одя,  Фрэнк по привычке  берет Альбера под  руку:  самый естественный
жест в мире. Луи изумленно смотрит на них.

        "Картина вторая"

     На сцене один Фрэнк. Он рассматривает книги в книжном шкафу.
     Входит Жасант, неся вазу с цветами.

     Жасант. Ваши розы великолепны.
     Фрэнк. Рад, что они тебе нравятся.
     Жасант.  В этом доме утеряна традиция украшать комнаты цветами. Хорошо,
что вы здесь. Да,  кстати,  господин Ламар звонил предупредить, что немножко
опоздает. В Парламенте  оппозиция отвергла предложение о цензуре на  что-то,
не знаю на что.
     Фрэнк.  Разве  ужин  не был  назначен на  двадцать  часов?  Сейчас  уже
двадцать пятнадцать, а никого еще нет.
     Жасант. С едой придется подождать.  Наша кухарка пришла сегодня поздно.
Военной  пунктуальности   здесь  не  существует,   полковник.  Вам  придется
смириться с  этим. Дамы  считают  недостойным для себя являться вовремя. Луи
объясняет все  своей  молодостью. А  что  касается  господина  Ламара, то он
ставит общественный долг превыше всего.
     Фрэнк. Знаешь, Жасант, ты заинтриговала меня.
     Жасант. О! Да?
     Фрэнк (смеясь). Не беспокойся, не в физическом смысле.
     Жасант. Ну, и на этом спасибо.
     Фрэнк. Я  не хотел  сказать,  что ты не привлекательна.  Просто  ты  не
похожа на обычную горничную.
     Жасант.  Обычные  горничные  больше в  жизни не существуют,  полковник,
только в театре. Я - гувернантка.
     Фрэнк. Гувернантка?.. Чья?
     Жасант. Отца. (Шепотом.) И сына.
     Фрэнк. Скоро придется поменять работу, милочка. Сколько времени  ты уже
здесь?
     Жасант. Ровно шесть месяцев.
     Фрэнк. И тебе нравится?
     Жасант. Да. Иначе бы я не осталась.
     Фрэнк. Конечно, ведь они такие симпатичные, не правда ли?
     Жасант. И такие обаятельные.
     Фрэнк. Ты говоришь так, как будто являешься членом их семьи.
     Жасант. Можно сказать, что они усыновили меня.
     Фрэнк. Ты их очень любишь?
     Жасант. Обожаю.
     Фрэнк. Я уверен, что взаимно.
     Жасант. Мне грех жаловаться.
     Фрэнк (смеясь). Ты прелесть.
     Жасант.   Благодарю.   Комплимент   за   комплимент.   Вы  тоже   очень
привлекательны в этой великолепной военной форме.
     Фрэнк.  Если  все зависит от формы, то вряд ли твои слова можно считать
комплиментом.
     Жасант. Но она дает вам превосходство над всеми остальными мужчинами.
     Фрэнк. Ты атакуешь меня.
     Жасант.  Да? А разве солдаты не должны получать удовольствие от военных
действий?
     Фрэнк. Умно! Если бы ты еще и по-английски говорила...
     Жасант. Что бы тогда?
     Фрэнк. Я бы предложил тебе поехать со мной в Соединенные Штаты.
     Жасант. Правда?
     Фрэнк. Ты превосходишь все мои ожидания. Давай вернемся к этому в более
подходящий момент.
     Жасант. Давайте, полковник. В какого рода "подходящий момент"?
     Фрэнк  (смеясь).   Если   ты  настолько  же   проницательна,  насколько
очаровательна и умна, то не скажешь ли мне, каково  твое просвещенное мнение
о невестах этих двух господ. Как ты их находишь?
     Жасант. Бог троицу любит. Уже в третий  раз сегодня  интересуются  моим
мнением об этих дамах. Зачем вам знать?
     Фрэнк.  Просто  любопытно.  Сегодня  я  встретился   с   Инесс.  Должен
признаться, она не внушает мне симпатии.
     Жасант. Это еще мягко сказано... Но я держу язык  за зубами. У вас  еще
будет возможность составить свое собственное мнение. Они скоро придут сюда.

     Звук дверного звонка, долгий и настойчивый.

     Ну, что я вам говорила? Это Матильда, невеста господина Ламара.
     Фрэнк. Откуда ты знаешь?
     Жасант. По звонку.  Короткий  звонок  -  это  всегда  Инесс.  Испанская
принцесса слишком нежна, чтобы долго давить  на кнопку.  Из-за своей голубой
крови  она высокомерна  и  полна  презрения ко всем и  ко всему, как  вы уже
успели заметить.  А Матильда более прямая  и  открытая,  может быть, немного
неискренняя, но в основном хорошая женщина. Она не отстанет.

     Звонок.

     Возьмем  этот звонок, например. Она все нажимает и  нажимает на кнопку,
притворяясь, что забыла ключ, потому что больше всего  на свете любит, когда
ей  открывают  дверь. Эта женщина  звонит уже в  течение двадцати лет,  и, в
конце концов, она добилась своего. Через месяц она получит большой орган.
     Фрэнк. Большой орган?
     Жасант.  Венчание  в  церкви. Первая жена  господина Дакара была против
церковной свадьбы, но сейчас ему придется пройти через все это. Можно задать
вам один вопрос?
     Фрэнк. Пожалуйста.
     Жасант. Полковник, вы действительно полковник?
     Фрэнк. Конечно. Что за странный вопрос? Почему ты спросила?

     Несколько звонков.

     Жасант.  Так, ничего...  просто  поинтересовалась.  Разрешите выйти  из
строя, как говорят в армии?
     Фрэнк. Выполняйте.
     Жасант. Я лучше пойду, а то она рассердится.

     Она выходит. Фрэнк пристально смотрит на  себя в зеркало, прислушиваясь
к звуку шагов Матильды.

     Матильда (за сценой). Жасант,  ты что, оглохла?  Я  трезвоню уже десять
минут. К сожалению, я не смогла найти свой ключ.

     Матильда входит, роясь в сумочке.

     Я знаю, что  он у меня  где-то  был. Зачем я таскаю с  собой  весь этот
хлам? Ну, какие новости?
     Жасант. Господин Ламар задерживается.
     Матильда. Это не новость.
     Жасант. Луи заедет за ним.
     Матильда.  Это сэкономит время. Если бы в парламенте вместо пространных
рассуждений говорили бы о  сути  законодательства, мы всегда бы ели вовремя.
Но не Альберу показывать в этом пример.
     Жасант. На днях я была в Парламенте на галерее, когда выступал господин
Ламар. Он был такой обаятельный.
     Матильда. Спокойнее,  дорогая. Поменьше  благоговения.  (Резко обрывает
фразу, заметив Фрэнка.) Извините, мсье я не заметила вас.

     Фрэнк  внимательно  разглядывает  Матильду,  узнавая в ней  свою бывшую
подругу. Жасант выходит.

     Очень приятно, мсье.
     Фрэнк. Фрэнк  Хардер, полковник американской  армии. (Отдает честь.)  Я
друг детства Альбера.
     Матильда (немного смущенно). Матильда Ласбри.
     Фрэнк. Невеста Альбера?
     Матильда.  Невеста... Как  любезно с вашей стороны  так  называть меня,
полковник. Но я только второй призыв, как говорят у вас в армии.
     Фрэнк. Могу я называть вас Матильдой?
     Матильда. Быстрота и натиск - привилегия офицеров.
     Фрэнк.  Альбер  посвятил  меня  в  ваши  планы.  Примите  мои искренние
поздравления и пожелания большого счастья.
     Матильда. Альбер говорил обо мне... с вами?..
     Фрэнк. Вы удивлены?
     Матильда.  Да,  немного.  Это  на него  не похоже.  Однако благодарю за
добрые пожелания.
     Фрэнк. Случается, что откровенность  военного пасует  перед  учтивостью
джентльмена. (Целует ей руку.)
     Матильда. Вы так галантны... Странно, когда я увидела вас минуту назад,
у меня был своего рода шок.
     Фрэнк. Может быть, из-за военной формы?
     Матильда. Нет, такое бывает лишь у  молодых продавщиц. А я уже вышла из
этого  возраста. Как  бы вам сказать... мне  кажется, что я вас  знаю. Может
быть, это из-за интонации вашего голоса. У меня музыкальный слух.
     Фрэнк. Кто знает. А вдруг мы уже встречались в другой жизни?
     Матильда. Нет-нет, именно  в этой. Так вы говорите, что вы друг детства
Альбера?.. Тогда,  конечно, мы могли  встречаться, потому что я знаю Альбера
уже двадцать пять лет.
     Фрэнк. В  школе  мы  с  Альбером  были  неразлучны.  Затем  я  уехал  в
Америку... Жизнь разлучила нас. Альбер женился...
     Матильда. А вы?
     Фрэнк. Я тоже был женат.
     Матильда. Разведены?
     Фрэнк. Мы расстались.
     Матильда. Несовместимость?
     Фрэнк. В некотором смысле.
     Матильда. Вы знали первую жену Альбера - Марию-Луизу?
     Фрэнк (нерешительно). Мария-Луиза... Мария-Луиза...  Я  плохо помню, но
мне  кажется,  что  это  была  прекрасная  женщина,  живая,  умная  и  очень
обаятельная...
     Матильда. Умная? И обаятельная? Тогда вы действительно плохо помните.
     Фрэнк. Мне говорили, что они были очень счастливы до тех  пор, пока она
внезапно не исчезла.
     Матильда.  Я  всегда  задавала себе  вопрос, любили ли они друг друга в
действительности. Альбер утверждает, что да, но я сомневаюсь.
     Фрэнк. Альберу лучше знать.
     Матильда. Я тоже  знаю предостаточно. Я знаю,  что они  были  вынуждены
пожениться, потому что  ждали Луи. Честно говоря, Альбер  в действительности
любил меня, но эта тварь увела его!
     Фрэнк. Да? Расскажите мне об этом.
     Матильда. Альбер хотел ребенка, но моего ребенка, а не ее.
     Фрэнк. Вы тоже были с ним близки?
     Матильда. Я этого не говорила.
     Фрэнк. Извините  за  нескромность, но вы сами  затронули эту  тему. Ваш
рассказ заинтересовал меня. Я понял так, что вы не хотели иметь детей.
     Матильда. Я-то хотела. Это она нет.
     Фрэнк. Что-то не понимаю.
     Матильда.  Она забеременела вместо меня и заставила Альбера жениться на
себе. Бесчестная интриганка!
     Фрэнк. Вам надо было за себя постоять.
     Матильда. Я знаю. Но я была так молода, так красива и доверчива!
     Фрэнк. Вы, доверчивы?
     Матильда.  Ну  да. Я  не чувствовала  приближавшейся  беды. Кто  бы мог
подумать?  Мне казалось, что Мария-Луиза больше  интересуется девочками, чем
мальчиками. Она была такой высокой и неуклюжей и совсем непривлекательной.
     Фрэнк. Но, вероятно, у нее было скрытое обаяние.
     Матильда. Во всяком случае, довольно хорошо скрытое.
     Фрэнк. Может быть, Альбер обнаружил это?
     Матильда. Это остается для меня загадкой.
     Фрэнк. Как и ее исчезновение?
     Матильда. Да. Почему  она  не могла просто  умереть, как все остальные?
Это было бы так легко - сделать Альбера вдовцом. Из приличия он подождал  бы
несколько  месяцев,  а потом мы  смогли  бы пожениться.  Но нет. Мария-Луиза
осталась верна себе до конца.
     Фрэнк. Да... Ставлю себя на ваше место.
     Матильда. Вы не в состоянии поставить себя на место женщины, полковник.
     Фрэнк. Откуда вы знаете? А что если она вернется?
     Матильда. Слишком поздно! Ее только что официально признали умершей,  а
Альбера - вдовцом...  Наконец-то! Это было бы  похоже  на фарс, если  бы она
вернулась  и увидела, что здесь происходит. Могу представить  себе выражение
ее лица.
     Фрэнк. И я тоже. Как если бы  я при этом  присутствовал.  Вы ненавидели
ее.
     Матильда. И да и нет. У нас были любяще-ненавидящие отношения.
     Фрэнк. Когда всего лишь небольшой шаг отделяет любовь от ненависти.
     Матильда.  Поверьте,  Альбер был не очень-то в восторге от  перспективы
жениться на Марии-Луизе.  Только  ее беременность заставила его сделать это.
Прошло время, и  он привык ко всему. А сейчас он надеется, что одновременная
свадьба отца и сына даст ему еще один или два балла при опросе общественного
мнения.
     Фрэнк (смеется). Хочет убить сразу двух зайцев?
     Матильда. Думаю, что да. Так сколько лет вы живете в Америке?
     Фрэнк. Примерно восемнадцать.
     Матильда. Вы говорите совсем без акцента.
     Фрэнк. Не забудьте, что я провел всю свою юность во Франции.
     Матильда  (серьезно). Любопытно, когда я  смотрю  на вас,  у меня такое
чувство, что я вас  уже где-то видела. Вы уверены, что  никогда не встречали
меня среди друзей Марии-Луизы?
     Фрэнк. Я  помню одну  девушку. Я  забыл  ее имя... такая круглолицая, с
веснушками на носу.  Она слишком много  о себе думала, маленькая соплячка, и
всем действовала на нервы.

     Звонок.

     Она была уверена,  что может  охмурить любого,  потому что у  нее  была
такая большая  грудь. (Смеется.)  Представляю, как она выглядит  сейчас! Мое
описание вам никого не напоминает?
     Матильда  (бледнея). Нет.  Я даже представить себе  не могу,  о ком  вы
говорите.

     Беседа, к счастью, прерывается с приходом Луи.

     Луи. Я привез папу.
     Матильда. Наконец-то.
     Луи. Привет, Матильда. Что с тобой? Ты такая бледная.
     Фрэнк. Ничего страшного.
     Луи. Привет, Фрэнк.
     Фрэнк. А где Альбер?
     Луи. Принимает душ, чтобы остыть. После дня, проведенного в Парламенте,
он весь взъерошенный. (Входящей Жасант.) Инесс еще нет?
     Жасант. Так точно. Синьорита только что звонила: сожалеет, но не сможет
прибыть на ужин! Страшная головная боль удерживает ее в постели.
     Фрэнк. Всего лишь головная боль?
     Жасант. Но ведь это испанская головная боль, полковник.
     Луи. Я не нуждаюсь в твоих комментариях, Жасант.

     Жасант уходит.

     Матильда (идя за Жасант). Я пойду с тобой, Жасант, чтобы проверить, все
ли готово.
     Фрэнк. Какая грозная!
     Луи. Я так давно ее знаю, что не совершенно не обращаю внимания.
     Фрэнк. Я имею в виду Жасант. Я подозреваю, что она ревнует.
     Луи.  Возможно...  Я рад,  что  несколько минут мы сможем  побыть одни,
Фрэнк.
     Фрэнк. Я тоже. Почему ты так на меня смотришь?
     Луи.  Ваше  внезапное появление  здесь взволновало  меня! После  нашего
разговора сегодня утром я нахожусь в замешательстве. С того самого момента я
не могу думать больше ни о ком, только моей матери. Вы  ее так хорошо знали,
а я не знаю ее совсем.
     Фрэнк. Разве твой отец не рассказывал тебе о ней?
     Луи. Он всегда  избегал говорить на  эту тему. Иногда мне казалось, что
он что-то скрывает.
     Фрэнк. Например?
     Луи. Пытается утаить от меня что-то страшное.
     Фрэнк. Какая странная мысль!
     Луи. Она преследует меня в течение  многих  лет. Когда теряешь мать, то
начинаешь фантазировать,  какая она была,  даже  придумываешь всякие  мелкие
детали.
     Фрэнк. Понимаю, это совершенно естественно.
     Луи. Но, полковник, не уклоняйтесь от разговора о ней. Вы можете просто
описать ее? Вспомнить что-нибудь?
     Фрэнк. Это трудно.
     Луи. Почему?
     Фрэнк. Это было так давно.
     Луи.  Но воспоминания  живут,  они не умирают. Хорошие или плохие,  они
являются летописью жизни. Смешно, но когда я задаю вопрос о моей матери, все
внезапно  теряют память. Папа, Матильда, а теперь  вот вы! Не кажется ли вам
все это  странным?  Но я  поклялся себе все  разузнать. Не  могли бы  вы, по
крайней мере, рассказать мне, как она выглядела?
     Фрэнк. Она была изящным, милейшим созданием...
     Луи. Высокого роста. Матильда говорила мне об этом.
     Фрэнк. Да, высокая для женщины. Они с отцом были великолепной парой.
     Луи. Какого роста? Вашего?
     Фрэнк  (в  замешательстве).  Да...  Мне  кажется...  более  или  менее.
(Приходит в  себя.) Я помню, когда  она ходила на высоких каблуках, то  была
чуть-чуть выше  твоего  отца. Альберу  это очень  не  нравилось. (Предаваясь
воспоминаниям.)  Она  была  такая счастливая, она  любила жизнь, она обожала
тебя,  ни  о  чем  другом  даже  говорить не  могла.  Ты был  ее радостью  и
гордостью.  Она  не  оставляла  тебя  ни  на минуту... даже  сидела  у твоей
кроватки, когда  ты спал... Ты  никогда не должен  забывать,  что она  стала
жертвой обстоятельств.
     Луи.  Хотелось бы этому верить. Вероятно, вы знали ее очень хорошо, раз
помните такие мелкие детали?
     Фрэнк. Очень хорошо.
     Луи. Я  так и думал. А сейчас я хочу поделиться с вами  мыслью, которая
мучает меня с самого утра. Сначала это была только догадка, но сейчас...
     Фрэнк. Что?
     Луи. Я думаю, что понял все.
     Фрэнк (с тревогой). Понял? Что?..

     Пауза.

     Луи. Я вычислил, кто вы есть на самом деле.
     Фрэнк. Кто я? Папа тебе сказал?
     Луи. Я подозревал, что он что-то недоговаривает о  своем друге детства.
Вы были большими друзьями, правда?
     Фрэнк. Да.
     Луи. Вы были очень... близки?
     Фрэнк. Конечно.
     Луи. Когда  я смотрю на вас,  у меня нет сомнений в том, кто вы есть на
самом деле. Я вижу, вы левша... как и я.
     Фрэнк. Вполне возможно.
     Луи.  А сегодня утром, когда  вы задавали все эти настойчивые вопросы о
моей свадьбе, я видел,  как часто  вы моргали глазами: вот так.  У меня тоже
начинается такой тик, когда я взволнован или расстроен.
     Фрэнк. Я этого не замечал.
     Луи. Я заметил.
     Фрэнк. Прости, что я был так настойчив.
     Луи. У  вас была на то  причина. Вы были так взволнованны и нежны,  как
мать, которая беспокоится о будущем своего  ребенка и  боится,  что женитьба
принесет разочарование.  Это были  не те вопросы, которые обычно задают сыну
старого друга, даже в том случае,  если вы качали его на своих коленях много
лет назад.
     Фрэнк. К чему ты ведешь, Луи?
     Луи. Я знаю, кто вы на самом деле.
     Фрэнк. Знаешь?
     Луи. Да.
     Фрэнк. Уверен, что не ошибаешься?
     Луи. Ваш вопрос - тому подтверждение.
     Фрэнк. Как ты догадался?
     Луи.  Все говорило мне,  что это вы: наше сходство, неловкость, которую
вы испытывали, когда я хотел  поговорить с вами о моей матери. Чем больше вы
избегали говорить  о ней,  тем больше я  убеждался, что  нахожусь на  верном
пути.
     Фрэнк. Зов крови, вероятно.
     Луи. Очень просто: сыновний инстинкт.
     Фрэнк. Очень просто... И все же так удивительно, так невозможно!
     Луи. Я просто думал об этом.
     Фрэнк. О, это превосходно! Невероятно! Знает ли Альбер, что ты разгадал
наш секрет?!
     Луи. Нет. Я хотел убедиться в своей правоте прежде, чем поговорю с ним.
     Фрэнк. Мы поклялись никогда не говорить тебе об этом!
     Луи. Вы и не говорили.
     Фрэнк. Луи, мой мальчик!

     Фрэнк раскрывает свои объятия.
     Луи бросается к нему, они обнимаются.

     (Продолжая.) Мой сын!
     Луи. Папа! Дорогой папа!

        "Действие второе"

     После  ужина, вечером  того  же дня. Сцена пуста. Луи выходит на сцену,
нетерпеливо ходит по комнате. Появляется Матильда.

     Матильда. Луи,  что случилось? Во время ужина  ты все время  делал  мне
знаки, чтобы я пришла сюда.
     Луи. Нам нужно поговорить.
     Матильда. Я слушаю.
     Луи. Полковник... Ты не находишь его странным?
     Матильда. Да нет же. Почему ты так думаешь?
     Луи. Его отношение ко мне кажется мне странным. Он учинил мне настоящий
допрос. Хотел  знать  все  мельчайшие подробности о моей учебе,  о женитьбе,
даже о моем здоровье. Он ведет себя так, будто является членом нашей семьи.
     Матильда. Но он  друг детства твоего отца, и к тому же он знал тебя еще
ребенком. Отсюда и вопросы...
     Луи.  Но  его вопросы выходят за  рамки обычного интереса.  Они  весьма
пристрастны и порой даже... нежны... Меня это смущает.
     Матильда. Что ты имеешь в виду?
     Луи.  Разве  это можно  назвать  естественным?  Американский  полковник
сваливается на нас, как  с неба. Вполне вероятно,  что он друг детства моего
отца,  но ведь папа никогда даже  не упоминал его  имени,  и ты  его тоже не
знала? По крайней мере, ты вела себя так, как будто не знаешь его.
     Матильда.  На  что  ты  намекаешь? Я этого мужчину  никогда  в глаза не
видела. Я не общаюсь с военными, и я никогда не была в Америке.
     Луи. Ну  хорошо, если ты действительно ничего не знаешь,  я тебе сообщу
некоторые детали.
     Матильда. Какие же?
     Луи. Я знаю, кто он.
     Матильда. Он что, не полковник?
     Луи. Нет.
     Матильда. И не американец?
     Луи. Нет.
     Матильда. Тогда кто же он?
     Луи. Некто, имеющий отношение ко мне.
     Матильда. Отношение к тебе?
     Луи. Он мой отец, Матильда.
     Матильда. Твой отец? Ты сошел с ума!
     Луи. Он мне сам сказал об этом.
     Матильда (пошатнувшись). Твой отец? О боже! Это невозможно!
     Луи  (кричит  в  дверь). Жасант! Жасант!  Пожалуйста,  принеси Матильде
рюмочку коньяка, ей нехорошо.

     Жасант появляется в дверях и исчезает. Луи крутится
     вокруг Матильды, пытаясь привести ее в чувство.

     Как ты себя чувствуешь?
     Матильда.  Не знаю, чувствую ли себя вообще. Не могу  поверить в то, ты
мне сказал.

     Жасант входит с рюмкой коньяка.

     Жасант. Прошу, мадам.
     Матильда. Спасибо. (Залпом опрокидывает рюмку.)
     Жасант. Хотите еще что-нибудь?
     Матильда. Нет, с