ла убрать подальше. И, знаешь, так радовалась, перестала лицо повреждать
- гладким таким стало и грима даже не надо.
     - Сколько продержалась?
     - Три дня, а потом у зеркала в ванной так наковырялась, что замазать не
могла, в школу не пошла даже. У матери снова взяла свое зеркальце.
     Следующие   визиты   все   больше   расцвечивали   разнообразием   зухт
самоповреждения.
     Умная, самостоятельная, честолюбивая  женщина постоянно ковыряла нижнюю
губу, уже образовалась почти незаживающая ранка.Чуть оправившись, язвочка из
последних сил  покрывала себя тонюсенькой коркой,  при выходе в люди спасала
губная помада.
     Пенсионерка  старательно  расцарапывала кровоточащие болячки на голове.
Девочка выдергивала украшение лица - длинные загнутые ресницы.
     Подросток и шеф компьютерной фирмы с одинаковым усердием обцарапывали и
обгрызали ногти.
     Домохозяйка  не   могла   перестать   ковырять   свои  несчастные   уши
самодельным,  сляпанным из шпильки устройством. Результат постоянной очистки
от накопившейся  серы  -  ее  становилось все больше. Учащались  и визиты  к
оталарингологу.
     Профессор засовывал указательный палец в нос каждый раз, когда никто не
видел  и   извлекал  оттуда  то  засохшие  желтоватые  корки,   то   влажные
окровавленные с налипшей поврежденной слизистой.
     Объяснять эти действия только стрессом, недоустроенной жизнью, холодной
или любвеобильной матерью, хамоватым соседом было бы слишком легко. И  еще -
все, кто в течение шестидневной недели опускались в Данино оранжевое  кресло
или  посылали  электронные  письма  и  факсы, относились  к самым  различным
психологическим типам, а не сплошь к невротикам.
     Общим было - руки посетителей действовали как бы отдельно от них. Никто
из мелких самовредителей не мог понять,  почему они  снова и снова тянутся к
уже многократно поврежденному  месту,  чтоб  уже в  который  раз  обцарапать
образовавшиеся корки, помешать заживлению.
     Во время стрессовых ситуаций  Selbstverletzungssucht, что типично и для
большинства других зухтов, обострялся. Но все же ведущим было - необъяснимая
потребность занять руки, производить определенные  отработанные  движения. И
осуществлялось  это  по  заведенной в  какой-то  решающий  отправной  момент
привычке, которую можно было бы определить  как  плохую или вредную. Понятие
это, правда, было слабоватым для объяснения феномена.
     Да  и   что   такое  привычка?  Неистребимая  потребность  организма  в
повторении  определенных  действий, испробованных  когда-либо  осознанно,  в
результате  инстинктивного  любопытства, под влиянием определенной  персоны,
окружения и т.п.? Избирательный рефлекс, в котором  нуждаются он, она, но не
ты и я? Наконец - зухт?.. И  неважно,  что не обязательно в классическом его
виде...
     Дана  была  уверена  -  особого   изучения  требуют  именно   размытые,
ослабленные формы зухтов, которые не привлекают острого внимания терапевтов,
по сути не считаются таковыми, не приводят к резкому изменению личности и не
нарушают общего течения жизни.
     Быть  может,  руки, послушные одной и  той же  команде,  поступающей по
нервным окончаниям  из  мозга,  тянутся  к  той  или  иной части  тела, чтоб
повредить  ее  и...  вызвать в  этот  момент  кратковременную  биохимическую
реакцию,  зачем-то нужную конкретному организму,  желаемую  или биологически
оправданную?
     Если бы во время повреждений возможно было  измерять  показатели крови,
реакцию  различных  органов и  в  первую  очередь  мозга,  поведение  желез,
изменение  гормонального уровня,  быть  может,  тогда  удалось бы  в  каждом
конкретном  случае  устанавливать  телесную   (соматическую),  а  не  только
психическую зависимость от производимых действий. Быть может...
     Только  вот  будет ли  кто-то  анализировать  реакцию  тела  при  таких
проблемах? Наркотики,  алкоголь  - здесь все ясно. А вот расковырянное  лицо
или пятка?
     Неделя   погружения  вымотала  Дану,  мало   помогала   и  каждодневная
аутогенная тренировка. Наконец,  последняя субботняя посетительница,  второй
год ковыряющая пупырышки вокруг сосков на пигментированной коже своей пышной
груди, покинула оранжевое кресло. Дана сразу же набрала телефон Алекса.
     -  Все, еду. Собрался? Ничего  не забыл? Поздравь, выдержала  эту дикую
неделю. Слушай,  меня сейчас почему-то тянет шарахнуть себя вешалкой по лбу,
шее и ляжкам, как одну мою посетительницу.
     -  Приезжай скорей, я  как  раз  приготовил  к упаковыванию  пятнадцать
вешалок -  разных  размеров  и на все вкусы:  из  пластика, дерева, металла,
тяжелые тоже имеются. Выберешь себе, подожду складывать.
     -  Оставь одну,  потяжелее. Ну ладно,  целу-у-ую. Еду-еду уже,  а еще -
скучаю..  А  ты?  Нет? Все, вешалку испробую  на  тебе - будешь  знать,  как
дразнить меня. Террорист, вот ты кто.
     Войдя  в комнату Алекса, Дана споткнулась о раскиданные кругом вешалки.
Кольнула  мысль - не может расслабленно обращаться с юмором, легко, как тому
и положено.  Сказать  смешное,  поддеть и потом забыть,  не  придавая  всему
особое значение.  Нет,  ему  надо непременно  реализовать  свою шутку, как в
случае с этими дурацкими вешалками.  Действительно,  их  все  тут выложил на
смотрины.  Мысль  отметилась  и тут  же  поспешила исчезнуть,  уступив место
следующим, толкавшимся в бесконечной очереди.
     - Так, пакуй вешалки и поедем,  - Дана прижалась к всегда теплому - это
она,  мерзлячка,  особенно  ценила  -   и   сильному  телу  Алекса.  Тут  же
отстранилась   и,   не  дожидаясь   реакции   своего  немного  медлительного
друга-любовника  и теперь уже почти сожителя, начала заталкивать злосчастные
подобия унылых человеческих плечей в открытый чемодан.
     - Давай хоть к маме зайдем на минуточку, предупредим.
     - Ладно, только быстренько, хорошо? А то сын меня уже заждался, обещала
спагетти с рыбными палочками приготовить.
     Алекс, несмотря  на свои тридцать  пять, никогда не покидал материнский
дом надолго. Но решиться на переезд к  Дане для  него не составило  большого
труда.  Желание  как  можно  чаще  видеть-слышать-ощущать   любимую  женщину
оказалось  сильнее страха утраты привычно отлаженного  ритма. Он был уверен,
что  всегда, когда захочет, сможет забежать к матери  - когда на  минутку, а
когда и с ночевкой. Два  любимых  им мира -  материнский и Данин - разделяли
лишь двадцать минут среднебыстрой езды на машине.
     Вещей Алекс прихватил не очень много: одежду, и то не всю, самые нужные
книги  да кое-что по мелочи. С размещением добра  в новом жилье  проблем  не
намечалось - трехкомнатная квартира была просторной.
     Закончился день переезда прекрасно. В девять вечера они сели все вместе
за квадратный  кухонный  стол и  начали  уплетать  - в  глазах  всех  членов
свежеиспеченной семьи  быструю и вкусную еду  -  спагетти  с  тертым сыром и
рыбными палочками.  Болтали при  этом,  строили  совместные  планы,  шутили.
Самоуверенный  бычок  Ян  заявил, что  ничего  не  имеет против  постоянного
проживания Алекса, только тот должен иногда разделять с ним его компьютерные
интересы.
     Когда Ян в полодиннадцатого  отправился спать, Дана с Алексом остались,
наконец, одни.
     - Нет, ну  ты ценишь, что я так хорошо приготовилась, вон сколько места
для тебя освободила? - Данина фигурка сложилась выжидательной позой.
     -   Конечно,   ценю.   Спасибо,  дорогая,   единственная...   -  Алекс,
демонстрируя свою сдержанную улыбку, слегка притянул ее к себе, правая бровь
полезла вверх. Маловолосые  руки  в секунду оказались под кофточкой и начали
нежно,  лишь негрубыми  подушечками пальцев,  гладить  ждущие спину,  грудь,
плечи.
     -  А  какое  чувство  у тебя  сейчас перевешивает?  Домой  не  хочешь?-
прошелестела Дана.
     - Хочу... теперь это мой дом... в нашу спальню хочу.
     -  Сначала  разложим  вещи, хотя  бы  грубо,  -  она  высвободилась  из
Алексовых объятий,  - а то знаешь, что Ян  утром заявит? "Мне не  разрешаешь
разбрасывать, а ему все можно.. да, так  получается?" Он в таком возрасте...
ревновать к тебе будет, это уж точно.
     Новый  жилец разложил  в ванной  и  спальне  свои большие  и  маленькие
принадлежности  и  одежду,  расставил  книги  на  двух  специально для  него
освобожденных полках, облюбовал место для домашних тапочек.
     Новые роли порождали  массу вопросов, которые требовали урегулирования.
На  первых порах было решено, что к завтраку  накрывает  Алекс, а за  ужином
обслуживает  Дана.  До  дальнейшего рассортировывания домашних  обязанностей
дело  не  дошло.  Они  достали  из  холодильника  французское  шампанское  -
бутылка-подарок заждалась достойного по значимости события - и отправились в
первый и  ответственный день совместной жизни  все  же  не под стол  или  на
балкон, а в традиционную спальню.
     - Ну  вот, теперь никуда от меня не  денешься,  деловая женщина. Вместе
жить -  это  уже  всерьез. - Алекс  слегка шлепнул Дану  по  круглой  попке,
воображавшей новыми джинсами в мелкую клеточку,  подхватил на руки и, крепко
держа, опустился со своей ношей на постель.
     - Садист, отпусти-и-и, - пищала Дана, заливаясь смехом.
     Алекс  удовлетворенно наблюдал за cвоей жертвой  и продолжал отыскивать
на  любимом теле эрогенные  зоны.  Широкая двухспальная кровать тоже  подала
голос под натиском эмоций, инстинктов, гормонов.
     Сын  спал,  и,  как всегда,  когда не  был болен, крепко -  фейерверк в
квартире  и то  не  разбудил  бы. Расслабиться, дурачиться - все можно,  все
дозволено и времени  достаточно.  Вместе, несмотря на  сомнения,  наконец-то
вместе.

     _____________________________


     Атмосфера в  коллективе за  девять  месяцев ничуть не изменилась - ни в
лучшую,  ни в худшую сторону. Собственно, лучшего  Дана и  не  желала. Между
мотивированными          коллегами          продолжали          удерживаться
полудружеские-полуофициальные отношения. Негативных эмоций  никто ни на кого
не  выплескивал, не было и следа от моббинга. А если втайне в чью-либо умную
голову  закрадывалась оправданная  или  не очень  нелюбовь к соратнику,  эта
самая  голова  отсылала  свое  нехорошее  чувство  в закрома подсознания, до
востребования - кто знает, может,  когда  и  понадобится. Дана  ощущала себя
уверенно, было интересно, мечталось об успехе и для себя и для группы.
     Постепенно  шеф  перешел  к   усложнению  рабочей   программы  и   ввел
еженедельные "мозговые атаки". Вот и  в эту пятницу, в пять часов, наступило
время для общего, второго по счету, сбора.
     Все  без  опозданий  собрались  за   овальным   бледно-желтым   столом,
уставленным  разноцветными  напитками. Приготавливались они  по специальному
рецепту с  одной целью  - активизировать мозговую  деятельность сотрудников.
Стимуляторы   содержали   магнезию,  витамин   Е,   ананасовый  и   кофейный
концентраты, атле и другую всячину. Различались лишь концентрацией отдельных
компонентов и цветом.
     Дана повернулась к зеленоглазому Тиму.
     - Зеленый, как всегда? - этот напиток стоял ближе к ней.
     -  Знаешь,  сегодня  меня почему-то тянет на розовенькое.  Разделишь со
мной мое розовое настроение?
     - Конечно, как преданный друг и надежная коллега. Давай наливай, может,
заражусь твоим безоблачным настроением, - довольно громко ответила Дана.
     Дуня, сидевшая как всегда напротив, вся в сиренево-голубом, запустила в
ее сторону недовольный взгляд, правда,  через секунду улыбнулась. Она до сих
пор еще  не  знала  всю  правду о  Тиме. Заметно  было,  что  красавица  или
влюбилась или  просто  сердится  на  его  невнимание.  Жесткий самоконтроль,
однако,    удерживал    ее    от     каких-либо    шагов     по    активному
завоеванию-обкручиванию.
     - Тим,  - Дуня нежно глянула на цезаревый нос, - дай, пожалуйста, и мне
розовый напиток.
     - Еще? - спросил он, заполнив бокал на две трети.
     -  Нет,  все,  спасибо  - ее нейтральным ответом  закончился  секундный
разговор.
     Дана, Тим и седовласый Джон разговорились о музыкальных новинках. Дуня,
видно,  еще не окончательно потеряла  розовую надежду  и  подключилась тоже.
Рассказала  даже анекдот о композиторах, оказался действительно смешным. Все
захохотали и вдруг... раздался стаканный звон.
     Так  шеф  извещал  сотрудников  -   разрядка   закончилась,   допивайте
разноцветные остатки, приводите свои  мозги  в состояние  боевой готовности.
Как только прекратился звон, раздалось шефово: "Идеи - в воздух! Поехали!"
     Участники  должны  были четко, лаконично высказываться на  тему  зухта.
Мыслям разрешалось быть абсурдными, пустыми, гениальными - неважно. Все, что
спонтанно  рождалось  в   головах,  должно  было  быть  произнесено,  каждое
высказывание фиксировалось.
     Первым заговорил Тим:
     - Нужно уходить от общепризнанного описания зухта. Предлагаю  расширить
границы понятия  и  все, что связано с  потребностью  человека к  повторению
определенных действий, ведущих  к зависимости, относить условно к  зухту.  И
неважно-  зависимость  только  ли  психическая или  также телесная  (еще нет
достаточного опыта замеров). Например, стать зухтами могут  привычка, хобби,
увлечение,  вера,  одержимость,  религия,  страсть,  идеология...  Различные
навязчивые состояния - тоже ничто иное, как зухт.
     Что такое хорошо и что такое плохо - на каждом  этапе развития в каждом
конкретном обществе  это понимается  по  разному.  Сортировать  в наше время
днями  и ночами  почтовые марки,  до  одурения  вылизывать свой  собственный
участок  от  сорняков   считается  приличным  хобби.  Быть  наркоманом   или
алкоголиком,   напротив,   -  плохо.   К  относительно  терпимым   обществом
разрушительным зухтам отнесу, как пример, курение.
     В принципе  же  движущая сила,  которая  заставляет человека интенсивно
заниматься тем или  другим, -  одна: зухт.  И  неважно,  речь идет о марках,
курении,  эксбиционизме,  мазохизме, спортивной одержимости или  переедании.
Человек  не может  отказаться от  чего-либо,  потому  что это  нечто уже  им
овладело, ведет,  заставляет.  Ему  кажется, что он самостоятельно принимает
решение, но  это лишь  кажущаяся свобода.  Мозг,  тело,  эмоциональная сфера
реагируют на главный сигнал-раздражитель зависимостью.
     В разговор вступил Джон - он был самым уважаемым в коллективе и получил
кличку ветеран. Дожить до  пенсионного  возраста и не приобрести  ни  одного
более или  менее  серьезного  зухта -  такую перспективу  себе никто не  мог
стопроцентно гарантировать.
     - Зухт  правит миром, - произнес  ветеран  и  на секунду замолк,  он  -
движущая,   созидательная  и  разрушительная  сила.   Нередко  -  оправдание
существования  людей, перешагнуших  через  щенячью  фазу, в  которой  правят
преимущественно  инстинкты.  Зухты становятся  смыслом  жизни,  правда,  при
условии,  что  не  надо  бороться  за  элементарное   выживание.  Они  могут
удерживать  человека  в  ней.  Определенный  процент  самоубийц,   осознанно
предпринявших попытку уйти из жизни, - существа, оставшиеся без зухтов.
     Природа  зухтов  естественна.  Чтобы  выжить,  человеку,  как  и любому
другому живому существу, нужно прибегать к повторению определенных действий.
Частично эта задача решается  с помощью  инстинктов - рефлексов, которым  не
нужно обучаться. Огромна и роль приобретенных рефлексов.
     Возможности   животных   изучать-запоминать-повторять   -  ограниченны,
человеческого  разума,  на  уровне  сознания  и  подсознания,  - практически
безграничны.  Чем больше  в  жизнь человека  вводится  новшеств  (незнакомых
раздражителей), тем большим может оказаться число приобретаемых им зухтов. В
последние  годы нас захлестывает волна  новых разновидностей (Internetsucht,
SMS-Sucht9  ...) - очевидна реакция на быстро появляющиеся  новые
раздражители, вызываемые к жизни техническим прогрессом.
     Зухтами обзаводятся и сильные и слабые личности...
     Он продолжал  дальше,  но  Данино сознание  вдруг  перестало  следовать
мыслям Джона и зациклилось на слове интернет. Она тут же представила  своего
упрямого  Яна  - штаны  почти по земле  волочатся, огромные ботинки. Вот она
внушает  ему, как плохо много торчать за компьютером, а он смотрит на  нее в
упор  голубыми  цепкими  глазками  и  произносит:  "Я  знаю, что делаю.  Мне
интересно, вот и все. Хобби это."
     Как  нащупать эту  неуловимую границу при  переходе  хорошей привычки в
нехороший  зухт? Как  упредить, оттащить? Дана напрягла всю свою волю, чтобы
прогнать   набежавшие   мысли  -   прочь,  прочь...   сконцентрироваться  на
неконкретном,  общем, ни в коем  случае не примеривать  сказанное  к  личной
жизни...  так  их учили.  Наконец... получилось. Все,  сознание  фиксируется
только на его величестве зухте, а ее Ян-Янчик тут вообще не при чем.
     Дана подала знак, что хочет говорить.
     - Чем больше новшеств-раздражителей сваливается на человека, тем слабее
становится  сектор  иммунной  системы, регулирующий  противозухтную  защиту.
Соответственно,  увеличивается  и вероятность  заражения.  Подобный  процесс
происходит при знакомстве человека с  непривычными вирусами  - возбудителями
заболеваний  в  чужой  местности.  Они становятся для него  опасными,  порой
угрожающими. Во многих случаях спасением является лишь прививка.
     Примером  массового  заражения зухтом за  относительно  короткое  время
может быть Magersucht в восточной  Германии. Раньше встречался  там редко, а
после  объединения  страны распространился,  преимущественно  среди  женской
половины населения, невероятно быстро.
     Итак,   спасение  в  прививках?  Возьму  определенную  группу   зухтов,
связанных с потреблением. Мы не можем вернуться к образу жизни наших предков
и игнорировать происходящие изменения, поэтому должны целенаправленно искать
средства защиты от власти раздражителей. На  исследования в этом направлении
нельзя жалеть средств. Мозг должен стать объектом для прививок.
     Пофантазирую, картинка из будущего. Новые товары, услуги, развлечения -
пожалуйста,   сколько  угодно,  но...  только   в  комплексе  с  прививочным
материалом.  К каждому новшеству, будь  то компьютерная игра  или  сладость,
прилагаются  пилюли против зухта. Принимают их не все, а лишь  те, кому  тот
или  иной  конкретный  зухт  угрожает.  Чтобы  установить  это,  потребуется
специальная диагностика.
     Закончив,   Дана   громко  чихнула.  Отвлекаться  на   постороннее   им
запрещалось  и  все  же  Тим  умудрился  тихонько  шепнуть:  "Будь  здорова,
спасительница  человечества. Хочу  прививку  в виде  порошка.  Втянул носом,
чихнул - и все, никакой зухт не страшен."
     Дана улыбнулась ему  в ответ и  снова громко чихнула. Сотрудники начали
потихоньку   похихикивать   -   наконец-то  нашелся  повод  освободиться  от
предельной концентрации.
     -  Итак,  мои дорогие  коллеги, для  нарушителей у меня приготовлено не
очень симпатичное наказание и, поверьте, я не шучу, рассматривайте мои слова
как серьезное предупреждение, - вмешался шеф, улыбнулся, правда, при этом.
     Во время мозговых атак он требовал жесткой дисциплины, это все знали.
     За Даной слово взял Тимов сосед.
     - Смотрю на наши усилия пессимистично. Кроме того, вижу угрозу для всех
нас -  общаемся  каждый  день с  носителями  разных  зухтов, подвергаемся  в
буквальном смысле обстрелу со  стороны "вирусов". В обычной жизни люди  реже
имеют  интенсивные  контакты  с  таким  количеством,  как  мы.  Нуждаемся  в
противозухтной защите. Пример  врачей - чаще, чем представители других слоев
населения, зарабатывают определенные зухты. Не хо-о-о-чу!!!
     - Если среда обитания меняется, - заговорил самый низкорослый сотрудник
Петер,  всего  метр  шестьдесят  два,  -  и  возникают   новые   непривычные
раздражители, то  и  у животных  возможно  появление  зухтов.  Набредают,  к
примеру,  на  гнилые яблоки  под деревом, в них алкоголь  уже  образовался в