и  Мэри направляет его себе в пизду,  корчась возле него в текучем
танце живота,  постанывая и визжа от удовольствия... пот стекает по ее
телу,  волосы свисают на лицо мокрыми прядями. "Срезай его, Марк," во-
пит она.  Марк дотягивается выкидным ножом и  обрезает  веревку,  ловя
Джонни  в падении,  опуская его на спину а Мэри по-прежнему извивается
насаженная.... Она откусывает Джонни губы и нос и высасывает ему глаза
с легким хлопк_м....  Она отрывает огромными кусками ему щеку....  Вот
она уже обедает его хуем.... Марк подходит к ней а она отрывает взгляд
от полусъеденных гениталий Джонни,  все ее лицо в крови,  глаза фосфо-
ресцируют....  Марк ставит ногу ей на плечо и пинком  опрокидывает  на
спину....  Прыгает на нее, ебет ее обезумев.... они катаются из одного
угла комнаты в другой,  крутятся кувырком и подскакивают высоко в воз-
дух словно большие рыбы на крючке.
   "Дай я  тебя  повешу,  Марк....  Дай я тебя повешу....  Пожалуйста,
Марк, дай я тебя повешу!"
   "Конечно крошка." Он рывком грубо ставит ее на ноги и  заворачивает
руки за спину.
   "Нет, Марк!! Нет! Нет! Нет," визжит она, обсираясь и мочать от ужа-
са пока тот тащит ее к помосту.  Он бросает ее связанной там  на  куче
старых  гондонов,  а сам поправляет веревку натянутую через всю комна-
ту... и возвращается к ней неся петлю на серебряном блюде. Вздергивает
ее  на ноги и затягивает узел.  Он поглубже всовывает в нее свой хуй и
вальсирует по помосту а затем -  в  пустое  пространство  раскачиваясь
большой дугой....  "Уииииии!" вопит он,  превращаясь в Джонни.  Ее шея
лопается. Великая текучая волна струится сквозь ее тело. Джонни плюха-
ется  на пол и вскакивает на ноги спокойный и готовый ко всему как мо-
лодое животное.
   Он прыгает по всей комнате. С воплем томленья разбивающим вдребезги
стеклянную стену он подскакивает в воздух.  Дроча кувырком, на три ты-
сячи футов вниз,  его сперма парит рядом с ним,  он вопит всю дорогу в
раскалыыающую  синеву  неба,  восходящее  солнце обжигает его тело как
бензин,  вниз мимо огромных дубов и хурм, болотных кипарисов и красных
деревьев,  чтобы разбиться в текучем облегчении на заброшенной площади
вымощенной известняком.  Сорняки и лианы прорастают  сквозь  камни,  а
ржавые железные болты в три фута толщиной пробивают белый камень наск-
возь, пачкают его ржавчиной бурой как дерьмо.
   Джонни обливает Мэри бензином из непристойного чимуйского кувшинчи-
ка из белого нефрита.... Он умасливает собственное тело... Они обнима-
ются,  падают на пол и катаются под  огромным  увеличительным  стеклом
вправленным  в  крышу....вспыхивают  с криком раскалывающим стеклянную
стену, выкатываются в пространство, ебясь и вопя в воздухе, вспыхивают
пламенем и кровью и гарью на бурых скалах под солнцем пустыни.  Джонни
мечется по комнате в агонии. С воплем раскалывающим вдребезги стеклян-
ную стену он встает раскинув руки навстречу восходящему солнцу,  кровь
брызжет из его хуя... беломраморный бог, он стремительно падает сквозь
эпилептические  взрывы в старого Меджуба что корчится в говне и мусоре
у саманной стены под солнцем которое исшрамляет и грабастает кожу  гу-
сиными цыпками.... Он мальчик спящий у стены мечети, спускает в эроти-
ческом сне в тысячу пизд розовых и гладких словно раковины морские,  в
восторге от колючих волосиков лобков скользящих по его хую.
   Джон с  Мэри  в  гостиничном  номере  (музыка Восточного Сент-Луиса
Тра-ла-ла-ла). Тепелый веченний ветерок надувает линялые розовые зана-
вески на открытом окне....  Лягушки каркают на пустырях где растет ку-
куруза а мальчишки ловят маленьких зеленых ужиков  под  разбитыми  из-
вестняковыми  стелами испачканными говном и оплетенными ржавой колючей
проволокой....
   Неон - хлорофилльно-зеленый, лиловый, оранжевый - вспыхивает и гас-
нет.)
   Джонни штангенциркулем извлекает из пизды Мэри кандиру....  Бросает
ее в бутылку мескаля,  где она превращается в магейного червя....  Оп-
рыскивает ее джунглевым размягчителем костей,  ее вагинальные зубы вы-
текают вместе с кровью и кистами....  Пизда ее сияет свежестью и  сла-
достью словно весенняя травка.... Джонни вылизывает Мэри пизду, снача-
ла медленно,  со всевозрастающим возбуждением раздвигает губы и  лижет
изнутри чувствуя как покалывают волосы ее лобка его распухший язык....
Руки закинуты назад,  груди торчат прямо вверх, Мэри лежит пронизанная
неоновыми гвоздями.... Джонни переползает по ее телу наверх, хуй его с
сияющим круглым опалом смазки на отверстии щели, проскальзывает сквозь
волосы ее лобка и входит в пизду по самую рукоятку,  всосанный изголо-
давшейся плотью....  Лицо его вспухает кровью, зеленые огни взрываются
в  глазах и он рушится с живописной железной дорогой вместе сквозь во-
пящих девчонок....
   Влажные волосики у него под яйцами высыхают до травы под теплым ве-
сенним ветерком. Высокая долина джунглей, лианы вползают в окно. Хуй у
Джонни распухает,  большие буйные бутоны вскрываются.  Длинный  корень
весь в клубнях выползает из пизды Мэри,  нащупывает почву. Тела распа-
даются в зеленых взрывах.  Хижина рушится  развалинами  битого  камня.
Мальчик  -  статуя  из известняка,  побег вырывается из его хуя,  губы
раздвинуты в полуулыбке торчка в откидоне.
                                        *
                                       * *
   Шпик закурковал героин в лотерейном билете.
   Еще одна ширка - а завтра лечиться.
   Путь долог. Задроты и подставы часты.
   Долго мотался срок по регулярному сухостою до оазиса  свиданий  под
финиковыми  пальмами где арабские мальчики срут в колодец и валяют ро-
кешник по пескам мускульного пляжа жуя горячие собаки и выплевывая са-
мородки золотых зубов.
   Беззубые причем строго от длительного голода,  на ребрах можно отс-
тирывать замасленную робу,  такие они гофрированные,  дрожа спускаются
со  шлюпки  на  Остров  Пасхи  и бредут на берег на ногах негнущихся и
хрупких как ходули... отключаются в клубных окнах... падшие в жир нех-
ватки-нужды продать тощее тело.
   Финиковые пальмы засохли от нехватки встреч, колодец наполнился су-
хим дерьмом и мозаикой тысяч газет:  "Россия отрицает... Министр внут-
ренних  дел  рассматривает  с  патической тревогой...  Люк раскрылся в
12:02.  В 12:30 врач вышел поесть устриц,  вернулся в 2:00  благодушно
похлопать висельника по спине.  "Что? Вы разве еще не мертвы? Наверное
придется потягать вас за ногу. Ха Ха! Не могу позволить вам давиться с
такой  скоростью  - Президент мне сделает выговор.  А какой позор если
труповозка вывезет вас отсюда живым. У меня тогда яйца отпадут от сты-
да а ведь я дослужился подмастерьем до опытного быка. Раз два три взя-
ли"."
   Планер падает молча словно эрекция, молча словно замасленный стакан
разбитый молодым воришкой со старушечьими руками и вычеркнутыми глаза-
ми мусора....  В бесшумном взрыве он проникает в разломанный дом,  пе-
реступая  замасленные кристаллы,  в кухне громко тикают часы,  горячий
воздух ерошит ему волосы,  его голова распадается тяжелым дрянным гам-
басом.... Старик выкидывает красный патрон и вытанцовывает вокруг сво-
ей машинки. "А, херня, чуваки, раз плюнуть.... Рыбка в бочке.... Бабки
в банке....  потаскун юный, черномазый плашкет пробитый и чуть что так
сразу ноги раздвигает....  Ты меня слышишь где б ты там ни был,  маль-
чик?
   Я сам был когда-то молод и внял сиренному зову легких деньжат и баб
и тугозадых мальчонок и ради всего не повышай мне давление я намерева-
юсь рассказать тебе сказку от которой хуй у тебя восстанет и ойкнет на
розовую перламутровую природу пизды или милая  бурая  покрытая  слизью
трепещущая  мелодия  молоденькой задницы сыграет на твоем члене как на
блок-флейте... а когда стукнешься о жемчужину простаты острые брильян-
ты  соберутся  в яйцах золотого паренька неумолимых точно камни в поч-
ках....  Жаль что пришлось тебя убить.... Старая серая кобыла уж не та
что раньше.... Не может лажать публику... приходится сбивать зал в по-
лете, на бегу или же сидючи.... Как старому льву что занемог дырками в
зубах ему необходима эта паста амидент чтоб чувак мог все время кусать
мясо....  Дерьмо это со старыми львами точно тут на  мальчиков  перей-
дешь....  А кто виноват, коль скоро мальчонки эти такие сладенькие та-
кие холодненькие такие чистые в Лечебнице Св.  Джеймса??  Так,  сынок,
вот  только  ригор мортиса твоего мне сейчас не хватало.  Хоть немного
уважай стареющего мудилу....  Сам когда-нибудь  можешь  стать  нудьгой
ебучей....  Ох-хо;  наверное,  нет все-таки.... У тебя, как босоногого
бесстыжего содержанта Хаусмана, есть весь набор Свернушегося Шропширс-
кого Инженю твои быстрые ноги на бункере перемен.... Но этих шропширс-
ких мальчуганов не убьешь....  его вешали так часто что он сопротивля-
ется  как гонококк полукастрированный пенициллиновыми восстановлениями
до омерзительной силы и множится геометрически....  Так  оставьте  нас
бросать шары за пристойное оправдание и положите конец этим чудовищным
обнажениям за которые шериф взимает фунт плоти."
   Шериф: "Я спущу ему штаны за фунт,  толпа. Подходи. Серьезный и на-
учный  экспонат  касательно местонахождения Центра Жизни.  В этом типе
девять дюймов,  дамы и господа,  измерил их сам изнутри.  Только  один
фунт, одна педацкая трехдолларовая купюра за то чтобы увидеть как юный
мальчонка кончает по меньшей мере трижды - Я никогда не  опускаюсь  до
обработки  евнуха - совершенно супротив его воли.  Когда его шея резко
лопнет,  этот тип как говно точно встанет по стойке смирно и всех  вас
обтрухает."
   Мальчик стоит  на  крышке люка переминаясь с ноги на ногу:  "Божже!
Чего только мальчонке не натерпеться в таких  делах.  Наверняка  ведь,
говном клянусь, какой-нибудь старикашка липнуть станет."
   Люк падает,  веревка поет как ветер в проводах, шея лопается громко
и ясно будто китайский гонг.
   Мальчик срезает себя финкой,  гонится за вопящим пидором  по  цент-
ральному проходу.  Пидор ныряет сквозь стекло зыбалки в грошовой гале-
рее и читает сосюру ухмыляющемуся негру. Затемнение.
   (Мэри, Джонни и Марк раскланиваются с петлями на шеях.  Они не  так
молоды как кажутся в Порнухе.... Похоже, они устали и раздражены.)
   СБОР МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ПО ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ
   Доктор "Пальчики" Шафер, Лоботомный Парнишка, поднимается и обраща-
ет на Конферентов холодную голубую вспышку своего взгляда:
   "Господа, человеческая нервная система может быть  редуцирована  до
компактного и сокращенного спинного мозга. Головной же мозг, передняя,
средняя и задняя его доли,  должны следовать за  аденоидом,  за  зубом
мудрости, за аппендиксом.... Я представляю вам свой Труд жизни: Полно-
го Всеамериканского Обестревоженного Человека...."
   Взрев труб:  Человека вносят в обнаженном виде два Носильщика-Негра
которые роняют его на подиум со зверской,  злорадной грубостью.... Че-
ловек извивается.... Его плоть превращается в клейкое, прозрачное желе
рассеивающееся зеленой дымкой,  являя всем чудовищную черную многонож-
ку.  Волны неизведанной вони наполняют комнату , обжигая легкие, выво-
рачивая желудок....
   Шафер заламывает руки всхлипывая:  "Кларенсе!! Как ты можешь посту-
пать так со мной?? Неблагодарные!! Все до единого неблагодарные!!"
   Конференты отпрядывают бормоча в смятении:
   "Боюсь, Шафер зашел слишком далеко...."
   "Я ведь предупреждал...."
   "Блестящий парень этот Шафер... но..."
   "Человек на что угодно пойдет ради известности...."
   "Господа, это неизъяснимо гадкое и во всех смыслах незаконное  дитя
извращенного мозга Доктора Шафера не должно увидеть свет....  Наш долг
перед человеческой расой ясен...."
   "Чувак, да свет-то он уже точно  увидел,"  вымолвил  один  из  Нег-
ров-Носильщиков.
   "Мы должны  вытоптать эту Не-Американскую тварь," произносит жирный
жаборожий врач с Юга пивший кукурузный самогон из глиняного  кувшинчи-
ка. Он пьяно надвигается, затем останавливается в отвращении от значи-
тельных размеров и угрожающего внешнего вида многоножки....
   "Принесите бензин!" ревет он.  "Мы должны сжечь этого  сукина  сына
как завравшегося негритоса!"
   "Что до меня,  то я не высовываюсь," произносит четкий хиповый врач
оттянутый ЛСД25.... "Чего ради ловкий Окружной Прокурор будет...."
   Затемнение. "Порядок в Суде!"
   О.П.: "Господа присяжные,  эти "ученые господа" утверждают, что не-
винное человеческое существо, столь бессмысленно ими убиенное, внезап-
но превратилось в огромную черную многоножку, и "их долгом перед чело-
веческой расой" было уничтожить этого монстра прежде чем он смог любы-
ми средствами находившимися в его распоряжении продлить свой род....
   И что же,  нам проглотить эту ткань лошажьего навоза? Принимать та-
кую бойкую ложь как какая-нибудь замасленная и безымянная жопа? Где же
эта чудная многоножка?
   "Мы уничтожили ее," нагло утверждают они....  А мне бы хотелось на-