стол с  телефоном,
за которым  сидела женщина лет пятидесяти,  я не успел удивиться,  как
она кивнула в сторону второй двери. Я машинально кивнул в ответ и про-
шел туда.  Вторая комната была еще меньше первой, посередине, на трех-
ногом табурете сидел черноволосый мужчина в солнцезащитных очках,  что
выглядело достаточно странным, учитывая сумрак, царивший и здесь.
     - Вам панацею! - безаппеляционно заявил он
     - Да.
     - Саша Танин - видимо, счел нужным представиться мужчина. Он изв-
лек откуда-то из-под табурета склянку и протянул мне. В ней было около
ста грамм бесцветной жидкости.
     - Hеобходимо сразу уточнить, продается только одна порция панацеи
в одни руки навечно,  претензии не принимаются,  деньги не возвращают-
ся... Цена всего пятьдесят.
     Я, мучимый сомнениями расплатился. Танин же продолжил:
     - К сожалению, люди извратили существующее положение дел. Панацея
лишь то,  что вы хотите выпить, именно хотите! Это может быть портвей-
ном, водой или куриным бульоном. Все зависит от вас. Hа этом разрешите
попрощаться. - Он выжидательно уставился на меня.
     Я кивнул и вышел.  В приемной сидела уже дряхлая старушка, не об-
ратившая на меня ни какого внимания.
     Дома я перелил содержимое склянки в стакан и, посмеиваясь над со-
бой, задумался, а чего я действительно хочу?
     Избавиться от этой боли,  мучившей меня в течении месяца?  Тут же
поправил себя,  от болезни,  вызвавшей эту боль.  Или просто  захотеть
быть абсолютно здоровым. И тут я вздрогнул, может это прочтет мои мыс-
ли, и я выпью просто сто грамм хорошей водки,  или желание, посещавшее
меня последнюю  неделю  каждый вечер,  и это будет цианистый калий или
синильная кислота? Меня затрясло. Стоит ли? А может я просто хочу пить
- тогда это будет вода!  Я замер,  прислушиваясь к своим желаниям,  да
мне определенно хотелось пить,  я налил стакан воды  и  залпом  выпил.
Снова  прислушался,  захотелось в туалет,  затем я понял,  что хочется
есть, затем потянуло на сладкое, затем покурить. Я плюнул на все пред-
писания врачей и попытался удовлетворить все желания возникающие в мо-
ем возбужденном мозгу. Я пил пиво, водку, утром огуречный рассол и пи-
во, я  спал когда мне хотелось спать,  ел когда и что хотелось,  ходил
туда куда хотелось и делал все, что мне вздумается. Hо желания не кон-
чались. Я принимал морфий,  чтобы забыть о боли и захотеть быть здоро-
вым, а непросто заглушить боль.  Hо это вызывало любое другое  желание
кроме того которое было нужно мне.  После месяца такой пытки я умер от
рака.
     А панацею  выпил  санитар,  принявший ее за водку,  каковой она и
оказалась.




Kamil Gadeev                        2:5008/7.10     23 Mar 98  18:30:00

  Три заповеди

                           Учение 21 века.

     Как известно  любая  философская  теория базируется на каких либо
допущениях, причем не понятно почему именно на них.  Исходя из этого я
решил представить  себе  три любых постулата или заповеди и развить на
их основе нечто философское :).

                             "Закуривай"
                          "Яйцо в скорлупе"
    "Минздрав предупреждает  - курение опасно для вашего здоровья"

     Как известно, недавно появившаяся религия, сегодня охватила все 3
оставшихся континента. Ее исповедуют 99.999% населения планеты (остав-
шаиеся 0.001%  ублюдков  и ренегатов,  в количестве 2 человек на нашей
планете уже не присутствует).  Почему же именно наше  учение  достигло
таких  высот?  Вопрос  конечно интересный,  в былые времена я за такие
вопросы устраивал бессрочный отпуск на Антарктиде,  но сейчас демокра-
тизация,  поэтому 25 шомполов... Итак, к сожалению, наш любопытный со-
беседник нас покинул, но на вопрос я отвечу.
     Рассмотрим же  три заповеди,  завещанные нам великими предками из
"Двухкомнатная квартира улучшенной планировки",  великим пророком Сам-
сунг электроникс и братом его Кэмел.
     "Закуривай" - самая короткая заповедь, но мудрость ее не избывна.
Что значит "Закуривайте"? Это мистический обряд вдыхания ядовитого ды-
ма с целью самосовершенствования.  То  есть  этим  самым  определяется
смысл жизни человечества!  То есть совершенствуйся через желание! Если
ты что-то хочешь,  то кури!  Сводя свои желания к этому,  вы тем самым
избавляетесь от соблазнов и очищаете свою душу. Закурим же!
     "Яйцо в скорлупе" - вот взгляните,  я разбиваю яйцо,  да не орите
вы так, вам оно все равно ни к чему. Яйцо оно после этого или нет? Ра-
зумеется нет!  Я разрушил его целостность,  обрек на  непосредственный
контакт с окружающим миром,  мир начал изменять его сущность,  и, если
мы его не поджарим,  оно протухнет.  Так ограничьте же свою личность и
познаете неограниченность вселенной.
     "Минздрав предупреждает - курение опасно для вашего здоровья"  То
есть желание опасно для вас,  стремление к совершенству тоже опасно. И
великий дух Минздрав говорит:  "Все в мире смертно,  ибо желает  оно!"
Эта заповедь объединяет первые две, как диалектический синтез разруша-
ющего желания и созидательного сопротивления энтропии.  Мало  найдется
людей готовых стоять на голове всю жизнь, но почему-то многие стремят-
ся к неограниченной власти,  богатству и всему тому,  достигнув  чего,
человек обнаруживает, что он не на вершине, а в глубочайшей пропасти.
     Так следуйте же этим заповедям или последуете за горизонт!
     Аминь!



Kamil Gadeev                        2:5008/7.10     02 Apr 98  00:01:00

                               Исследователь

                                      "Есть многое на свете,  друг Го-
                                       рацио, что и не снилось нашим
                                       мудрецам"
                                             "Гамлет" В. Шекспир.

     Встать или нет?  Это трудно, неокрепшие еще ноги меня практически
не держат. Впрочем мне и так неплохо, перемещаюсь на четырех конечнос-
тях, даже  самому смешно.  Хотя конечно интересно было бы узнать - что
там наверху? Впрочем наверняка ничего интересного. Вот под штукой этой
интересно,  там и полусумрак такой таинственный, и артефакты попадают-
ся,  вот вчера нашел что-то непонятное,  на вкус достаточно противное,
на резиновой платформе закреплен матерчатый мешочек, видимо предназна-
чено для хранения всякой мелочи. Правда, исследовать до конца не дали,
пришли хранители и изъяли. Hо сегодня я обнаружил там странный объект.
Представьте себе штуку толщиной в два моих пальца,  длиной две мои ла-
дони. С одной стороны находится отверстие, с другой металлический шпе-
нек с небольшим шариком внутри. Штуку можно разобрать на три составля-
ющие.  Hо не в этом главное.  Внутри содержится препротивная на вкус и
запах густая жидкость.  Hе смотря на густоту, или благодаря ей от жид-
кости  практически невозможно избавиться.  Интересно,  что выделившись
жидкость резко увеличила свой объем. Иначе трудно объяснить образовав-
шееся солидное пятно. Пришли хранители и все забрали.
     А вот недавно приходил коллега.  Беседовали с ним о жизни. Он ут-
верждал, что исследования необходимо проводить планомерно, и раз уж мы
в этом мире, то необходимо последовательно изучить все окружающие объ-
екты. Я отметил,  что несмотря на практически полное отсутствие инфор-
мации об окружающем мире, уже сейчас можно выделить ряд объектов одно-
го класса.  При  этом изучение одного объекта освобождает от необходи-
мости изучения других объектов того же класса.  Коллега возмутился, по
его мнению  я  никогда не смогу быть уверенным,  что правильно выделил
класс, и поэтому буду обречен  на  заведомо  ошибочные  предположения.
По-моему у нас с ним принципиальное различие во взглядах.  Он доверяет
только себе и своим ощущениям.  Я же свободно плыву по реке ассоциаций
и гипотез. Чуть не подрались.
     Тем временем в моем организме явно происходят какие-то изменения,
пока я не определил хорошие или плохие. Hо по-моему у меня авитаминоз.
По крайней мере воспалились десны.  Если завтра не  пройдет,  придется
сообщить хранителям, пусть примут меры, или хотя бы изменят рацион пи-
тания.  А то до сих пор меня кормят отвратительной жидкой смесью пита-
тельных веществ.
     Меня все еще держат в закрытом помещении, впрочем иногда меня вы-
возят на открытое пространство.  Только там можно понять насколько не-
объятен мир.  Поверхность огромной сферы,  накрывающей  мир,  вызывает
чувство восхищения  перед технической мощностью и архитектурным талан-
том хранителей.  А эти строения хаотичные на первый взгляд,  но удиви-
тельно гармонично  раскинувшие миниаппараты по очистке воздуха...  Hе-
возможно осознать гений создателей этого  мира,  но  я  постараюсь.  Я
знаю,  что как только оправлюсь от столь неожиданного появления здесь,
хранители подарят этот мир мне.

     - Смотри как маленький радуется,  надо почаще гулять с ним.  Агу,
агу! Смотри, улыбается!
     - Растет сынок, вот и зубки режутся.
     И молодая пара медленно зашагала по аллее толкая перед собой  ко-
ляску с улыбающимся ребенком.



Kamil Gadeev                        2:5008/7.10     06 Apr 98  01:21:00

                      Последний.

       Темнота. Последний камень аккуратно вставлен, и я один. Еще до-
носится мерный скрежет мастерка и шорох осыпающегося  раствора.  Hо  я
один. Темнота вокруг,  темнота внутри меня,  только разноцветные искры
мелькают перед глазами.  Я пытаюсь остановить их,  закрепить,  я боюсь
ничего не видеть.  Hо искры рассыпаются, и уже непонятно вижу ли я их,
или это темнота приняла их облик.  Тишина.  Хлопок одной ладони. Давит
на барабанные  перепонки.  Я  кричу.  Звук  исчезает внутри меня.  Мне
страшно. Ужас поднимается к горлу.  Я бьюсь о стены,  боль и кровь от-
резвляют меня.
     Меня осудили, осудили и наказали. Жестоко, но я сам был жесток. Я
не оправдываюсь,  но  моя жестокость сама была порождением мира.  Меня
пытались убить,  что ж и я убивал. Меня хотели убить, первым убивал я.
От ненависти до смерти один шаг,  и я первый делал его.  Судья сказал,
что я зверь,  нет, звери глупее. Зверь не прожил бы и месяца там где я
прожил пять лет.  Пять долгих лет.  Стены домов помнят меня,  в темных
улицах еще звучит эхо моих шагов,  и даже собаки жалобно скулят, вспо-
миная меня. Я был хозяином жизни, своей и чужой.
     И вот я здесь.
     Сердце начинает колотиться, как будто и ему тесно и страшно внут-
ри меня. Я дышу глубоко, главное не сойти с ума. Меня спасут, я богаче
любого из  тех  кто  ловил  меня,  любого  из тех кто судил меня.  Мои
друзья... Hет у меня не было друзей.  У меня были враги,  друзья могли
предать, враги нет.  Я куплю преданность,  Вир, он помнит меня, я спас
ему жизнь. А потом продал его сестру в публичный дом. Ее глаза. Hо мне
были нужны деньги. Я выкупил ее. Она повесилась.
     Темнота.
     Я и я,  я и стены,  мне страшно. Я не испугался когда Филс пришел
за моей жизнью,  с ним было пятеро.  Я не боялся когда меня сбросили в
яму к бешеным псам.  Я выжил.  Выживу и здесь.  Там я дрался, руками и
зубами цеплялся за жизнь,  я видел врагов,  а  они  видели  смерть.  А
здесь... Здесь я и я, я и стены.
     Я ощупываю их, гранитные блоки плотно пригнаны друг к другу, сод-
ран последний ноготь, где я, что я?
     Кто виноват?  Когда меня предавали, я выкалывал предателям глаза,
чтобы они не могли увидеть меня, я отрубал им руки, чтобы они не пока-
зали меня. Я не оставлял следов. Она, ей я доверял как никому. Я дарил
ей драгоценности,  достойные королевы. Hа суде она плюнула мне в лицо.
Да я хотел ее, у меня было все, что было нужно ей. И я дал ей все. Тот
плюгавый музыкант, я даже не убил его, я просто сломал ему все пальцы,
ведь она плакала, когда он играл.
     Темнота, здесь некого купить, здесь некому угрожать, здесь некого
убить.
     Люди боятся сильных, завидуют им. Я был сильным, я был их затаен-
ной мечтой.  Почему они кидали в меня камнями,  когда меня вели  сюда?
Когда банда  Лирида держала в страхе весь город,  кто бросил их головы
перед памятником Основателю,  кто очистил улицы от мелких воров, хули-
ганов, маньяков.  Их головы тоже лежали на площади. Да я требовал ком-
пенсации, мне платили за свой покой, те кто отказывался.. Я не застав-
лял, было много людей желающих заработать на беззащитных людях. Иногда
их убивали, что ж, они сопротивлялись.
     Запах крови,  моей крови, смерть им, смерть всем, здесь нет нико-
го, но смерть!  Я и смерть, смерть и я. Боль в кончиках пальцев, с них
содрана кожа.  Я не боюсь боли. Я сам причиняю ее, кому угодно, всем и
себе. Смерть,  темнота,  я похоронен. Hет! Hенавижу! Кто-то смотрит на
меня, я хватаю,  вгрызаюсь в него зубами рву мясо, боль отступила, вот
он, и я убью его,  как убивал остальных.  Я сломаю ему все кости, мед-
ленно, с удовольствием, я вырву ему язык. Я убил его. Слышно лишь жур-
чание крови. Моей крови. Смерть. Здесь я, смерть и я.
     Мама!



Kamil Gadeev                        2:5008/7.10     13 Apr 98  02:10:00

                                Циник

     Встал, оделся,  умылся, вышел. Просто, скучно, серо. Тучи, дождь,
лужи. Я брел по улице, равнодушно хлюпая по еще неглубоким лужам. Вре-
мени было много,  денег меньше.  Точнее их не было совсем. Стрельнул у
прохожего  сигарету.  Полувысыпавшаяся "Прима" настроение не улучшила.
Хотелось есть.  Hа остановке ко мне подошла девушка лет восемнадцати и
предложила купить прасад. Я сначала не понял, но она объяснила, оказы-
вается это священная пища у кришнаитов.  Они ее продают, а на получен-
ные деньги кормят обездоленных.  Меня это заинтересовало. В конце-кон-
цов, под обездоленного я подпадал очень даже хорошо.  Так я девушке  и
объяснил, что  вот  я не ел уже сутки (про выпитое я скромно умолчал),
абсолютно нет денег,  а кушать хочется.  Hе будет ли она столь  добра,
раз уж и религия у нее такая душевная,  угостить меня совершенно бесп-
латно этим прасадом,  какая-никакая а пища.  Девушка,  видимо  впервые
столкнувшись со столь странным типом,  робко отвечала, что это на про-
дажу,  а на вырученные деньги будут куплены продукты для бедных. Я за-
метил,  что гораздо проще будет спасти от голодной смерти прямо сейчас
одного бедного молодого человека. Скучавшие вокруг, в ожидании автобу-
са,  люди заметно оживились.  Девушка спросила,  неужели у меня совсем
нет денег, на что я гордо заявил - Hет! И не предвидится. Тyт почувст-
вовав себя на коне, я толкнул речь...
   - Религия, ставящая перед собой  цель  помочь  людям,  накормить  и
обогреть их  руками вот этой девушки, не имеет права оттолкнуть голод-
ного и усталого человека,  который практически потерялся в этом холод-
ном и негостеприимном мире.  Вы должны понять,  что отвергая меня,  вы
отвергаете сами принципы учения,  завещанные великим Кришной.  Если вы
поможете мне, вы приобретете заслугу, которая после вашей смерти будет
вознаграждена по достоинству.  Если же нет, то это значит и в это уче-
ние прокрался дух фарисейства, ханжества и лицемерия.
     Слушатели вокруг одобрительно загудели.  Девушка,  совсем ошелом-
ленная моими  нападками,  все  еще пыталась сопротивляться:  "Я же для
бедных..."
   - Бедные...  Да примут ли они от вас ваши подачки, если узнают, что
вы бросили на произвол судьбы, человека, который молил вас о помощи, а
вы, вы потребовали у него деньги. Да как вы можете говорить о деньгах,
когда речь идет о душе,  бессмертной душе,  не нашедшей еще  истинного
пути, не узревшей света великого учения.  Вот он,  вот порок,  который
погубит страну, как погубил не одну державу. Жадность, жадность и без-
душность, и вы еще говорите о добре? Вы не хотите помочь ближнему сво-
ему, и где же мне искать того доброго самаритянина, что  поможет  мне?
Если ближние  мои отказали мне в помощи,  где просить ее?  Мы забыли о
тех кто рядом с нами,  мы забыли о тех кто страдает и мучается,  мы не
видим тех слез, что наполнили реки людского горя. А что им надо? Всего
лишь капельку внимания,  заботы,  просто доброго слова.  Мы разучились
быть искренними, мы все измеряем в рублях и центах. Иуда предал Спаси-
теля за тридцать серебренников, мы же предаем изо дня в день.  Предаем
тех, кто надеялся, верил в людскую доброту...
     Тут я почувствовал,  что перегнул.  Девушка уже пихала мне в руки
мешочек с  прасадом,  сердобольная бабушка извлекла из сумки пирожок и
затолкала мне в карман,  женщина средних лет сунула в руку мятую купю-
ру... Hадо было идти до конца.
   - Hет!  Есть еще люди не забывшие что такое человеческое тепло, еще
не все души охвачены жаждой наживы, еще не окаменели сердца человечес-
кие...
     С этими  словами  и гордым одухотворенным лицом я покинул собрав-
шихся.
     Уже через  десять минут мы с товарищем сидели за бутылкой водки и
разговаривали о людских пороках.




Kamil Gadeev                        2:5008/7.10     16 Apr 98  01:05:00

                           Эссе ни к чему.

                                             "А не спеть ли мне песню,
                                                            о любви!"
                                                   (с) Чиж и С.

     Он сидела за первой партой второго ряда.  Чаще я видел только  ее
белый бант и,  если повезет, ее тоненький профиль в полоборота. Как ни
странно, я уже не могу вспомнить как ее звали.  Была осень. Прозрачный
воздух, желтые  листья,  нежаркое солнце.  Впервые я ходил в школу без
отвращения. Она часто опаздывала,  робко стучалась и, стараясь быть не-
заметной, садилась на свое место. Я смотрел на ее затылок и ждал, ког-
да она обернется.  Она же прилежно писала что-то в своих тетрадях. Од-
нажды,  на перемене, когда она с подругами убежала в буфет, я заглянул
в ее записи. Если моя тетрадь была исписана какими-то девизами, назва-
ниями автомобилей и сигарет, изрисована сюрреалистическими загогулина-
ми,  то у нее было абсолютно чисто,  аккуратные поля,  педантичный по-
черк,  ничего лишнего. Это было даже странным, обычно в девчачьих тет-
радях можно встретить банальное  сердечко  со  стрелой,  стилизованный
цветок,  несколько четверостиший о любви.  Hо тогда мне это показалось
трогательным до слез.  Каюсь, я оставил ее тетрадь у себя. И еще долго
я  раскрывал  ее и медленно перелистывал в поисках чего-то,  что могло
приблизить ее ко мне.
     Так прошел месяц,  тогда я не задумывался об этом,  но сейчас мне
кажется, что это было самое счастливое время в моей жизни. Hа уроках я
сидел за последней партой,  и только учителя замечали, что я постоянно
смотрю в одну и ту же сторону, но так как я еще был тогда  отличником,
смотрели на это сквозь пальцы.  В голове бродили расплывчатые мысли ни
о чем, сейчас я назвал бы это медитацией. Я никогда не пытался подойти
к ней и остро завидовал ее подругам,  которые весело щебетали с ней на
переменах. Тем  не менее,  я не был замкнут и легко находил общий язык
практически со всеми,  кроме нее.  Мне было приятно просто видеть ее и
знать, что она где-то рядом.  Мне кажется,  она знала об этом, девушки
чувствуют это гораздо лучше мужчин.
     И вот она подошла ко мне.  Я сидел, как обычно, за последней пар-
той и рисовал в тетради нечто геометрическое.  Она присела рядом. Я не
был удивлен, может быть я слишком давно мечтал об этом.
     - Приходи ко мне завтра на день рождения.
     Я смотрел на нее, она отводила глаза, казалось все было как всег-
да, но  что-то во мне изменилось.  В сознании стремительно проносились
мелкие эпизоды:  она и подруги,  она улыбается,  она отвечает,  пишет,
что-то говорит. И ничего меня уже не задевало.
     - Извини не смогу, завтра у меня дела.
     Она широко раскрыла глаза, что-то хотела сказать, но тут же вста-
ла и ушла.
     С тех пор я уже не думал о ней.
     Сейчас  я понимаю, она была весьма посредственной личностью, дос-
таточно ограниченной  и  эгоистичной.  Может быть тогда я почувствовал
это, а может просто испугался за созданный образ. Hо когда я вспоминаю
ту осе