о несколько мгновений назад касались
его пальцы.
   Она ни за что не позовет его помогать. Гораздо лучше, когда сердце бьется
спокойно. Риск и адреналин в крови - здорово!  Еще  будучи  подростком,  она
участвовала в скачках против  воли  родителей,  расхаживала  в  обтягивающих
кожаных юбках, так что ее отправляли пару раз из  школы  домой.  Но  даже  в
самом  безрассудном  возрасте  Беатрис  не   была   идиоткой.   Одно   дело,
перепрыгнуть барьер верхом на лошади, совсем другое - броситься  в  море  со
скалы с камнем на шее. К мужчине вроде Гийома д'Эссиньи  и  приближаться  не
стоит, он в два счета разобьет ее сердце и не заметит даже. Наверняка тысяча
женщин сохнет по нему, и ни к чему быть тысяча первой.
   Так  что  остаток  дня  она  побудет  идеальным  наемным  работником,  не
женщиной.  Не  стоит  совершать  печальных  ошибок  Серроны  Мерсье,  решила
Беатрис.
   - Беатрис, клянусь, что никогда не обратилась бы за помощью  к  тебе,  но
мне просто больше не к кому. Ты же знаешь, как мне нужно повышение, а  Марго
не заснет, если я оставлю ее с кем-нибудь, кроме тебя! Если бы ты посидела с
ней ближайшие несколько недель, я бы смогла ходить на занятия, без  которых,
сама понимаешь...
   - Ты не получишь повышения.  Понимаю,  Адель,  -  нежно  сказала  Беатрис
младшей сестре. - Прекрасно понимаю, но я же даже не дома. А мой хозяин явно
не обрадуется ребенку в своем доме.
   На другом конце провода повисло молчание. Молодая женщина  понимала,  что
Адель пытается взять себя в руки, и ей хотелось, швырнув  трубку,  броситься
на другой конец города, обнять и утешить любимую  сестру,  как  она  не  раз
делала в детстве. Жизнь бедняжки оказалась нелегкой - еще бы, непросто  быть
матерью-одиночкой.
   - Ты же знаешь, что я все сделаю для тебя и Марго.
   - Знаю, - тихо ответила сестра.
   - А они не могут перенести занятия?
   - Все распланировано давным-давно. Меня последней включили  в  список  на
повышение.
   - А других не будет?
   - Может быть, через год-другой. Но повышение нужно Адель  сейчас.  Помимо
денег успех в работе дарует уверенность в себе, а именно  этого  не  хватало
младшей сестре с тех пор, как негодяй  муж  бросил  ее.  Беатрис  оставалось
только попытаться хоть как-то помочь молодой матери.
   - Может быть, Жан... - неуверенно выговорила Адель.
   Но обе знали, что брат вынужден много  разъезжать  и  подолгу  не  бывает
дома. К тому же Жан - даже если сможет по времени -  ничего  не  понимает  в
обязанностях няньках. Еще одна их сестра уехала  в  Штаты.  Маленькая  Марго
испугается, если ее слишком надолго оставят на попечении чужих людей.
   - Нет, только не Жан, - решительно сказала  Беатрис.  -  Пусть  лучше  я.
Почему бы и нет, в конце концов, ведь Марго моя  племянница?  Дом  огромный,
уверена, что Гийом все поймет. Он, между прочим, пожертвовал огромную  сумму
в фонд помощи больным детям. И вообще, кто сможет, раз взглянув на Марго, не
полюбить ее?
   Но обе знали, что такие люди есть. Отец малышки не интересовался дочерью.
Да и Беатрис нередко случалось  встречаться  с  родителями,  равнодушными  к
своим детям.
   - Привози ее сюда. Я обо всем договорюсь.
   - Беатрис, пойми, я в самом деле не стала бы... Не хочется расставаться с
ней, но...
   - Адель, я ее очень люблю. И тебя тоже.
   - Спасибо. Я тоже  тебя  люблю.  Спасибо  огромное.  Не  беспокойся,  она
хорошая девочка. Месье д'Эссиньи даже и не заметит, что она там.
   Все так, но,  положив  трубку,  Беатрис  печально  покачала  головой.  Ни
малейшего шанса, что Гийом  не  заметит  ребенка  в  доме.  Марго  и  правду
прелесть, но весьма шумная прелесть. Да, вряд ли он обрадуется.
   За день и часть вечера  ей  удалось  переделать  гору  работы,  поскольку
нервное возбуждение и нарастающая паника, что она  не  справится,  подгоняли
ее. Теперь возникла новая проблема... Идеальной наемной работницей побыть не
удалось. И как  отреагирует  хозяин  дома  на  второго  -  и  нежеланного  -
постояльца?
   Когда Гийом дописал очередное письмо и со вздохом отложил его в  сторону,
раздался стук в дверь. Несколько секунд он молчал. Дело было не в  том,  что
молодой  бизнесмен  заработался.  Нерешительность  проистекала   совсем   из
другого. Ему требовалось  время,  чтобы  настроиться  на  общение  со  своей
помощницей, подготовиться к ее появлению.
   Но она стояла и ждала, поэтому пришлось подняться и открыть дверь.
   - Беатрис, тебе что-то понадобилось?
   - Да, я... - Она нерешительно посмотрела на Гийома, прикусив нижнюю губу.
   От вида белых зубов, примявших нежную кожу, у него только что  голова  не
закружилась. Он постарался успокоить сбившееся дыхание.
   - Я... - выдохнула наконец Беатрис,  -  я  просто...  Нет,  черт  побери,
совсем не  умею  ходить  вокруг  да  около!  Скажу  напрямик:  возможно,  ты
захочешь, чтобы я немедленно уволилась.
   - Почему?
   Молодая  женщина  нахмурилась  и  скрестила  руки  на   груди,   как   бы
отгораживаясь от него.
   - Моей сестре придется уехать, и мне нужно будет  сидеть  с  племянницей.
Марго всего восемнадцать месяцев, а Адель разведена, и ее бывший муж  ни  за
что не  согласится  побыть  с  ребенком.  Кроме  меня,  больше  некому...  Я
согласилась и не подумав сказала, что она может привезти малышку сюда, но...
   - Но если я буду возражать, то ты готова уволиться, -  медленно  произнес
он.
   - Да. Так ты возражаешь?
   Беатрис смотрела ему в глаза. И Гийом не мог не подумать в очередной раз,
что она удивительно красива.
   Игнорировать это не удавалось. Впрочем, в данный момент эмоции  не  имеют
значения, поскольку, да, он  возражает.  Его  план  и  так  выглядел  слегка
безумным, а теперь? Как Бланш отнесется к тому, что  нанятая  им  "  хозяйка
дома сидит с ребенком? Кроме того, единственное, что он знает о  детях,  это
то, что хочет держаться от них подальше. Малыши хрупки  и  нежны,  им  нужны
любовь и забота, глубокие чувства, на которые он, как  и  его  родители,  не
способен. Как-то раз ему пришлось сидеть с двоюродными племянницами  и  одна
из них поранилась кухонным ножом - не уследил. А сын  той  женщины...  Боже,
каждый раз, как они встречались, мальчик смотрел на Гийома широко  открытыми
глазами, в которых читался упрек. Это воспоминание не померкло до  сих  пор.
Именно мальчик был причиной их размолвки с Джейн.
   Разве после этого нормальный человек станет  рисковать?  Разве  он  имеет
право подвергать нежные чувства детей опасности? Нет, не имеет.
   Но Беатрис  по-прежнему  ждала  ответа,  нервно  покусывая  нижнюю  губу.
Интересно, она догадывается, что,  когда  нервничает,  вертит  в  руках  что
попало? Вот и сейчас достала из кармана какую-то штуковину.
   Гийому хотелось взять ее руки в свои, успокоить, утешить.
   - Я бы солгал, если бы сказал, что это простой вопрос. - Нет, ответить-то
легко, но стоит ли рубить с плеча? Он сам не мог выбрать, на что решиться.
   - Я понимаю, это не входило в твои планы. -  Она  повернулась,  собираясь
уйти.
   Гийом едва не ухватил ее за локоть,  но  вовремя  спохватился  и  опустил
руку.
   - Это и в самом деле не входило в мои планы, однако...
   - Ребенок будет стеснять тебя.
   Нет, не стеснять. Возможно, он и  плохо  разбирается  в  детях,  но  одно
усвоил твердо: они имеют право рассчитывать, что  взрослые,  которые  решили
заботиться о них, знают, что делать, и у них достаточно любви и  милосердия.
Он же ни о чем таком не ведает. Его не так  воспитали,  а  может,  д'Эссиньи
просто из другого теста слеплены...
   Но на этот раз ему не предлагали следить за  ребенком.  Это  будет  всего
лишь гость, к тому же временный. Они почти не будут  встречаться,  и  он  не
будет ничего должен малышке.
   - Я помогу тебе  найти  другого  помощника,  -  предложила  тем  временем
Беатрис.
   Она-то поможет, то ему не нужен никто другой. У Гийома возникло ощущение,
что женщин вроде нее не так-то просто отыскать. Не каждая воспримет подобную
работу как приключение, не каждая будет  с  восторгом  хвататься  за  каждый
старинный предмет. Не в каждой столько силы, столько обаяния, чтобы рассеять
опасения Бланш.
   - А ты справишься с ребенком и с работой  одновременно?  -  На  этот  раз
Гийом позволил себе коснуться ее, взял за плечи, развернул лицом к себе.
   - Обычно мне удается то, что я задумываю,  -  негромко  ответила  она.  -
Марго не проблема. По крайней мере, для меня. А для тебя?
   Гийом глубоко вздохнул, даже умудрился выдавить некое подобие улыбки.
   - Время на исходе, Беатрис, а что-то подсказывает мне, что мадам Ферье не
самый лучший устроитель приемов на свете. И сомневаюсь, что Бланш,  поглядев
на нее, убедится в моем умении устраивать свою жизнь.
   - Как знать, а вдруг это ее тайное хобби? Гийом, Марго не будет...
   - Все равно я собирался нанять кого-нибудь тебе в помощь,  -  перебил  он
молодую женщину. - И не меня же просят сидеть с девочкой. Неужели я откажу в
гостеприимстве даме? Дом огромный, а ребенок совсем маленький.  Кроме  того,
племянница  останется  твоей  племянницей  навсегда,  а  работа  только   на
несколько недель. Так что, если ты уверена, что справишься...
   - Абсолютно уверена.  Справлюсь,  и  даже  без  особого  труда.  Огромное
спасибо!
   С этими словами Беатрис дотронулась до щеки Гийома слегка, но  мимолетное
прикосновение вызвало бурю эмоций  у  молодого  человека.  Более  того,  ему
показалось, что она резко выдохнула и чуть  ли  не  отдернула  руку.  Затем,
улыбнувшись, Беатрис повернулась и исчезла за дверью.
   Может быть, подумалось Гийому, и  хорошо,  что  здесь  появится  ребенок.
Беатрис будет все время занята, и они не останутся наедине ни на минуту. Вот
и славно. У его помощницы окажется довольно хлопот и без него.
   Итак, призналась себе Беатрис, уснуть не удастся. Она поднялась и  надела
халат. Целую вечность молодая женщина ворочалась в постели, тщетно  стараясь
расслабиться и забыться сном. И проблема, естественно, была в мужчине.
   - Зря я понадеялась, что в таком огромном доме не замечать мужчину  очень
просто, - проворчала она.
   И это учитывая, что со времени разговора в кабинете она не видела  своего
работодателя. Он занимался своими делами, она - своими. А комнату, как он  и
советовал, Беатрис выбрала самую дальнюю.
   Но мысли ее непрестанно обращались к Гийому. Этот человек не любит  детей
и все же позволил  привезти  Марго.  Беатрис  не  следовало  так  поступать.
Каждому известно, что ее хозяин привлекает женщин, как  свеча  -  мотыльков.
Должно быть, их сводят с ума чарующая улыбка и низкий, чувственный голос. Ей
все же стоило уволиться, подыскав себе замену, кого-то поумнее,  кто  сможет
произвести нужное впечатление на его сестру.
   Кроме того, Беатрис явно потеряла покой. Серые бездонные глаза,  стройное
мускулистое тело - замечательно, но у нее  есть  планы  на  жизнь,  и,  черт
побери, они не изменятся! Не стоит влюбляться по уши в  человека  совершенно
недоступного, которого не интересует семья, зато мастера по части разбивания
женских сердец.
   - Идиотка я все же, - сказала себе Беатрис. - Была прекрасная возможность
увильнуть.
   Но если бы Гийом нанял  кого-нибудь  через  агентство,  бедным  детям  не
достались его сто тысяч франков.
   Так что она останется. Правда, придется следить за каждым своим шагом. Не
слишком-то умно размышлять о том, как ей хочется, чтобы Гийом поцеловал  ее.
Думать следует лишь о неизвестном  человеке,  который  составит  ее  счастье
когда-нибудь потом, подарив детей и семью.
   И как бы ни был добр ее хозяин, позволив привезти Марго, менее опасным он
от этого не становился. Серрона покинула этот  дом  плача  и  так  же  плача
поведала всем и каждому, как безжалостно обошелся с ней Гийом.
   - Но я же не Серрона, - возразила Беатрис опять же себе, глядя в зеркало.
- И я не стану пленником моих желаний. Разве что самых невинных. Вроде того,
чтобы поесть мороженого посреди ночи.
   А что, и в самом деле неплохая мысль. По крайней мере, весьма  подходящий
предмет для размышлений.
   - Мороженое так мороженое! Посмотрим, что вкусненькое есть в морозилке  у
Гийома.
   Но чтобы выяснить это, требовалось спуститься по  лестнице,  пройдя  мимо
его двери. Может быть, она решилась на поход в кухню именно поэтому. Беатрис
не любила быть в плену даже у собственных мыслей.
   И вообще нет ничего лучше сладкого, чтобы поднять настроение.  А  потому,
потуже завязав пояс халата, она отправилась в поисках успокоения - холодного
и вкусного.
   Войдя  в  кухню,   Беатрис   без   труда   нашла   морозилку,   огромную,
хромированную, и заглянула в нее. Ничего нужного ей.
   Она вынула несколько упаковок в поисках сокровища.  Опять  ничего.  Через
несколько минут все содержимое морозилки было  пересмотрено.  Мороженого  не
оказалось и в помине.
   - Как же так? Что это за человек, если у него не запасено мороженое? Хотя
я знаю ответ.  Человек,  который  нанимает  повара,  не  умеющего  готовить.
Бедный, беспомощный человек, который больше знает о  светской  жизни  или  о
том, как надо расстегивать пуговицы  на  женском  платье,  чем  о  том,  что
продается в магазинах, - бормотала Беатрис, вставая на цыпочки, чтобы  лучше
видеть, а не упустила ли она самое важное?
   Увы, увы.
   Восстановив порядок, она захлопнула дверцу.
   - Черт!
   - Что-то не так, Беатрис?
   Низкий, глубокий голос раздался совершенно неожиданно,  так  что  Беатрис
едва не вскрикнула от испуга. Она  поспешно  обернулась  и  увидела  Гийома,
который стоял, прислонившись к стене, и изучающе смотрел на нее. На нем были
черные шелковые пижамные штаны, и больше  ничего.  Волосы  растре  паны,  на
щеках  легкая  небритость,  но  выглядел   он,   как   всегда,   потрясающе.
Саркастически поднятая бровь выдавала его удивление: как-никак он застал  ее
за довольно странным занятием.
   - Нет, конечно нет. Просто я.., решила перекусить.
   - Но ты говорила что-то.
   Беатрис пожала плечами и улыбнулась.
   - А, вот ты о чем. Видишь ли, я выросла в большой семье -  три  сестры  и
брат, - там тишины никогда не было. Со временем у  меня  появилась  привычка
бормотать что-нибудь, чтобы просто слышать чей-нибудь голос, когда я одна.
   - И говорила ты...
   О чем, в самом деле?  Беатрис  попыталась  вспомнить,  и  даже  сумела...
Ой-ой-ой! Она же  обозвала  Гийома  беспомощным  человеком  и  сделала  пару
замечаний насчет его умения расстегивать пуговицы на женском платье!
   - Честное слово, ничего важного. Беатрис думала, что он не  даст  ей  так
просто увильнуть от ответа. В конце концов, она говорила про него  не  самые
приятные вещи, но Гийом лишь кивнул и подошел к ней поближе.
   - Если ты чего-то захочешь, Беатрис, стоит только попросить.
   Она открыла было рот, но поняла, что не вполне знает, что  сказать.  Чего
же она хочет? Сложный вопрос. Чтобы  он  прошептал  ей  что-нибудь  на  ухо,
слегка касаясь губами кожи...
   - Мороженое, - вырвалось  у  нее.  -  У  тебя  совсем  нет  мороженого  в
морозилке.
   - И это тебя расстроило?
   - Да. То есть нет. Я имею в виду, что такие вещи не расстраивают.  Другое
дело, что большинство людей держит у себя дома мороженое. Вроде у  тебя  нет
проблем с лишним весом, но ты ешь всякую дрянь, какую повар  поставит  перед
тобой. Неужели у тебя нет предпочтений, слабостей, тайных желаний...
   - Например? - Он не отрываясь смотрел на ее губы.
   - Неважно, - покачала головой Беатрис. - Это не имеет значения.
   И, глубоко вздохнув, она попыталась отойти от него. Не тут-то было.
   Гийом положил руку ей на плечо. Жар его ладони проник даже сквозь толстую
ткань халата, и на секунду молодой женщине страстно захотелось, чтобы  этого
препятствия не было. Затем она взяла себя в руки и посмотрела ему в глаза.
   Он сделал еще шаг. От запаха его одеколона у Беатрис закружилась  голова.
Он приподнял ее за подбородок, склонил голову.., и  замер.  На  лице  Гийома
отразилась целая гамма чувств - вина,  сожаление,  едва  ли  не  ярость.  Он
отпустил пленницу и отступил на шаг.
   - Желания? - Казалось, их разговор не прерывался. - Боюсь, что никогда не
уделял внимания происходящему на кухне. Я нанимаю кого-нибудь, и этот кто-то
заботится о моей еде, а я только о работе. Но если хочешь мороженого,  скажи
об этом мадам Ферье.
   Ей хотелось что-нибудь сделать - выпить воды,  вдохнуть  свежего  воздуха
или даже пробежаться. Но она поняла, что следует говорить  о  незначительных
вещах, вернуть беседу в прежнее русло.
   - Да, пожалуй. Думаю, мадам Ферье отнесется с пониманием к такой  простой
просьбе. Но обещаю: до того, как я закончу работу, меню станет поинтереснее.
Можешь не беспокоиться.
   - Да я и не беспокоюсь.
   - А зря. - Беатрис старалась не обращать внимания на его широкие плечи  и
мускулистую грудь. - Как же можно устраивать ночные вылазки к  холодильнику,
если там нет вкуснятины?
   - Вкуснятины?
   - Самого лучшего мороженого. Я непременно  добуду  его  для  тебя.  Лично
прослежу, чтобы ты понял, что я имею в виду. Какое ты любишь?
   - Ванильное? - неуверенно сказал Гийом, глядя на нее так, будто она сошла
с ума.
   - Значит, ванильное. Не ореховое с ромом и не шоколадное с вишней?
   Он непонимающе уставился на нее. Эти слова явно ничего ему не говорили.
   - Ну ладно, - вздохнула  Беатрис.  -  Пусть  ванильное,  но  тогда  самое
лучшее. И что-нибудь более экзотическое. Я принесу попробовать. Ты  ведь  не
боишься пробовать новое?
   - Но я уже пробую. Таких, как ты, я еще не встречал, а потому скажем, что
я пробую тебя.
   - Хорошо... - Молодая женщина сглотнула, стараясь не обращать внимания на
огонь, притаившийся в его глазах. - Предположим, что так оно и есть. Но  мне
говорили, что я фрукт непростой, поэтому будь осторожней.
   Беатрис понимала, что ее несет, но остановиться не могла. Чем дольше  она
стояла рядом с Гийомом, тем сильнее осознавала, что  на  ней  только  ночная
рубашка и халат, а на нем надето и того меньше. Болтовня отвлекала, помогала
не думать.., и не испытывать желаний. Может быть, и он тогда не думает.
   - Гийом, я... Он прижал палец к ее губам и тут же убрал.
   - Не надо. Это только на несколько недель. Я  сумею  совладать  с  собой.
Кроме того, что бы ни болтали люди, я никогда не пользуюсь  моим  положением
работодателя. А когда ты уедешь... Сама знаешь, наши дороги не  пересекутся.
Тебя не устроит короткий роман, а я не гожусь для  создания  семьи,  поэтому
постараюсь не распускать руки.
   Гийом говорил искренне. Беатрис поняла это по тому, как он потом  стиснул
зубы. Да, он сумеет держать себя в руках.
   Действительно, им обоим лучше не искушать  друг  друга.  Ей  стоило  быть
благодарной. Она и была ему благодарна. Теперь не о чем  даже  беспокоиться.
Прекрасно!
   Единственное, что ей предстоит, - это побороть тайное  желание  прижаться
губами к губам Гийома.

Глава 5

   Марго привезли через двое суток после ночного разговора Гийома с Беатрис,
а утром того же дня у  нее  появился  помощник  -  Этьен,  студент  местного
колледжа. Гийом сразу понял, кто приехал, но не потому, что вышел встречать.
Просто после звонка в дверь уровень  шума  в  доме  изменился.  Нет,  он  не
повысился. Напротив, наступила практически полная тишина.
   - И как тебе это нравится? - спросил он себя.
   Никак, был ответ. Более того, Гийом  почувствовал  себя  самым  настоящим
тираном, хотя,  представив  Беатрис,  воздерживающуюся  от  комментариев  по
любому поводу, невольно улыбнулся. Эта женщина разговаривает сама  с  собой,
когда вокруг никого нет. А молчать при наличии людей для нее,  должно  быть,
просто пытка. Но она делает над собой усилие, поскольку полагает, что  этого
хочет он. И хотя Гийом не знал, чего именно хочет, он знал, чего  не  хочет:
чтобы наемные работники из кожи вон лезли ради него.  Это  очень  напоминало
поведение слуг при его отце.
   Поэтому он поднялся из-за стола и отправился  искать  Беатрис.  Распахнув