пришла в голову. Нет, сейчас не вспомнить. Да и какая, в
сущности, разница? Не до того мне - жрать охота!"
Он вздохнул и огляделся по сторонам.
  Город снова изменился. Дома стали ниже, стекла на окнах утратили
прозрачность и блеск и теперь походили скорее на куски фанеры; везде
властвовал один и тот же цвет - серый. Где-то вдалеке, между зданиями,
бродили размытые силуэты.
  И хотя сейчас все было по-другому, совсем не так, как вчера, - человеку
показалось, что и в этом городе он уже когда-то был. Не наяву, разумеется,
- в снах. Но - был.
  Он поежился, сунул руки в карманы, и насвистывая старенький мотивчик,
отправился на поиски сада.

  ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.

  18. Коридоры закончились, оборвались и воспоминания.
  Он стоял в мертвом бассейне фонтана-мумии, и меч на поясе свежо
поблескивал рукоятью в лунном сиянии, предвкушая. Времени Врат осталось
ждать недолго, и человек должны был поторопиться.
  Улицы уже вернулись на площадь - выбирай любую, какая нравится. Он шагнул
наугад, догадываясь, что отыщет цель только если город не будет против. А
город в последние дни совсем на себя не похож.
  "/Ха-ха, все шутишь, Строитель!/"
Он - подумать только! - презрительно промолчал в ответ.

  19. Отбившуюся от своих сородичей кучку-многоглазку человек увидел сразу.
Она пульсировала и звучала так, словно хотела привлечь к себе его
внимание; сидела на лопасти пропеллера, пульсировала и звучала.
  "Ну что же, красавица, тебе не повезло. Или повезло - это еще как
посмотреть".
  Он потянулся за мечом. Кучка кокетливо взмахнула своими многочисленными
короткими ресницами и переместилась в следующий дом. Человек отправился
вдогонку: сначала шел, но по мере того, как Обитательница ускоряла свое
передвижение, он тоже делал это, - и скоро уже бежал, перепрыгивая через
искореженные куски пропеллеров, неизвестно как и откуда оказавшиеся здесь,
на мостовой; бежал, втискиваясь в узкие щели между прозрачными домами,
бежал за ней, и меч хищно покачивался, ударяясь в бедро.
  Даже непонятно, почему человек вдруг так увлекся погоней. Никогда раньше
то, что он делал, - то, что по собственному желанию, но без радости взялся
выполнять, - никогда раньше это не вызывало в нем такого бешеного азарта.
Но человек не стал разбираться в собственных чувствах - некогда. Он мчался
сломя голову, и неудивительно, что несколько раз падал, раздирая в кровь
колени и подушечки пальцев; но неизменно поднимался и продолжал
преследование. Кучка, казалось, специально откладывала на некоторое время
свое очередное перемещение и ждала, пока он встанет с мостовой.
  Так они забавлялись довольно долго.
  Потом город закончился - взметнулись к небесам исполинским шоколадом
ночные стены. Обитатель оказался в крайнем угловом здании и, похоже,
растерялся. Беглец замешкался на несколько минут - человеку хватило этой
заминки, чтобы выдернуть из ножен меч и ударить по пленкоподобной стене с
небольшими кружочками. Стена треснула, словно перезрелый арбуз.
  "Ну вот и вс„".
  Почему-то (он сам не знал, почему) человек считал, что внутри в домах
воздух - или по составу, или по давлению - отличается от городского. И
разрубленная стена окажется для Обитателя не менее губительной, нежели
просто удар мечом по телу. Похоже, так оно и было.
  Кучка-многоглазка перестала расцвечиваться, вскрикнула и выпустила из тела
в воздух дымное облачко. Облачко мгновенно окутало Обитателя и стало
рости, рости, рости до тех пор, пока не превратилось в колеблющуюся
нелепую фигуру - копию человека. Контуры этого дымного манекена дрожали,
словно рука умирающего старика-инвалида, они расплывались и создавали
только самое общее впечатление о форме существа.
  Но вот фигура уплотнилась, обрела устойчивые очертания и...
  - Надеюсь, так мы быстрее найдем общий язык. Только, пожалуйста, не
пытайтесь опять меня убить.
  Человек растерянно кивнул.

  ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.

  20. Помни: в этом мире нету ничего нового.
  Помни: все вокруг для тебя -
словно в первый раз.



                                  Глава вторая


  ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.

  1. Говоривший походил на раздетый магазинный манекен. Он был безволос и
наг, и чертами лица кого-то напоминал человеку. Все в существе казалось
мертвым: плотные руки, кисти и тонкие пальцы без единой морщинки,
мускулистые ноги, мощный торс, застывшее лицо, кожа без царапин и шрамов.
Только глаза в этом организме отличались живостью - не глаза даже, а две
дырки, пробитые в черепе по обеим сторонам носа. Кто-то выглядывал наружу
через эти дырки и внимательно, с легким любопытством рассматривал человека.
  Еще одной чертой, отличавшей существо от манекена, были внешние половые
органы, свидетельствующие о мужском поле создания (или, по крайней мере,
настаивающие на подобном факте). Такие же мертвенно-розоватые, как и
остальные части тела, они безжизненно покачивались при каждом движении.
Манекен, похоже, своей обнаженности ничуть не стеснялся, даже не обращал
на нее внимания.
  - ...не пытайтесь меня убить, - сказал он. - У вас это вряд ли получится,
а время мы потеряем.
  - Кто ты? - спросил человек. - И что тебе нужно? Зачем ты следил за мной?
  - Я? - существо, кажется, немного удивилось такому вопросу. - Я не знаю,
кто я.
  - Тогда мы найдем с тобой общий язык, - хрипло рассмеялся человек. -
Потому что я тоже...
  Он оборвал себя, ужаснувшись сумасшедшинке, которая помимо воли проявилась
в последних словах.
  - Ладно, а теперь давай серьезно. Откуда ты такой взялся?
  Манекен пожал неживыми плечами:
  - А откуда все берутся? Не знаю.
  "Одно из двух: либо он меня дурачит, либо...
  /Ну-ну, что "либо"?/
Либо не дурачит. И тогда...
  /Ну-ну, что.../
Помолчи!"
Он спрятал в ножны меч и сложил руки на груди - для того, чтобы не
держаться за рукоять.
  - Ты вообще что-нибудь знаешь?
  - Д-да... Последний первый раз я осознал себя, когда был в пустыне...
  - Подожди! - от человечьего окрика существо вздрогнуло и отпрянуло на шаг
назад; невидимые наблюдатели по ту сторону глаз тоже отступили. - Подожди!
Что значит этот твой "последний первый раз"?
  - Видите ли, дело в том, что когда я был в пустыне - об этом я уже
упоминал - ко мне постепенно приходили воспоминания. И я понял, что начал
существовать не тогда, когда осознал себя в пустыне, что существовал и до
того момента - где-то, когда-то - и просто не могу вспомнить, где и когда.
Отдельные обрывки фраз, картин, чьи-то лица возращались ко мне - но не
более того. И сам я казался себе только частью чего-то, я передвигался, но
у меня не было ног и рук, чтобы передвигаться, и даже головы с глазами,
чтобы видеть то, что у меня нету рук и ног. И все-таки я передвигался...
шел. Да, я шел по пустыне и вспоминал... вернее нет, не вспоминал, а так -
натыкался на отдельные клочки - как в лесу натыкаешься на легкую, рвущуюся
от одного дыхания паутину. Самое же странное то, что некоторые вещи - вот
как, например, паутину - я до сих пор не встречал, даже не знаю точно, что
это такое, и все-таки - помню про них. Выходит, я существовал и раньше.
Поэтому и говорю "последний первый раз".
  - Ну ты намудрил, - покачал головой человек. - Ладно, и что было дальше?
  - Дальше я пришел в город. Было утро и ворота - открыты, поэтому я вошел.
Но там уже жили другие, и они прогнали меня. Они сказали: ты не похож на
нас, может быть, ты даже лучше нас - значит, тебе не место среди нас. Так
они сказали. И я пошел дальше. Не знаю, сколько времени продолжалось мое
странствие. Везде там, где я шел, была пустыня, настолько безжизненная,
вообще не приемлющая жизнь, что мое присутствие словно взрывало тамошнюю
реальность. Наверное, только из-за того, что и сам я не совсем живой, не
случилось ничего страшного, никакой катастрофы.
  Пока странствовал, я видел многие города, самые разные. В некоторые мне
даже удалось войти - (когда хотелось входить; знаете, иногда даже страшно
было слышать звуки, доносящиеся из-за стен, а не то что...). Но всегда я
оказывался чужим и лишним; в какой-то момент мне показалось, я понял,
почему. Это были не мои города. Наверное, просто когда-то давно я вышел из
своего города и потерял его. Теперь вот ищу... искал.
  Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, когда я в последний первый раз
осознал себя. Не могу сказать, потому что не уверен, как нужно считать
время, по каким признакам. Вот если по городам, в которых я бывал, - тогда
много. Или, скажем, по знаниям, которые я получал... ведь каждая встреча с
Обитателями городов не проходила для меня бесследно, что-то оставалось, я
учился... - здесь создание запнулось на долю секунды, а потом продолжало,
- учился всякому.
  - Например, менять внешность? - наугад предположил человек.
  - Не только менять, - согласился манекен. - Не только менять, но и вообще
иметь внешность. У меня же ее сначала не было, никакой - помните, я
говорил?
  - Помню, помню...
  - Ну вот, а теперь я могу при необходимости стать кем угодно. Конечно,
только снаружи - внутри же я остаюсь самим собой. Тем более интересны мне
вы, ведь у вас - я заметил - все наоборот.
  - Поэтому ты следил за мной?
  Снова запинка, короткая, как вспышка молнии.
  - Нет, не только поэтому. Просто мне кажется, что этот город - мой город.
Я должен был выяснить, кто в нем живет. И почему.
  - Выяснил?
  - Нет. Только запутался.
  - Что ж тут такого сложного? - деланно удивился человек.
  - Вы. Вы... вы не соответствуете всему остальному. И вместе с тем - без
вас... Я хотел сказать, без вас картина не была бы полной. Понимаете?
  "Как же мне мешает то, что у тебя не лицо, а маска. Впрочем, у тебя все
тело - маска. И черта с два угадаешь, какая мысль, какое чувство
скрывается внутри".
  - Не понимаю. Объясни, если можешь.
  - Кто-то же должен открывать Врата в городе, который ждет своих
обитателей, - сказало создание.
  - Значит, только для этого?.. А ты слышал что-нибудь о Строителях?
  Создание задумалось (или сделало вид, что задумалось): сидевший по ту
сторону дырявых глаз, видимо, умел немного управлять человеческим телом и
придал лицу соответсвующее выражение.
  - Слышал. Один раз слышал.
  Существо замолчало. Переступило с ноги на ногу, растерянно дернуло рукой,
оглянулось на стены - высокие, в полнеба, стены, отслаивающиеся, тающие в
ночь пластами тьмы. Потом неуклюже опустилось на землю, скрестив по
турецки ноги и положив руки на колени.
  - Садитесь, - сказало существо. - Это долго рассказывать. Но мне кажется,
вам нужно услышать; да и кроме того, вы ведь никуда не спешите, разве не
так?
  - Не спешу, - согласился человек, усаживаясь рядом. - Ночь в этом городе
будет длиться ровно столько, сколько нужно, так что рассказывай.
  И существо стало рассказывать под утробные едва слышные звуки
Преображения, а стены, любопытные, словно водночасье состарившиеся дети,
старались пододвинуться поближе, чтобы услышать, услышать, услы...

  СУЩЕСТВО. РАССКАЗ.

  2. - Слышал. Это было... я не помню, за сколько городов отсюда. Понимаете,
дорога от одного города до другого... каждый раз своя. Иногда солнце на
небе успевало не одиножды пройти (или с запада на восток, или - в
отдельных случаях, туда-сюда, как будто за горизонтом, справа и слева,
стояли два теннисиста и пинали оранжевый мячик, стоило только ему
оказаться в пределах досягаемости ракетки); иногда же солнца вообще не
существовало; порой не существовало даже неба. Вот вы, наверное, не
представляете себе, как такое может быть (вернее, не быть) - а ведь не
было, я не вру. Одним словом, время там дезертировало, словно его никогда
и не имелось в наличии. Кто-нибудь другой - вы, например - ни за что не
выжил бы в тех краях. Во-первых, температура. Никогда не поймешь, какая
она. Иногда кажется - холодно, иногда - невыносимо жарко, и хорошо, если б
имелись руки, чтобы утереть пот, - но ведь и их нету. У меня, по крайней
мере, не было.
  Во-вторых, освещенность. От солнца, как вы уже могли догадаться, там мало
что зависело. Свет и тьма сменяли друг друга когда хотели, им не было
никакого дела до законов природы (впрочем, сильно сомневаюсь, что в тех
землях вообще существует такая штука, как законы природы). Иногда с каждым
моим шагом (да, у меня не было ног, чтобы шагать, но со временем я стал
называть так определенное расстояние, мною преодоленное), так вот, иногда
с каждым шагом ночь сменяла день, иногда же, хоть проходил я большие
участки земли, свет или тьма не замещались своей противоположностью. Мне,
конечно, это мешало, но не более того. Ведь я не испытывал необходимости
во сне, пище или отдыхе. А других живых существ там не встречалось. (Себя
я, кстати, не считаю вполне живым. Я уже говорил, почему).

  3. Так я шел от города к городу, и каждый следующий отличался от
предыдущего, как и дороги, которые к ним вели. Как, впрочем, и обитатели
городов. Внешность? Признаться, я не обращал внимания. Всякий раз я
становился таким же, как и они - снаружи, разумеется. Знаете, так проще.
Не скажу, что правильнее, но - проще.
  Со временем я заметил определенные закономерности, которые неизменно
проявлялись в обитателях каждого города: они, обитатели, были очень разные
и в то же время - одинаковые. Их одинаковость заключалась в том, что все
они жили в своих городах. Знаете, это великое счастье - жить в своем
городе...
  Правда, были и такие, которые прожив некоторое время в одном месте,
менялись настолько, что уже не могли дальше там оставаться. Такие страшно
мучались - их считали неправильными, они становились изгоями. В конце
концов все они умирали.
  Не понимаю, почему вы спрашиваете об этом. Куда им было деваться, скажите?
Да нет, дело не в стенах! - что могут стены, когда построивший их захочет
выйти? Нет-нет, я согласен, иногда - многое, но я говорю о том случае,
когда построивший их на самом деле захочет выйти. ... Вот видите; я тоже
так считаю.
  В чем же, спрашиваете, дело? Конечно, в остальных горожанах. Они не
позволяли изгою уйти: если у ползающего вырастали крылья, ему их
выламывали; если у слепого открывались глаза, выжигали глазницы
раскаленной кочергой - той самой, которой после, вечером, шевелили уголья
в камине; если же молчавший начинал говорить, у него вырывали язык и
зашивали рот нитками, чтобы никогда больше не слышать непонятных
неприятных звуков...
  Так было всегда и так будет всегда, потому что такова сама природа городов
и их обитателей.

  4. Как я уже говорил, все горожане одновременно и разные, и одинаковые. Но
однажды я видел существо, которое отличалось от остальных обитателей. Это
был не его город. Не уверен, кстати, что вообще существует город, который
он мог бы назвать своим.
  Не знаю даже, как рассказывать о нем, о том существе. Ладно, потом...
  В их городе умер обитатель. Помните, я говорил, что некоторые меняются и
поэтому дальше жить на старом месте не могут? Из таких был и умерший. Хотя
сами жители утверждали, что он давно уже вел себя неправильно и погиб
вовсе не из-за своей неправильности - из-за другого.
  Мне было все равно, я видел много смертей, а вот горожане очень
нервничали. Они верили в загородную жизнь, верили, что от того, как ты жил
и умер в городе, зависит то, как ты будешь жить за его стенами. Никто не
желал слушать меня, когда я рассказывал о пустыне. Вероятно, таково
свойство всех сообществ: не верить чужакам, в особенности тогда, когда и
верить-то не хочется. В общем, мои слова воспринимались как бред, их не
слушали, а очень скоро перестали замечать и меня - для горожан так было
удобнее. Поэтому к моменту, о котором идет речь, я мог беспрепятственно
ходить почти везде, и никто не обращал на меня внимания.
  ...Нет, не обижался - зачем обижаться? Они ведь были по-своему правы.
Кроме того, я уже догадывался, что это не мой город и не сегодня-завтра
собирался идти дальше. А обижаться можно лишь на тех, кто тебе и вправду
дорог, кто является твоим сообитателем; иначе - зачем?..

  5. Ну вот, я бродил по чужому городу, когда заметил большое количество
жителей, собравшихся на площади. Невозможно было понять, чем они
занимаются, и я подошел поближе - мне стало интересно. Оказывается,
горожане просто стояли возле мертвого тела одного из своих собратьев.
  Поскольку задавать вопросы не имело смысла - никто бы не ответил, я стал
слушать, о чем говорят. Очень скоро стало понятно, что здесь произошло
самоубийство. Но некоторые утверждали, будто в последние дни видели рядом
с умершим некое существо и это существо показалось им очень странным.
Здесь я стал слушать внимательнее, потому что...
  Да, вы угадали. Я тоже видел его - собственно, благодаря любопытству,
пробудившемуся во мне, когда я встретил чужака, я до сих пор оставался в
этом городе.

  6. Существо внешне почти ничем не отличалось от обитателей - по крайней
мере, так казалось на первый взгляд. И все-таки было в нем что-то такое,
что-то изношенное, снаружи он казалася одновременно неестественно новым и
невероятно старым. Именно новым, не молодым; как будто его тело - лишь
оболочка... впрочем, это справедливо по отношению ко всем горожанам всех
городов...
  Я привык, что меня не замечают, даже не глядят в мою сторону, и поэтому
когда он посмотрел (и - подчеркну - смотрел долго, пристально), в первую
минуту я испугался. Я пугался и раньше, пугался всего нового, ведь новизна
таит в себе неизвестность, а за неизвестностью может скрываться опасность;
но уже давно не пугался так. На время я даже утратил контроль над собой, и
мое тело стало потихоньку распадаться. К счастью, я вовремя среагировал,
иначе обитатели могли принять меня за чужака - для них нет ничего
страшнее, чем чужак. Чужаки...
  Да, вы правы. Так вот, о том существе - оно заметило, как я на секунду
начал распадаться. Что мне оставалось делать? Бежать? Отвернуться и уйти,
как ни в чем не бывало? Оно наверняка подняло бы шум (по крайней мере,
могло это сделать), сказало бы другим, что я чужак. Меня тут же разорвали
бы в клочья... откуда я знаю? а вдруг? - не хотелось ведь рисковать.
  Я приблизился к нему, хотя еще не знал, зачем.
  "Ищешь", - только и сказало оно.
  "Ищу".
  "Этот не твой", - сообщило существо. "Да ты уже и сам понял. Ну,
счастливых поисков. И, мой тебе совет, не задерживайся здесь слишком
долго".
  ...Конечно, именно поэтому я и остался - вы угадали.

  7. Жители города, собравшиеся над телом своего сообитателя, вспоминали,
что много раз видели существо вместе с погибшим. Потом кто-то один
предположил - знаете, осторожненько так, ни за что не ручаясь -
предположил: а может, именно странный горожанин и вынудил "этого"
совершить самоубийство. Выходит, практически убил. А значит, сам достоин
смерти.
  И все отправились на поиски того обитателя. Искали долго, но так и не
нашли. Мне надоело оставаться в городе, все равно ведь он был не мой - и я
ушел...
  Когда ворота позади захлопнулись, я неожиданно увидел прямо перед собой
живое создание. Не стану его описывать, потому что все равно не смогу
передать того скрытого могущества и той разрушающей силы, которые были в
нем, которыми был он.
  Поглядев на меня (так смотрят на песчинку, попавшую в глаз), создание
спросило: "Ну как, он уже совершил ошибку?"
"Кто?" - не понял я.
  "Строитель, кто же еще, - ответило оно. - Впрочем, откуда тебе знать.
Ступай куда шел и постарайся забыть обо мне до той поры, пока мы не
встретимся снова".
  И оно прошло сквозь стену прямо в город.

  8. Разумеется, я не смог его забыть. И не забуду, наверное, до самого
последнего дня в моей жизни. Тем более, что мне кажется, именно тогда мы с
ним встретимся опять.

  9. Вот так я единственный раз слышал о Строителях. Насколько я понимаю, вы
один из них. Может быть, расскажете о себе?..

  ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.

  10. - Может быть, расскажете о себе?.. - робко спросило манекеноподобное
создание.
  Он задумался. "Рассказать? Почему нет?"
И открыл рот... но - ни слова. Словно пересохший фонтан, он шевелил
губами, словно пересохший фонтан - давился сухим воздухом; слов