не
получу. Такой отказ может только разжечь охоту  бороться,  подлить  масла  в
огонь, а это весьма кстати в нашем захолустье, где редко что заденет тебя за
живое!
     Ховстад (продолжая писать). Так, так.
     Биллинг. Ну... они скоро обо мне  услышат!..  Пойду  теперь  составлять
воззвание к домохозяевам. (Уходит в комнату направо.)
     Ховстад (сидя за конторкой, грызет ручку и медленно произносит).  Гм...
да-а, так.

     Стук во входную дверь.

     Войдите.

     Входит Петра.

     (Встает.) Ах, это вы?.. Зашли к нам!
     Петра. Да, извините...
     Ховстад (подвигая ей кресло). Не присядите ли?
     Петра. Нет, благодарю, я сейчас уйду.
     (*578) Xовстад. Вы с поручением от вашего отца?
     Петра. Нет, я по своему делу. (Вынимает из кармана пальто  книгу.)  Вот
тот английский рассказ.
     Xовстад. Зачем же вы его отдаете назад?
     Петра. Я не буду его переводить.
     Ховстад. Да вы же так определенно обещали!..
     Петра. Я тогда еще не прочла его. Да и вы сами, верно, тоже?
     Ховстад. Нет, вам известно, я не знаю английского языка, но...
     Петра. Хорошо, так вот  я  и  скажу  вам:  поищите  что-нибудь  другое.
(Кладет книгу на стол.) Это совсем не для "Народного вестника".
     Ховстад. Почему же?
     Петра. Потому что идет совершенно вразрез с вашими взглядами.
     Ховстад. Ну, из-за этого-то одного...
     Петра. Вы меня, кажется, не совсем поняли. Тут речь  идет  о  том,  как
сверхъестественные силы покровительствуют так называемым  "добрым"  людям  и
все устраивают для них в конце концов к лучшему,  а  так  называемые  "злые"
несут кару.
     Ховстад. Да это же как раз отлично, как раз во вкусе большой публики.
     Петра. И вы будете пичкать ее подобными произведениями? Сами вы  ничему
такому не верите. И отлично знаете, что в действительности так не бывает.
     Ховстад. Вы совершенно правы. Но редактор не  всегда  волен  поступать,
как ему  желательно.  Часто  приходится  считаться  со  вкусами  и  мнениями
публики... в менее важных вещах. Главное дело ведь политика...  для  газеты,
по крайней мере; и если я хочу вести публику  к  свободе  и  прогрессу,  мне
нельзя запугивать ее. Увидав такой  нравоучительный  рассказ  в  "подвальном
этаже" газеты, она охотнее поддастся тому, что печатается у нас  в  верхних.
Доверие читателей к нам таким способом укрепляется.
     Петра. Фу! Не может быть, чтобы вы расставляли  своим  читателям  такие
тенета: не паук же вы!
     (*579) Ховстад (улыбаясь). Спасибо за хорошее мнение  обо  мне.  Оно  и
правда, это, собственно, не мое рассуждение, а Биллинга.
     Петра. Биллинга?
     Ховстад. По крайней мере он  так  выразился  на  днях.  Биллингу  и  не
терпится поместить этот рассказ, а я его не знаю.
     Петра. Да как же Биллинг... со своими независимыми взглядами...
     Ховстад. О, Биллинг такой разносторонний человек. Теперь  он,  говорят,
добивается места секретаря магистрата...
     Петра. Не верю, Ховстад! Как мог он пойти на это?
     Ховстад. А уж это вы его самого спросите.
     Петра. Вот чего никогда бы не подумала про Биллинга!
     Ховстад (пристально  глядя  на  нее).  Да?  Разве  это  для  вас  такая
неожиданность?
     Петра. Да. Или, пожалуй, все-таки... нет. Ах, в сущности, не знаю...
     Ховстад. Мы, газетные строчилы, народ неважный, фрекен Петра.
     Петра. Вы это серьезно говорите?
     Ховстад. Иногда мне так думается.
     Петра. Ну да, в мелочах будничной жизни, это я еще понимаю. Но  теперь,
когда вы приняли участие в таком серьезном деле...
     Ховстад. Это вы насчет дела вашего отца?
     Петра. Ну да. Теперь, мне кажется, вы должны чувствовать себя человеком
головой выше большинства.
     Ховстад. Да, сегодня я что-то такое чувствую.
     Петра. Не правда ли? Ах, вы избрали себе завидную долю. Пробивать  путь
не признанным еще истинам, новым, смелым взглядам... Да уж одно то,  что  вы
безбоязненно заступаетесь за гонимого...
     Ховстад. Особенно, если этот гонимый...  гм...  не  знаю,  как  бы  это
выразиться...
     Петра. Если он человек столь порядочный и глубоко честный... да?
     (*580) Ховстад (понижая голос). Особенно, если он... ваш отец, хотел  я
сказать.
     Петра (пораженная). Вот что!
     Ховстад. Да, Петра... фрекен Петра.
     Петра. Так вот что у вас на первом плане? Не самое дело? Не истина?  Не
великое сердце моего отца?
     Ховстад. Да, да, само собой, и это тоже...
     Петра. Нет, благодарю. Вы уже проговорились, Ховстад. И я вам больше ни
в чем не верю.
     Ховстад. И вы можете так сердиться на меня за то, что я главным образом
ради вас...
     Петра. Я сержусь на вас за то, что вы не были искренни с отцом. Судя по
вашим разговорам, вам всего дороже была истина, благо общества. Вы провели и
отца и меня. Не тот вы человек, за кого себя выдавали. И этого я вам никогда
не прощу... никогда!
     Ховстад. Вам бы не следовало  говорить  со  мной  таким  тоном,  фрекен
Петра. Меньше всего теперь!
     Петра. Отчего бы и не теперь?
     Ховстад. Оттого, что ваш отец не может обойтись без моей помощи.
     Петра (смерив его взглядом). Так вот вы какой вдобавок? Фуй!
     Ховстад. Нет, нет, я не такой! Это у меня так сорвалось с языка! Вы  не
думайте!
     Петра. Я знаю, что мне теперь думать. Прощайте!
     Аслаксен (из дверей типографии, торопливо, таинственно).  Разрази  меня
бог, господин Ховстад... (Увидев Петру.) Ай-ай, вот оказия!..
     Петра. Книгу я вон там положила. Поищите другую  переводчицу.  (Идет  к
выходной двери.)
     Ховстад (за нею). Фрекен...
     Петра. Прощайте. (Уходит.)
     Аслаксен. Господин Ховстад! Послушайте!
     Ховстад. Ну! Что там?
     Аслаксен. Сам фогт пришел в типографию.
     Ховстад. Фогт?
     Аслаксен. Да. Хочет поговорить с вами. С черного хода пришел. Не хотел,
чтобы его видели, понимаете?
     (*581) Ховстад. Что бы это значило? Нет, постойте,  я  сам...  (Идет  к
двери в типографию, отворяет дверь, кланяется  и  приглашает  фогта  войти.)
Посматривайте, Аслаксен, чтобы никто...
     Аслаксен. Понимаю... (Уходит в типографию.)
     Фогт. Господин Ховстад, верно, не ожидал увидеть меня здесь?
     Ховстад. Собственно говоря, нет.
     Фогт (озираясь). Да вы здесь преуютно устроились, премило.
     Ховстад. О-о!..
     Фогт. И вот я так бесцеремонно вторгаюсь к вам и отнимаю у вас время.
     Ховстад. Сделайте одолжение, господин  фогт.  Я  к  вашим  услугам.  Но
позвольте освободить вас... (Берет из рук фогта фуражку и палку и кладет  их
на стул.) И не угодно ли присесть?
     Фогт (садясь у стола). Благодарю.
     Ховстад тоже садится к столу.
     Со  мной  сегодня  случилась...  крайне  неприятная  история,  господин
Ховстад.
     Ховстад. Да? Ну понятно, у господина фогта столько дел...
     Фогт. Сегодняшняя неприятность исходит от штатного курортного врача.
     Ховстад. Вот как? От доктора?
     Фогт. Он сочинил нечто вроде доклада правлению курорта касательно якобы
целого ряда недостатков водолечебницы.
     Ховстад. В самом деле?
     Фогт. Он разве не говорил вам?.. Мне кажется, он рассказывал...
     Ховстад. То есть, действительно, он что-то такое упоминал вскользь...
     Аслаксен  (входит  из  типографии).  Кажется,  вы   хотели   дать   мне
рукопись...
     Ховстад (с досадой). Гм... Она лежит на конторке.
     Аслаксен (находит). Хорошо.
     Фогт. Постойте... да это то самое...
     (*582) Аслаксен. Да, это статья доктора, господин фогт.
     Xовстад. Ах, так вы о ней говорили?
     Фогт. Именно о ней. Вы как ее находите?
     Xовстад. Я ведь не специалист, да и пробежал ее лишь мельком.
     Фогт. Однако печатаете.
     Xовстад.  Мне  неудобно  отказать,  раз  человек  выступает  за   своей
подписью.
     Аслаксен. Я в газете не имею голоса, господин фогт.
     Фогт. Само собой.
     Аслаксен. Мое дело печатать, что дадут.
     Фогт. Вполне в порядке вещей.
     Аслаксен. Так вот и я... (Направляется в типографию.)
     Фогт. Погодите  минутку,  господин  Аслаксен...  С  вашего  позволения,
господин Ховстад?..
     Xовстад. Сделайте одолжение, господин фогт.
     Фогт. Вы человек благомыслящий, рассудительный, господин Аслаксен.
     Аслаксен. Весьма рад, если фогт такого мнения.
     Фогт. И человек, пользующийся влиянием в широких кругах.
     Аслаксен. Больше среди мелких обывателей.
     Фогт. Мелкие плательщики налогов составляют большинство и  у  нас,  как
всюду.
     Аслаксен. Что и говорить.
     Фогт. И я не сомневаюсь, что  вы  осведомлены  относительно  настроения
большинства из них. Не так ли?
     Аслаксен. Да, смею сказать, это так, господин фогт.
     Фогт. Да-а, и раз  среди  менее  самостоятельных  граждан  царит  столь
похвальная готовность нести жертвы, то...
     Аслаксен. Как то есть?
     Ховстад. Готовность нести жертвы?
     Фогт. Это отрадное знамение духа общественности, чрезвычайно  отрадное.
Готов сказать, что не ожидал этого. Но вам ведь настроения  известны  лучше,
нежели мне.
     Аслаксен. Но, господин фогт...
     Фогт. Городу предстоят поистине немалые жертвы.
     Ховстад. Городу?
     (*583) Аслаксен. Что-то невдомек... Дело ведь касается водолечебницы?..
     Фогт. Те  переделки,  которые  курортный  врач  признает  желательными,
обойдутся, по предварительным подсчетам, в несколько сот тысяч крон.
     Аслаксен. Большущие деньги, но...
     Фогт. Разумеется, городу придется сделать коммунальный заем.
     Ховстад (вставая). С какой же стати городу?..
     Аслаксен. Так это будет из городских сумм?  Из  тощих  карманов  мелких
обывателей?
     Фогт.  Да,  почтеннейший  господин  Аслаксен,  откуда  же  иначе  взять
средства?
     Аслаксен. А это уж дело господ собственников водолечебницы.
     Фогт. Собственники водолечебницы вынуждены по одежке протягивать ножки.
     Аслаксен. Верно ли это, господин фогт?
     Фогт. Я убедился в этом. Следовательно,  если  эти  обширные  переделки
желательны, оплатить их придется городу.
     Аслаксен. Ах, чтобы черт... Извините!.. Это выходит совсем  иное  дело,
господин Ховстад!
     Ховстад. Да, действительно.
     Фогт.  Прискорбнее  всего  то,  что  нам  вдобавок   придется   закрыть
водолечебницу года на два.
     Ховстад. Закрыть? Совсем?
     Аслаксен. На два года!
     Фогт. Да, работы потребуют не менее двух лет.
     Аслаксен. Разрази меня бог!.. Да это нам не под  силу,  господин  фогт!
Чем же нам, домохозяевам, жить тем временем?
     Фогт.  На  это,  к  сожалению,  чрезвычайно  затруднительно   ответить,
господин Аслаксен. Но чего же вы хотите от нас?  Неужели  вы  думаете,  хоть
один человек поедет сюда, если людям начнут вбивать в головы такие фантазии,
что вода заражена, что мы живем на заразном болоте, что весь город...
     Аслаксен. И все это целиком - одна фантазия?
     (*584) Фогт. Я при всем желании не мог прийти к иному заключению.
     Аслаксен. Так ведь тогда со  стороны  доктора  прямо  непростительно...
Извините, господин фогт, но...
     Фогт. Ваши слова - прискорбная истина, господин Аслаксен. Брат  мой,  к
сожалению, всегда был крайне опрометчив.
     Аслаксен. А вы еще собираетесь поддерживать его, господин Ховстад!
     Xовстад. Да кто бы подумал, что...
     Фогт. Я составил краткое резюме, как надо смотреть на дело...  с  точки
зрения  здравого  смысла...  с  присовокуплением  соображений   относительно
устранения  возможных  недостатков  путем,  не  обременительным  для   кассы
курорта.
     Ховстад. Статья у вас с собой, господин фогт?
     Фогт (шаря в кармане). Да, я захватил ее на тот случай, если бы вы...
     Аслаксен (быстро). Ах, чтоб ему! Пришел!
     Фогт. Кто? Мой брат?
     Ховстад. Где... где?
     Аслаксен. Да идет через типографию.
     Фогт. Как это неудачно! Мне бы крайне нежелательно было  столкнуться  с
ним здесь. Да и нужно бы еще кое о чем поговорить с вами.
     Ховстад (указывая на дверь направо). Пройдите пока туда.
     Фогт. Но...
     Ховстад. Там один Биллинг.
     Аслаксен. Скорее, скорее, господин фогт. Он сейчас войдет.
     Фогт. Хорошо, хорошо, только постарайтесь поскорее отделаться от  него.
(Уходит направо.)
     Аслаксен отворяет перед ним и затворяет после него дверь.
     Ховстад. Займитесь чем-нибудь, Аслаксен. (Садится и начинает писать.)
     Аслаксен роется в кипе газет на стуле направо.
     Доктор Стокман (входит из типографии). Ну, вот и я опять. (Кладет шляпу
и палку.)
     (*585) Ховстад (пишет). Уже, господин доктор?  Поторопитесь,  Аслаксен,
насчет того, о чем мы говорили. Едва-едва управимся сегодня.
     Доктор Стокман (Аслаксену). Еще нет корректуры, мне сказали.
     Аслаксен  (не  оборачиваясь).  Да  статочное  ли  это  дело,   господин
доктор!..
     Доктор  Стокман.  Ну-ну,  мне  ведь  не  терпится,  вы  понимаете.   Не
успокоюсь, пока не увижу своего доклада в печати.
     Ховстад. Гм... Пожалуй, не скоро еще... Правда, Аслаксен?
     Аслаксен. Боюсь, что так.
     Доктор Стокман. Хорошо, хорошо, друзья мои. Так я зайду опять. Хоть два
раза, если понадобится. Такое важное  дело...  все  благоденствие  города...
Тут,  честное  слово,  некогда  прохлаждаться!   (Хочет   уйти,   но   вдруг
останавливается.) Ах, постойте... надо сказать вам еще одну вещь.
     Ховстад. Извините, нельзя ли в другой раз?
     Доктор Стокман. Всего два слова. Вот что, видите ли... завтра утром мою
статью прочтут и узнают, что я таким образом всю зиму трудился втихомолку на
благо города...
     Ховстад. Но, господин доктор...
     Доктор Стокман. Знаю, что вы скажете. По-вашему, я только исполнил свой
прямой долг гражданина, не больше. Само собой, я и сам это знаю не хуже вас.
Но сограждане мои, видите ли... бог с  ними!..  Эти  добрые  люди  так  меня
любят... ценят...
     Аслаксен. Да, до сих пор они вас крепко ценили, господин доктор.
     Доктор Стокман. Вот потому-то я и боюсь,  чтобы...  Насчет  этого  я  и
хотел поговорить с вами. Когда это  дойдет  до  них,  особенно  до  неимущих
классов, как призыв взять на будущее время городские дела в свои руки...
     Ховстад (встает). Гм... господин доктор, я не скрою от вас...
     (*586) Доктор Стокман. Ага, я так и думал. Что-нибудь да затевается. Но
я знать ничего такого не хочу. Если тут что-нибудь такое готовится...
     Xовстад. Да что же?..
     Доктор  Стокман.  То  или  иное  -  ну,  там   процессия   с   флагами,
торжественный обед, подписка на подарок или что бы там ни  было!  Вы  дадите
мне честное слово не допускать этого? И вы тоже, господин Аслаксен! Слышите?
     Xовстад.  Извините,  господин  доктор.  Лучше  сразу  сказать  вам  всю
правду...
     Фру Стокман в пальто и в шляпе входит слева из дверей в глубине сцены.
     Фру Стокман (увидав доктора). Так и есть.
     Xовстад (идет ей навстречу). Как, и вы пожаловали к нам, фру Стокман?
     Доктор Стокман. Ты за каким чертом сюда, Катрине?
     Фру Стокман. Сам можешь догадаться, зачем я пришла сюда.
     Ховстад. Не присядете ли? Или, быть может...
     Фру Стокман. Благодарю, не беспокойтесь. И уж не  будьте  в  претензии,
что я пришла за мужем. У меня ведь трое детей, да будет вам известно.
     Доктор Стокман. Что за вздор! Мы и так это знаем.
     Фру Стокман. Право, не видно, чтобы ты особенно помнил о жене  и  детях
сегодня. Иначе ты, верно, не потащил бы нас всех без оглядки в пропасть.
     Доктор Стокман.  Да  ты  совсем  рехнулась,  Катрине?  Или  человек,  у
которого есть жена и  дети,  не  смеет  говорить  правду...  не  смеет  быть
полезным и деятельным гражданином... не  смеет  служить  городу,  в  котором
живет?
     Фру Стокман. Все в меру, Томас.
     Аслаксен. Я то же скажу. Умеренность во всем!
     Фру Стокман. А вам, господин Ховстад, грешно отвлекать  моего  мужа  от
дома, от семьи и запутывать его в такие дела.
     Ховстад. Я-то уж никого не запутываю...
     (*587) Доктор Стокман. Запутывать? Ты думаешь, меня можно запутать?
     Фру Стокман. И еще как! Знаю, ты умнейший человек в городе, но тебя  до
смешного легко запутать, Томас. (Ховстаду.)  Подумайте  только,  он  лишится
места, если вы напечатаете то, что он написал...
     Аслаксен. Что такое?
     Ховстад. Но знаете, господин доктор...
     Доктор Стокман (смеясь). Ха-ха! Пусть-ка попробуют! Не-ет, остерегутся.
У меня за спиной сплоченное большинство, видишь ли!
     Фру Стокман. В том-то и беда, что у тебя за спиной разные глупости.
     Доктор Стокман. Вздор, все вздор, Катрине. Ступай себе домой и  займись
своим хозяйством, а мне предоставь заниматься общественными делами. И как ты
можешь так трусить, когда я спокоен и весел? (Потирая  руки,  ходит  взад  и
вперед.) Правда и народ победят, будь спокойна. И я вижу  впереди,  как  все
свободомыслящие граждане сплотятся в победоносную армию...  (Останавливается
у стула.) Это... это, черт возьми, что такое?
     Аслаксен (смотрит туда). Ай-ай!
     Ховстад (тоже). Гм...
     Доктор Стокман. Вот она,  верхушка  административной  власти.  (Бережно
берет кончиками пальцев фуражку фогта и поднимает ее кверху.)
     Фру Стокман. Фуражка фогта!
     Доктор Стокман. А вот и предводительский жезл. Кой шут занес их сюда?..
     Ховстад. Ну, делать нечего...
     Доктор Стокман. А! Понимаю! Он пришел заговорить вам зубы. Ха-ха! Попал
в точку. А когда завидел меня в типографии (разражается смехом),  то  удрал,
господин Аслаксен?
     Аслаксен (поспешно). Да, да, удрал, господин доктор.
     Доктор Стокман. Бросил и палку и... Вздор! Петер не побежит. Но куда, к
черту, вы его девали! А-а.., там, разумеется!.. Ну, теперь увидишь, Катрине!
     (*588) Фру Стокман. Томас, прошу тебя...
     Аслаксен. Остерегитесь, господин доктор!

     Доктор Стокман надевает фуражку фогта и, взяв в руки его палку, идет  к
двери налево, распахивает ее и отдает честь, прикладываясь к козырьку.

     Фогт (входя, красный от гнева, в сопровождении Биллинга).  Это  что  за
бесчинство?
     Доктор Стокман. Попочтительнее, мой милый Петер. Теперь  я  представляю
высшую власть в городе. (Прохаживается.)
     Фру Стокман (почти со слезами). Но, Томас!..
     Фогт (идя за ним). Отдай мне мою фуражку и палку!
     Доктор Стокман (по-прежнему). Если ты  полицеймейстер,  так  я  фогт  -
начальник всего города.
     Фогт. Сними фуражку, говорю тебе. Не забудь, это официальная  форменная
фуражка!
     Доктор Стокман. Э! Ты думаешь,  пробуждающийся  лев  -  народ  побоится
форменных фуражек? Да мы завтра же устроим в городе революцию, так  и  знай!
Ты грозил уволить меня? А я вот увольняю тебя... от всех  твоих  официальных
должностей!.. Думаешь, не могу? Эге! За меня стоят победоносные общественные
силы. Ховстад и Биллинг примутся громить вас в газете, Аслаксен выступит  во
главе союза домохозяев...
     Аслаксен. Этого я не сделаю, господин доктор.
     Доктор Стокман. Разумеется, сделаете...
     Фогт. Ага! Но, быть может, господин Ховстад все-таки решится  примкнуть
к этому походу?
     Ховстад. Нет, господин фогт.
     Аслаксен. Нет,  господин  Ховстад  не  так  неразумен,  чтобы  решиться
сгубить и себя и газету из-за каких-то фантазий...
     Доктор Стокман (озираясь). Что это значит?
     Ховстад. Вы представили дело в ложном свете, господин доктор, и  потому
я не могу поддержать вас.
     Биллинг. Нет, после того как господин фогт  был  так  любезен  выяснить
дело и мне, то...
     (*589) Доктор Стокман. В ложном свете?  Предоставьте  это  мне.  Только
напечатайте мою статью, я сам сумею постоять за нее.
     Ховстад. Я не напечатаю ее. Не могу, не хочу и не смею ее напечатать.
     Доктор Стокман. Не смеете? Что за вздор такой? Вы же  редактор,  а  кто
же, как не редактор, руководит прессой, хотел бы я знать?
     Аслаксен. Нет, не редактор, а подписчики, господин доктор.
     Фогт. К счастью.
     Аслаксен. Общественное мнение, просвещенная публика, домохозяева и  все
прочие - вот кто руководит газетой.
     Доктор Стокман