трогает. Старушки и рады были
бы, чтобы их увезли с мороза. Но  куда их повезешь? И  их там  надо кормить,
даже если это какая-нибудь специальная тюрьма для старушек или спецприемник.
Да еще  теплой  пищей. И  милиция их  почти  бесплатно  вообще не  замечает.
Торгуют кто  чем, кто соленьем,  кто вареньице варит. Попрячут свои ящики за
Союзпечатью и под кустами, а утро наступает и уже снова тянутся с мешочками.
Я довольно хорошо варю яблочное варенье и клубнику, скоро я  натренирую себя
на старушку и попробую с ними там зарабатывать.  Правда, радиокомитет обещал
заплатить мне за  серию передач, но  только  двадцать  семь  рублей за  семь
передач.  Это  доллар с четвертью. На  семь  эта сумма  вообще  не  делится,
поэтому я не могу определить, сколько стоит одна передача.
     Кондуктора   обходят  беременных  женщин   и  женщин  с  новорожденными
стороной.  Денег  с  них не берут. В городе заговор кондукторов! Я тоже хочу
стать кондуктором. Но я точно знаю, что я буду весь день ходить и зажиливать
билеты. А еще хуже, что я весь день буду считать, сколько раз по два рубля я
уже наворовал, и все время сбиваться, поэтому я пока не работаю.
     - Что это у тебя на шкафу? -- спрашивает меня Женька.
     - Это тыква.
     - Почему она не желтая?
     - Она пожелтеет.
     Мы все тут еще пожелтеем.
     - Я за тебя держусь, - задумчиво говорит она, - только  потому, что все
остальные мужики еще хуже.
     - Но достаточный ли это повод, чтобы портить мне жизнь?
     - Достаточный.